Повесть о матери глава6

По улицам Иркутска не спеша ехал всадник. По нему и по лошади было видно, что они проехали немалый путь. Всадник остановил коня и спрыгнул на землю, сняв повод узды, он повел его за собой.Понурый, усталый вид коня, никак не давал повода принять его за обычную извозчичью клячу. В легкой, грациозной поступи передних ног, мускулистой груди, горделивой шее, сразу чувствовалась порода.

Они пересекли несколько улиц, и вышли на берег реки Ангары. Всадник остановился, пораженный величием могучего потока чистейшей, прозрачной воды, почти верстовой ширины. Но конь, снедаемый жаждой, нетерпеливо тыкался головой о его спину. Всадник поспешил спуститься вниз. Конь забрел по колено в воду и жадно припал к живительной влаге.

Человек снял картуз, оперся руками о камни и погрузил лицо в воду, наслаждаясь ее прохладой. Наконец оба утолили жажду, вышли на берег и долго еще стоял человек, восхищаясь еще невиданной красотой и дикой мощью природы. Потом он взял коня за повод узды и направился к причалу катера, который курсировал между берегами. Там толпились несколько извозчиков, поджидая пассажиров с противоположного берега. Сошедшие люди разошлись, некоторые разобрали извозчиков. Один из них остался не у дел, и ожидал следующего рейса. Извозчик оглядел подошедших, и долго разглядывал коня.

-А конь-то у тебя, красавец. Сразу видно породу, такие только на ипподроме у нас бегают. Вот такого бы запрячь в пролетку, отбоя от пассажиров бы не было.

-А ты один работаешь, или у тебя еще лошади есть?

- Один. Второго бы можно, да сынов у меня нет, одни девки.

-Так второго извозчика можно нанять, платить ему только зарплату.

-Да, такой бы конь озолотил.

-А забирай, мне он сейчас не нужен.

-Аль шутишь? Такой ведь дорого стоит, мне, наверное, не набрать столько.

-Я дорого не возьму, мне и половины хватит.

-Ты че, всерьез, али побалабонить подошел?

- Серьезно. Если не возьмешь, то я другим предложу, да подороже.

- Ты это, денег то у меня здесь нет, надо домой ехать.

-Ну, поехали

Жил извозчик далековато, на самой окраине города. Они завели коня во двор, и зашли в дом, где и завершили сделку.

-Куда ты сейчас? Давай я тебя подвезу. За такого коня хоть к черту на кулички.

-К черту не надо, на вокзал лучше отвези.

Выйдя во двор, всадник подошел к коню, обнял его за шею и долго стоял, прижавшись к нему. Потом резко повернулся и быстро пошел к выходу. Пролетка тронулась. Конь нервно затоптался на привязи и призывно заржал. Всадник отвернулся и заплакал.

-Э, парень, ты как с другом навек прощаешься.

-Да, с другом.… Навек…

- Ты не беспокойся, я его беречь буду.



----*----

Уже шестые сутки Прохор не отходил от окна вагона. Попутчики менялись быстро. Освободилась нижняя полка, и он спустился вниз. Теперь, сидя у окна, было гораздо удобнее наблюдать за мелькающими пейзажами. Зрелище было захватывающее, вовсю ощущался пульс жизни громадной страны. Пожилая проводница вагона уже улыбалась ему, как старому знакомому. Конечной точкой его поездки был город Свердловск, еще недавно называвшийся Екатеринбургом. Прохор не согласовал остановку с проводницей, и прозаически проспал ее, так как остановка была ночью. Проводница сама чувствовала свою вину, и советовала сойти на ближайшей станции. Она сочувствовала ему, что ожидающие его люди, будут расстроены.

-Нет, нет - успокоил ее Прохор - меня никто не ждет. Я там еще ни разу не был, хотел работу искать, а сейчас не знаю, что делать.

-Так работу сейчас можно везде найти. Хотя бы у нас в Донбассе. Там много шахт, фабрики, заводы открываются.

-Честно говоря, я не знаю, что делать.

-Вот я в Горловке живу, там шахты есть, и дед мой на шахте работает. Правда сейчас из шахты вылез, здоровье не позволяет уже. Он тебе может помочь, хотя сам наверху работает. Да ты у нас можешь остановиться, пока сам жилье не подберешь, или общежитие дадут. Мы одни с дедом живем, сын у нас умер.- Женщина не смогла остановить набежавшие слезы.- Ты сам- то не из китайцев? По-русски разговариваешь, как на родном языке.

-Нет, я из Иркутской области, местный сибиряк.

-Ну, так поедешь со мной? Паренек ты, видно, хороший. А я уж буду заканчивать мотаться по железке, на покой пора.

-Я не знаю, ваш дедушка может быть, против.

-Ладно, так и решим - едем в мою Горловку. Вот в Донецк сначала заедем, сдам свои дела, тай поидэмо у мою Горливку, до мово диду. Да не обращай внимания, у нас почти все по-русски говорят, это мы с дедом иногда ругаемся по-украински. От Горловки до Донецка всего ничего, это раньше, на конях, было далеко, а по железке сейчас совсем близко стало. А, твои мать, отец живы, здоровы? Что-то ты от них счастья искать поехал. Или плохо жили?

-Нет, жили мы очень хорошо. Мама умерла три года назад, а отца две недели назад проводили к духам.

-Как это, проводили?

-Умер отец.

-Да ты мой сиротинушка! Так ты один на белом свете?

-Нет, у меня еще два родных брата.

-Ну, ладно, растревожила я тебя, дура старая, ты уж прости меня. Полиной меня зовут, а деда моего Григорий. Только ты его дедом не зови, зови дядя Гриша, не любит, когда дедом его называют. Смех, да и только. Ну, ладно, пойду, скоро станция.

