Четырнадцатый архидемон. Глава 4

— Но как так? — воскликнул Вален. Его разум уже адаптировался к происходящему и работал всё быстрее. Вален надеялся на ответ «да», но заранее подготовился к ответу «нет». — Ну, вот, я не знаю, конечно, потому что не помню, но, мне кажется, я хотел стать сильнее, хотел что-то кому-то доказать. Оттого и полез туда, куда простым людям лезть нельзя. А куда, кстати?

 — В большинстве сект имеется запечатанное хранилище. Для волшебных предметов и техник, которыми в обычной жизни не пользуются: непонятных, опасных, требующих чрезмерную цену. Вот там-то тебя и нашли.

 — Ну… — Вален не был знаком с миром, в котором очнулся, но мог предсказать нечто подобное. Смертельно опасной защитой не окружают обычную кладовку. — Почему меня вообще понесло в такое место, если жизнь простого человека меня устраивала? А если не устраивала, почему я не тренировался?

 Арама нахмурилась, потёрла лоб, всячески показывая, что вопрос ей неприятен:

 — Тебе ответить как моему любимому сыну или как желающему стать практиком? Подумай хорошенько!

 Вален изобразил самый несчастный вид:

 — Я потерял память, чуть не погиб, напугал и подвёл тебя, потому что оказался глупым и слабым. Больше не хочется. Я знаю, ты меня любишь, но ответь, как желающему стать практиком.

 Арама снова покачала головой. Коснулась большим пальцем левой руки незамысловатого кольца из зелёного нефрита на среднем пальце. И в её ладони вдруг возникла полоска плотной бумаги, по которой бежал ряд непонятных Валену иероглифов.

  — Хорошо, Вален. Может так и лучше — а то у меня уже скоро голова заболит от болтовни. Знаешь, в чём отличие практика от простого смертного? В том, что правильный ответ он добывает своим трудом, а не выпрашивает у других.

 Она положила бумажный талисман на траву — и вдруг иероглифы на нём зашевелились, расползлись по поверхности, обрели глубину, превратились в разрезы на бумаге. Со странным шелестящим звуком, бумажный талисман начал увеличиваться, стремительно менять форму. Несколько секунд — и перед Валеном уже стояла фигура в бумажно-белой броне, украшенной сложными мистическими символами. Фигура почти человеческая, только безглазая голова стилизована под волчью.

 — Тренировочная кукла, — пояснила Арама. Встала и коснулась белой макушки двумя пальцами. — Сейчас её сила и скорость примерно соответствуют твоим. Она будет только защищаться. Даже выпустит тебя из захвата, если захват рискует что-то сломать. Хочешь получить ответ как практик? Нанеси ей один чистый удар. На её оболочке высветится след. Или возьми в захват, но это сложнее. Только отойдите подальше от края скалы. Броски ведь ей не запрещены.


 Вален встал, поглядел на куклу, потом на Араму. После предъявленного выбора между «любимым сыном» и «желающим стать практиком», он почти не сомневался в подвохе. Арама не хотела, чтобы сын следовал по её стопам? И выбрала испытание, которое для прежнего Валена было непосильным?

  — Приступай. Заодно поединок поможет тебе вернуться в форму. Только не забывай восстанавливаться, как я показала, когда будешь уставать.

 Вален отошёл глубже в сад, обернулся к следующей за ним кукле. Расслабился, очистил ум. Тело само собой приняло боевую стойку. И кукла приняла похожую стойку. Вален ударил — и чуть не споткнулся, когда ум вновь заполнился мыслями. Так его изумила скорость собственного кулака. Впрочем, кукла всё равно избежала удара почти небрежно, отступив на полшага и закрывшись. Кстати, это изумление доказывало – его понимание боевых искусств не ограничивается памятью тела Валена. Но раскрывать это на глазах у Арамы нельзя.

 А та сейчас глядела на него с тревогой:

 — Может я поспешила и рано тебе ещё с куклой драться? Только восстановил контроль духовной энергии — отлежался бы хоть до завтра.

 — Ничего страшного! Мы же не насмерть.

