Повесть о матери глава4

             
 

Оксана сидела в тени одинокого дерева и наблюдала, как Алеша заканчивает вспашку последнего клина поля. За эти годы, прошедшие после смерти Ивана, угловатый подросток постепенно превратился в ладного парня. Все больше и больше Оксана улавливала в нем черты Ивана
. Он уже с легкостью управлялся с этой тяжелой мужской работой и, наверное, один бы спра вился со вспашкой всего поля. Но Оксана сдерживала его порывы, боясь, чтобы он не надорвался раньше времени.
- Вся жизнь впереди, успеет еще хлебнуть соленого пота.
Поэтому она четко придерживалась установленного ею правила - ме-няться после каждого пятого прохода. Надо же и коню дать краткий отдых. Вола пришлось сдать на бойню, начал хромать на заднюю ногу. Конь пока еще в силе, но Оксана понимала, что и он не вечен, надо думать о покупке молодого коня.
Пока с хозяйством она справлялась не хуже любого мужика. Конечно, без Олечки и Нюры, а особенно без Алеши, удержать хозяйство было бы невозможно. Дети – настоящая опора в ее жизни.
Все трое в зимнее время ходили в школу, которая открылась в большом пустующем доме старосты. Особенным усердием отличалась Нюра, которая уже не раз была отмечена учителем. Но особый восторг у него вызывал Алеша, у которого открылся настоящий талант. Он обладал редким по красоте почерком. Однажды учитель принес книгу со старославянским письмом и попросил его написать часть текста к нему в личную тетрадь. Писать пришлось карандашом, так как с чернилами и перьями для письма, в то время была настоящая проблема.

По окончании работы учитель долго и с восхищением переводил взгляд с текста на Алешу и обратно. Надо сказать, что этот талант, впоследствии  сыграл для него огромную, негативную роль в его дальнейшей судьбе. Но об этом немного позже.               
 Алеша сделал свои, положенные, пять проходов с плугом и Оксана уже встала, чтобы сменить его. Но Алеша махнул рукой.
- Мам сиди еще, тут немного осталось, я сам закончу.

     - Ну, хорошо – Оксана вновь опустилась на травяную подстилку, она вспомнила, Что вечером в доме старосты собирается сход по поводу организации колхоза. На хуторе уже давно ходили слухи об этом, но у Оксаны сложилось собственное мнение по этому вопросу. Ее даже не интересовало то, как собираются это сделать, но то, что ее там не будет, не подлежало сомнению.

     Народу в хату старосты, теперь уже школы, набилось под завязку. Вопрос то был не шуточный. Представитель власти из города рассказал о решении компартии страны, организовать на местах коллективные хозяйства, для увеличения  сельскохозяйственной продукции. Личные крестьянские хозяйства не способны решить продовольственный вопрос, в стране наблюдаются трудности по снабжению городов хлебом, рабочие семьи едва ли не голодают. Крестьяне  хутора должны сознательно отнестись к данному вопросу государственной важности. Особенно активно поддержать коллективизацию должны не только члены коммунистической партии, но и беднота, семьи красноармейцев.

     Все, вступающие в колхоз, объединяют в одно хозяйство землю, всю скотину, птицу, рабочий инвентарь. Руководить всем будет актив во главе с председателем, им мы предлагаем избрать вашего председателя комитета бедноты – Тимошенко Платона.

     - Кого!? – Оксана услышала изумленный голос Матрены – Да он же, наверно, не знает, с какой стороны бык на корову заскакивает, а вы его председателем… Обвальный хохот заглушил ее дальнейшие слова.
Представитель власти с трудом восстановил тишину.
 
     - Я прошу прекратить разные провокационные выкрики. У нас важный вопрос решается и надо к нему относиться серьезно. Предлагаю высказать свое мнение по поводу организации колхоза. Вот вы, женщина, прошу вас высказаться. Мне подсказали, что вы вдова командира Красной Армии, я думаю, что вы поддерживаете политику партии.
Оксана непонимающе глядела на представителя, она пришла просто послушать, что будут говорить, а тут просят говорить ее.

      - Давай, давай Оксана, скажи - донесся голос Матрены.
- Скажите свое мнение, будет ли польза, если объединить землю, скот, инвентарь в одно хозяйство – поощряющее смотрел на нее представитель.
- Ну, польза, наверное, будет. Допустим у меня борона есть, а у другого нет. Так она будет общая. Или, на хуторе у нас молотилка одна, остальным приходится просить у хозяина. Кому не досталось, тому приходиться молотить цепами.  Земля будет общая, значит, межи распашутся и пашня увеличится.

      Но вот скажите – Оксана немного осмелела и оглядела всех – Кто у нас на хуторе
 живет хорошо? У кого хозяйство крепкое?- И сама же ответила на свой вопрос – Тот, кто на подворье настоящий хозяин. Голова. А если объединить все, то председателем колхоза должен быть вдвойне – втройне Голова. Настоящий хозяин. И права Матрена, какой из Платона хозяин, если он семью досыта накормить не может, если у него всю жизнь никакого хо-зяйства не было. Через год – другой весь колхоз, если он только будет, по окрестным хуторам с протянутой рукой пойдет.

      Вот вы сейчас создадите колхоз и начнете объединяться. Завтра сгоните лошадей в
 одно хозяйство. А куда?  Каждый хозяин в непогоду скотину, лошадей  прячет под навес, в теплый сарай. Бережет. Где все это у колхоза? Ну, лето, осень кое- как перебьются в открытом загоне. А начнется зима, днем дождь холодный, ночью мороз, потом снег, ветер.  Весь скот переболеет, зачахнет. Под весну всех придется забить на мясо. На следующий год что? Голод!

     Если хотите колхоз, то надо по -  умному все делать. Пахать, сеять можно сообща, а скотину не трогайте, пока не построите сараи, свинарники, курники. И всему этому нужен хозяин, а не…- она мельком взглянула на Платона и отвела взгляд.
- Вот вы так говорите, а сами что, не собираетесь вступать в колхоз? Представитель хмуро и недовольно глядел на нее.

     - У меня пятеро детей, кроме меня за них никто не побеспокоится. Утром мне надо дать детям хотя бы кружку молока и кусок хлеба. А где мне все это взять? Корова моя в колхозе, мне надо будет идти туда, просить, но молока уже нет, его не хватило на всех. Сварить им по яичку, но курицы все в колхозе.  Я со старшими детьми встаю утром еще при звездах, и ложимся спать уже при звездах. Но зато я знаю, что у меня есть чем накормить детей. Моя совесть чиста перед памятью их отца. Поэтому меня в колхозе не будет, по крайней мере, пока.
- Вы хотите прийти на все готовое?
- Если в колхозе будет все хорошо, я приду туда со всем хозяйством. Ну, а не примете, проживем сами.
Во всеобщей тишине Оксана покинула сход.

                -----*-----   
            
     Осторожный толчок пробудил ее от глубокого сна. Нюра открыла глаза и непонимающе смотрела в темноту хаты.
- Нюр…- осторожный шепот вернул ее в реальность.
- Закрой за мной дверь – возвращаться из сладкого забытья никак не хотелось, но настойчивый толчок повторился.
Нюр… ну Нюра…

     -Чего тебе – крупная, мозолистая ладонь Алешки моментально легла ей на рот.
- Т. с. с. с. – маму разбудишь, закрой за мной дверь – теплая струйка воздуха щекотала ухо.  Входная дверь открылась бесшумно и выпустила их в сенцы, предусмотрительный брат давно уже смазал петли постным маслом.  Алешка юркнул в чулан и вышел оттуда, засовывая сверток за пазуху. Остро запахло свежим караваем пополам с чесноком.
-Ты куда это хлеб с салом понес? Вот расскажу маме.
- Не будь ябедой. Я же немного взял. Не убудет у нас. Ты дверь закрой на крюк, я потом тебе в окошко поскребу тихонько, а то мама может встать и увидит, что дверь открыта.

      -Чего, за куревом пошел? Мама все равно почувствует, будет тебе на орехи, так и мне из-за тебя достанется.
 - А я чесноку пожую, не услышит.
-Что, небось, к Нинке  Червоненковой женихаться пойдешь?
-Тю, сдалась мне твоя Нинка. Мы с парнями у Романенкова плетня посидим.
- Табачище смолить будете, вот точно маме расскажу, что сало вору-ешь.
- Иди, спи, малая еще выговаривать мне тут.
- Малая… вот не открою двери, будешь кукарекать вместе с петухами.

                ----*----
               
     Сонный, не выспавшийся Алешка, сидел за столом, ковыряя ложкой в чашке с кашей. Оля и Нюра незаметно переглядывались, едва сдерживая смешки.
- Алешка, ведь здоровый бугай уже. Мне уж стыдно и ремень то в руки брать. Ты зачем сало  и хлеб из дома таскаешь.   Сам же ведь горбишься и в поле и дома, нелегко нам это все достается. А ты этому голодранцу Платошке  добро наше таскаешь. Да было бы за что. Голодранец, хоть и председателем совета стал, а голодранцем и остался.
 
     Алешка медленно, исподлобья поднял взгляд на Нюру, но та незаметно пожала плечами, показывая свою невиновность.
- Ты не ищи виноватых, среди детей, никто из них ничего не знает. Я сама вижу, как продукты потихоньку исчезают.
Нина и Ваня с укоризной смотрели на старшего брата, который заставлял так нервничать маму. Брата они уважали и гордились им, но маму – то обижать нельзя.
 
     - Мам – Голос Алешки спросонья хриплый, он прокашлялся и продолжал – Платошка хочет меня писарем взять в совет, говорит, что никто в хуторе не умеет писать красиво, только я. Деньги будет платить, правда, немного.- Оксана в растерянности смотрела на Алешку – и еще мам, Сегодня вечером сход всех единоличников, но ты не ходи, я уже знаю, что там будут говорить. Налог увеличат.
- Да куда уже увеличивать, итак уж треть урожая отдаем.
- А теперь, мам, половину всего, что есть.
Оксана ахнула и побледнела: - Они уже колхозы довели до нищеты, дохозяйничались. Теперь  решили всех обобрать до нитки.
- Но это еще не все. Он сказал, что скоро закрутят гайки до отказа, но что будет, не сказал. В колхозах скоро будут пахать на тракторах, а урожай собирать комбайнами. Это машины такие, сами хлеб косят и сами тут же молотят. Только они не колхозными будут, построят специальные места для них, Машинные станции какие-то.