В Донецке Прохор подождал тетку Полину на вокзальной площади, пока она сдавала свои дела и получала расчет в Управлении железной дороги. Своей одеждой, непривычной для этих мест, он вызывал повышенный интерес к своей особе, но интерес был обоюдным. Для Прохора все было внове. Проходящие люди, обоего пола, в своих легких одеждах, деревья, совсем не похожие на, привычные его глазу, таежные сосны и лиственницы. Особо приковало его внимание пара лошадей, тянущая за собой подобие пассажирского вагона на рельсах. Довольно часто подъезжали и отъезжали автомобили, грохоча моторами, и испуская едкий дым. Такие он встречал в Иркутске, да и то редко.

-Вот ты где, а я уж весь вокзал обегала, подумала, что ты уже ушел. Ну, все, справилась я с делами. Пойдем, сейчас поезд на Горловку. Тут совсем недалеко.

Путь до Горловки в общем вагоне, не занял много времени, пассажиров было не густо. Когда вышли из вагона на узкий перрон, Прохору сразу бросилась в глаза высоченная гора, с какими-то неестественно правильными склонами. Легкий ветерок поднимал над ней облачка то ли пыли, то ли дыма.

-Это что у вас за горы такие?

-Это терриконы. Породу из шахты вывозят.

-Это все из под земли?- изумился Прохор.

-Из под нее родимой.

Дед Григорий оказался приветливым, сухоньким человеком.

-Здравствуйте, дядя Гриша-Прохор помнил наставления тети Полины

-Это я, отец, постояльца до нас привела.- Отвечала Полина на вопросительный взгляд мужа-Из Иркутска он едет, надо было ему в Свердловске выходить, да я старая не разбудила, так мимо и проехали. Прохором его зовут. Горе у него, сначала мать умерла, а две недели назад отца похоронил. Вот и поехал по России счастья искать. Сибиряк он, не китаец – предупредила она вопросы старика – на работу он хотел в Свердловске устроиться. Вот и привезла я его сюда, помочь ему надо на работу устроиться.

Предупредительная речь жены растрогала старика.

-Проходи, проходи парень, не стеснишь ты нас с Полиной, жить будешь в комнате отдельной. А работу мы тебе найдем, это дело не хитрое, ведь говорят же « от работы и кони дохнут»- засмеялся старик – ну, это шутка такая. Я вот в шахте отбарабанил, считай двадцать лет, сейчас откашляться никак не могу. Пристроили теперь на лесоскладе, рудничную стойку готовим, да в шахту спускаем, штреки укреплять. А ты кем можешь работать? Специальность какая, есть?

-Я зоотехник и ветеринар. Окончил эти курсы после гимназии, но тут эти специальности, наверное, не нужны. Буду работать там, куда пошлют.- Дед Гриша озадаченно почесал затылок и мельком взглянул на жену, после раздумья сказал:

-Ну, сходим до шахтного управления, там решат.

----*----

Рано утром Прохор, с дедом Гришей, отправились к нему на работу в лесосклад. Там дед обратился к своему начальнику-мастеру лесосклада:

-Федорыч, разреши на пол часика отлучиться. Полина вчера постояльца домой привела, из Иркутска он, работу ему надо найти. Я отведу его в контору нашу, начальству показать. Он-то грамотный, не нам чета. Может еще и нашим начальником будет.- Рассмеялся дед.

-А постоялец твой по-русски разговаривает?- Мастер внимательно всматривался в нерусские черты лица Прохора.

- Да, наверное, получше, чем мы с тобой, Он еще при Николашке в гимназии учился. У него и специальность есть – зоотехник и ветеринар.

-Ты, небось, хочешь, чтобы он нас вместо коров и волов лечил? - захохотал мастер. - Ладно, веди своего китайца.

-Да не китаец он, сибиряк же, говорю тебе. Пошли Прохор, не обижайся на него, такой он у нас веселый.

----*----

Начальник шахты коротко расспросил Прохора об его образовании и специальности.

-Ничего соответствующего твоему статусу предложить не могу, разве только в забой, простым шахтером, но те же не пойдешь.

-Пойду - коротко сказал Прохор-с чего-то надо начинать.

- Ну, если так, то иди в отдел кадров, оформляйся.

-Мне надо поучиться сначала.

-Вот на месте и научишься. Посмотришь, что бригада делает, то и ты будешь делать. Со временем и мастерство придет.

Назавтра дед Гриша вновь отпросился у весельчака Федорыча, чтобы отвести Прохора к начальнику шахтной смены. Предыдущим вечером Прохор получил от деда конкретные и ценные указания о том, что его ждет его завтра, и что необходимо будет делать.

-О, Гриша, ты никак опять в забой собрался?- Начальник смены весело встретил старого товарища.

-Да нет, Степаныч, привел к тебе своего постояльца. Ты поставь его к Никите, пускай у него ума – разума наберется, сделает из него настоящего забойщика. А помнишь, как ты у меня начинал, а?

-Помню, помню, как ты пендалей мне давал. Учитель. – Не переставал улыбаться Степаныч.

-Да, теперь мне до тебя не дотянуться – начальник, ты Никиту – то попроси, чтобы полегче был поначалу. Прохор еще ни разу шахты не видел.

- Ладно, устрою твоего постояльца. А ты не…

-Нет, я не китаец, я сибиряк.- Не дал ему досказать Прохор.

- Ну, и молодец.- Похлопал его по плечу Степаныч.

- Привет, Степаныч – проходящий здоровяк запросто поздоровался с начальником за руку.

- О, Никита, а ты сегодня с помощником работаешь, вот тебе напарник - Степаныч за руку подвел Прохора к здоровяку – только ты его должен научить, не только лопатой работать и стойки подбивать, но и обушком хорошо работать. Научишь, потом он, вместо тебя, рекорды начнет ставить.

-Это еще посмотрим, пока ни один умелец не обошел меня. Ну, здорово - протянул он руку Прохору, и тот поморщился от мощного рукопожатия.

