Так не бывает Часть 24

XXIV

В кабинет вошла Анна Михайловна. Видя обнявшихся мужа и сына, хотела тихонько выйти из комнаты.
- Бабушка, смотри, как Дон катит мне мячик, - восторженный голос внука нарушил тишину кабинета.
- А тебе, Левушка, спать пора, уже десять часов. Завтра встанешь, и Новый год наступит,  Дед Мороз принесет тебе подарки и положит их под елку. Чем быстрее заснешь, тем быстрее завтра наступит. Пойдем, мой хороший. Попрощайся с дедушкой и дядей Иго попрощайся.
Мальчик поцеловал сначала деда, подхватившего его на руки, потом Игоря, поцеловавшего упругую детскую щечку.
- А можно, Дон пойдет со мной? - спросил он взрослых.
- – Конечно, можно. Дон иди с Левушкой, уложи его спать, – улыбаясь, сказал Игорь.
Пес внимательно посмотрел на хозяина и пошел к двери, оглядываясь на мальчика.
- Я сам, я уже большой, – попросился на пол Лева, спускаясь с дедушкиных рук.
- Пойдем Дон, - обратился он к собаке, беря ее за ошейник.
- Вот и молодец, - произнесла Анна Михайловна, выходя за ними, - а вы к столу. Старый год провожать будем.
- Ну что ж сын, пойдем, - сказал \Николай Петрович.
Так и вошли вместе в столовую отец и сын, удивительно похожие друг на друга.
В углу стояла празднично украшенная, пушистая красавица-елка, сверкая разноцветными огоньками гирлянды. Такие же гирлянды цветных лампочек украшали стены комнаты, скрученные Ларисой в спирали.
- Ух, ты, красота! – почти в один голос воскликнули они.
На столе, покрытом белой скатертью и празднично сервированном, гостей ожидали многочисленные закуски, две бутылки шампанского, бутылка вина и бутылка пятизвездочного армянского коньяка.
- Все к столу! – скомандовала Анна Михайловна, входя в комнату. – Левушка заснул сразу. Дон, умная собака, выполняет твои распоряжения, сынок, лег у кровати на коврик. Я звала его с собой, не уходит.
- Уже половина одиннадцатого, давайте, старый год проводим, а потом я его позову. Покормим собаку, да и Новый год пусть с нами встретит, – сказал Игорь, открывая бутылку коньяка.
- Вадим, поухаживай за дамами, налей им вина, а я налью коньяк мужчинам.
- Ну вот, рюмки полные. Пусть каждый скажет, если хочет, несколько слов о старом уже годе. Папа, начинай по старшинству, - Игорь сел на стул. Все повернули головы к Николаю Петровичу.
- Удивительно быстро пролетел этот год. Чем старше становлюсь, тем заметнее становится, что время все убыстряет и убыстряет свой бег. Только, кажется, встречали этот год, не успели оглянуться, уже следующий на пороге.  Год для нашей семьи был сложный и разный. И беды были, и болезни, и неприятности, но и удача к нам заглядывала, и радость, и даже счастье, - Николай Петрович посмотрел на Ларису с Вадимом, сидящих рядышком, плечом к плечу. - Мы с мамой рады за вас, дети, будьте счастливы, и учитесь беречь такое хрупкое и крепкое одновременно семейное счастье. Учитесь любя, прощать друг друга, оберегать, и пусть в вашем доме поселится не только любовь, но и дружба, а это залог долгой счастливой семейной жизни. И Игорь с Вадимом нас с мамой порадовали. За ваш успех, ребята, так держать!
Все потянулись  к центру стола. Раздался тихий звон наполненных бокалов. После выпитого вина, все принялись за еду.
- Можно, мне слово. – Игорь встал, - кому налить вина?
Все подняли вновь налитые бокалы.
- Я хочу сказать спасибо вам, мама и папа, давно хочу сказать, да как-то повода не было.