     На собрание Оксана все – таки пошла. Была тайная надежда, что Алеша не все так понял. Но, увы, Алеша все понял правильно.
- Половина урожая всех зерновых, половина забитого на подворье мяса и сала, половина шерсти с каждой овцы, половина надоенного молока с каждой коровы, но молоко можно заменять сливочным маслом…

     Монотонный голос Платона перебил Роман Червоненко.
- А ты, Платоша, не забыл с кого кормился все эти годы. К кому ты приходил на порог, когда у тебя дома жрать было нечего? Все мы тебя кормили, а теперь ты, считай, по миру нас решил пустить? Этот год, по всему, будет неурожайным, дождей с самого сева не было. Так и половины урожая запросто лишимся, его и на полгода может не хватить. Если еще половину тебе отдать, так с Рождества Христова можно шапку сымать и по людям ходить за подаянием. В жизни у нас такого не было, а теперь наша народная власть решила по миру пустить. Уж лучше тогда прийти сегодня домой, да хозяйство под нож пустить, чем так мучиться.

     - Ты, Ромаха, шибко то пасть не разевай, за такие слова можно запросто под арест загреметь. Рушить хозяйство тебе никто не разрешит, за такое легко могут наши органы и за Урал отправить, дровишки рубить. А меня не попрекай прошлым, вы жировали, а я бедствовал. Не зря говорят - от сумы да от тюрьмы не зарекайся. Сейчас в стране трудное время, в городах рабочим не хватает продуктов, надо помочь им и их семьям. И мой совет вам – нечего упрямиться, вступайте в колхоз, приводите свою живность, будем работать все вместе. Жировать, как раньше, наша власть вам не даст.

     - Ты «бедствовал» лежа на печке, да на лавке подле хаты семечки лузгал. А мы, с детьми,  от зари  до зари соленым потом умывались, потому и достаток у нас, по дворам не ходим побираться. А ты, я гляжу, и при новой власти ручки – ножки не побьешь.

     -А я, Оксана, и есть новая власть. Я сюда поставлен, не землю пахать и сеять, а доводить до вас решения нашей власти и следить, что бы они выполнялись. И будь уверена ты и вы все тоже, что прослежу, как следует. Еще раз советую вам вступать в колхоз, пока не поздно. Если наша власть решила создать колхозы, значит, они будут созданы, чего бы нам это не стоило. Страну надо кормить.

     - Так создавайте, мы то вам чем мешаем – снова не выдержала Оксана – только, я гляжу, без нас никак не можете, если половину всего добра  у нас решили отобрать.  Нас до ручки доведете, где же тогда хлеб брать будете, чем страну кормить? Какой год уж создаете свой колхоз и что, сильно разбогатели? Где уж вам страну кормить, у самих животы к спинам поприсыхали. Пока не будет ваш председатель настоящим хозяином, так и будете хлеб, пополам с лебедой, есть.
Платон зло сверкнул глазами на Оксану.

     -Ну-ну, посмотрим, что скоро сами будете есть.- Он помолчал, собираясь с мыслями  – Наша власть идет на помощь колхозам, в каждом районе будут созданы машино – тракторные станции. Коротко – МТС. В колхозах уже будут не нужны лошади и волы, как тягловая сила. Пахать скоро будем на тракторах, а хлеб убирать комбайнами. Машинам нужен простор, им тяжело крутиться на ваших единоличных пятачках, поэтому надо объединять все земли для удобства обработки тракторами и комбайнами. Вот тогда мы и сможем накормить страну по – настоящему, и не только хлебом. Оплата труда будет по – новому, трудоднями. Осенью, когда рассчитаемся с государством, правление колхоза решит, сколько зерна и другой продукции выделить на каждый трудодень. Сколько трудодней за год заработал, столько и получишь.
Товарищ Сталин объявил этот год годом всеобщей коллективизации, Поэтому еще раз прошу добровольно войти в состав колхоза. Те, кто активно выступает против, будет объявлен врагом колхозного крестьянства.

     - Во как! Мы уже и врагами будем - Червоненко растерянно оглядел окружающих.
- Ну, а я погожу пока. Вы сначала покажите, что в колхозе лучше, хозяина настоящего поставьте, что тракторами лучше, чем конем и волом пахать. А вы еще ничего путного не сделали, а уже грозитесь нас врагами назначить. Это дети моего Ивана, который за вас воевал, теперь вашими врагами будут?- Лицо Оксаны покраснело от гнева.

     - Детей никто врагами выставлять не будет, а вот ты активно выступаешь против колхоза. Так что подумай.- Голос Платона звучал с явной угрозой.- Повторяю в последний раз. Кто решил вступить в колхоз?  Поднимите руки.
Повисла напряженная тишина. Роман растерянно крутил головой, вспотевшей от волнения.
-Ладно. Чего уж там. Пиши меня – и бессильно опустил голову.
- Ну, вот, давно бы так. Кто еще решил? Давай Оксана, решайся. Твой отец с матерью вступили. Старые уже, правда, работать не могут, но всю животину привели. Председатель колхоза найдет им работу полегче. Твоего Алешку я забираю в совет, будет писарем у нас. До чего ж красиво пишет, стервец. В горсовете увидели мой отчет по колхозу, так грозились забрать его к себе.  Потихоньку, гляди, в люди выйдет.

     - Алешу забирай, а в колхоз пока погожу.
- Ну, ну…
Единоличники покидали сход в полном молчании, каждый уносил в душе неясную тревогу о своем будущем. Что – то слишком уверенно вел сегодня сход Платошка. Власть почуял…не к добру…
                ----*----

     Лето проходило в тревожном ожидании, ждали дождя, но проходил день за днем, но солнце победно сияло на небосклоне, источая жар, который и в ночные часы не давал желанной прохлады.
Хозяева подворий уже неоднократно осматривали старые запасы зерна, строго наказывая домочадцам экономить во всем. Расчет на новый урожай был слабый, и только во второй половине лета небеса расщедрились и слегка смочили истомленную землю.

     Перед самой уборкой урожая подворье Оксаны посетил старший брат Ивана. Уже несколько лет, вместе с остальными двумя братьями, они перебрались в город. Занимались все тем же ремеслом, что и раньше. Играли в ресторанах, свадьбах, семейных торжествах вновь разбогатевших «нэпманов». Тимофей поинтересовался, как идут дела на хуторе, у нее в хозяйстве.  Оксана кратко рассказала, что налог теперь назначили  в половину собранного урожая зерна и всей другой продукции. Власть заставляет вступать в колхоз, а он на ладан дышит. Вступать в эту артель она не собирается. Вот надумала, после уборки урожая, прикупить молодого коня, свой потихоньку стареет.

     Тимофей слушал молча, не перебивая, потом тяжело вздохнул:
- Послушай, Оксана, Нам частенько приходится играть в богатых до-мах  «нэпманов», у крупных советских начальников. От пьяных много чего наслушаешься. «Нэпманы» горюют, что лавочка их скоро накроется. Поотбирает новая власть все их магазины, рестораны, склады.  Кое-кто собирается удирать за границу, остальные не знают, что делать.

     Советские начальники бахвалятся, что они скоро начнут  «шерстить» новых буржуев. По селам   и хуторам будут колхозы, а всех кулаков зажиточных раскулачат. Поотбирают все имущество, землю, скот, дома, а их выселят в холодные края. Не верить им никак нельзя. Так что, Оксана, бросай свою задумку – покупать нового коня, продавай, пока еще успеешь, всю животину, землю, хату и поедем в город.  Поможем тебе дом прикупить.          Детки уже подросли, Алешке, Ольге, Анютке можно какую – никакую работу найти, себе подыщешь работу. Пропасть не дадим, поможем, чем можем. Новая власть шахты опять запускает, фабрики открываются. Не пропадете.

     -- Да как это так? Всю жизнь на хозяйстве сидим. И отец с матерью, и деды наши на земле сидели, от земли кормились, да как же без хозяйства-то. Не смогу я в городе.
- Да пойми ты, Оксана, не дадут тебе жить так, как ты хочешь, отберут все и выселят, да не за околицу, не на другой хутор. В холодные края, вот там – то пропадете точно.
- Нет, Тиша, не уговаривай. Ну как это все бросить? Вместе с Ваней своими руками поделано. Чему быть, того не миновать, от судьбы не уйдешь. Пусть будет, как будет, а своими руками свое гнездо разорить я не смогу. Лучше уж сразу в гроб.

     - Хорошо. Ты в гроб, а детей куда, с собой заберешь? Им то туда еще рановато, по – моему.
Оксана закрыла руками лицо, скрывая подступившие слезы, помолчали,  потом Оксана вытерла мокрые глаза уголком платка.
- Спасибо, Тиша, за заботу, но хозяйство я не брошу.
Тимофей встал, трижды перекрестился на образа.

     - Ну что ж. Как решила, так и решила. Видит господь, что я сделал все, что мог - он достал из внутреннего кармана городского пиджака тонкую стопку ассигнаций – Вот мы с братами собрали немного, возьми, лишними не будут. Только прошу тебя, не покупай коня, пригодятся деньги в будущем. Они вышли во двор. Тимофей попрощался с племянниками: погладил по головам Нину с Ваней; приобнял Нюру с Олей – ну, вы уже невесты настоящие; по – мужски,  пожал руку Алексею, стоящему в рост с ним.
- Вот у тебя настоящий мужик вырос, Оксана.  Ну, все, не поминайте лихом.

                ---- *----
 
      Уже под самую уборку урожая, прошел дождь, такой долгожданный в летнюю пору, но уже бесполезный сейчас. Он только на несколько дней оттянул жатву. Надо было дать время подсохнуть полям и колосьям пшеницы.

     Уборка урожая – это настоящий праздник для хлебороба. Косари надевают свежие, кое- кто новые рубахи, неважно, что уже минут через десять они будут мокрыми от пота. Вязальщицы снопов повязывают новые платки, надевают чистые передники. Косы отбиты, серпы наточены. Глаза широко открыты, излучают только приязнь друг к другу и нетерпение в ожидании работы. Да, к концу дня будут саднить ладони от кровавых мозолей, невыносимо ныть натруженные спины, плечи, ноги.  Но стоит только выпрямиться и выгнуть спину со сладостным стоном, потом бережно взять колосочек, растереть его в загрубевших ладонях, сдуть шелуху и отправить в рот полтора – два десятка зернышек и уходит усталость.

     Хлеб!!!  Это будущий душистый каравай, сладкий пирог, блинчики со сметаной, постным маслом, медом. А что вкуснее простой зажаренной корочки, посыпанной крупной солью… Хлеб – символ благополучия.

     - Ну, сынок, начинай первый, впереди тебя я не выстою - Оксана три-жды перекрестила, стоящего перед ней,  Алешу и отошла назад. Алеша поднял косу с наращенными грабельками, подмигнул сестренкам, подросшему уже, Ванюшке и вышел к началу хлебной полосы.
Оксана смотрела на него и вдруг вздрогнула. Алеша исчез, шел впереди нее Иван. Мощный взмах, забугрившиеся плечи,  глухой звон косы, и мягкий шорох упавших стеблей пшеницы.  Широкий шаг вперед, тот же мощный взмах… Оксана едва сдержала стон и, как зачарованная, смотрела на спину своего Ивана, уходящего все дальше.