-Цени, сам Никита Изотов учителем у тебя будет. Наш рекордсмен, передовик производства. Ну, давай, Прохор, не теряйся, Никита парень хороший. Вечером зайду за тобой – дед Гриши заспешил на свой лесосклад.



----*----

Да, это было время первой пятилетки, время восстановления народного хозяйства, разрушенного в годы Первой мировой войны, в годы гражданской войны.

Требовалось не только нарастить выпуск продукции, которой не хватало, а не хватало практически всего, но и увеличить производительность труда, которая уступала почти в пять раз по сравнению с Америкой. За эти пять лет американская фирма«Альберт Кан» спроектировала и организовала строительство в Советском союзе, более пятисот промышленных объектов, с поставкой оборудования для них.

Вся страна превратилась в гигантскую стройку. Но специалистов, техники не хватало, объекты сооружались едва ли не вручную. Производительность была низкой.

Но вот на шахты Донбасса пришло электричество. Вместо примитивных обушков, в руках забойщиков появились пневматические отбойные молотки. Это сразу резко подняло производительность труда.

Каждый забойщик занимался не только рубкой угля, но и крепил своды штрека, грузил углем вагонетки, это, понятно, снижало эффективность заготовки угля.

Забойщик Алексей Стаханов, на шахте «Центральная – Ирмино» в городе Кадиевка. Однажды с досадой высказал мысль о том, что если бы не тратить время на посторонние работы, то можно гораздо больше нарубить за смену угля. Партийное руководство шахты ухватилось за эту идею, и решило организовать мировой рекорд добычи угля. Начальник шахты выступил против этого, так как необходимо было почти наполовину остановить работу шахты, и создать условия только одному. Но, под угрозой обвинения о зажиме инициативы масс, дал согласие.

Свершение мирового рекорда началось – двое шахтеров крепили своды штрека, сам начальник смены грузил уголь в вагонетки, несколько коногонов едва успевали с отгоном вагонеток и доставкой пустых. Стаханов беспрерывно рубил уголь, два корреспондента подсвечивали лампами и фотографировали процесс установления рекорда.

В конце смены был зафиксирован мировой рекорд – 102 тонны угля. За этот рекорд он был поощрен невиданной наградой – двухкомнатной квартирой, обещанной ранее главному инженеру шахты, и крупной денежной премией. Пресса прославила Стаханова на всю страну и мир.

Товарищи Стаханова ревниво оценили этот подвиг. Через небольшое время шахтер этой же шахты Мирон Дюков, выдал 115 тонн, действуя в аналогичных условиях. Но квартир не было, рекорд не зафиксировали.

В тот же день, уже известный нам Никита Изотов из шахты «Кочегарка», что в соседней Горловке, нарубил 240 тонн. Но он так и не достиг славы Стаханова, хотя, впоследствии, имел два ордена Ленина, орден Трудового Красного Знамени, орден Знак Почета. Депутат Верховного Совета СССР.

Вскоре он установил небывалый рекорд по добыче угля – 607 тонн за смену в шесть часов.

Но стахановское движение разрасталось, передовикам производства присваивалось звание »стахановец», награждение нагрудным знаком, денежными премиями. Состоялся первый съезд стахановцев, на котором прозвучало знаменитое сталинское высказывание: - Жить стало лучше, жить стало веселее.

Движение перекинулось на промышленность. Рабочие боролись за превышение показателей, за установление рекордов. Дорогостоящее оборудование, станки, импортируемые из-за границы, эксплуатировались варварски, не соблюдая сроков обслуживания, без всякого обслуживания.

Инженерный состав бастовал, снимая с себя всякую ответственность. Руководство предприятий выступало против этого движения, беспокоясь за будущее своих заводов, фабрик. \

Но движение уже поддержано Сталиным. Органы НКВД возбуждали дела о вредительстве, саботаже. С руководством расправлялись, стахановцев награждали.

Доходило до анахронизма, Стахановское движение перекинулось в репрессивные органы. Следователи боролись за количество посадок, за количество расстрельных приговоров на «врагов» народа.

В октябре 1932г. Правительством СССР была организована проверка отчетов руководителей строек. Проверка показала, что закупленное оборудование полностью установлено, брошенного нет, Молодые, неопытные техники проявляли чудеса изобретательности, производя сборку станков и другого оборудования с помощью самых примитивных средств. Зафиксирован очень быстрый износ станков и зданий. За один год выработан ресурс десяти-пятнадцати лет положенной эксплуатации. Присутствуют огромные денежные затраты, выше запланированных. Огромная нехватка продуктов питания и других товаров, что ведет к быстрому росту цен. Большой приток неквалифицированной рабочей силы из деревень, как результат проводимой коллективизации, исчисляемый восемью с половиной миллионов человек. Большие проблемы в быту, так в новостройках рабочие живут в землянках, которые роют сами.

Наряду с нарастанием стахановского движения, установлением рекордов производства, в самой рабочей среде витало негативное отношение к ним. Простые рабочие продолжали работать в прежних условиях, но нормы выработки росли соответственно устанавливаемых рекордов. Заработная плата снижалась, рабочим приходилось работать интенсивнее, чтобы получать хотя бы прежнюю зарплату. Недовольство рабочих выливалось в избиении передовиков, были случаи убийств.

Но стахановское движение сыграло и положительную роль. Производительность труда выросла, хотя в основном за счет интенсификации труда. Первая пятилетка выполнена за четыре года и три месяца. Вскоре СССР отказался от импорта тракторов и даже сам стал продавать их за границу. Так ленинградский «Путиловец» выпустил 700 тысяч тракторов »Фордзон Путиловец».

Описываемые события в начале главы, произошли гораздо позже того времени, когда Прохор попал в помощники к знаменитому, в Горловке, шахтеру Никите Изотову. Правда звали шахтера Никифор, но статья в «Правде» допустила опечатку, назвав его Никитой. Кстати аналогичная опечатка вначале была допущена в отношении Стаханова, назвав его Алексеем, вместо Андрей. Но когда Сталину доложили об опечатке, то он сказал:

-В «Правде» опечаток не бывает, мне нравится это имя.

