Идеальный друг. Часть 2

По-правде говоря, Юджин не мог понять, почему именно из-за него настрадалась бедная тётя Кэтрин, которая всего один раз навестила его, да и то, принеся оставшиеся оладьи с похоронного обеда по любимой матери Пейджа?

У тёти Кэтрин и без него хватало забот и страданий ввиде разведённой дочери, оставшейся с двумя детьми, и непутёвого сына, скользнувшего на плохую дорожку.

Он знал об этих проблемах тёти ещё при жизни своей матери: та частенько ей жаловалась! А мать искренне жалела её.

Она вообще принадлежала к тому дивному сплаву людей, в которых слишком много жалости и сострадания. Жалость переливается у них через край, не выдерживая быть в бездействии. И люди, носившие её в себе, носить её не выдерживают. И мать вот, наверное, тоже не выдержала.

Однако, тётя Кэтрин всегда боялась признаться в своих проблемах остальным родственникам и потому с лёгкостью соглашалась в телефонном разговоре с миссис Саймон в том, что Юджин — редкосная свинья!

И не только.

— О, моя Кэтти! — плакалась ей миссис Саймон крокодильими слезами. — Я мечтаю о том дне, когда Господь поразит молнией ужасно огромный завод эля в Лейде! Тогда мы с моим дорогим Джастином, наконец-то, сможем покинуть этот кошмарный дом!
— Для многих он не такой уж и кошмарный. — вставила тётя Кэтрин. — Самая захудаленькая квартирка на Вэйн-стрит стоит порядка 10 000 пайнов! Это если считать медными монетами. И 5000, если считать серебрянными! Вообрази, мыслимо ли таким несчастным, как я, достать такие деньги?
— Да не за какие деньги я больше не желаю терпеть таких подлецов, каждый день ожидания окончания срока их существования ради имущества! Если он будучи глубоко больным свёл в могилу свою мать, которая была куда здоровее его... Да он никакой и не больной вовсе! Он просто издевается над нами и ему это нравится.
— Почему ты так решила?
— Например, я захожу к нему в спальню и вижу: он сидит за столом и читает толстенную книгу... В наушниках!
— В наушниках?! — удивилась тётя Кэтрин.
— Да! Ещё и пританцовывает при этом.
— Так он, оказался, может танцевать!..
— Не совсем. — поправилась миссис Саймон. — Ни танцевать, ни ходить нормально он уже давно не может. Он может хорошо только ложкой орудовать. Ест, и ест, бесконечно. И при этом худой-то какой! Так, сидит и руками размахивает, вроде, под музыку. Ну, ты сама посуди, как можно одновременно и музыку слушать, и книжку читать? Я недавно тайком от него решила подглядеть, что он такое интересное читает?
— И что же?
— "Халдейские и шумерские мифы", "Тайные возможности цинка и кремния", "Роль аллатропий в микрокосме", "Архитектура тысячилетних храмов средневековья", а дальше не смогла всё на книжной полке просмотреть. Иначе он бы меня застукал, когда вылезал из кухни!
— Уж не собирается ли наш Юджин каким-нибудь алхимиком стать? Таким манером не мы медные пайны от него получим, а он будет на нас опыты ставить, чтобы в золото превращать!
Миссис Саймон невольно ахнула.
— Да, да! Точно тебе говорю! Я недавно целый сериал смотрела и там как раз про алхимиков этих!
— Я давно позревала подобное. — сказала миссис Саймон. — Уже второй месяц пытаюсь его уговорить сходить в парикмахерскую — как может, упирается! А я, думаю, всё потому, что в волосах у него вся его чудодейственная сила заключается. Он боится её потерять! Спрашиваешь, какую музыку он там так увлечённо слушает — молчит. И хоть ты что! И слушает он её именно и только тогда, когда читает. Это какую же музыку так можно слушать? А, скорее всего, никакой музыки-то у него там и нет! Так — декарация для отвода глаз. Ещё и пританцовывает будто под неё, мошенник. Это ему из вне диктуют. А чтобы мы ничего не заподозрили, он наушники одевает, мол, в них слушает. Слушает, читает, а потом пишет что-то в блокнот увлечённо. И никому эти блокноты не показывает. Да там и не поймёшь его каракули, сплошь формулы, да цифры одни. Только не сам он, дурак дураком, их пишет: ему на-дик-то-вы-вают!
— Какой ужас! — воскликнула тётя Кэтрин.
— Кэтти, я молюсь каждый день: "О Матерь Божия! Верни в Нордландию "Святую Инквизицию"! " Вот тогда бы он у меня посмотрел!.. Но нынешний король Нордландии ни за что этого возвращения не допустит. — и миссис Саймон тут же поправилась. — Боже, храни короля! И, к сожалению, теперешние суды не верят ни во что сверхестественное!
— Ну, зато они верят в кое-что другое... — загадочно произнесла тётя Кэтрин.

