Звёздочка

Она продолжала прихорашиваться перед зеркалом, отвлекаясь только тогда, когда за открытым окном, затянутым сеткой, становилось особенно шумно.
Каждый раз, поворачивая голову к окну, она широко раскрывала глаза словно от удивления.
В такие солнечные дни весна наносит прицельные мазки, будто художник, подправляющий панораму мая: зелень деревьев становится гуще, с газонов исчезают последние серые пятна. И природа не жалеет ни красного, ни белого, ни жёлтого, ни голубого — настало время пышного праздника цветения.
Трудно в такие дни не захотеть выйти на улицу — к этой красоте, к запахам весны, к всеобщей радости. Но она упрямо продолжала заниматься головой, словно от этого зависело всё.
Вдруг она начала кланяться своему отражению в зеркале, по-видимому, решив, что сделано всё возможное.
— Звёздочка, — прозвучало отчётливо, когда её движения внезапно прекратились.
Наш волнистый попугай, которого мы всё это время считали девочкой, неожиданно заговорила. Она произнесла своё имя. Это было по-настоящему удивительно: во всех статьях и заметках о волнистых попугаях утверждалось, что говорить умеют только мальчики. Похоже, природа распорядилась так, чтобы в птичьем мире самки не тратили время на болтовню и пустые разговоры.
Взволнованные нашим уникальным попугаем, мы поехали на птичий рынок недалеко от метро Таганская — к дяде Паше, как его все называли. Он знал о волнистых попугаях буквально всё и мог говорить о них часами.
— Нос у Звёздочки не посинел, значит, точно девочка, — добавил я в конце рассказа.
— Сколько ей сейчас? — спросил дядя Паша.
— Почти месяц.
— Надо подождать до четырёх–пяти, — сказал он.
Немного помолчал и вдруг расхохотался:
— Приходи тогда — невесту тебе продам для твоего Звёздочки!
Через четыре месяца нос у Звёздочки посинел, а словарный запас вырос до двадцати слов. Мы снова отправились к дяде Паше — уже за невестой для Звёздочки, которого теперь звали Звезду;н. Наш волнистый попугай оказался совсем другим, но любить мы его меньше не стали.