В результате обоим шахтерам срочно изготовили новые документы.

Никита Изотов оказался хорошим учителем, а Прохор хорошим учеником, и уже через неделю он был переведен на самостоятельную работу.

-Ну, давай, дерзай, не подводи меня – напутствовал Никита своего ученика, похлопав его по плечу Силой Никиты Прохор, конечно, не обладал, но в пытливости ума ему было не отказать. Мы помним, как в родной степи в Сибири, он помог отцу решить вопрос с недостатком кормов, организовав отгонную зимнюю стоянку табуна.

Здесь же, в забое шахты, он заметил, что наиболее затратное время уходит на погрузку угля. Поверхность пола неровная, бугристая, что затрудняет движение лопаты, создает излишнее силовое напряжение, но выхода не было, все работали так же. Но однажды он заметил, что у кочегаров в котельной, уголь насыпан на листы железа и лопата легко скользит по гладкому листу без всякого напряжения. В следующую смену он попросил у Степаныча взять в кладовой два листа железа. Степаныч выслушал объяснения и, помедлив, утвердительно кивнул головой. В эту смену Прохор выдал почти три нормы.

Вечером Степаныч, встречая выходящих из клети шахтеров, остановил Прохора.

-Ну, молодец. Если так дело дальше пойдет, обещаю выписать премию.

Степаныч слово сдержал. В конце месяца на общем собрании, Прохор получил обещанную премию, и неожиданно для всех, сделал предложение:

-Угля надо много, нам, поэтому и премии дают, что мы план перевыполняем. Но мы можем давать и больше, если будем работать с помощником. Меньше уйдет времени на погрузку, на крепеж. Вот я делаю за смену две- три нормы, а с помощником можно сделать четыре-шесть норм. Зарплату будем делить пополам, и лишних денег шахта тратить не будет. Так вся шахта выйдет в передовые и премии будут больше.- неожиданно подмигнул он. Зал дружно захохотал - А кто хочет работать один, пусть работает один.

-А что. Надо подумать - парторг вопросительно поглядел на начальника шахты.

-Да, предложение дельное, подумаем, Молодец сибиряк.

Через два дня Прохор получил помощника, и его предложение сразу же получило подтверждение. К концу недели они вдвоем достигли выработки в шесть норм. Уже на очередном собрании шахтеров, ему было присвоено звание передовика производства.

Вскоре случилось неожиданное событие, в результате которого, им пришлось резко сократить выработку угля. Вывозкой угля из забоя занимались коногоны на лошадях, спущенных в шахту. В свой первый спуск, Прохор был неприятно удивлен присутствием там лошадей. Несчастные животные были обречены на работу в условиях постоянной темноты, отсутствия свежего воздуха. Худшей участи для них нельзя было придумать. Они уже никогда не увидят солнца, не ощутят тепло его лучей, не почувствуют упругость свежего ветра, освежающих струй теплого дождя.

Он вспоминал вольные табуны, и сердце сжималось от вида, понуро опущенных, голов. В первый день своей самостоятельной работы, он подошел к малорослой лошадке, которая притащила пустые вагонетки, погладил ее по шее, слегка потрепал нечесаную гриву, почесал за ухом. Лошадка приподняла голову от неведомой ласки, и обнюхала его. Он вытащил из своего «тормозка» кусочек хлеба и поднес ей ко рту. Она взяла его и с аппетитом начала его жевать. Под светом шахтерской лампы он увидел ее неподвижные глаза, провел рядом рукой, но она никак не отреагировала.

-Да слепая она. Они тут все слепые. Попервой, когда попадут в шахту, еще видят, а потом слепнут. Коногон отстегнул постромки и погнал лошадку назад.

С тех пор, каждое утро, Прохор приносил ей кусочек хлеба, она встречала его коротким ржанием, и благодарно терлась головой о его одежду.

Вначале одной из смен, перед спуском клети, начальник смены предупредил Прохора.

-Ты сегодня без откатки работаешь, придется самим рубить и откатывать. Лошадь твоя отработала свое, отправили ее на забой.

-На какой забой – не понял Прохор

-На колбасу. Теперь понял, какой забой? Не думаю, что ты не знаешь, что лошадей на мясо забивают.

-Знаю, знаю.- Опустил голову Прохор.

В эту смену они, с помощником, едва нарубили две нормы. Да, откатка занимала немалое время, но сегодня у Прохора все валилось из рук. Обушок стал тяжелым, лопата натыкалась на какие-то препятствия, плохо держалась в руках, вагонетка невероятно тяжело шла по рельсам.

- Ты не заболел? – однажды спросил помощник – что то ты, какой-то не такой.

-Вроде нет – неопределенно пожал плечами Прохор. Несчастная лошадка постоянно терзала мысли. Вспоминался любимый Самолет, бока которого ни разу не оскорблял его бич. Острее стало чувство, что он предал своего друга, отдав его в чужие руки. В конце концов, к нему пришло осознание, что здесь он, в общем- то, одинок. Несчастная лошадка, ожидавшая его по утрам, оказалась единственным и близким ему существом, в этой шахте, в этом городе…

----*----

Через две смены, в которых они мучились с откаткой, в забой пришел долгожданный откатчик.

- Ты зачем пришла?- спросил молодую девчонку в неуклюжей шахтерской робе, Прохор.

- Работать пришла, откатчицей – робко ответила та, она уже успела измазать лицо угольной пылью, но это не могло скрыть ее, совсем еще юного, симпатичного личика.

-Как же ты будешь их катать, они же тяжелые.

-Ну и что, другие же катают, и я буду.

-Как зовут то тебя?- Помощник оперся о лопату и заинтересованно разглядывал нового члена бригады.

-Нюрой меня зовут.