     - Мамочка, давай мы пойдем за Алешей вязать, а ты после нас начнешь косить. Ниночка, а ты за мамой пойдешь вместе с Ванюшей.
Оксана непонимающе взглянула на Нюру, потом перевела взгляд на остановившегося Алешу, который поправлял оселком косу и поспешно ответила.
- Да, да, начинайте, а я уж за вами потихоньку пойду.
- А я с вами хочу - Нина капризно надула губки.
- Ну ладно, иди вместе с Олей, а мы с Ваней пойдем за мамой – улыбнулась Нюра младшему братику, который радостно заулыбался в ответ...

      Солнце уже клонилось к закату.  Почти половина поля была уставлена довольно редкими рядами снопов.
 - Алешенька хватит на сегодня, надо еще снопы в овин свозить – Оксана устало оперлась на косу – Детки, давайте сносить снопы, сейчас Алеша запряжет Гнедка.
- Мам, а снопы то редковаты. Совсем слабенький урожай,  а ведь еще Платошке половину отдавать – Алеша печально смотрел на мать. Оксана ответила таким же взглядом.
- Придется, сынок, все колоски подобрать, птицам и мышам ничего не оставлять. Доведет нас новая власть до нищеты.
               
  ----*----

     Закончилась уборочная пора. Подведен итог тяжелого труда за год.  Стоят стога сена и скирды соломы – корм для скота. Убраны поля зерновых. Засыпаны закрома зерном, в том числе и неприкосновенным запасом, который хранится для будущего сева. Заработали мельницы, запахло свежим караваем. Пришел достаток, пришла уверенность в будущем. Зазвенели веселые голоса, песни. По вечерам веселая гармонь созывает молодежь на посиделки, танцы, пляски.
   
     В некоторых хатах повышенная возбужденность, хлопоты. Готовятся свадьбы. Сговор
    сватов прошел давно, состоялись смотрины невест, и дано их согласие. Вскоре зазвенят колокольчики на дугах лихих троек, и разнесется хмельное,  разудалое – «Горько». Но этого мало, хмельные гости ждут главного действа. Вскоре молодых уведут в опочивальню, после которой родителей, а особенно невесту ждет жестокое испытание. Собравшиеся гости, в напряженной тишине, ждут момента, когда одна из женщин  вынесет простынь или ночную рубаху невесты с кровавыми следами  потери ее девственности. И тогда радостно вспыхнут глаза родителей – молодец  дочка, соблюла себя, не опозорилась. Одобрительный ропот гостей, это настоящая  награда для них.

     И вновь разудалое – «Горько».  Но будут и разочарованные. Это те, кто не дождался своего шанса, стоя наготове с топором в руке и петухом со связанными ногами.  Не дай бог, если рубашка невесты останется незапятнанной, как первый снег, не тронутый прохожими. Тогда мгновенно слетит птичья голова, и несчастный петух оставит на ней свои кровавые следы.
- Порченая – единогласно выдохнет застолье. Опустят головы опозоренные родители и сама невеста, заиграют каменные желваки на лице жениха. Незавидна будет участь невестки в семье молодого мужа, пока время не притупит в памяти следы былого позора.

     Таковы были жестокие традиции, но не они ли поддерживали высокую нравственность общества, пока еще здорового общества. Празднества по поводу уборки урожая будут продолжаться. Так было всегда и это тоже традиция.
                - ---*----

     Но не звучат веселые голоса и песни в этот год, на хуторе Лагодовка  и во всех окрестных хуторах и селах. Не готовятся свадьбы, не собираются пиры. Засуха, хлебный недород, неопределенность в будущем, Трудодни в колхозе нищенские. Перспективы только на полуголодное существование. Нет веселья и в хозяйствах единоличников. Новая власть действует по – революционному, жестко, даже жестоко. Взят курс на ликвидацию единоличных хозяйств. Введен грабительский, невиданный налог – половина от всего урожая и других доходов в хозяйстве.

      Вопрос поставлен остро – вступайте в колхоз или будете ликвидированы как класс. Власть тверда в своих действиях, вскоре все сопротивляющиеся, или просто сомневающиеся, будут подвергнуты раскулачиванию. Так называемых кулаков, разделят на три категории.
    Первая категория – это кулаки, защищающие свое имущество с оружием в руках, они подлежат уничтожению.
     Вторая категория – кулаки, подлежащие выселению в северные, необжитые районы.
     Третья категория – середняки, выселяемые за пределы колхоза, в пределах района.
У всех раскулаченных изымается все имущество, с ликвидацией  всех гражданских прав.

     Но люди  еще не знают, что их ждет страшное испытание в будущем. 1932 – 33гг войдут в историю страны невиданным бедствием, под названием ГОЛОДОМОР, поставившее население на грань выживания. Массовый голод прокатился по стране. В селах и хуторах было съедено все, что двигалось и можно было есть.
      Обезумевшие от голода люди ринулись в города, надеясь там найти себе пропитание. Но войска получили приказ и действовали так, как было приказано. Толпы голодающих были остановлены и возвращены в места обитания на верную гибель. Случаи   каннибализма в хуторах и селах перестали быть единичными.
Многочисленные исследователи этого страшного бедствия едины во мнении, что Голодомор – это не следствие природных, климатических нарушений, то есть засухи. Урожайность зерновых была обычной, засухи, в это время не наблюдалось.

     ГОЛОДОМОР – «рукотворное», организованное бедствие. Во многом это объясняется политикой власти в проведении индустриализации страны. Да, надо было крепить обороноспособность, для этого нужны средства, необходимые для закупки технологий, стратегических материалов за рубежом. Необходимые средства добывались, большей частью, экспортом зерна. Планы заготовок катастрофически не выполнялись. Колхозы были слабы, зажиточное крестьянство сопротивлялось сдаче излишков зерна, справедливо опасаясь будущих неурожаев.

      Но, как уже упоминалось выше, власть тверда в исполнении своих планов. Издана директива в безусловном выполнении планов заготовки зерна любой ценой, и выполнение началось.  В колхозах, в подворьях личных хозяйств зерно выгребалось подчистую, выгребли весь семенной фонд. Утаенное зерно, зарытое в землю, находили, подвергая хозяев настоящим пыткам.
И наступил его величество – ГОЛОДОМОР.  Необходимо заметить, что в самый разгар голода из страны экспортировали за рубеж несколько миллионов тонн зерна для нужд индустриализации.
 
     Советская власть отклонила предложения некоторых государств и общественных организаций о предоставлении экстренной помощи голодающим. В 1939г прошедшая перепись населения в СССР выявила «недостачу» населения в восемь миллионов человек. Разные исследователи дают данные о гибели населения в период голодомора, не слишком расходящиеся с результатами переписи – примерно семь с половиной миллиона.

     Надо признать, что оценки количества погибших разнятся. Просоветские исследователи дают данные  в два с половиной – три с половиной миллиона, зарубежные в восемь – десять миллионов на территории всей страны. Результаты переписи признаны несостоявшимися, организаторы арестованы.

     Авторитетнейший советский писатель М. А. Шолохов, автор книги «Поднятая целина» первый том, которой издан в 1932г, второй том  издал только в 1959г.  Он вынужден был написать письмо И. В. Сталину о вопиющих   «перегибах» на селе, по выполнению планов заготовки зерна. Сталин ответил писателю, где признал существование «перегибов». Заверил, что виновные будут наказаны, но подчеркнул, что советская власть столкнулась с саботажем зажиточного крестьянства, по выполнению планов заготовки зерна, что срывало планы государства по индустриализации, и твердость власти была необходима.

     Перерыв в двадцать семь, лет между написанием первого и второго тома, наверное, был необходим Шолохову для того, что бы притупилась боль от насильственных действий времен коллективизации сельского хозяйства, и страшных лет Голодомора, свидетелем которых он был сам.
Я был уже достаточно взрослым человеком, когда узнал о страшных страницах в истории нашей страны, Да, мы слышали, что был голод, но каков он был на самом деле, об этом в стране не говорилось и не писалось. Однажды я заговорил об этом с мамой.
- Мама, ведь ты жила в самом центре этого голодомора. Как же вы смогли пережить его, ты ни разу не рассказывала об этом? Вот я читаю, что одна американская газета пишет:  «Каждое утро на улицах Харькова собирают по двести пятьдесят трупов умерших от голода…»

     Вот другая газета: «На улицах Киева собирают трупы умерших и еще полуживых людей, детей. Потом везут их и сбрасывают в Бабий Яр, даже не захоранивая»…  Мы раньше думали, что Бабий Яр знаменит зверствами фашистов,  во время Великой Отечественной войны, где происходили массовые расстрелы. А он, оказывается, прогремел еще раньше. –
Мама опустила глаза и долго сидела молча. Потом, не поднимая глаз, тихо сказала – Лучше тебе не знать этого, сынок.
                ----*----

Да, индустриализация в СССР состоялась. Были построены тысячи заводов, предприятий, запущены шахты, рудники. Осуществлены мечты Ленина об электрификации страны, что стоил один Днепрогэс – гордость страны. Красная Армия получила огромное число автомобилей, танков, самолетов. К началу сороковых годов она считалась сильнейшей армией Европы. Войсками командовали командармы, прошедшие горнило гражданской войны, такие как  М. Тухачевский, Блюхер,  Якир, Ворошилов, Буденный, Тимошенко и другие.

     Но вернемся несколько назад, к временам гражданской войны. Как смогла  Красная  Армия, разутая, раздетая, плохо вооруженная, полуголодная- разбить наголову белогвардейскую армию, состоящую из профессионалов военного дела, поддерживаемую и вооруженную многими странами мира.

     Все дело в том, что созданием, организацией армии занимался ближайший соратник Ленина – Троцкий, который пользовался у Ильича полнейшим доверием в военных вопросах. Соответственно весь высший командный состав армии был назначенцами Льва Троцкого, так называемыми троцкистами. Введенное Троцким единоначалие и жесткая дисциплина в армии, способствовали установлению высокой боеспособности частей и подразделений, что и привело к победе и окончанию гражданской войны.

     После смерти Ленина, между Троцким и Сталиным разгорелась жесткая аппаратная борьба, которая переросла в откровенную вражду. Борьба закончилась поражением Троцкого и его бегством за рубеж. Естественно, что репрессиям подверглось все высшее командование армии, назначенное Троцким, из  боязни Сталина заиметь в их лице сильнейшую оппозицию.

