Собиратель рек

Два года назад, летом, в июле-месяце, я плыл на теплоходе по реке Оби.
«Теплоход», конечно, - громко сказано. Скорее – скромный прогулочный кораблик. Пожилой уже. Наверно, мой ровесник. Теплокатер-пенсионер.
«Обь» - тоже звучит слишком пафосно.
Скажешь: «Обь» - и ведь сразу представляется что-то грандиозное, могучее, эпическое.
Когда какой-нибудь там былинный челн, или (нет, лучше «али») струг, али ладья мчит по неминучей стремнине, и не видно утлых берегов, столь широка сия река, и на челне могучий (нет, лучше – «могутный») богатырь зычно, аки какой-нибудь там лев огнегривый кричит:
 - Эге-гэ-э-эй!!!
И эхо паки и паки разносит клич его молодецкий над Матушкой-Обью, и все такое прочее…
Нет, в моем случае все выглядело скромнее.
В гостинице «Центральной» города Барнаула я съел на обед действительно былинную свиную отбивную размером с крышку канализационного люка. Поднялся, кряхтя, в номер, лег на кровать. Немного постонал. Включил телевизор.
Там шел «Жестокий романс». Как раз эпизод, когда на пароходе «Ласточка» Михалков клеит Гузееву своим «мохнатым шмелем».
Я подумал: «Чем я хуже Михалкова? Хочу тоже на пароходе. Не по Волге, так по Оби. Можно и без шмеля и без Гузеевой. До вечернего круглого стола на тему «Семантика поэтического дискурса: когнитивные аспекты» (чур меня!) еще четыре часа. Хоть свежим некогнитивным воздухом подышу».
Вызвал такси.
За полчаса пути жизнерадостный таксист рассказал мне всю свою жизнь. Это был краткий конспект романа-эпопеи «Жизнь барнаульского таксиста».
Любимым его словом было слово «получается»:
 - Вот так и зашумел я в армию, получается…
 -… Не дождалась меня Сонька, получается. Вышла за этого бабуина новосибирского… Я ей: что ж ты, мартышка, учудила? А она блеет, как овца в критические дни.  Ну, пошел я к этому пню, получается…
 -…  Я ему: чо к чему-то? А он: тоси-боси…Ну, я ж и не барагозил… пнул его маленько в сало, получается… А участковый и говорит: не швыркай… А я и ничо, не шумлю, получается… Вот такие шанежки с собачатиной…
14.45. Причал №1. Касса. Кассирша – мечта Родена. Билет – пятьсот пятьдесят рублей. Недешево. Ладно. Отправление в 15.00. Весь «круиз» час двадцать. Сорок минут туда, сорок обратно.
Захожу на кораблик. Народу под завязку. Верхняя палуба – ни одного свободного места.
Буфет: вода, соки, пиво, сухарики. Пиво уже кончилось. Народ чокается пластиковыми стаканчиками. Праздник.
Внизу пара мест осталась.
Сажусь. Напротив – мужчина восточного вида. Чем-то напоминает сильно загоревшего Пушкина без бакенбардов. Говорю:
 - Добрый день.
Пушкин, на почти чистом русском:
 - Добрый. Много сегодня народу.
 - Суббота, - я чуть не добавил «получается».
Теплоходик вздрогнул и тронулся.
Плывем. Вокруг пологие берега. Осока, ветлы. Небо в сероватых, как стекловата, облаках.
Ничего такого былинного. Напоминает среднерусскую Мологу или Мсту. Понятно: Обь только начинается. Впала в нее пока только Барнаулка. Потом впадут еще десятки рек. И это будет уже совсем другая Обь. Эгегей-река. Километров через тысячу. Нет, лучше – верст.
 - Красиво, - сказал Пушкин, - хороший рудак…
 - Что такое «рудак»? – спросил я.
 - «Рудак» на фарси значит речка.
 - Вы знаете фарси?
 - Я иранец. Кстати, меня зовут Мирза.
 - Владимир. Очень приятно.
 - Аналогично. Еще раз кстати: моя фамилия – Рудаки.
 - Как у отца персидской поэзии…
 - Да. Очень приятно, что вы знаете персидскую поэзию.
 - «Знаете» - громко сказано…
 - Все равно приятно. То есть я, если перевести мою фамилию на русский язык, - Речкин.
 - Здорово… Иранец Речкин на теплоходе плывет по Оби…Извините за идиотский вопрос: как вы здесь оказались?
Мирза Рудаки улыбнулся:
 - «Стреляли»… Во-первых, у меня русская жена. Родом из Барнаула. Мы приехали в гости к ее родителям. А во-вторых, у меня странное хобби. Хотя: почему странное?.. Оно…как это?.. фамильное. Дело в том, что я коллекционирую реки.
 - Интересно. И какие же реки у вас в коллекции?
 - Несколько сотен. Почти тысяча. Ганга, Хуанхэ, Яуза, Амазонка, Луара, Лимпопо, Барнаулка, Рейн, Дунай, Нил, Малая Узень, Большая Узень… Все их фотографии у меня в компьютере. У меня есть даже фотография Неглинки. Мне помог ее сделать один знакомый… как это?.. диггер. Вот теперь, наконец, и Обь. Опять кстати: надо ее сфотографировать.