-Ну, давай Нюра, подключайся, а то мы запарились вдвоем. Недавно тут, вместо тебя, лошадка работала и та не выдержала, на мясо отправили. Как же ты вместо лошади управишься?

-Ладно, не пугай человека, тяжело ей будет – поможем. Не бойся Нюра, справимся все вместе – улыбнулся ей Прохор.

Нюра взяла лопату и помогла помощнику догрузить вагонетку, потом попросила его:

-Помоги мне только сдвинуть ее, а дальше я сама.

Вдвоем они стронули тяжеленную вагонетку, прокатили метров десять.

-Все, отпускай, дальше я сама.

Прохор с помощником с удивлением смотрели, что вагонетка не сбавила ход, а даже ускорилась. Потом она скрылась в темноте, и только гул колес по рельсам, подтверждал ее бодрый ход. Вскоре они снова услышали гул колес, возвращающейся вагонетки. По этому звуку было понятно, что вагонетка уже мчится, подгоняемая бегущим человеком. Вскоре она вынырнула из темноты, и раздался радостный голос откатчицы:

-Ну, что, я успела, не задерживаю вас?

Капли пота вытекали из-под каски и размазывали угольную пыль по ее лицу. Она вновь схватила лопату, и начала помогать помощнику, загружать вагонетку. В эту смену они вновь вернулись к обычному ритму и нарубили пять норм угля.

На очередном производственном собрании парторг шахты, подводя итоги за прошедший месяц, вновь назвал бригаду Прохора в числе передовых.

-Вся бригада за отличную работу награждается денежной премией. Но поскольку откатчица этой бригады-Нюра Скрыпник, является раскулаченной, то премия ей не полагается.

Прохор видел, что, сидящая, неподалеку, Нюра съежилась и опустила голову. Сердце сжалось от такой несправедливости. Он повернулся и пристально взглянул на начальника их смены, Степаныч встретил его взгляд и опустил голову. По окончанию собрания Прохор нагнал, неторопливо идущую, откатчицу.

-Подожди, Нюра – она остановилась и вопросительно смотрела на него.

-Ты где живешь?

-В общежитии, там нас шестеро в комнате.

-Я тоже в общежитии, но нас там четверо.- Прохор замялся немного, потом протянул ей деньги.- Возьми их, ты же неполный месяц работала, получила мало. Но премиальные ты тоже заработала по праву, это неправильно, что тебе не выдали. Я нашему начальнику скажу. Бери, бери, мне они сейчас не нужны, мы хорошо зарабатываем. Я один, мне много не надо. - Видя, что она нерешительно держит деньги в руке, Прохор решительно повернулся и поднял руку, прощаясь.

-Все, все, пока, встретимся завтра в забое.

----*----

В шахту пришло электричество. Ствол шахты, куда они каждое утро спускались как в преисподнюю, осветился, повеселел. В забое же стало, едва ли не как днем. Но самое главное, что в руках шахтеров появились отбойные молотки. Это резко повысило производительность труда. По правде сказать, это произошло не сразу. После привычных обушков, в руках появилось орудие труда, которым еще надо было научиться работать. Кому то, эта переучка, далась легко, другим труднее. Особенно тем, кто имел большой стаж работы в забое, но, в конце концов, и они овладели достаточной сноровкой.

Нормы добычи были пересмотрены в сторону увеличения. Скорость проходки увеличилась, количество нарубленного угля соответственно тоже. Нюра старалась изо всех сил, возвращалась с пустой вагонеткой только бегом, но заметно стала отставать. К тому же расстояние от забоя до места разгрузки угля, постоянно увеличивалось. Это заметно отразилось на их производительности. Прохор переговорил с помощником, и они начали по очереди помогать ей с откаткой. Вскоре они добились постоянного выполнения двух норм. На очередном производственном собрании подводились итоги работы месяца. И вновь парторг шахты произнес слова о невозможности поощрения Нюры Скрыпник из-за ее социального положения.

Прохор повернулся и бросил гневный взгляд на Степаныча, но увидел, что тот поднял руку, прося слова.

-Да, что у вас Иннокентий Степанович?

-Я по поводу премий. Вот тут мы, уже который раз, лишаем премий откатчицу Нюру Скрыпник, раскулаченная она, Но я же знаю, что отец ее красный командир, умер от тифа. Мать одна хозяйство вела, вместе с детьми. Ну, не захотела она в колхоз вступать, вот и раскулачили их. Но кулаки же враги народа, а какой же она враг, ну вы посмотрите на эту дивчину. Работает в передовой бригаде как проклятая, две нормы дают. Неправильно это, товарищ парторг.

- Верно, неправильно – раздались голоса.

Парторг растерянно посмотрел на начальника шахты.

-Хорошо, Иннокентий Степанович, мы подумаем и решим вопрос.

Прохор взглянул на Нюру, та сидела, склонив голову. Почувствовав взгляд, взглянула на него. Тот улыбнулся ей, и она ответила робкой улыбкой.

Этот день не заладился сразу. Сломался компрессор, и почти час, молчал отбойный молоток. Потом подали воздух, и Прохор с полной отдачей включился в работу, стараясь наверстать упущенное время. Увлекшись, он не заметил, что вагонетки с помощником и Нюрой нет уже долго, и крепеж кровли за ним не ведется. Не замечая, он продолжал уходить все дальше. Грохот отбойного молотка не дал ему расслышать предательский треск, но кожей, он почувствовал опасность и, еще не понимая происходящего, бросился назад, под защиту крепежных стоек. Кровля рухнула, придавив ноги, туловище, потом запоздавший огромный кусок, тяжело ткнулся в голову, отключая свет… сознание…

Он открыл глаза и долго соображал, что с ним, и где он находится. Постепенно сознание прояснилось, и он тупо смотрел на непонятный предмет перед глазами. Потом он услышал, чей то голос, к нему присоединился еще один. Внезапно он вспомнил свой забой, треск кровли, тупой удар по затылку и сразу же ощутил ноющую боль в голове. Потом понял, что лежит на боку и смотрит на стенку прикроватной тумбочки.