За столом стало тихо. Все смотрели на Игоря. Он переводил глаза с одного родного и любимого лица на другое. Да, он любил этих людей, собравшихся в эту предновогоднюю ночь за этим столом, в этом гостеприимном родительском доме. Он вздохнул, казалось, грудь не вмещает тех чувств, что переполняли его.
« Что-то становлюсь сентиментальным», - подумал Игорь.
- Дорогие мои! Я всех вас люблю и очень рад, что вы есть у меня. И тебя, Леля, и тебя, Вадя, и Левушку очень люблю. Как-то в круговерти дневной, в работе, заботах не задумывался об этом, не осознавал этого. А, сейчас вот, почувствовал, что мы семья. И спасибо старому году за осознание этого.
- Вот за это и выпьем, - Вадим встал, подошел к Игорю, друзья обнялись.
- Я тоже хочу сказать, - Вадим волновался, это было заметно по капелькам пота, выступившим на его лбу.
- Этот год самый счастливый для меня, я обрел любимую и сына. Я не мог надеяться на это, и не надеялся, - и он залпом выпил рюмку коньяка.
- Вадя, сбавь обороты, а то для Нового года сил не хватит, - пошутил Игорь.
- Да я не от вина пьяный, а от любви, - засмеялся Вадим. Он подошел к Ларисе, подхватил под руки и закружил по гостиной.
- Подождите, я магнитофон включу, - Игорь поставил любимую кассету. Комнату заполнила плавная мелодия. Николай Петрович склонил голову перед Анной Михайловной.
- Разрешите? – попросил он.
Анна Михайловна преобразилась на глазах, помолодела, похорошела. Румянец полыхнул по щекам. Немного полноватая, но статная, поднялась, положила руку на плечо мужа, и они поплыли в танце, удивительно слаженно и легко.
Игорь опять почувствовал некую пустоту в сердце. Вот, им хорошо друг с другом и Леле с Вадей, и маме с папой, сохранившим за долгую семейную жизнь молодые чувства друг к другу. Это особенно бросилось в глаза Игорю сегодня. Видно его сердце, поумневшее любовью, поселившейся в нем, наконец, научилось замечать её в других сердцах. Он и раньше замечал, что центром их семьи всегда была, есть и будет мама. Кто бы, чем бы ни занимался в их семье: папа ли работал в своем кабинете, Лариса ли играла в куклы в своем закутке, он, Игорь, читал книгу или делал уроки, часть их внимания всегда была направлена на маму. Где она? Что делает? Не нужны ли они ей?
Мама, мамочка, всегда все успевала: работу свою в поликлинике любила, дома у нее все блестело и ладилось, детям своим отдавала она и знания свои, и умения, и, главное, они всегда чувствовали, что она любит их, и когда ругала, и когда наказывала. Но главным человеком для мамы был папа, дети знали это и чувствовали, и за это еще больше любили ее, и любили, ценили и уважали отца. В те моменты, когда Игорь думал о своей семье, о той, что создаст он и та, которую он полюбит, он представлял себе именно такие отношения. Игорь вздохнул, какая-то сила потянула его к окну. Вроде кто-то позвал его нежно и трепетно. За окном падал снег. Его становилось все больше.
«Настоящая метель», - подумал Игорь. Вдруг на этом белом фоне стали проступать знакомые черты. Сердце Игоря забилось гулко, громко, так, что кроме этого биения он больше ничего не слышал, будто стена отделила его от остальной части гостиной. Только биение собственного сердца и та, что снится ему во снах, та, к которой стремится все его существо, та без которой ему становится все труднее и труднее жить, день ото дня, час от часа, минута от минуты.
Она все четче проявлялась в ореоле белых снежинок, прекрасная золотоволосая красавица в изумрудном платье, так шедшем к её  волосам.
Выражение ее лица стало меняться. Спокойное, задумчивое в начале, оно вдруг напряглось, будто она всматривается  во что-то возникшее перед ней, пытаясь узнать, понять что это. Потом на лице промелькнула  радость, губы что-то сказали, она шагнула ему на встречу, протянула руку. Он понял, уловил шестым чувством ее слова: «Где ты?» Шагнул навстречу, коснулся оконного стекла, где была ее рука и … виденье исчезло.
В сознание Игоря ворвалось множество звуков: музыка, показавшаяся  ему нестерпимо громкой, возгласы родных, обступивших его со всех сторон.
- Игорек, что случилось? Ты так побледнел. Садись, милый, садись, - мама усадила его на стул.
- Кому ты кричал: "Где ты?" Кому? – спросил совершенно протрезвевший, серьезный Вадим.
- Спокойно! Всем нужно успокоиться. Давайте присядем. Если Игорь захочет, он расскажет все сам, - Николай Петрович сел рядом с сыном, обнял за плечи.
- Ой, без пяти двенадцать. Вадим открывай шампанское. Вот бокалы. Будем встречать Новый год, новое счастье. Игорек, иди сюда, родной. Я уже тебе говорила: «Все обязательно будет хорошо! Обязательно».  Держи бокал, – Лариса передавала всем бокалы по мере того, как Вадим наливал в них шампанское. Анна Михайловна включила телевизор. Часы били двенадцать.
- Желание не забудьте загадать, желание, - напомнила она.
- С Новым годом! С Новым счастьем!
Все смотрели на Игоря, и ему показалось, что все в его семье пожелали одного и того же, и это касалось его, Игоря счастья, только что, увиденного им за оконным стеклом.