— Какая страшненькая сказка на ночь! — иронично прошептал Юджин, лёжа в постели. Он подслушал весь разговор через рацию собственного изобретения, котрую он в комнате миссис Саймон предусмотрительно установил.

Мистер Пейдж уже давно не чувствовал себя в безопасности.

Но из услышанного обиднее всего ему было не напрасное обвинение, а то, что миссис Саймон не заметила на его книжной полке ни Евангелие, которое любила читать его мать, ни старенькую Библию, которую Пейдж приобрёл ещё в школе, обменяв на свои новые кросовки, ни 10 томов по истории Нордландской Церкви, ни громадную и увесистую книгу духовных поучений отшельников египетской пустыни.

— Знаешь ли, я тоже иногда об этом подумываю. Давненько уже. — заключила свой разговор миссис Саймон. — Ну, пока, дорогая Кэтти! Сладких тебе снов!

Как и предполагал Юджин, безответственный Джастин, который не принадлежал ни к Пейджам, ни к Саймонам, провалил все экзамены в университет.

После этого миссис Саймон стала ещё более нервной и нетерпеливой. Теперь она с головой погрузилась в проблемы любимого сынишки, вымещая весь накопившийся гнев и бессилие на Юджине.

— Миссис Саймон, а что у нас на обед? — спрашивал Юджин.
— А то ты не знаешь?
— Миссис Саймон, помогите мне поднять ложку.
— Опять упала?! Да сколько можно так неаккуратно есть!
— Миссис Саймон, а подать мне вилку?
— Так обойдёшься!


Юджин; остро чувствовал, что миссис Саймон теперь очень нужны деньги, чтобы, хотя бы, благодаря им пристроить Джастина на "достойное" место. И деньги эти нужны были как можно быстрее!

Жить в такой обстановке становилось невыносимо.

И однажды Юджин, едва удерживаясь на ходунках, услышал за закрытой дверью:
— Да, Кэтти, ты права, он сумашедший! Настоящий сумашедший! А если он на самом деле не сумашедший, то нам надо выдать его за такового. Наша прекрасная Салли уже на небесах, а мне незачем хоронить свою жизнь рядом с Юджином. Если уж нельзя привести в порядок его, то, по крайней мере, нужно сделать так, чтобы мой Джастин и прочие нормальные люди из-за него не страдали! Нам тоже нужно обустраивать свою жизнь и он не должен стать никому помехой.
— Если нам удастся продать его квартиру за 15 тысяч медных пайнов, то ты обещаешь поделиться и отдать мне из них пять?
— Кэтти, милая, конечно же, обещаю! Ведь я знаю, в каком вы все затруднительном положении!..
— Это правда? — только и смог сказать едва не разбивший дверь ходунками Юджин.

Миссис Саймон обернулась. Казалось, она была ни капельки не возмутищена.

Они смотрели друг на друга строго и прямо. Глаза в глаза.

— Да, я отдаю тебя в богадельню, Юджин. А что ты хотел? Там тебе и стрижку сделают, и оденут, и искупают.
— Как же мои чертежи?
— Ты и без них проживёшь прекрасно! Другие же живут.

Юджин чувствовал, что с каждым словом его ноги, тонкие, как спички, всё больше ослабевают. Он перевёл дух.

— А вот святая Ястундерга...
Но миссис Саймон грубо оборвала его.
— Я — не святая. И даже тебе — почти не родня.


"Настоящие мужчины не плачут": так гласит очередной сахарный миф для женщин.
Истина же заключается в том, что настоящие мужчины плачут всегда в одиночестве.

Желательно, когда все уже крепко уснули. И желательно, в подушку.

В ту ночь, после того, как он наконец-то забылся сном, захлёбываясь от собственных слёз, Юджину приснилась его покойная мать, которая не снилась ему с самого дня своей смерти.

"Мальчик мой, чтобы ни было, не забывай о том, что ты — гений! " — кричала она ему столь явственно, что он проснулся.

Гений... Что теперь ему с того, когда всё равно он ничего поделать не мог?!

Однако кое-что он, всё-таки, мог.




Конец 2 части.