     С 1937г по 1938г было арестовано пятьсот высших командиров, от комбрига до маршалов. Из них четыреста двенадцать расстреляно, двадцать девять умерли под пытками. Бывшие царские офицеры, служившие в Красной Армии во время гражданской войны, не миновали репрессий. Более десяти тысяч были расстреляны. Все они обвинялись в измене Родине и заговорах против Советской власти.  Стоит напомнить, что за весь ход Великой Отечественной войны, страна потеряла сто восемьдесят генералов.

     Сталин истребил цвет командного состава армии. Из высшего командования остались Ворошилов, Буденный,  Егоров, которых Сталин знал лично и доверял им. Как, впоследствии, показал ход Великой Отечественной войны, полководческий талант этих маршалов, мягко говоря, не подтвердился. На должности командиров полков, дивизий, в период репрессий, приходилось ставить вчерашних командиров батальонов и даже рот, не имевших настоящего опыта.

     Маршал Победы  Г. К.  Жуков в своих воспоминаниях о годах репрессий говорит: - В большинстве частей, в связи с репрессиями, ослабла дисциплина и вся служба личного состава, демагоги подняли головы и пытались терроризировать  требовательность командиров. Армия потеряла управляемость и боеспособность.

     Герой войны маршал Конев: - Вождь прекрасно знал цену «признаниям», выбитых под пытками.
Уникальная ситуация сложилась в начале войны, при обороне города – крепости Брест. По штатам довоенного времени, в гарнизоне состояли четыре генерала, не считая полковников, но обороной крепости пришлось руководить майору.
   
      Еще раньше, до начала фашистского нашествия, СССР начал военную операцию против Финляндии, чтобы отодвинуть границу от города Ленинград. Операция завершилась позором, Восьмимиллионная страна дала достойный отпор мощному агрессору. Операцией руководили маршалы, ближайшие соратники Сталина, не попавшие под репрессии.
Начало Великой Отечественной войны летом 1941г, поставило СССР на грань уничтожения. Обезглавленная армия не смогла оказать достойного сопротивления фашистской Германии. Уже в середине лета фашистское командование докладывало Гитлеру, что в бинокль уже виден московский Кремль.

    Страна, к началу войны, имела подавляющее превосходство по количеству танков, самолетов, артиллерийских орудий. Но все это   было уничтожено, брошено, сдано врагу при паническом отступлении армии, оставшейся без опытных командиров. Практически весь личный состав кадровой армии, на западном направлении, был уничтожен и большей частью, взят в плен. А это около четырех миллионов из пяти с половиной миллионной армии.

     Какой ценой стране далась индустриализация тридцатых годов, сколько жертв мы положили во имя ее. Теперь же предстоял гигантский труд по эвакуации уцелевших заводов на Урал, в Сибирь и все это под жестокими ударами фашистской авиации. Да, чудо свершилось. Наши отцы и деды, наши матери и бабушки сделали его, это их чудовищными усилиями мы провели повторную индустриализацию  страны, вновь дали нашей армии танки и самолеты, артиллерию и боеприпасы. Но еще четыре года страна захлебывалась в крови, чтобы разгромить врага и закончить победоносно самую страшную войну в истории человечества.
Какой ценой? Да, мы теперь знаем… двадцать семь миллионов легли на полях сражений.

     Известный германский полководец Клаузевиц, оценивая итоги войны 1812г и победу России над Наполеоном, сказал:
- Чего бы стоил полководческий талант фельдмаршала Кутузова, если бы не воловья выносливость русского мужика.
Весной 1945г в Крыму состоялась знаменитая  Ялтинская конференция стран – победительниц. В беседе со Сталиным премьер – министр Англии У. Черчилль, высказал ему соболезнования в связи с огромными потерями, которые понес СССР в ходе войны.            
- Да – помедлив, ответил Сталин – не меньше, чем в коллективизацию.

      Чего бы стоил талант верховного главнокомандующего с его знаменитыми сталинскими ударами, если бы не беспримерная стойкость советского, а большей частью, русского солдата, его массовый героизм.
Чего стоят таланты советских полководцев, которые учились воевать на поле брани, против страшного и умелого врага, побеждая вопреки суворовскому учению: - «не числом, а умением», а именно числом.  И не их вина в том, что умение и победы они приобретали путем огромных, кровавых потерь.  Верховный главнокомандующий требовал от полководцев только результатов операций, конечно победоносных. За проигранные  сражения карал сурово, вплоть до расстрела. Количество людских потерь его не интересовало.

     Да, при Сталине  мы совершили коллективизацию сельского хозяйства, провели индустриализацию страны, победили в самой страшной войне в истории человечества. Да, при нем мы создали ядерный щит, обеспечив безопасность страны.
Но! При нем мы оросили многострадальную российскую землю кровью десятков и десятков миллионов жертв.
В Крыму, после Ялтинской конференции, состоялся банкет в честь Победы. Молодой, но уже достаточно известный американский журналист, подогретый алкоголем, попросил разрешения у Сталина рассказать анекдот, который широко известен в Америке и Канаде.
- На параде, по Красной площади, шла колонна глубоких стариков с транспарантом « Спасибо великому Сталину за наше счастливое детство». После парада старикам попеняли – Да во время вашего детства Сталина еще не было.
- Вот за это и спасибо – был ответ стариков.
   Сталин пол  минуты смотрел в лицо
    журналисту, с которого медленно сходила улыбка, потом вынул трубку изо рта и сказал.
- Я люблю хорошие анекдоты и даже коллекционирую их.
 - И много их у вас? - снова улыбнулся журналист. После эффектной паузы Сталин ответил.
- Два с половиной… лагеря…


     Говорят, что впоследствии, журналист отказывался от всех международных командировок в страны социалистического лагеря.
Кто – то из великих высказал слова: (не ручаюсь за их подлинность)
-«Все блага мировой цивилизации, не стоят одной горькой слезинки ребенка»
И возникает вопрос, да к ним, к создателям и свершителям Великой Октябрьской революции – к Ленину, Сталину, Троцкому, Дзержинскому и иже с ними.

     - А стоила ли овчинка выделки? Стоят ли ваши цели тех жертв, которые вы принесли во благо светлого будущего народа? По нашему социалистическому пути идет Северная Корея. По нашему пути шли «красные кхмеры», во главе с кровожадным диктатором- Пол Потом, вырезав ровно половину населения многострадальной, шестимиллионной Камбоджи.
Да, мы перетрясли мир, изменили его, но остаемся на обочине мировой цивилизации,    в ряду развивающихся, но неразвитых стран. Да, у нас было лучшее образование и наука, но мы потеряли все это.
Да, мы создали ядерный щит, у нас высокая обороноспособность, но мы стали врагом почти всему цивилизованному миру. По меткому выражению премьера Великобритании - «Верхней Вольтой с ракетами».

     Вопрос останется без ответа. Приведу только слова Столыпина – последнего реформатора царской России, обращенных к Ленину.
-« Вам нужны великие потрясения, а нам нужна великая Россия»

Уважаемый читатель, здесь мне необходимо остановиться и принести извинения за столь пространное « лирическое отступление» и вернуться к настоящей сути изложения. Тем более, что здесь не стоял вопрос о глубоком анализе пройденного пути. Этим,  «лирическим отступлением», я попытался показать, каким тяжелым и страшным путем шла наша страна, наш народ, подвергнувшийся невиданному историческому эксперименту и с ним мои родители.
                ----*----

    Хутор Лагодовка притих. До жителей доходили слухи, что в районе началось раскулачивание. Слухи слухами, но кто его знает, правда это или нет. Не очень - то верилось, что вот так, ни с того ни с сего, вдруг отберут все хозяйство и увезут на выселение самих хозяев в холодные края. Но это шаткое неверие постепенно размывалось. Уж слишком независимым и уверенным в себе стал Платон Тимошенко, бывший хуторской побирушка – председатель комбеда. Вскоре все слухи обрели конкретную реальность.

     Вчера в хутор прибыл командировочный из района в сопровождении двух милиционеров. Утром Платон собрал всех членов комбеда, и командировочный зачитал постановление районной власти о раскулачивании хуторян, выступающих против создания колхозов.
Первым на раскулачивание назначен Романенко Тарас – самый крепкий хозяин хутора. Постановление с утвержденным списком раскулачиваемых и их очередность, командировочный передал председателю комбеда.

     Вся семья Романенко еще сидела за столом, заканчивая завтрак. Платон зачитал постановление, но поскольку читать он умел плохо, то попросту, своими словами высказал суть постановления.
- Весь скот и другая живность, все имущество изымается в пользу советской власти и передается в колхоз. Вся семья выселяется из хутора и будет вывезена в город, для переезда по месту дальнейшего проживания.

     Члены комбеда, еще не привыкшие к таким мероприятиям, растеряно отводили глаза, стараясь не смотреть на окаменевших хозяев. Милиционеры уже запрягали хозяйских лошадей в выездной тарантас, готовя их выезду. Делали это спокойно и деловито, не обращая внимания на все возрастающую толпу хуторян. Затем один из них вошел в хату и приказал выходить всем, все еще сидящим за столом, хозяевам. Тарас встал и быстрыми шагами вышел в горницу. Представитель района взглянул на милиционера и кивком головы указал ему на уходящего хозяина. Повинуясь повелительному жесту, милиционер вошел в горницу и вывел хозяина, пазуха которого заметно оттопыривалась. В другой руке он держал еще неодетый кожух.
 
     - Брать с собой ничего нельзя – резко сказал представитель района.
- Побойтесь бога! На улице непогодь, дайте хоть одеться всем. Платон будь человеком – угрюмо попросил Тарас.
- Да пускай оденутся - Платон неуверенно взглянул на представителя.
- Ну, смотри сам. Все ведь это теперь ваше. Все на выход!
Во дворе Тарас снял шапку и поклонился толпе хуторян.
- Прощайте люди добрые, пользуйтесь моим добром, если вам совесть позволяет. Живите богато, если сможете, с новой властью. Вот Платоша вам покажет, он знает это.
- Кончай Тарас, а то я пожалею, что разрешил вам кожухи понадевать.
- Как скажешь, Платоша, как скажешь. Ну, прощай родная хата - Тарас встал на колени и поклонился до самой земли. В голос завыли хозяйка с двумя дочерями и заиграли желваками оба сына. В толпе сочувствующе хлюпали носами и терли повлажневшие глаза уголками платков, расчувствовавшиеся женщины.
Пока милиционеры рассаживали раскулаченных в запряженную телегу и тарантас, представитель подозвал Платона:

     -Дай двоих из своего актива, чтобы лошадей назад в колхоз пригнали. Остальных раскулачивать будете сами строго по списку и по указанным датам. И не рассусоливайте, построже, а то развели тут сопли. Председателю колхоза скажи пускай весь скот и живность перегонят в колхоз, а счетовод все запишет в свои бумаги. Имущество раздайте по хатам бедноте колхозной. Зерно перевешайте, оставьте семенной фонд, излишки свезете в район, а план по зерну любой ценой выполнить. Вместе с председателем колхоза головой отвечаешь. Ну, бывай.
Лошади тронули, но еще долго доносился женский вой, навсегда покидающих родные края.
                ----*----
     Оксана с детьми возвращалась к своей хате с тяжелой душой. Все молчали. Вой Анфисы Романенко и ее дочерей, стоял в ушах.  Голове мельтешил немой вопрос. Как это можно? Что такого преступного совершил Тарас, что его из родной хаты, как шелудивого пса, выгнали и увезли неизвестно куда. Ну ладно бы бывший староста. У него и батраки постоянно работали, и содержал он их не слишком сытно. Тот еще жмот был.   Да, Тарас нанимал иногда помощников, но и сам вместе с сыновьями соленым потом умывался. Налоги платил безропотно, в этот год половину всего урожая и другого добра одним из первых сдал. Думал, наверное, что зачтется ему. Не зачлось.
 