  Вален успокоился, изгнал лишние мысли, и атаковал вновь. Кукла защищалась и отступала. Покрывавший её белый доспех на поверку оказался гибким и относительно мягким, скорее вправду множество слоёв плотной бумаги, чем металл, в него можно было бить, не опасаясь, что только кулаки себе отобьёшь. И двигалась она чуть медленнее, чем Вален. Вот только достать до чего-то, кроме подставляемых под удары рук и предплечий, у Валена не получалось. Казалось, что кукла видит все его приёмы насквозь и заранее начинает уклоняться от атак, либо отводит их в сторону плавными, экономными движениями. Вдобавок, она была неутомима.

 Когда несколько минут спустя Вален отступил и уселся на траву, чтобы восстановить силы дыхательным упражнением, Арама встала:

  — Вижу, что ничего страшного с тобой нет. Продолжай сколько хочешь. Пойду в дом, не буду тебя смущать.

 Вален стёр пот, стекающий по лбу из промокших насквозь волос, и благодарно кивнул. Пока Арама была рядом, он не решался экспериментировать с приёмами, которые, похоже, не принадлежали прежнему Валену. Теперь — другое дело. Когда обычные умения человека бессильны, вполне логично изобретать новые уловки. Вряд ли даже Арама могла понять, что на самом деле они для Валена не новы, пользуясь одним лишь слухом. Да ещё из дома.

 Первый приём, который Вален решил попробовать, был, скорее, детской хитростью. Не вставая с земли, он постарался медленно, сдвигаясь каждый раз на волосок, подвинуться к кукле для внезапного удара. Потратил минуты три только чтобы увидеть, как она отступила назад — прежде чем он подобрался достаточно близко. Не дал волю злости, подкрадывался ещё с минуту — затем метнулся вперёд как распрямляющаяся пружина, ударил ногой вдоль земли — кукла избежала подсечки лёгким прыжком. Вскочил, стремительно бросился на куклу, чередуя обычные удары с более коварными и жестокими. Пинок в пах– мимо. Затем — выпад пальцами туда, где у человека глаз. И тут он чуть не заорал от боли, когда кукла перехватила его пальцы и заломила так, что пришлось встать на цыпочки, пытаясь избежать вывиха. Кукла отпустила его и он прикинулся, будто отступает — но тут же устремился вперёд, в надежде обхватить ей ноги и опрокинуть. Покатился по траве, даже не заметив, на какой именно бросок попался. Сел, восстанавливая дыхание.

  Кукла приняла расслабленную позу. Валену в этом почудилась насмешка. Да, чёртов автомат был явно знаком не только с боем по правилам. Хуже того, Вален чувствовал несогласованность между рефлексами, памятью тела и ударами, которые он сейчас попытался провести. Со временем тренировки её устранят. Но ведь победа нужна не «со временем», а теперь. Кстати, нужна ли?

 

 *****

 

 Арама ничуть не удивилась, когда обнаружила у себя на кухне Наставника Кайлео, сидящего, сцепив руки, на одной из табуреток. Метод сокрытия присутствия, который он использовал, годился только против учеников. Она почувствовала его появление, ещё сидя на площадке для медитаций.

 — Ну, Арама, что ты думаешь насчёт Валена?

 Арама кинула на собрата-Наставника взгляд, от которого кипяток мог бы вмиг замёрзнуть:

 — Ты сам слышал все мои слова. Так ведь? Если наши отношения, то, что от них осталось, тебе хоть немного дороги — постарайся не говорить, будто я врала собственному сыну.

 Кайлео поднял руки ладонями вперёд:

  — Чего на меня-то злиться? Разве это я задал ему испытание, способное уличить архидемона?

  Арама фыркнула. Достала из ящика шкафа отполированную деревянную коробочку, в которой обнаружились длинная трубка и кисет с курительной смесью. Предпоследнюю оставшуюся у неё слабость простой женщины она тщательно берегла и исполняла как свой личный маленький ритуал, не заменяя дешёвыми пилюлями, которые могли дать то же воздействие на организм.

 — Не желаешь ли объяснить, как именно я это сделала?

 — Объяснить несложно. Сперва, ты сказала ему, что раньше он не шёл путём практика, и создала впечатление, что ты была против его становления на этот путь. Это, в общем и целом, правда. А затем ты заставила его подумать, что прежний Вален не совладал бы с тренировочной куклой. А вот это уже неправда. Не при таких ограничениях куклы. Если он вспомнит основы боевых искусств, то уж один удар сможет нанести довольно легко.