Ощутив неудобство, он с трудом перевернулся на спину и застонал от сильной боли в затылке.

-О, шахтер очнулся, зови сестру. Э, да у него же голова сзади разбита, ты приподними ему голову, да бери же рукой под шею.

-Да не могу я одной рукой его удержать, вторая же в гипсе. Кричи медсестру, я придержу, пока сил хватит.

-Эй, сестра! Шахтер очнулся. Сестра-а-а!

-Что тут у вас случилось, чего раскричались?

-Да вот, шахтер стонет, очнулся и перевернулся, а у него ж голова сзади разбита.

Мягкие, но сильные руки, приподняли его голову и аккуратно перевернули все тело на другой бок.

-Молодец, что очнулся, теперь надо потихоньку лежать и выздоравливать. Ты хоть помнишь, что с тобой случилось? Тебя в забое завалило, бригада твоя откопала и сюда притащила, девчонка аж плакала. Вчера приходили, но врач не разрешила пока. Вот очнулся, теперь и их, наверное, пропустит.

На осмотре врач долго смотрела ему в глаза.

-Сотрясение мозга есть, но думаю, что не очень сильное. Ты пока постарайся больше лежать, если не трудно, можешь сидеть, но ходить пока не надо. Повезло тебе, шахтер, под счастливой звездой родился. Ты откуда сам то? А сибиряк, сибиряки народ крепкий. Ну, давай, поправляйся. Свидание я разрешаю.

Вечером того же дня, дверь палаты приоткрылась и в проем просунулась голова Нюры, поверх ее головы показалась голова помощника.

-Ну, проходи, вон же он лежит – тихо прошептал он.

-Да заходите, чего шепчетесь, он же не спит – пробасил сосед по койке.

Прохор приподнял от подушки забинтованную голову и с трудом сел. Голова закружилась, и он беспомощно протянул руки, выискивая опору. Подбежавшая Нюра схватила его за плечи, и он прижался лбом к ее груди, пережидая минутную слабость.

-Ой, извини, сейчас пройдет.

-Ничего, ничего, я подержу.

Помощник растерянно стоял рядом.

-Ну, все, вроде прошло.

Прохор осторожно отстранился от Нюры и улыбнулся ей.

-Давай я помогу тебе лечь, тебе нельзя еще вставать - Нюра по- прежнему держала его за плечи.

-Врач уже разрешила сидеть, сказала, что ничего страшного нет. Травма не серьезная.

-Ты уж извини меня - помощник стоял в виноватой позе – не успел я крепеж подогнать за тобой. Я Нюре помогал вагонетку откатывать, да видно сильно быстро разогнали, она у нас с рельсов сошла. Пока разгрузили, потом долго на рельсы поставить не могли. Потом загружали снова. Когда назад уже ехали, грохот услышали. Вагонетку бросили, да бегом в забой, а там… Я кусок породы с тебя снял, кинулись откапывать, а лопаты в вагонетке впопыхах забыли. Пока бегал, она тебя до половины руками отгребла. Ну,… потом …тащили. Она ревет - не донесем. Я ночь потом не спал, все ругал себя. Надо было сначала подогнать крепеж до тебя, а потом уж уголь в вагонетку догружать идти. Все гонимся за этими нормами, черт бы их побрал. Кинут на премию десятку лишнюю, мы и рады до соплей.

-Да ладно, обошлось ведь – улыбнулся Прохор, теперь опытнее будем.

-Ага, ладно – на глаза Нюры вновь набежали слезы – Это все из-за меня, катала бы одна так и крепеж бы вовремя поставили, и никакого обвала не было бы.

-Хватит вам винить себя, самый виноватый это я. Надо было остановиться и самому крепеж подогнать. Будто не знаю, что надо делать. Вот и поделом мне, нечего забываться, да на других надеяться. На будущее будет крепкая наука. Ну, а в забое как дела, чем занимаетесь?

-Да мы забой вычистили, породу всю вывезли, крепеж до конца довели. Если Степаныч не подгонит забойщика, так мы вдвоем будем работать потихоньку. Может, норму до конца месяца вытянем. Я пробовал молотком работать, не так, как у тебя, но ничего, привыкну. Ты не против?- озабоченно смотрел помощник.

-Молодцы! Я постараюсь здесь долго не задерживаться, Голова кружиться перестанет, попрошу доктора выпустить меня.

-Нечего торопиться, голова вон вся в бинтах, без тебя пока обойдемся-

Непреклонно заявила Нюра.

----*----

На очередном производственном собрании бригада Прохора сидела в полном составе, рядом друг с другом. Итоги месяца подводил начальник шахты. Никита Изотов, по- прежнему работающий один, нарубил три с половиной нормы, но откатку вагонеток у него производили коногоны.

Шахта, в которой почти половина забойщиков работала по предложению Прохора – с помощниками, вышла в передовые по итогам работы в тресте. Потом Прохор услышал слова благодарности в свой адрес, ибо благодаря его предложению, шахта смогла выйти в передовые, не совершив перерасхода фонда заработной платы. Все бригады, работающие по новому, поощряются денежной премией. Но потом Прохор услышал и то, что его бригада допустила серьезное нарушение техники безопасности, повлекшее за собой обвал породы, едва не приведший к гибели самого бригадира. В результате бригада лишается денежной премии.

Прохор взглянул на свою бригаду и скорчил удрученно – горестную мину на лице. Нюра прыснула в ладошку и все они склонились ниже, зажимая руками рты, чтобы не расхохотаться.