Он достал из заднего кармана джинсов смартфон и сделал несколько снимков.
 - Давайте я вас сфоткаю вместе с Обью, Мирза… - предложил я.
 - Нет-нет, - он энергично- отрицательно покачал сразу двумя указательными пальцами, - я фотографирую то-о-олько реки. Если я буду фотографировать себя на фоне реки, получится фотография «Я и Обь». Люди любят делать фотографии «Я и пирамиды», «Я и Версаль», «Я и Великая китайская стена». Это неправильно. Как сказал великий Рудаки, «ишак не может заменить верблюда».
 - Хорошо сказано. И вы собираете все-все реки, даже самые маленькие?
 - Конечно. И даже пересохшие. В Иране их довольно много.
 - А каналы?
 - Обязательно. Суэцкий, Панамский, имени Москвы…
 - Беломоро-Балтийский…
 - Это моя мечта, Владимир. Пока я еще не успел там побывать…
 - Звучит пикантно… Впрочем…Успеете, Мирза. Как поется в нашей песне: «Вся жизнь впереди, надейся и жди»…
 - Кто знает, кто знает… Как писал великий Фирдоуси: «Судьба кознелюбива и упряма, ни перед кем она не знает срама». Иншалла, как говорят наши братья-арабы…
Он помолчал. Потом задумчиво-рассеянно добавил:
 - «Фирдоус» по-персидски значит «Райский Сад»…
 - Ясно. Значит – Райкин… А чем, если не секрет, занимается ваша жена? И как вы познакомились?
 - Не секрет. Она медсестра. Мы познакомились на строительстве Бушерской АЭС. Я – физик-ядерщик. Там, на строительстве, было много русских специалистов. И русские врачи тоже были. Я попал в больницу с аппендицитом. А Саша была дежурной медсестрой. Я влюбился сразу. Она была прекрасна. Как говорится в наших касыдах: «луки бровей и стрелы ресниц». Я буквально ослеп от ее красоты. О, прав был великий Руми: «Зашей глаза, пусть сердце станет глазом»! Я онемел. Потому что «Любовь – это то, что запрещает слова и речи» (опять Ас-Самарканди)…
 - Красиво…
 - Ничего не поделаешь… Любовь… А что такое любовь?
 - Что?..
 - «Любовь – астролябия истины»!
 - Фирдоуси?
 - Нет, снова Руми.
 - Елки-палки… Не попал, получается… Правильно говорят: молчи, за умного сойдешь.
 - Мудро. Но можно и так: «Слово, удержанное тобою, - раб твой, слово, вырвавшееся у тебя, - твой господин».
 - Ух ты! Руми?
 - Хафиз.
 - Блин!.. И вы поженились…
 - Не сразу. Сначала она как бы не замечала меня. О горе! «Зерна слез из очей рассыпай неустанно, Хафиз!»…
 - Хафиз?
 - Ну а кто же еще?
 - Ну, может это ему Речкин или Райкин говорит?..
 - Они жили в разных веках.
 - Понял, не дурак…
 - Я был в отчаянии. Я даже стал читать какие-то популярные книжки по психологии… Что делать?.. «Голод и льва заставляет кидаться на падаль»…
 - Ас-Самарканди? – спросил я грустно, без всякой надежды на успех.
 - Верно!.. Попали, Владимир!
 - Ура!
 - Я молил Аллаха, чтобы моя Саша полюбила меня, несчастного Мирзу Рудаки… И наконец… Бог смилостивился надо мной! Потому что «даже кот умеет сотворить молитву»! Хафиз.
 - Точно! Мой кот умеет, особенно когда жрать просит…
 - И мы поженились. Пять лет назад. И я счастлив! Ибо: «С женой разумною, чей нрав не злобен, бедняк царю становится подобен».
 - Кто?
 - Саади. У нас растет сын. Четыре года…
 - Сейчас… Кажется, я помню из Фирдоуси: «Кто львенка в доме у себя взлелеет, пусть помнит он, что лев заматереет»… Так, получается?..
 - Браво, Владимир!..
Солнце выглянуло из-за облака, и прибрежные ивы стали золотыми. У горизонта синели тучи. Там шел дождь и вкрадчиво урчал гром. А у нас палило солнце. Мир был странным и прекрасным.
 - Как в нашей касыде, - сказал Мирза, фотографируя все это на смартфон, - «смеющиеся сады и рыдающие тучи»…
Теплоход развернулся и поплыл обратно. На теплоходе люди выпивали, смеялись. Где-то на верхней палубе пели «Хазбулата». С дальнего столика нашей палубы послышалось:
 - Го-орько! Го-орько!..
Мирза:
В жизни сей опьянение
                Лучше всего,
Нежной гурии пение
                Лучше всего,
Вольной мысли кипение
                Лучше всего,
Всех запретов забвение
                Лучше всего!
 - Ну, это точно Омар Хайям!
 - Конечно!..
На круглый стол про когнитивный дискурс я не пошел. Банально сдрызнул, получается. И весь вечер прогулял по Барнаулу. И все думал: что бы мне начать коллекцианировать?