 Кайлео назидательно поднял палец:

 — А архидемону под силу эту куклу вообще связать узлом. Даже если он как-то ухитрился заблокировать себе память, чтобы избежать раскрытия — я не думаю, что от боевых рефлексов и инстинктов, выработанные за десятки жизней, можно избавиться, не уничтожив себя полностью. Заметки Досточтимого Восточное Небо и его наследников об архидемонах говорят, что все архидемоны обладают исключительным боевым мастерством. Но они тщательно скрывают это мастерство поначалу, когда их духовная энергия ещё слишком слаба, чтобы защититься от серьёзных противников. Архидемон в теле Валена не ударит куклы, намеренно сдастся, желая избежать подозрений. Сделает вид, что усердно тренируется пару дней, а уж потом попросит повторить испытание.

 Арама тем временем раскурила трубку. Выдохнула облачко дыма, пожала плечами:

  — Или угадает твои рассуждения, а потому поступит наоборот.

 — Или угадает твоё суждение тоже, а потому всё-таки сдастся, — Кайлео усмехнулся. — Эту цепочку «я думаю, что он думает» можно тянуть до бесконечности. Как ты сама прекрасно знаешь, если нет информации для верного суждения — гуай, человек или архидемон поступят сообразно велениям сердца.

 

 *****

 

 Вален поглядел на куклу, сидя на траве. Неужели его решили проверить опять? Судя по тому, что он услышал об архидемонах, у них должен быть большой боевой опыт. Всяко достаточный для удара по кукле, не атакующей в ответ. Архидемон легко может справиться с заданием Арамы… но не справится, чтобы не выдать себя. А прежний Вален? Справится?

 Возможно ли, что происходящее — всё-таки проверка? Но не факта одержимости. Нет, просто готовности ступить на путь практика. Возможно, у прежнего Валена были умения для победы, но ему не хватало решимости? Которая, конечно, может появиться после сурового испытания. Так или иначе, какая бы проверка сейчас не происходила, чтобы пройти её, нужна победа над куклой. Если же он неправ, и всё это не проверка, а попытка заставить его отступить — значит, пора доказать Араме, что её любимый сын уже не маленький.

 Или не пора? В конце концов, самый простой способ избежать разоблачения — вести себя тихо. Надолго затаиться. Потихоньку собирать информацию, чтобы продумать своей путь. Усыпить возможные подозрения.

  Но тут же в мыслях вспыхнули слова:

 «Когда снизойдёт последний архидемон, спадут оковы со стража Небес Спокойствия.

  Луна явит свой приговор: час ужаса, вечное молчание.

 Осталось три…»

 Вален потёр лоб. Три чего осталось до уничтожения мира — три года, три десятилетия или три неких события? Сейчас он по местным меркам чудовищно слаб, вдобавок чудовищно невежественен. А катастрофа приближается. Она точно не пощадит слабака. Как её предотвратить, если у тебя нет ни силы, ни знаний? И даже если пророчество было просто злой шуткой того, кто отобрал его память… это лишь значило, что с ним играет игры непредставимо могущественный враг. Он не хотел оставаться ни травинкой, ожидающей прихода косаря, ни игрушкой в чужих руках. А значит — терять времени нельзя. Для начала — он должен немедленно выяснить, почему прежний Вален не пытался стать практиком и найти нынешнему Валену убедительный предлог им стать.

 Вален вскочил на ноги пружинистым движением. Двинулся вперёд, на этот раз осторожно, прощупывая защиту куклы быстрыми короткими ударами. Конечно, эта безглазая дрянь превосходит его в боевом искусстве, но она скована запретом нападать. В ситуациях, когда защититься от удара лучше всего собственным ударом — или угрозой — она станет уязвимой!

 

 *****

 

 — Всё это чушь! — заявила Арама. — Ни о чём подобном я не думала! У меня просто голова заболела от болтовни. А ещё я хотела посмотреть, как поведёт себя Вален в схватке теперь. Когда он не помнит… того случая.

 Кайлео помолчал, задумавшись, хмыкнул:

  — Допустим, я тебе поверю. Но поверят ли другие Наставники?