Уже выйдя на улицу, вместе со своей бригадой, Прохор почувствовал, как тяжелая, мощная ладонь опустилась на его плечо, а громкий бас произнес:

-Ну, здорово, ученик! – Прохор повернулся, и ему поневоле пришлось поднять голову, чтобы взглянуть в лицо Никиты, – ты молодец, не подводишь своего учителя. Сам начальник шахты благодарность тебе выносит. Оказывается это благодаря, тебе наша шахта вышла в передовые. Я тоже подумываю помощника взять, только ж это придется зарплатой делиться. Я не привык к этому – захохотал Изотов – Вот ты, сколько за смену даешь угля?

-Нормы три получается.

-А в бригаде сколько?

-Трое, вот они все тут.

-Так вы за одну норму каждый, получаете, выходит. Слабенько с зарплатой у вас. А почему вас трое?

-Так Нюра у нас еще откатчицей работает.

-А где ж коногоны? У меня ведь коногоны вагонетки катают.

-Была у нас лошадка, да изработалась, теперь Нюра у нас, но мы ей помогаем, она и уголь грузит, и вагонетки бегом катает. Зарплату с твоей не сравнишь, но зато шахта передовая, а мы же еще и зарплату откатчицы делим.

-Ну, все равно маловато. А ты молодец, получается, что шахту-то ты в передовые вывел. Тебе пора орден давать.

-Да ладно, я не гордый. - Посмеялись…

-Придется теперь мне задуматься, как от ученика в славе не отстать.

Ну, бывайте, ребята.

----*----

Время шло. Бригада Прохора вошла в ритм работы, ежедневно перевыполняя нормы добычи угля. Каждый раз, на производственных собраниях, их бригада называлась в числе передовых. Теперь уже и все члены бригады получали денежные премии.

Но, как и всегда, фамилия Никиты Изотова гремела в числе первых. Никто не мог сравниться с этим русским богатырем, по выполнению норм добычи угля.

Однажды Степаныч, выполняя распоряжение парторга, объявил о выявлении желающих обучаться, на рабфаковских курсах. Заявления будут приниматься только от передовиков производств. Помощник Прохора отказался наотрез. Нюра, после известия о курсах, всю смену работы была сама не своя. Вспомнился хутор, где она училась в начальной школе, как ей приносил удовольствие и даже наслаждение, этот учебный процесс. Как потом пришлось оставить школу потому, что на нее не оставалось времени из-за работы по хозяйству.

К концу смены решение ее окрепло настолько, что она дрожала от возбуждения. Прохор активно поддержал ее желание. После смены они вдвоем пришли к Степанычу, и он помог ей написать заявление.

Все оставшееся время до собрания, она была в приподнятом настроении. Скоро она будет учиться, каждый раз узнавать что-то новое. Это ожидание охватило все ее существо. Там должно произойти что – то такое, что резко изменит всю ее жизнь.

Насколько было велико ее ожидание прекрасного, настолько оказался велик удар, который она получила от выступления парторга, по обсуждению вопроса о рабфаках.

-Было получено пятнадцать заявлений от передовиков производств, Четырнадцати из них дан положительный ответ. Заявление Нюры Скрыпник, работающей откатчицей, обсуждалось особо. Да, она работает очень хорошо в бригаде, постоянно перевыполняющей нормативные задания. Но она является раскулаченной, ей разрешено выплачивать денежные премии, но она не может претендовать на обучение в рабфаке. Такова линия партии.

Нюра сидела оглохшая, мир провалился в преисподнюю. Она подняла голову и посмотрела в президиум, откуда прилетела эта боль. Потом обвела взглядом окружающих – на нее смотрели равнодушные, сочувствующие, откровенно торжествующие, даже враждебные взгляды и только взгляд Прохора излучал такую боль за нее, что она нашла в себе силы ответить ему слабой улыбкой.

Сказка ожидания чуда закончилась, она поняла, что к ней вновь вернулась ее роль в жизни, которая началась с тех пор, как ее с семьей выгнали из родной хаты – роль отверженной.

Делать здесь больше было нечего, она встала и пошла из зала, при полном его молчании. Выйдя из зала, она остановилась. Идти в душную, шумную комнату общежития не хотелось. Пройдя немного, она села на скамейку, двигаться больше не хотелось, на душе пустота.

Неожиданно рядом раздались шаги, она повернула голову и увидела подходившего Прохора. Он подошел и молча опустился на скамейку. Она была благодарна за это молчание, он понимал ее душу, с ним было легко, как ни с кем другим.

- Ты знаешь – начал он, Нюра повернулась к нему, но он смотрел прямо перед собой – а я ведь тоже раскулаченный… Мы жили в небольшой степи, посреди тайги. Родился я в бедной семье. Мой отец был охотником, у меня было еще два брата. Мама моя умерла. В степи жила богатая семья, у них было много коней – три табуна. Их сын был женат, но у них не было детей, не было сына… наследника. Отец его потом умер, мать заставила сына выгнать невестку, потому, что она бесплодная. Сыну надо было жениться на другой, чтобы появился наследник, но он так любил свою жену, что не смог жениться на другой. Его мать вскоре умерла, не дождавшись наследника.

Сына все звали Хозяином. Я тогда был еще маленький и часто бегал к нему смотреть, как дерутся жеребцы. Ух и здорово было. Потом я познакомился с Хозяином, он меня брал с собой табуны свои осматривать. Он был очень хороший человек, а когда предложил жить с ним, то я согласился.

Мой родной отец тоже согласился, потому, что мы жили бедно, и он знал, что с ним мне будет лучше. Хозяин подарил моему отцу много разного добра, коров, коня и они стали жить хорошо.

Потом мы поехали и забрали жену Хозяина. Он очень боялся, что она к нему не вернется, но я ему помог. Ее звали Шагайхен, она очень красивая женщина. Мы стали жить втроем, они стали моими отцом и мамой. Мы прожили много лет, как в сказке, они любили меня, а я любил их. Я учился в гимназии, потом стал зоотехником и ветеринаром.-

Нюра слушала молча, ее захватил его рассказ – Потом все рухнуло,… началась война, потом гражданская война… Шагайхен заболела, и вскоре умерла, спасти ее не удалось, у нее был рак. Ее похоронили по-старому обычаю – на погребальном костре.

