Повесть о матери глава 1-2

         
   

 ГЛАВА1

     Я стою на невысоком пригорке, едва ли на полметра - метр возвышающимся над остальной частью местности. Природа совсем недавно освободилась от снега, но почва уже сухая, даже в низинах нет остатков талой воды, как всегда бывает в это время. Молодой сосновый бор не затеняет землю, полон щедрого весеннего солнца и дает простор невысоким березкам, весело шевелящим мелкими, еще клейкими листочками.

      Я не замечаю красоты уголка скупой сибирской природы. Мой взгляд обращен вниз на небольшой могильный холмик со скромным обелиском. На нем фотография пожилой, но еще красивой женщины. Это не та яркая и броская красота капризных красавиц, заставляющая совершать безумные поступки, ломающая характеры и судьбы. От этой красоты веет надежностью, верностью, спокойствием, невозможностью предать…

-Здравствуй… мама…Я пришел…-

Предательски щиплет глаза, в горле комок, не дающий высказать слова.

-Прости, что меня долго не было… Я знаю, ты простишь, ты всегда

умела прощать, хотя, бывало, доставалось мне ремешка. Но я всегда чувствовал твою справедливость и не обижался, ведь ты сама, после этого, чуть ли не со слезами на глазах спрашивала:

-Тебе не больно сынок?

-Нет-уже радостно отвечал я.

     А прощать было кого, ведь нас у тебя шестеро: Лена, Валя, Тамара, Зина, Я, и Саша. Лену мы не знали, она ведь умерла еще ребенком там, на Украине. Это была твоя первая трагедия. Потом был Урал, где мы все родились. Вспоминая твои рассказы, я понимаю, что это было самое счастливое время в твоей жизни.
     Отец донбасский шахтер, передовик производства, бригадир стахановской бригады – был вызван к руководству шахты и, в присутствии двух молчаливых незнакомцев, получил назначение на работу в уральских рудниках. Согласия не спрашивали. Так ты оказалась на Урале. Отец добывал в шахте руду. Что это была за руда, никто не спрашивал, спрашивать было нельзя. Руду выдавали на« гора», грузили в вагоны и увозили.
     Время было тревожное,предвоенное. Планы добычи увеличивали, крепежники отставали от проходчиков и торопились в ущерб безопасности. Случались и обвалы породы, несколько раз в них побывал и отец, что не добавило ему здоровья. Но он приносил хорошую зарплату и в семье был надежный достаток, а это было основным в то тяжелое время.

Ты как могла, старалась вносить свою лепту в благосостояние нашей семьи. Я смутно помню, что за огородами текла небольшая речка, но рыбы там было, видимо, немало. Вы с соседкой, тоже женой шахтера, организовали рыбную ловлю. Ловили, жарили карасей, и продавали на местном рынке. Это был, наверное, первый кооператив в истории Советского Союза.



      В нашей семье частенько вспоминается забавный эпизод, связанный с рыбалкой. Как то старшие сестры пошли на речку стирать мои пеленки и обнаружили на мелководье выбившуюся погреться на солнышке, огромную рыбину.Преодолев страх, они сумели выбросить ее на отмель и скрутили в мои пеленки. Этот эпизод достоин уважения, так как рыбина была не меньше их роста, и они с трудом донесли ее домой, порой падая под ударами ее хвоста.

     Потом грянула война,отец получил бронь от призыва на фронт и все страшные четыре года давал стране руду. Ты рассказывала, какой ценой это ему доставалось. Все людские ресурсы подбирала война, приходилось работать за двоих, троих, четверых. Рубить породу, крепить своды, грузить вагонетки и откатывать их. Приходил с работы как с креста снятый, но никто не сетовал, не жаловался…» Война». Уже много позже ты говорила:

-Лучше бы на фронт взяли его, пусть хоть калекой бы пришел, да живой.

Менее чем за год до окончания войны появился на свет и я. Ты вспоминала, как счастлив был отец. Да! Сын - наследник, продолжатель рода. Желанный ребенок для любого отца.