     Они подошли к своей хате, дети вошли в воротца и оглянулись на мать.
- Идите, идите, я сейчас -  слегка махнула она им рукой. Оксана окинула взглядом свое подворье, хату, все это они с Иваном поднимали своими руками. Здесь обрели они свое счастье, здесь родились их дети. Отсюда он ушел  на проклятую войну.  Вдруг невыносимо заболело сердце, ослабли ноги. Не понимая, что происходит, она вновь окинула взглядом свое родное гнездо и, вдруг ей почудилось, что она видит все это в последний раз.
В изнеможении она оперлась на воротца, чтобы не упасть. Из хаты вышла Нюра.
- Мамочка, пойдем в хату, мы уже с Олей стол накрыли - она внимательно посмотрела на мать – а что с тобой, мамочка, тебе плохо?
-Нет, доченька, ничего. Просто папа мне вспомнился вдруг.  Ты иди в хату, начинайте кушать, я сейчас войду.

     Нюра нерешительно поглядела на нее, но послушно пошла. Оксана еще раз оглядела все подворье и вдруг поняла – страшное случится. Она вспомнила, что такое чувство у нее было возле этих самых воротец, когда Матрена пришла к ней с вестью о болезни Ивана. Тогда к ней сразу пришло решение увидеть его, пока он живой. Не удалось…
Она начала вспоминать как, последнее время, Платошка  старательно избегал встретиться взглядом, и то, как на собрании единоличников  часто ловила на себе его колючий, настороженный взгляд. Он сразу же опускал его, когда она смотрела на него.

     Надо спросить Алешу, показывал ли  Платошка список раскулачиваемых членам комбеда и, кого будут раскулачивать после Романенко Тараса. У нее уже укоренилось, окрепло чувство, что на очереди она. Платошка не упустит момента, чтобы расквитаться с ней за ее презрительное отношение к нему, как к никчемному человечку. Эта взаимная нелюбовь обострилась после того, как она попыталась воззвать к его мужской гордости, предложив зерно, коня и инвентарь, чтобы он посеял хлеб и перестал побираться на хуторе.  Тогда ее попытка потерпела крах, а их взаимная неприязнь обострилась. Теперь же Платошка власть, а великодушие у таких людей отсутствует.
 
     Она вспомнила Тимофея и ее разговор с ним. Да, он оказался прав, что отберут все и выселят. Теперь же, на примере Тараса, она убедилась в его полной правоте. Но и сейчас, уже ясно представляя свое будущее, она не смогла бы своими руками разрушить свое хозяйство.
- Прости меня, Ванечка, я не смогла сохранить наше гнездышко – она подняла голову, слезы застилали ее глаза. Вдруг она встрепенулась, насухо вытерла глаза ладонями.
- Что это я, еще ничего не известно, а как дура рассопливилась. Может ничего еще не будет, а я тороплю события. Прости  меня, Ванечка.
Она прикрыла воротца и торопливо вошла в хату. Дети заканчивали завтрак. Оксана проглотила ложку каши, комок застревал в горле. Отпив глоток молока, она поставила кружку на стол и, извиняющее, улыбнулась Оле и Нюре, внимательно смотрящим на нее.
- Что - то не хочется, есть, кусок в горло не лезет. До сих пор Романенки не выходят из головы. Алеша, а Платошка показывал список раскулачиваемых членам комбеда?- Алеша отрицательно крутнул головой.
- Нет, когда командированный дал ему список, он его сразу засунул в карман, даже не читал. Да и читает то он…  каждое слово по полчаса.- Алеша помолчал, потом добавил.

     - Меня Платошка завтра отправляет с тремя колхозниками с обозом в город, зерно Романенково сдавать. Сейчас его колхозники взвешивают и грузят на телеги. Говорят много  прошлогоднего зерна у него осталось. Я сейчас пойду в комбед, Платошка сказал, что отчет надо писать, а я завтра увезу.
Алеша ушел. Оксана походила по хате, не находя себе места. Потом оделась и вышла на подворье. Зашла под навес, погладила, мирно хрумкающего сено, Гнедка, почесала за ухом корову, стоящую неподалеку у своих яслей и аппетитно поедающую свою порцию сена. Теленок шаловливо ударил воздух задними ногами и неуклюже запрыгал в сторону.
Угадывая невеселое настроение своей хозяйки, его мамка подняла рогатую голову от яслей и укоризненно взглянула на свое чадо. За камышовым плетнем, почуяв хозяйку, захрюкали боров со свинкой.

     Выйдя из - под навеса она вошла в хату. Оля с Нюрой домывали посуду после завтрака, обе обернулись и внимательно посмотрели на мать. Оксана разделась, повесила кожушок и прошла в горницу.
Открыв сундук, она вынула новые вещи Алеши, купленные еще в прошлом году, с запасом на вырост. Сложила их в мешок. Потом вынула тонкую пачку ассигнаций, подаренных Тимофеем, отслоила несколько бумажек и засунула их в  новые сапоги Алеши, свернула голенища, обвязала туго шпагатом и засунула в мешок.
Вошедшие Оля с Нюрой, с любопытством смотрели на материны манипуляции. Оксана бессильно опустилась на кровать. Дочери молчали, не пытаясь расспрашивать мать.

      - Доченьки, может, я ошибаюсь, но вы видели, что произошло  сегодня с Романенками. Боюсь, что нас ждет то - же самое. Платошка злой на меня, да не только он. Вся власть зуб точит на единоличников. Выведут всех нас под корень. Мало им половины всего нашего добра в оплату налога, хотят забрать все. Я сейчас пойду к маме с тятей, отнесу им все новые Алешины вещи. Его власть выгонять из хутора не будет, ведь он сейчас писарем работает в комбеде. Я скажу Алеше, чтобы он жил у бабушки с дедушкой. Старые они уже совсем, поможет им, когда совсем плохие будут.

     А вы сейчас повытаскивайте все свои новые и крепкие вещи. Завтра с утра оденьтесь во все новое и крепкое, Ванечку с Ниной не забудьте, помогите им. Когда придут нас выгонять, то переодеться уже не дадут.
Оля, вот деньги, что дядя Тимофей подарил, ты пришей карманчик изнутри новой кофты и зашей их туда. Туго нам придется, хоть на первый случай пригодятся.  А ты, Нюра, также спрячь вот эти деньги. Я их на молодого коня собирала, взамен нашего постаревшего Гнедка. – Оксана вынула стопку бумажных денег из-за иконы и протянула их Нюре.
- Теперь уж не будет у нас такой нужды с молодым конем. Пришей так же, как Оля, внутренний карман к своей кофте, булавкой пришпиль или совсем зашей. Малым пока не показывайте, а то проговорятся ненароком. Делайте сейчас, пока Нина с  Ванюшкой во дворе. Я выйду и найду им дело какое - ни будь.

     Дав задание дочерям, Оксана подняла мешок с одеждой и вышла. Нина с Ваней прибирались под навесом у Гнедка с коровой, отгоняя расшалившегося телка. Оксана попросила их натаскать в бочку воды.
- А Оля с Нюрой не помогут, что ли?- надула губки Нина.
- Олю с Ниной я заставила в хате перебрать и починить старые вещи.
- Да ладно, Нин, там воды с пол бочки, сами доносим. Пару раз до колодца сходим, вот и все.- Ваня весело улыбнулся матери.

      Отцова хата стояла почти в конце соседней улицы. Подойдя к ней, она увидела отца, одиноко стоящего у пустого загона.
У Оксаны сжалось сердце при виде его, бессильно опущенных, плеч. После гибели обоих сыновей, отец как – то враз постарел. Он и в колхоз то вступил потому, что сил уже не было дальше вести хозяйство. Раньше отца мучило то, что младший сын Петр воевал за красных, а старший Антон был у белых. Антон погиб на фронте, в боях с красными, теперь и могилы его не найдешь. Петр пришел сам, на своих ногах, но принес две пули в груди. Полежал три месяца, харкал кровью и тихо ушел. Частенько теперь видели старого отца, сидящим на хуторском кладбище.
Тимофей побывал и у него в гостях, рассказывал то же, что и Оксане. Понял старый отец Тимофея правильно, потому и коней своих не предлагал дочери. Знал, что все равно отберут.
- Здравствуй, тятя – отец повернул голову и радостно приоткрыл глаза.
- Пойдем в хату, надо поговорить. Мама то как, не приболела?
- Да нет, бегает еще старая. Это я уж развалился совсем. А ты чего с мешком?
-  Алешины вещи принесла, пусть побудут у вас.
- Ну, пойдем, пойдем, расскажи, что к чему.

     В хате Оксана расцеловалась с матерью и тяжело присела у стола.
- Ну, как вы теперь, колхозники, живете?
- Живем, меня вот сторожем поставили. Хожу, сторожу по ночам, скотину колхозную охраняю. А мать вот дома, по хозяйству занимается.
- Про Тараса Романенко то слышали?
- Ну, как не слышать, слышали, сами то не ходили, соседи рассказывали. Беда то, какая, это ж надо а,  с родной хаты выгнать. Он что, воровал, грабил кого, справно жил, то да, но ведь своим горбом наживал. Что, теперь все бедно должны жить, так как сейчас колхозники живут? Урожай почти весь власть забирает, а колхозникам на трудодни гулькин нос.
-- Ну, вот и меня скоро раскулачка ждет – глядя в пол тихо сказала Оксана.   
- Ты что, тебя то за что?- всплеснула руками мать – Иван ведь с крас-ными был. Они что, с ума все посходили. Тебе уже сказали, что ли?
- Нет, не сказали, но я чувствую, скоро придут. Платошка получил приказ от властей, чтобы извести всех единоличников. А со мной он давно хочет расквитаться.
      Вы Алешку моего примите, вот все его вещи новые принесла.  Его выгонять из хутора они не будут, он же в комбеде писарем служит, но хату заберут со всем добром. Мама, здесь в сапогах немного денег лежит, будет туго, берите. Алеша поможет вам тут по – хозяйству. Ну ладно, пойду я. Как стемнеет, Алеша привезет муки, зерна, сала, других продуктов. Вы с ним, тятя, закопайте на огороде несколько мешков зерна. На колхоз надежды нет, пригодятся в будущем.