-Как на костре? - ужаснулась Нюра.

-Такой древний обычай у нас, чтобы душа умершего быстрее ушла к духам.

Отец чуть с ума не сошел от горя, он едва не сгорел с ней, мы едва успели спасти его – Нюра в ужасе прикрыла рот руками.- Потом Советская власть… коллективизация. Отец предложил советским органам, чтобы вступить в колхоз со всеми табунами коней, но чтобы председателем был я. Тогда бы все жители вступили в колхоз, но советские органы запретили это. Надо было делать по их законам – нас с отцом раскулачить и арестовать. Не получилось,… Меня отец отправил в бега, а сам через четыре дня умер.

Я вернулся проститься с ним, но он уже был на погребальном костре. Теперь, Нюра, я в бегах, Если кто узнает, где я, то мне грозит арест и тюрьма.

Нюра,пораженная его рассказом, молча сидела, глядя перед собой. Потом спросила:

-Ты же не боишься, что рассказал это мне?

Он молча покачал головой, глядя ей прямо в глаза. Потом они сидели молча, и это молчание казалось им продолжением их беседы.

-Когда нас выгнали из хаты – Эти слова ее прозвучали как шелест травы, но он слышал ее, и она знала, что он слышит – мы стояли и не знали, что делать. В хуторе оставаться было нельзя и ночь мы провели на поле, в стогу соломы. Утром пешком пошли в город, там братья отца живут. Да у них же свои семьи, а нас пятеро притащились. Алешу власти на хуторе оставили у деда с бабушкой, он писарем в комбеде служил. Он так красиво пишет, за это и оставили.

В городе на работу нигде не берут, мы же раскулаченные. Потом дядюшки нас с Олей к богатым еврейским семьям, в услужение устроили. Оля в хорошую семью попала, хозяйка по - человечески к ней относилась, а я одни помыкания терпела, никак угодить хозяйке не могла. Мама, с Ванюшей и Ниной, маялась одна, пробивалась на случайных работах.

А потом беда. Алешу арестовали и осудили на десять лет. У нас на хуторе раскулачили одну семью и выслали в холодные края. Там они зиму перебивались в землянке, простудились, и отец с матерью умерли. Оба брата по весне ударились в бега, пришли до хутора, отомстить хотели председателю комбеда за смерть своих родителей. Алешу они в поле встретили. Голодали сильно, он им и зерна и хлеба принес. Они узнали, что Алеша писарем работает и попросили справки им сделать, чтобы на работу потом устроиться. Алеша справки сделал, а заодно и нам с Олей и маме. Искали братьев и выследили их вместе с Алешей. Братьев отправили в места поселения, а Алешу в какой-то Магадан, на целых десять лет. Это далеко?

-Это очень далеко. Далеко за Байкалом.- Нюра закрыла руками лицо, скрывая текущие слезы.

Они долго сидели молча. Потом Прохор вновь заговорил:

-Перед тем, как нас должны были раскулачить, отец отправил меня с обозом за продовольствием, сказал, чтобы я не возвращался назад, потому, что меня арестуют. Я отказался, отец был болен и я не хотел оставлять его одного. После того, как я уехал, отец позвал моего брата и сказал ему, чтобы он встретил меня, когда я буду возвращаться, и передал его приказ – уезжать далеко из этих мест, потому, что к этому времени, его уже не будет в живых.

Брат встретил меня, передал мои вещи, и моего коня Самолета. Я на том коне потом доехал до Иркутска.- Прохор помолчал, потом продолжил.

- Еще он передал мне одну вещь, которая сейчас на мне. Это золотое кольцо Шагайхен. Отец подарил его моей маме, когда мы вернули ее домой. Она всегда носила его на своей руке. Отец приказал брату передать его мне, чтобы я обязательно подарил его своей жене.

Прохор расстегнул пуговицу рубашки и достал маленький кожаный мешочек, висевший у него на груди. Развязав его, он вынул массивное золотое кольцо с великолепным камнем, тёмно-красного цвета.

Нюра ахнула от восхищения. Прохор положил кольцо ей в ладонь. Она взяла его двумя пальцами, и медленно поворачивая, любовалась отблесками лучей, уже появившихся на небе, звезд. Прохор, в свою очередь, любовался ее лицом, ожившим от восхищения. Потом медленно заговорил:

-Я не нашел той девушки, ни там в Сибири, ни здесь, которой я бы желал подарить кольцо Шагайхен.- Нюра изменилась в лице и медленно положила кольцо на скамью – есть только одна девушка, которую я бы хотел назвать своей женой – Нюра заметно напряглась – Это ты, Нюра. Будь моей женой.

Она вскинула голову, ее лучистые глаза засветились на миг и потухли. Прохор помрачнел и потупил голову.

-Да, я понимаю тебя – увядшим голосом заговорил он – Я же не русский, совсем было забыл об этом.

-Нет, нет, Прохор, нет. Мне почему-то почудилось, что ты сказал это в шутку. Я давно видела, как ты глядишь на меня, как разговариваешь со мной. Мне с тобой и легко и приятно. Нет больше парней, от кого я бы хотела услышать эти слова. Втайне от себя, я даже мечтала их услышать, а сейчас испугалась, когда их услышала.

- Так ты согласна? – прошептал он.

- Да!

Он протянул ей руки, и она подалась к нему, но внезапно вскрикнула: - Кольцо!

Они отшатнулись друг от друга и зашарили глазами, в лихорадочном поиске. Но кольцо и не думало прятаться, оно победно сияло в редкой травке, поблескивая темно- красными отблесками звезд.

Прохор поднял его, подул на него, стряхивая невидимые соринки и медленно надел его на палец своей …жены. Потом протянул к ней руки, и они слились в единое целое…

Это были мои отец и мама.

Продолжение следует.