     Спустя четыре года на свет появился мой братик Саша. Радость отца перемежалась с печалью. Он уже начал чувствовать предел своих физических возможностей. Тяжелейшие условия труда, ядовитая пыль руды сделали свое дело. Слава передовика труда осталась позади, он уже не мог выносить тяжелую физическую нагрузку и был переведен на второстепенные работы. Сколько бессонных ночей вы с ним провели, обсуждая свою будущую жизнь.Возвращаться назад на Украину, в разоренную фашистским нашествием землю, было бессмысленно. Ты, мама, это хорошо понимала. Младший твой брат Ваня, сгинул в горниле войны. Старший брат Алексей вернулся живым и здоровым, но мужья сестер после тяжелых ранений. Жилья нет, все разбито и порушено, ютятся кто где. Помочь они не в силах.

     -Поедем Нюра на мою родину, будет тоже нелегко, но, все- таки, войны там не было. У меня четыре брата, помогут, если что…- наконец решил отец - Да и детям там будет проще,не будут чувствовать себя изгоями…как если бы там, в ваших краях… Ты согласилась, куда же было деваться, хотя сердце ныло - ехать в холодную, неизведанную Сибирь.

Да, твое сердце вещун. Как заныло оно там, уже на вокзале, когда я, еще не достигший пятилетнего возраста, испугавшись паровозного гудка подходившего поезда, закричал:

-Мама! Давай никуда не поедем. Пойдем домой.- С тех пор ожидание беды не покидало тебя, и она не заставил себя долго ждать.

Осенний Иркутск, встретил ненастной погодой. Ожидавшие нас два брата отца нашли попутную грузовую машину. Предстоял путь более сотни километров. Это сейчас, в комфортабельном автобусе, такое расстояние не является проблемой, но тогда передвигаться можно было только на открытых грузовых машинах. Тебе досталось самое лучшее место - в кабине водителя, на руках ведь еще грудной мой братик Саша. По улицам города бойко шла торговля спиртным, и водитель останавливался едва ли не у каждого киоска, «заправляясь» на дорожку. -Ты бы не пил много, людей ведь везешь -робко попросила ты -Не беспокойся красавица, довезу честь по - чести.На фронте всякое бывало но, как видишь, живой да здоровый пришел. Твой - то воевал?

-Нет, он шахтером был на уральских рудниках, бронь имел. Братья его, что нас встречали, воевали.

- Отлынил, значит, от фронта, отсиделся в тылу.

-Тебе бы так отсидеться, ты вон живой здоровый, водку хлещешь, пивом запиваешь. А он все эти годы под землей надрывался, ядовитой пылью, да газами травился, несколько раз под завалами был. Последний раз едва откопали.

- Да ладно, не заводись. Всем досталось и в тылу и на фронте - присмирел водитель -Я посмотрел, что там фашист натворил. Это как теперь все восстанавливать? Но и мы тоже постарались, когда на их землю зашли. Там у них город есть, Дрезден называется. Так американцы его с воздуха весь развалили. Когда мы подошли - там одни развалины, аж ужас берет. Но с другой-то стороны, какого хера он на нас полез? Вот и получай ответку. - Водитель надолго замолчал, переживая все заново.- Американцы всю войну союзниками были, вместе с англичанами танки, самолеты присылали, второй фронт открыли, помогли фашиста добить.А теперь врагами стали, что ли. Атомную бомбу придумали.Японцам и так уже конец был, мы им на Дальнем востоке вломили хорошо. Зачем было эту бомбу бросать?Не терпится показать нам кто в доме хозяин? Ну да, показали. Нам сейчас с ними воевать никак нельзя,хлеба вдосталь нету,многим задницу прикрыть нечем. Нищета - одним словом, А разруха считай до самой Москвы.

Водитель еще долго вспоминал прошедшие годы войны, ноты уже не слушала его. Думала про своих родных - мама, Оля,Нина - все были под немцем. Алеша на фронте был, а Ванечки уже нет, пропал без вести, как ушел на фронт, так ни одной весточки и не было. Светлых пятен в жизни, если оглядеться назад, по -хорошему ты и не видела. Отец сгинул на гражданской войне,командиром был у красных. Убить не убили, так тиф скосил. Весточку с оказией передали, что лежит в госпитале в Кривом Роге.Мать ездила к нему, но свалилась от тифа. Лежала в том же госпитале, но свидеться не пришлось. Сама выкарабкалась, а отец уже лежал в земле.
      Все хозяйство лежало на матери – суровой, властной женщине -да на подростке Алеше. Понятно, что и младшие сестры не отлынивали,всем находилась работа -птица, корова с теленком, рабочий вол, конь, да железный плуг с железной бороной – особая ценность в хозяйстве. Отец и все его три брата, умели хорошо играть на струнных инструментах, особенно на скрипках,которые сами и мастерили.Все сельские праздники не обходились без их участия, соответственно был дополнительный заработок, чему хозяйственная мать находила достойное применение.