 — Скажи-ка лучше: другие Наставники хоть выяснили, что произошло в хранилище?

 — Я, в общем-то, пришёл об этом рассказать. Оритилл там возился всю ночь и утро, мы расспросили его, перепроверили его выводы, не нашли никаких ошибок. А выводы следующие: в хранилище были двое, один — практик, разбирающийся в барьерах и печатях, а второй — Вален. Попали они туда вместе или по очереди — сказать нельзя. Исчезло несколько предметов. Пара странных артефактов и древний кусок нефрита, со времён Эпохи Раздора, если не раньше, духовную запись внутри которого так и не удалось извлечь. С равным успехом это может быть кража предметов, чью истинную ценность мы проглядели — или попытка инсценировать кражу, унеся бесполезный мусор. Валена ударил барьер, защищавшее тот самый древний нефрит. Конечно, любой мастер барьеров мог распознать его суть и воспользоваться им как орудием убийства, просто толкнув Валена в него. И… — Кайлео немного поколебался, прежде чем закончить, — ещё одно. Оритилл вслух выразил удивление тем, что Вален остался в живых.

 Арама трижды неспешно затянулась. Иной мог бы принять это за равнодушие, но Кайлео знал её очень хорошо, слышал, что её сердцебиение ускорилось, а дыхание стало неровным — редкость для практика её калибра. Он понимал — она успокаивает себя, чтобы не сорваться.

 — Давай подведём итоги, Кайлео. Моего сына попытались убить. После этого мой брат-Наставник открыто намекнул, что он одержим. После этого, ты припёрся сюда прощупывать, не соглашусь ли я с вашими подозрениями. Я ничего не забыла?

 — Ты забыла свой здравый смысл. Если б я был согласен с ними, то разве я пришёл бы сюда один, просто поговорить?

 — А. Здравый смысл. Так вот передай нашим братьям, — Арама вложила в это слово достаточно яда, чтобы отравить целый полк, — что если у них здравого смысла есть хоть на грош, если их хоть немного волнует сохранность Шести Печатей, им бы лучше с Валена пылинки сдувать. Если я потеряю его, больше мне терять будет нечего, так им и передай. Вот тогда и посмотрим, сколько Печатей Зеффара сможет напоследок сорвать хранительница одной из них. Здравый смысл, говоришь? Для всего мира будет лучше, если вам этого здравого смысла хватит понять — я не шучу!

  — Арама…

  — Ты ведь просто поговорить пришёл? Хорошо. Ты поговорил, теперь уходи.

  Кайлео встал, покачал головой, но, в конце концов, вышел, не сказав ни слова. Арама уселась на табурет, не торопясь докурила трубку, восстанавливая душевное равновесие. Она не ожидала от себя такого взрыва негодования. Был ли он вызван тем, что Кайлео отчасти оказался прав? Что у неё, Арама, в глубине души оставался червячок сомнения, пусть она и говорила обратное, даже самой себе?

 Пустое. Определившись с выбором в настолько решительных выражениях, остаётся лишь отметить этот момент неуверенности, недостойной практика, и забыть о нём. Арама прислушалась, потом сконцентрировалась на восприятии духовной энергии, Кайлео действительно отправился прочь. А как там дела у Валена?

 

 *****

 

 Кулак куклы мог бы заехать Валену прямо в висок — но даже толком не начал движения. А его собственный смачно врезался в белую волчью маску, отбросив куклу на пару шагов. На месте удара внешняя оболочка куклы вспыхнула тускло-красным светом — словно на ней образовался багровый отпечаток кулака.

 Вален утёр пот, градом катившийся со лба, выдохнул с облегчением. Ему сильно не хотелось проверять, насколько быстро кукла успеет разжать пальцы, если вырываться из её болевого захвата грубой силой. Ведь именно это было его второй идеей на тему «как использовать неспособность куклы причинить мне серьёзный вред».

 Что ж, пора идти к Араме с насущными вопросами. Во-вторых, о прошлом себе, а во-первых о том, где бы здесь водой окатиться.

*********

Выкладка будет происходить по одной главе в день. Продолжение можно прочитать на Author Today: https://author.today/work/457366. Там постоянно будет на 9-10 глав больше. Там же можно найти иллюстрации к тексту и различные дополнительные материалы.