     - Оксана – отец скорбно смотрел на нее – иди завтра к властям нашим и запишись в колхоз, а то ведь увезут куда – ни будь, к черту на кулички и сгинете там на чужбине.
- Думала я тятя, думала. Не могу я своими руками порушить то, что с Иваном собирали по малым кусочкам.  Тимофей приезжал, уговаривал. Я ему то же самое сказала. Пусть будет, как будет, может смилуется господь, да пронесет мимо.
 
                ----*----

     Следующий день прошел в тревожном ожидании, Оксана одела детей во все новое и крепкое, каждый приготовил себе котомку, куда положили по караваю хлеба и хорошему шмату сала. Непосвящённые в происходящее, Нина и Ваня ходили притихшие, непонимающе посматривали на молчаливую мать,  посерьезневших сестер, но вопросов не задавали. Вчера поздно вечером, Алеша отвез на подворье деда муку, зерно и помог ему закопать на огороде несколько мешков зерна, обернутых в брезент. Вопросов тоже не задавал, не отягощая себя проблемами. Попросила мать, сделал, значит так надо.

     После вечери Оксана вышла во двор и позвала с собой Алешу. Долго стояли они у воротец, о чем то разговаривая. Оксана вошла в хату, где все уже укладывались   спать. Алеши долго не было, потом он вошел посерьезневший, растерянный, пряча покрасневшие глаза.
Утром завтрак проходил в гнетущей тишине. Алеше предстояло сегодня ехать с обозом, сдавать зерно. Закончив завтрак, он встал из-за стола и растерянно смотрел на мать. Оксана трижды перекрестила его.
- С богом, сынок.- Они вышли во двор, и подошли к воротцам. Небольшой обоз в четыре телеги уже подходил к их хате.
 Долговязый парень на передней телеге, снял картуз и шутливо поклонился в пояс.
    - Садитесь, господин пан, карета подана.
- А вы чего так рано, солнце только – только поднялось?
- Председатель, сегодня, нас лично всех поднял, торопил выезжать пораньше. Чего стряслось – не знаю. А тебя, я гляжу, как на войну провожают, всей семьей. А Нюрка с Ольгой гляди разоделись, никак сватов ждут. Красивые у тебя сестренки.
- Ладно тебе – Алеша запрыгнул на телегу и сел на свободный край – Трогай, давай.

     Подняв глаза на родных, он приподнял руку в робком прощальном жесте. Оксана прикрыла рукой рот, сдерживая рвущийся вскрик, и только глаза выдавали нахлынувшее отчаяние. Нюра с Олей опустили головы, скрывая наливающиеся слезы. Ваня с Ниной, стоящие впереди, весело махали брату руками.
Обоз с Алешей уже давно скрылся за поворотом, а они все стояли и смотрели вдаль, ощущая в сердцах щемящую тревогу, как бы понимая, что увидят они его только через долгие десять лет. А Ваня не увидит его уже никогда, сгорев под бомбежкой вместе с вагоном, так и не доехав до фронта будущей страшной войны.
 
                ----*----

     Оксана вошла в хату последней, бесцельно походив по подворью, не-давно подметенному младшими детями. Подняла сухую былинку травы   незамеченную ими, и опустила ее через плетень в ясли Гнедка. Подобрала остатки корма, вывалившегося из свиного корыта, и сложила вновь в кор-мушку. Заматеревший боров со свинкой благодарно похрюкали в ответ.
Огляделась. Все вокруг хранило тепло рук Ивана и Алеши, ее детей. Слезы просились наружу, но она не дала им свободы.
Дети сидели в хате, не раздеваясь, притихшие и молчаливые. Нина и Ваня, не понимая всего происходящего, однако, не решались нарушить строгую молчаливость матери и сестер. Справедливо полагая, что вся эта гнетущая атмосфера связана с отъездом Алеши. Но ведь он не навсегда же уехал, сегодня вечером будет дома. Поэтому их молчаливая солидарность с взрослыми, носила некоторый легкомысленный характер.

     Во всеобщей тишине легкий скрип отворяемых воротец заставил всех вздрогнуть. Оля метнулась к оконцу и застыла у него, потом медленно повернулась и произнесла единственное слово.
- Идут!
Казалось, прошла вечность, прежде чем открылась входная дверь и впустила председателя комбеда и шестерых членов. Оксана встала и выпрямилась как струна.
- Здравствуйте, гости дорогие! Проходите, присаживайтесь к столу, может откушать, чего желаете? С самого утра вас жду.
- Не трудись Оксана, мы к тебе не в гости пришли – голос Платошки не тверд, глаза прижмурены, часто мигающие, показывать твердость власти ему еще тяжело, непривычно. – У меня на руках приказ районной власти, сейчас я его тебе зачитаю.

     - Не трудись Платоша, еще вспотеешь. Знаю я, зачем пожаловал ты ко мне. Раньше ты попрошайничать только ко мне приходил, а сегодня ты власть и тебе захотелось прибрать к рукам все мое добро, не тобой созданное, а руками моего Ивана, руками его детей, моими руками. Неужели это и есть народная власть, за которую он и жизнь свою положил? Ты слышишь, Ваня?! Этот народ пришел выгонять меня и твоих детей из хаты, построенной твоими руками, пустить нас по миру.

     - Постой, Оксана. Не рви душу – кряжистый Мацион шагнул вперед – Ты думаешь, мы своей волей к тебе пришли? Да мы все против твоего раскулачивания, знаем, как ты хозяйство свое ведешь, что Иван твой командиром красным был. Но у Платона приказ из города, Как мы против своей власти пойдем? Ты уж прости нас.

     - Эх, Леня, Леня, чистая твоя душа, ты думаешь, в городе сами власти список нашего хутора на раскулачивание составляли? Вот он, Платоша, собственноручно его написал своими каракулями. Алеша то мой не писал таких списков, а ведь он у вас писарем служит. И сегодня с утра с обозом не кто иной, а ваш командир его отправил, чтобы в глаза ему не смотреть и чтобы не мешал.
- А ты забыла, как на сходах против решений нашей партии выступала? Партия, Сталин решили, что колхозам быть. А ты все время против выступала, значит против партии, против Сталина. Так кто ты есть – ты есть враг политики партии и Сталина. Наша власть врагов миловать не собирается и не будет. А ты, Мацион, чего рассопливился, или тебе приказ районной власти не указ? Смотри…-
 
     Платон полностью овладел собой, его глаза сверкали злобой, он поочередно переводил взгляд с одного члена комбеда на другого и те покорно опускали глаза. – А ты, Оксана, за Ивана не цепляйся. Был бы он живой, так давно бы тебя на правильный путь поставил. Вступили бы в колхоз, и  не пришлось бы тебе с детьми горе теперь мыкать. Сама виновата и не делай из нас виноватых в твоей беде. Собирайтесь на выход и с собой ничего не брать, а то видишь, котомки навязали, да принарядились как на праздник.
-Побойся бога, Платон,- снова подал голос Мацион – Ивановы ведь дети, все хозяйство в этих котомках не унесут.
- Пусть возьмут - вразнобой подали голос остальные члены комбеда.

     Оксана с презрением  смотрела на тщедушную фигуру хуторского начальника, на его заостренное, желчное лицо, злые глазки и в ней постепенно нарождалась уверенность. Эта уверенность была сродни той, которая заставила ее проснуться, как от толчка той ночью, когда она впервые поняла, что с Иваном случилось несчастье и надо увидеть его, пока он живой.
Эта уверенность вела ее ночью, почти в бессознательном состоянии, к светящемуся окну тифозного барака, где она и увидела, в последний раз, родную голову своего Ивана.
И тут в хате раздался негромкий смех Оксаны. Все присутствующие вздрогнули от неожиданности.
Ну, вот, Платоша, пользуйся теперь моим добром, дождался ты своего часа. Только торопись, недолго тебе осталось. Вижу – печать на тебе смертная…
Платон затравленно взглянул на Оксану и выскочил из хаты, сопровождаемый негромким смехом уже бывшей хозяйки.
                ----*----

     Зима в этом году была необычайно снежной. Лошади и скот на колхозном Раскулачивание на хуторе продолжалось. Жестокому насилию подверглись еще три семьи единоличников. Платон Тимошенко был зол на себя, на членов комбеда за прошлое событие в хате Оксаны, и был непреклонен и даже жесток к раскулачиваемым хозяевам. За что и приобрел  в хуторе незавидную репутацию изверга.
    Вскоре, однако, раскулачивания прекратились, так как Платошка неожиданно заболел и слёг. По хутору поползли слухи, что это Оксана Скрыпник предсказала ему скорую кончину. Члены комбеда, после этого едва ли не самораспустились. Приехавший, по этому случаю, представитель района попытался на совещании комбеда избрать временно исполняющего обязанности председателя, но никто из членов не принял на себя эту почетную должность. Тогда представитель района, своим приказом, обязал Артема Сполитака, председателя колхоза, исполнять обязанности и председателя комбеда. Но тот выговорил себе условие, что временно не будут проводить раскулачивания, до выздоровления Тимошенко.

        Своим вторым приказом представитель обязал, писаря комбеда Алексея Скрыпника, принять на хранение печать комбеда, на время   недееспособности Тимошенко Платона. Исходящие документы будут действительны за подписью временно исполняющего обязанности  председателя комбеда Артема  Сполитака. Эти решения представителя района, члены комбеда поддержали единогласно, подписав соответствующий протокол.
       Удовлетворенный проделанной работой, представитель отбыл, предварительно приказав информировать районную власть о состоянии здоровья Платона Тимошенко и немедленно продолжить работы по дальнейшему раскулачиванию после его выздоровления.