После гражданско войны новая беда.В хутора, в села стали прибывать из города вооруженные отряды красноармейцев, назывались они продотрядами.Эти продотряды выгребали все зерно, в том числе и посевное.В результате разразился повальный голод...

Потом коллективизация, колхозы. Куда мать наотрез отказалась уводить скот. Более сведущие братья отца,перебравшиеся в город, уже давно настойчиво советовали ей продать весь скот и купить какое – либо жилье в городе. Но уговорить ее, весь смысл жизни, которой был в этом хозяйстве,было невозможно. Новая беда пришла с другой стороны… Ты рассказывала, как старшему брату Алеше доставалось от матери ремня за то, что покуривал и тайком носил соседу хлеб и сало в обмен на табачок. Сосед был настоящим бедняком, не имел никакого хозяйства, но особо и не утруждал себя, чтобы как- то улучшить положение своей семьи.Единственно, чем он занимался,это посадкой табака,который потом обменивал на продукты. Мать по доброте душевной, иногда помогала ему, но однажды терпение ее иссякло. Как то по весне после его очередного попрошайничества, она сказала ему:

-Дам я зерна тебе на посев, дам плуг и коня, как сама отсеюсь, хватит тебе голодранцем по селу ходить. Будь мужиком, посей да будь с хлебом. -Сосед зерно взял,но за конем и плугом не пришел. С тех пор она его на порог не пускала. Теперь же сосед стал председателем комитета бедноты.И тут грянуло раскулачивание. Все крепкие хозяева были признаны кулаками и подлежали лишению всего имущества и жилья. Одной из первых на раскулачивание назначили твою семью. На совете комитета бедноты все члены были против этого.

- Иван Скрыпник ведь красным командиром был,да и жинка его одна хозяйство ведет, никогда батраков не держала,все на ней да на детях.-На что председатель сурово спросил — Вы что, политику партии не поддерживаете? Колхозы вон никак не поднимутся. Весь скот и земля перейдут к нам, укреплять же надо. Хватит, пожировало кулачье, пусть теперь сами почувствуют, как беднота живет.- На что все члены только опустили головы.

Тревожные сигналы автомобильной сирены отвлекли тебя от невеселых дум. Фары встречной машины стремительно летели навстречу. Ты закричала и рванула уснувшего водителя за плечо, тот поднял голову и раскрыл глаза от ужаса, потом резко крутнул рулевое колесо.Машины разошлись, слегка зацепившись бортами. Заплакал проснувшийся братик.

-Ты что! Угробить нас всех захотел.

-Все, все, красавица…все. Извини,больше не повторится.Да, пивко на водочку нехорошо легло, но теперь все. Клянусь.Уязвленный водитель тараторил без умолку, стараясь смягчить свою вину. Проснувшийся братик никак не мог успокоиться, и ты долго баюкала его, пока он не затих. Водитель тоже умолк и напряженно вглядывался в набегающую ленту дороги. Двигатель пел свою монотонную песню, Саша уютно сопел, прижавшись к груди, и постепенно забылась и ты.

Страшный удар грузовика о стоящую на обочине машину,выбросил тебя из кабины . Сильная боль и потеря сознания. Очнулась под колесами чужой машины. Водитель, изрядно уже помятый братьями отца, сидел на обочине дороги, утирая кровь со лба. Саша надрывно плакал неподалеку. Чудо, что никто из детей и взрослых сильно не пострадал. Но отец лежал на земле, едва сдерживая стон. Спасая дочь Зину, которую держал на руках,он принял удар о землю на себя. Как результат, перелом трех ребер и разрыв легкого. Вот так нас встретила родина отца - Сибирь. Но это была только прелюдия...

Чуть восстановившись после переломов, отец всеми силами пытался обустроить быт своей немалой семьи. Но что он уже мог, оставив все здоровье под землей Донбасса и Урала. Некстати заболел маленький Саша. Пришедшая на прием врач осмотрела его и с делала заключение.

