Сторож у калитки

Старик сидел у маленькой деревянной калитки — такой, какие бывают в забытых деревнях. Она вела в поле, где начиналась тропинка. Дальше — никто не знал, что. Ни карты, ни указателя, ни слов.
Он был Сторожем.
Он сидел здесь всегда.
Люди приходили по одному. Иногда — в молчании, иногда — со смехом, иногда — со слезами. Сторож не мешал. Не направлял. Он просто сидел.
У него был костыль, шерстяной платок и странный запах сухих листьев.
Однажды к воротам подошёл Мальчик. Он был светловолос, бос, в шортах и с коленками, покрытыми царапинами.
— Это конец? — спросил он.
Сторож покачал головой:
— Нет. Это просто калитка.
— А что за ней?
— Всё, что было до того, как ты родился, и всё, что будет после.
— Я боюсь.
— Это нормально, — сказал Сторож. — Все боятся того, чего не помнят.
Мальчик сел рядом.
— А если я не пойду?
— Можешь не идти. Но ты уже здесь.
— А ты?
— Я не прохожу. Я — жду. Я просто провожаю взглядами.
Они сидели долго. Поле за калиткой дышало вечерним светом. Трава тихо шуршала, как будто рассказывала истории — но не словами, а шелестом.
— Кто ты на самом деле? — спросил Мальчик.
Сторож усмехнулся:
— Иногда меня зовут Смертью. Иногда — Вратами. Иногда — Покоем.
Но я никого не забираю. Я просто держу дверь открытой.
— Значит, не страшно?
— Если бы было страшно — ты бы не пришёл босиком.
Мальчик встал. Посмотрел вперёд. Повернулся ещё раз.
— Можно я вернусь?
Сторож кивнул:
— Конечно. Некоторые возвращаются. Особенно те, у кого остались дела, слова и чай на плите.
И мальчик пошёл. Лёгкой походкой. Без спешки. Как будто идёт домой — по незнакомой, но странно родной тропинке.
Старик остался.
Он не уставал. Не спал. Не ждал никого в особенности.
Он просто сидел — у маленькой калитки.
На границе.
Где заканчивается имя — и начинается что-то, что никто не называет.