                ----*----

          Алеша шел по склону, заросшей кустарником и редкими деревцами, балки. Снег почти весь сошел, но земля была сырой, не просохшей и приходилось выбирать места повыше, заросшей прошлогодней травой. Идти по пашне было совсем невозможно, грязь налипала так, что ноги утопали по щиколотку. Но  это ненадолго. Легкий степной ветерок, плюс к тому, повышающаяся температура воздуха  под щедрыми лучами солнца быстро сожрут оставшийся снег и подсушат пашню. Так что пора готовить плуги и бороны, осматривать и если надо, чинить лошадиную  сбрую. Этим сейчас и занимаются колхозники да, остающиеся еще, единоличники.
          Страшновато сейчас им живется. Раскулачивание на хуторе по-колебало многих, у некоторых не выдержали нервы и они решили вступить в колхоз. Остались самые упорные, но и у них шалят нервы. Не спится по ночам, страшно потерять все, что досталось нелегким трудом. Но слишком голодно в колхозе, трудодни нищенские. Это и останавливает. Планы сдачи зерна государству высокие.

                ----*----   
            
           Алеша шел в последний раз посмотреть на свою, родную пашню.  Скоро выйдут колхозные пахари, межи перепашутся, и не отличишь тогда где она, родная, политая щедро своим потом, топтаная своими ногами до кровавых мозолей. Приросла кормилица к сердцу, трудно ее оторвать, а когда отрываешь, то обязательно с кровью.
           После сдачи Романенкова зерна на районные склады, они с обозом вернулись уже к вечеру.   Алеша заглянул сначала в комбед, где его ждал Платон, чтобы сдать ему бумаги о приеме зерна. Так, почему-то, настаивал Платон перед отъездом обоза. Тогда-то  Алеша и узнал, какая страшная беда приключилась с его семьей. Платон был хорошо подготовлен  к  этой встрече. Глядя в глаза ошарашенному Алеше, он тряс перед его носом приказом районной власти о раскулачивании. Убедительно доказывал, что это никак не его инициатива, а приказ из района, а не выполнить его они не имеют права.
        - Ты пойми, в районе знают, что твой отец красный командир, поэтому никуда в Сибирь их не будут выселять, как Тараса Романенко. Мне само начальство обещало. Могут оставить в городе, там же твои дядья живут, или в другой район перебросят. Потом найдешь их, на свиданку съездишь.  Отпустим, если разрешат. Домой сейчас не ходи, там уже опись имущества сделана. Жить будешь у деда с бабкой, она же сейчас колхозники, небось, не выгонят. Ну чего твоя мать такая упертая? Мать, отец в колхоз вступили, а она ни в какую. Ну, жили бы спокойно сейчас – последние слова Платон произносил, уже опустив глаза в пол, совсем мирным тоном, как бы подчеркивая большую вину его матери.

       Сбоку, в глубине балки, раздалось потрескивание кустарника, и Алеша разглядел фигуру человека.
        - Привет, Алеха,- показавшийся знакомым голос раздался сзади. Алеша резко повернул голову и увидел молодого парня, поднимавшегося из балки. Изможденное лицо, потрепанная одежда не делали его узнаваемым. Алеша напряженно всматривался в его лицо и, понемногу, начали проявляться знакомые черты.
        - Киря. Ты что ли?
         - А что, не похоже?
         - Так вас же увезли.
         - Увезти – то увезли, да мы опять здесь. – Кирилл глянул вниз, где из балки поднимался его старший брат.
         - Петруха… да вы откуда?
         - Не спрашивай Алеха. Мы оттуда, куда боле не пойдем. Слышь, у тебя пожрать с собой чего – ни будь, не найдется? – голодные глаза обоих братьев с надеждой смотрели на Алешу.
         -Да вот, хлеба немного есть.
Алеша вынул из-за пазухи ломоть хлеба. Петр нетерпеливо схватил краюху, разломил пополам и оба с жадностью впились в нее зубами. Кирилл подавился куском и натужно закашлялся. Алеша с жалостью смотрел на них, всегда уверенных здоровых парней. Покончив с едой, Петр прервал, хотевшего уже начать расспросы, Алексея.
         -Погоди, Алеха. Потом все расскажем, будь человеком, принеси пожрать чего – ни будь, а то скоро кончимся. Почти неделю ничего не ели.
Кирилл  замычал от боли и схватился за живот.
          -Христа ради, не рассказывай про нас. Загребут и обратно увезут, а это смерть.- Петр то же схватился за живот и присел от боли. – Давай Леха, побыстрее, мы тут в балке переждем.
          Алеша почти бегом ринулся в обратный путь, на ходу обдумывая свои действия.
         - На хуторе голодно, их с дедом и бабушкой пока спасают, перевезенные мука и зерно. Мука почти кончается. Взять каравай хлеба без расспросов, считай, не получится. Действовать придется открыто и все рассказать. Дед с бабушкой люди понятливые, чужому горю посочувствуют да и смолчать сумеют. Муки мало, но зерно еще есть, перебьются.
         Осторожный рассказ Алеши о сыновьях Тараса подтвердил его надежды на их человечность. Бабушка без разговоров вынула последний каравай, оставив для себя половину начатого.
         - Муки немного есть, спеку еще два раза.
Дед насыпал в мешок небольшую меру зерна и положил котелок, в котором бабушка варила в поле каши да похлебки.  Потом подумал немного, достал легкую конскую попону и тоже  засунул в мешок.
- Пусть укрываются по ночам, небось, под луной спят, замерзают, поди. А вот еще полкоробки серников, костер развести пригодятся. Скажи, пусть похлебку из зерна варят, а то животами намаются.-
Дед навязал заплечные веревки, чтобы удобно было нести мешок, попона все – таки занимала много места.- Ты дуй задами, через огород, чтоб с мешком тебя народу поменьше видело, а то любопытных много. Всем не объяснишь, чего с мешком в поле поперся.
                ----*----

     -Ну, принес?- заслышав шаги Алеши, из балки приподнялся  Петр.         -Давай по куску хлеба. Киря до сих пор с животом мается, да и я еще не отошел.
Алеша отломил им по маленькому куску.   
- Вы хоть помедленнее ешьте, а то опять животы схватит.
- Да ладно - отмахнулся  Петр.
-Сейчас костер разведем, похлебку жиденькую сварим из зерна.

     Он наломал сухого кустарника, обломил сухие ветки у нескольких деревьев и развел костер. Потом набил котелок снегом, предварительно очистив его сверху от напавшего мусора. Пока снег таял, в подвешенном над костром, котелке, Петр начал рассказ о передрягах, произошедших после их раскулачивания.
- В городе нас погрузили в вагон, там семей тридцать набилось из разных хуторов. Куда повезли – никто ничего не знает. Оказалось на Урал привезли. В какой – то деревне дали три телеги, чтоб какое – никакое барахло сложить. Дали два десятка лопат, топоры, пилы двуручные и поперли мы в тайгу. Верст  двадцать пешедралом отмахали. Остановились, на какой – то полянке и приказали нам рыть землянки. Половина мужиков  роют землянки, половина других лес валят. А уж зима началась, снег пошел.  Кое – как распихали нас по землянкам, а там сырость, с потолков капает, холодина. Чего говорить, к концу зимы нас половина из всех осталась.
Батя с мамкой простудились и к весне померли.
      Сестры наши с другими бабами ходили в деревню, пожитки разные на хлеб менять,
   да там и остались. Местные парни уговорили замуж за них выйти. Ну а мы, как снег начал таять, ломанулись с Кирей в бега. Теперь нам и терять нечего. Отлежимся малость, да наведаемся в гости к Платошке, поквитаемся за смерть наших родителей. После всего, что мы хлебнули, нам и смерть теперь не страшна.
- Не жилец Платошка, лежит дома и не подымается.- Алеша добавил снега в котелок – но нас он успел раскулачить и еще три семьи.
- А ты как здесь, неужто тоже в бегах?
- Да нет. Платошка  меня еще до этого  взял писарем в комбед. А когда моих раскулачивали, то я тогда в городе был, с обозом зерно сдавали. Сейчас я у деда с бабушкой живу. Моих - то не должны увозить, поблажка им вышла, должны в городе оставить. Отец – то у нас красным командиром был. Я сам еще не знаю, где их искать.
- Так ты писарем до сих пор служишь?
-Да, не стали меня высылать, но хату отобрали.
- Вот оно что…- Петр задумчиво смотрел на закипающую воду – А ну давай, сыпь зерна.
Алеша сыпанул три горсточки зерна в закипевшую воду.
- Пускай похлебка пожиже будет, вам сейчас не надо крутую кашу. Вот соли только нет.
-После такой голодухи сойдет и так.
Подошел Кирилл, все еще морщась от боли в животе. Поводил носом, улавливая сытные запахи разварившегося зерна.
-Ну, наконец-то, горяченького похлебаю. А то у меня уже и брюхо к спине присохло.
Петр помешал деревянной ложкой в котелке.

     -А чего, Алеха, слабо бы тебе нам какие-не то справки спроворить? Мол, такие-то, такие... Жители хутора Лагодовки, не раскулаченные, направлены в город – ну я не знаю – на работу что - ли. Как-нибудь поскладнее, ну ты же писал чего-нибудь такое. Вот печать бы еще поставить.
-А печать то у меня, мне ее на сохранение дали, пока Платон… это, ну как, а - недееспособный. Я ее с собой и ношу всегда, что б не потерять.

     Алеша пошарил за пазухой и вытащил печать, замотанную в измазанную чернилами, тряпицу. Братья изумленно вытаращили глаза.
-Ну вот, - Петр повернулся и встал на одно колено, держа ложку в правой руке – Сделай, Алеха. Век тебя благодарить будем. Может снова заживем как люди, а не сдохнем где – ни будь в буераке. Мы и Платона тогда трогать не будем, пусть живет, пока сам не сдохнет.

     -Слушайте - Алеша, в свою очередь, таращил глаза на братьев - а я ж и своим тогда справки сделаю, и они на работу могут устроиться. Ну все,  оставайтесь, а я побежал, надо еще подумать, как написать. Если ничего не случиться, то завтра я принесу вам справки во второй половине дня. А если нет, то послезавтра. Ждите тут в балке.
Алеша  торопливо зашагал в направлении хутора, чувствуя у себя на спине загоревшиеся надеждой, глаза братьев. В хуторе он сразу направился в комбед, пустующий с тех пор, как слег Платошка. Сполитак комитет не собирал, советоваться было не о чем, а сам большей частью пропадал дома. На двери висел замок без ключа, воровать было нечего. Алеша снял замок и повесил его на ручку двери, в доме было холодно, не топили уже много дней. Он прошел  своему столу, осмотрел пузырек с чернилами, который стоял открытым с тех пор, когда он, под диктовку Платона, писал последний отчет о раскулаченных. Чернила и не собирались сохнуть в такой холодине. Он нашел чистые листы бумаги, опробовал  перо,  на исписанном листе, и задумался, как складно написать текст . Получилось примерно так:
                Справка
выданная гражданину хутора Лагодовка Горловского району Петру Романенко, сыну Тараса Романенко. Двадцати одного году от рождения. Неженатого. Не раскулаченного .Для устройства на работу.
      Писано девятого  марта 1930 года.
Исполняющий обязанности председателя комбеда
 Артем Сполитак

   
     Алеша еще раз полюбовался на свое произведение и нашел его достаточно убедительным. На другом листе написал такую же  справку и для Кирилла. На исписанном листе попробовал подделать подпись Сполитака и нашел ее вполне достоверной,  чем и закрепил обе справки. Достал печать и попробовал ее на пробном листе. Печать получилась нечеткой. Тогда он обратной стороной пера ручки помазал поверхность   печати и вновь опробовал. Получилось вполне четко.
Отложив готовые справки на край стола, чтобы немного подсохли и не мазались, он взял чистые листы, и по образцу справок братьев, довольно быстро подготовил справки на старших сестер и матери.