-Это свинка, немного поболит и пройдет. Грей в мешочке соль и прикладывай горячим.- Как хорошо мы сейчас знаем этот термин - врачебная ошибка. Ошибся учитель - ученики, студенты недополучили знания. Ошибся конструктор - не получился, не полетел самолет.Ошибся строитель - многочисленные неприятности у жильцов дома.Ошибся врач - результат всегда один…

Через два дня, после посещения врача, Саша был совсем плох. По твоей просьбе пришла медсестра. Осмотрев его,она тихо ахнула.

-Господи, да это же дифтерия!Сыворотка нужна и срочно - увидев твои растерянные глаза, вскочила -Я сейчас сбегаю сама в больницу.Благо, что она была в шаговой доступности. Медсестра обернулась быстро, вколов ему,лекарство она не оставила его. Вдвоем с ней вы просидели над ним всю ночь, следя за реакцией организма. Но слишком поздно пришла к нему помощь, слишком страшна,оказалась врачебная ошибка,которую, видимо, можно назвать другим словом. Рано утром он открыл глаза, посмотрел на плачущих родных и произнес слова, которые мы помним до сих пор:

-Мама,Валя, Тома, не плачьте, мне совсем не больно -и закрыл их НАВСЕГДА. Ангелочек, он был озабочен только одним - что бы не было больно его родным.

В праздничные дни работникам медицины мы говорим слова о благородстве, о величии их профессии. Прекрасные слова сказал поэт:

-Кажется, сил не хватает,

Но надо на помощь идти,

Доброго вам пути

Волшебница, в белом халате,

С маленьким солнцем в груди.

У той медсестры,что определила диагноз,которая не спала ночь, пытаясь спасти маленького человечка,было большое сердце и то маленькое солнышко в груди.Было ли оно у той женщины врача? Этим вопросом можно не задаваться. Нужно только представить момент вашей встречи в коридоре больницы, куда на другой день ты пришла к вновь лежащему там отцу:

-Ну, ты сильно- то не убивайся.У тебя ведь еще четверо дома.-Может ли человек выдержать взгляд матери,которой советуют забыть только что умершего ребенка? Тем более, что человек, напрямую виновный в его смерти?Она выдержала…

Все врачи дают клятву Гиппократа. Суть этой клятвы одна – возьми чужую боль.Это трудно - взять чужую боль, ежедневно слышать стоны, мольбы о помощи. Это вызывает раздражение. Да, трудно, если нет того маленького солнышка в груди…

Наш отец,в это время, вновь лежал в больнице. Вовремя свидания он долго смотрел в твои потухшие глаза:-Что у нас случилось, Нюра?- Ты нашла в себе силы успокоить его, что просто устала, а дома все нормально.Только через два дня братья отца решились навестить его и сообщить страшную весть.Через неделю умер и отец.Это был 1953 год- год смерти Иосифа Виссарионовича СТАЛИНА.

Как же тебе удалось перенести этот страшный удар судьбы. Ты осталась одна, в чужой стороне, в разоренной нищей стране. А нас у тебя еще четверо… Я помню твою окаменевшую фигуру у окна,остановившиеся глаза. Что тебя ждало впереди!?
  Мама…мама…
Продолжение следует


ГЛАВА2

Начало двадцатого века. Сибирь…Тайга без конца и края. Кажется ничто не способно нарушить ее вечность.Сколько разного зверья и птицы нашло под ее кронами уют.Нет у нее врагов, разве что пожары часто беспокоят да … человек. После пожаров остаются страшные раны,но тайга терпелива,время – лучший ее союзник.Через год – другой появится молодая поросль - осинник, березняк и другая мелочь.Но ветер, боровая птица,мелкие грызуны сделают свое дело, разнесут семена настоящих таежных пород деревьев. Да, пройдут не годы, десятилетия прежде, чем встанут настоящие мачтовые сосны и лиственницы.