 Расписавшись за  Сполитака, он проставил печати и разложил бумаги на столе для
     подсыхания  чернил.
Справки на братьев Романенко были уже полностью готовы, Алеша собрал их , согнув пополам, и сложил во внутренний карман.
Вдруг на улице раздался конский топот и голоса переговаривающихся людей. Алеша торопливо собрал подсыхающие справки и едва успел сложить их внутрь чистых листов на столе. Дверь отворилась и впустила трех милиционеров, сопровождаемых Сполитаком. Из разговоров стало ясно, что в районе уже оповещены о бегстве братьев Романенко.
-Ты что-нибудь слышал о них?- Сполитак внимательно поглядел на Алешу, тот с трудом выдержал его взгляд и отрицательно помотал головой.
- А мы вот заглянули к Платону, плохой он, разговаривает с трудом, не встает с постели. Говорит, что твоя мать наворожила ему эту болячку.

     - Ворона на хвосте принесла ему эту болячку - зло сверкнул глазами Алеша – нашли цыганку ворожейку. Сейчас весь хутор будет перемалывать эту чушь – скрытая обида на Платона за свою семью, рвалась наружу.- мало того, что отец жизнь свою за советскую власть отдал, так еще и нас из родной хаты выгнали. Нашли кулаков. То, что у нас всегда свой кусок хлеба был, так мы за него потом умывались с утра до вечера, а Платон семечки на скамейке лузгал, а за хлебом на порог приходил, попрошайничал. Вот он и выместил на ней свою злобу. Ну да, теперь он власть.

     - Ты, парень, шибко – то пасть свою не разевай – старший из милиционеров недобро смотрел на него сквозь прищуренные глаза – если раскулачили, значит так надо было. Про отца твоего власть наша знает, потому и не сделали твою семью спецпереселенцами, оставили в городе, да и ты, вон, сидишь на должности при власти. А то, что твоя мать против колхоза выступала, то никому не секрет. А могли бы еще хуже сделать.
-А ты чем здесь занимаешься, какие дела у тебя?- Сполитак по-прежнему внимательно смотрел на Алешу.- А то я гляжу, дверь открыта, вот и заглянули сюда.
-Да так, делать нечего было дома, зашел… Чернил вот в пузырьке не закрыл, могли засохнуть.
-Что в такой холодине засохнуть может, разве что замерзли бы.
-Ну что, пошли ко мне, поснедаем, что бог послал. Вам же еще по другим хуторам мотаться. – Сполитак обратился к офицеру, потом вновь повернулся к Алеше.- А ты что, еще сидеть здесь будешь?

-Да нет, делать-то нечего.
-Ну, тогда пошли, я вот ключ у Платона взял, закрою дверь на замок. Понадобишься, пошлю за тобой кого-ни будь.
Алеша обратил внимание, что старший, из милиционеров, попрежнему внимательно наблюдает за ним.

     Ночью он проснулся от тревожного предчувствия. Почему – то вспомнились острые, внимательные взгляды милиционеров и Сполитака. Надо быстрее предупредить братьев, о том, что их уже разыскивают по всему району. Уходить им надо отсюда и как можно быстрее. Эта тревожная мысль не давала ему уснуть до самого утра. Утром Алеша попросил деда сходить до колхозного двора, где милиционеры оставляли своих коней. Разузнать , уехали они или остались здесь. Дед  вскоре вернулся с вестью, что коней нет, нет их и хаты Сполитака, значит, поутру они уже отъехали до соседнего хутора  Бердянского. Алеша решил, что ждать полудня не стоит, чем раньше предупредить, тем лучше.
С согласия деда, он насыпал в узел четвертинку ведра зерна для братьев. Когда они еще найдут чего – ни будь поесть. В голодуху можно и сухого зерна похрумкать, все лучше, чем ничего.

     Отправился он через огороды, чтобы ненароком не встретить кого - ни будь. Проходя мимо огорода Тимошенко, он чертыхнулся – жена  Платона, вытянув шею, внимательно наблюдала за ним. Настроение испортилось, надо же ей было выползти в такой неподходящий момент.
Прибавив шаг, Алеша, через час ходьбы по бездорожью, добрался до балки. Увидел он их скоро, сидящих у костра и мирно беседующих. Услышав шаги, они тревожно вскочили и тут же расслабились, увидя Алешу.
- А мы тебя попозже ждали. Ночью костер не жгли, боялись, чтобы ненароком никто не набрел. Под попоной сегодня спали по царски, совсем не замерзли.
- Собираться вам надо, браты. Ищут вас по всему району. Вчера три милиционера у нас на хуторе были. Сегодня на Бердянский уехали, куда дальше не знаю. У вас родичи – то поблизости есть? Может, проверяют, что вы по родне прячетесь? Уходить вам надо и подале, где вас никто знать не будет. Слышно, что где – то на Днепре, большая стройка идет, вот там бы, меж народа и затеряться вам. А справки я вам успел сделать. Едва не застукал меня с ними  Сполитак с милиционерами. Своим то я печати только успел поставить, как они нагрянули. Едва спрятать успел.   

     - Пожевать надо сначала, похлебку еще раз сварить, когда еще придется костер развести. Хлеб трогать пока не будем, пригодится еще – Петр подал котелок Кириллу – сходи, братан, набери снега.
- Я вот еще зерна вам принес, немного правда, самих уже подпирает - Алеша развязал узел – давай мешок, досыплю.
                ----*----

      Жена Платона быстрым шагом шла по улице хутора. Дойдя до хаты Сполитака, она легонько постучала в окошко.
- Ну, как? – Сполитак в одной рубахе торопливо выскочил на улицу – давно ушел?
- Только что, шел без мешка, меня увидел и голову опустил. Ушел туда же, что и вчера.
- Ладно, спасибо тебе. Как Платон, не полегчало?
-Лежит, как и лежал. Плохой совсем.
-  Ну, ничего, будем надеяться на лучше.
Сполитак юркнул в хату и, через небольшой промежуток времени, вышел и торопливым шагом двинулся к комбеду. Подойдя, он отпер замок и отворил двери настежь, не закрывая. Зашел на два шага внутрь и начал напряженно вглядываться через дверь на небольшой лесок, в полуверсте от хутора. Вскоре из него выскочили три всадника и наметом, поскакали к хутору.
Несильным порывом ветра со стола писаря сбросило часть бумаг. Сполитак машинально нагнулся, собирая рассыпавшиеся листы, и положил их на стол. Очередной лист вновь закружился в воздухе, он поймал его и ненароком вгляделся в текст.
                Справка
Выданная…--------------- Ане Скрыпник…------------------------------
-
До него стал доходить смысл текста, но времени не было. Он сунул лист в карман штанов, запер дверь и бегом бросился к колхозному двору.
-Лови коня, да побыстрее – крикнул он скотнику, сам бросился в сто-рожку, схватил седло и выбежал во двор. Вдвоем они оседлали коня и Сполитак, запрыгнув седло, погнал коня навстречу, уже подъезжающим милиционерам.
- Ну, что? – старший из милиционеров возбужденно таращил глаза.

     -Ушел, уже с полчаса как. Также как и вчера. Задами пошел в сторону балки. Тут я у него любопытную бумажку на столе нашел, ветром сбросило.- Он вынул бумажку и прочитал полностью.- Вот подлец а, даже мои каракули похожи.… Ох и стервец!
-Что там?- полюбопытствовал старший.
- Справку раскулаченной сестре написал,
 и подпись мою подделал и печать поставил. Она ж у него хранится.
- Так он, наверное, и братьям справки написал. Ну, веди, куда ехать и далеко ли.
                ----*----
 
      Братья с аппетитом доедали похлебку из зерна.
- Ух! Еще бы столь съел и не подавился бы.- Кирилл опрокинул коте-лок над широко открытым ртом, сливая остатки похлебки.
- Киря, ты котелок оботри снегом хорошенько, а то он сажей все зерно и хлеб перемажет с попоной вместе. А ей укрываться потом, перемажемся все.
Кирилл послушно спустился вниз балки и поднялся чуть выше, чтобы прошлогодней травой хорошенько протереть котелок. Внезапно он замер и прижался к земле. Алеша и Петр встревоженно смотрели на него, не понимая причин его поведения и, только подняв глаза, Алеша увидел пригнувшиеся фигуры  двух милиционеров на вершине склона балки. Петр вскочил и рванулся было наверх, но позади раздался спокойный голос:

     - Да хватит, ребята, бегать. Отбегались уже.
Позади них на верху, стоял старший милиционер с маузером в руке и Сполитак. Два милиционера, с винтовками в руках, спустились с противоположной вершины и, не заметив Кирилла, поднялись наверх. Кирилл, поняв, что не обнаружен, не поднимая шума медленно, на четвереньках выбрался наверх и, не выдержав, кинулся бежать. Один из милиционеров бросил винтовку к плечу и прицелился.  Потом опустил ствол и сказал Петру:
- Останови брата, пристрелю ведь, оно тебе надо.
- Стой, Киря, вернись назад – крикнул Петр и обреченно опустил голову. Потом поднял глаза и, прищурясь, взглянул на Алешу.-  Ну, что, Алеха, молодец! Много ты заработал на этом?  Должность свою отрабатываешь?
- Да нет, он тут не причем. Видели вчера его, как он с мешком к вам ходил, да и сегодня проследили.- Сполитак вытащил из кармана смятый листок. – Вот этой бумажкой он и меня под удар бы подставил, спасибо ребятам, что вовремя подъехали.

   - А ну ка, обыщи их. – Скомандовал старший одному из милиционеров. – Красиво пишешь – обратился он к Алеше, просмотрев отобранные справки у братьев – надолго теперь придется тебе забыть про свое искусство. Ох и надолго…
- Приведите коней – обратился он к двум милиционерам.
- Ну что, собирайте и вы свои котомки и пошли…

Продолжение следует.