Но другое дело человек,Ему надо много для своего благоденствия. Строить жилища, корабли, делать бумагу,жечь дерево для тепла…ох, чего только еще не придумает человек. Вскоре завизжат электро и мотопилы, взревут мощные дизели тракторов,но и тогда еще люди будут стараться соблюдать благоразумие, стараясь преуменьшить раны, наносимые тайге.Это сбор порубочных остатков, чтобы не расплодился вредитель леса, узко ленточная вывозка древесины,для сохранности лесного подроста, посадка семян сосны на вырубах. Но алчность человеческая безгранична.Потом вместо тракторов и мотопил появятся комбайны,способные уже непросто рубить лес, а едва лине выкашивать его.Запылают рукотворные пожары, чтобы потом, на пожарищах, власть поневоле разрешала вырубку погибшего леса. Вот тогда задрожит тайга, предчувствуя свое полное уничтожение.

Но это будет потом,в далеком будущем.А сейчас тайга милостиво разрешает человеку рубить лес, что он может с одним топором, двуручной пилой и конной тягой.

Здесь, в глубине Восточной Сибири,тайга иногда оставляет большие безлесные пространства,которые порой, можно назвать степью. Эти места, как правило, и заселяет человек. Степь,о которой пойдет речь, лежала вдали от основных дорог. Была она достаточно велика,чтобы в ней поместились две деревни и приличное, по размерам,озеро. Приозерная деревня - назовем ее так – была, по сути,центром степи. В ней и проживал ее неофициальный хозяин. Три табуна коней по сотне в каждом, да без малого сотня рогатого скота, давали ему уверенность чувствовать себя хозяином степи.Был он еще достаточно молод и крепок. Как все сильные люди, он до сих пор был ревнив к чужой силе и удальству.А где еще можно показать ее,как не на объездке дикого жеребца. У табунщиков,обслуживающих его табуны,было немало удальцов,но он нередко сам садился на самого свирепого дикаря, чтобы вновь почувствовать бешеное напряжение собственных мышц, дикую силу животного.А с чем сравнить то удовлетворение, когда усмиренное чудовище, все в белой пене от получасовой борьбы,покорно шагает, подчиняясь твоей воле. А ведь такая удаль может дорого обойтись, можно остаться калекой,что не так редко и случается.Старая мать, не стесняясь посторонних, ругала его, на чем свет стоит, но он помнил, как покойный уже отец, смотрел на него молча, а глаза его не скрывали восхищения и гордости за своего сына. Отца теперь нет, да и мать уже редко выходит на улицу. Все вроде бы хорошо у хозяина, зимовка прошла успешно, падежа в табунах и стаде скота нет. Среди работников недовольства не слышно,хозяина уважают, но не чувствует он радости от жизни, давно не видели его улыбающимся.Гнетет его что-то, грызет червь какой - то, и он знает какой. Уже почти год, как расстался он со своей женой. Женой любимой, желанной. Прожили в радости и согласии почти десять лет, но не дали небеса детей. Сколько раз приходил шаман, бил в бубен, прыгал у костра, бился в агонии с пеной у рта, призывая к милости духов,получал щедрое вознаграждение. Но результат оставался один.Решили обратиться к врачам, ездили в районную больницу. Врач осмотрел жену, потом его самого, дал какие-то пилюли, микстуру в стеклянных пузырьках. Пилюли закончились,микстуру выпили, но все осталось по – прежнему. Мать начала пилить каждый день:

-Ты на кого все хозяйство оставишь? Я скоро умру, ты сам уже не совсем молодой.Жена твоя бесплодная,выгони ее, возьми другую. Сын тебе нужен, наследник. Что потом я твоему отцу скажу на том свете, когда меня духи заберут?Что зря мыс ним всю жизнь богатство умножали, а ты его на разор чужим людям оставить хочешь?

Но не мог он расстаться с женой,сроднились, слились в одно целое. Выгнать – это то же самое, что сердце вырвать из груди,опозорить ее перед людьми. Не мог он этого сделать.Мать была неумолима, сутра начиналось тоже самое:

- Пригрел бесплодную,больную, мучаешься с ней и меня совсем измучил. Возьми нормальную девку, она тебе сына родит. А эту больную отведи к ее отцу и дай ему отступных хороших.- Чтобы было дальше не известно, но жена сама приняла решение:

- Отпусти меня,не могу я больше так. Мать твоя права, не смогла я сделать твой дом и тебя счастливым.Видимо и в самом деле бесплодная, никчемная. Возьми себе другую и пусть она родит тебе сына.- Заплакала жена и он плакал вместе с ней. Всю ночь плакали они и всю ночь любили друг друга. Наутро он надел на своего любимого коня богатую сбрую, покрыл попоной, расшитой серебром,посадил жену в седло, взял коня под уздцы и повел его к отчему дому уже бывшей жены. Позади них катился возок, набитый разной утварью и гнали работники десяток молодых кобылиц, да пять коров первотелок. У ворот дома он поклонился отцу и сказал три слова:

- Прими отец и прости.- Потом подошел к своему коню,потрепал его по могучей шее, не поднимая глаз на жену, чтобы не сорваться, сказал:

- Прости и прощай.- Склонив голову,он быстро шел по улице, слыша ропот людей, стоящих у ворот. Но это не был ропот возмущения и осуждения, то был ропот одобрения и понимания. Не поскупился хозяин степи,дал богатые отступные,не выгнал, как бесплодную, не опозорил.Знали, что с кровью оторвал - жену любимую, желанную. Теперь каждый из них, кто имел взрослых дочерей,тайно лелеял мечту о том, что может,повезет породниться с хозяином.

----*----

Прошло уже полгода, как похоронил он мать.Не дождалась старая новой молодой хозяйки, не лелеяла уже мечту услышать плач новорожденного наследника,Не смогла перебороть сына. Окаменело его сердце,не мог он никого видеть на месте хозяйки, хотя теперь уже часто, как бы ненароком, стали попадаться ему на пути местные красавицы.Уходя в мир иной, простила старая мать сына. Не пилила,да и сил больше не было.

Рано утром он вышел из дома, чтобы самому осмотреть табун лошадей. Еще с вечера он приказал табунщикам подогнать первую сотню в ближайший загон. К полудню ожидал приезда чиновников из района, для отбора полусотни лошадей,годных к строевой службе.Оказавшись в тесном загоне, молодые жеребцы нервничали, то и дело вспыхивали драки. Вот два могучих жеребца взметнулись на дыбы, молотя копытами по мощной груди соперника, прижаты уши,оскалены зубы. Нет, это не острые зубы волка или собаки,это зубы жвачного животного, но если противник окажется неловок или слаб,то может получить страшную рану. Но эти двое равны по силе и опыту и все их усилия не приведут к большому урону их здоровья. И, все – таки, это опасно.

-Не давайте им драться,а то порвут друг друга.- Крикнул он табунщикам. Те бросились в загон,длинными бичами разгоняя драчунов. Тут он увидел маленького пацаненка,лет семи – восьми, сидящего на самой верхней жерди загона и наблюдавшего за дракой жеребцов.Подойдя, он уже хотел согнать его с жерди,опасно сидеть вблизи с почти дикими конями. Пацаненок повернул голову и на него взглянули живые,широко открытые глаза, выражавшие явное восхищение. Хозяин невольно улыбнулся:

-Что,любишь коней?- Мальчуган молча кивнул. Какое-то неизведанное теплое чувство овладело хозяином.– А верхом ездить то умеешь?- А сам подумал, -какой пацан в нашей степи не умеет верхом на коне. Мальчуган снова молча кивнул, глаза его так открыто и доверчиво смотрели на него, что хозяин чуть не смутился.

-Лошади то у твоего отца есть?

-Один конь только, но старый уже, отец на нем воду возит.

-А кто твой отец?

-Солдаруев.

А,охотник, ну знаю,знаю. Ладно, пойду я. Только смотри в загон не думай спускаться.- Хозяин отошел, но несколько раз невольно оглядывался на пацана.

Подъехавшие чиновники заставили хозяина отвлечься. Надо было достойно встретить гостей,предложить им отдохнуть с дороги, перекусить. Возле летней юрты уже давно суетились женщины.Жители степи уже и не помнили времена, когда юрта была основным жилищем. С наступлением осенних дождей,холодов, всей семьей перебирались в теплые, рубленные из цельных бревен,дома.

Хозяин,понимая, что гости привыкли к более цивилизованному быту,предложил накрыть столы.На что все дружно запротестовали, отдавая дань традициям, решили расположиться внутри юрты, вокруг небольшого костерка, сидя на подушках. Дым от костра не причинял никакого неудобства,его как в трубу вытягивало в узкое отверстие в самом верху юрты. Хозяин достал бутыль с крепким спиртным напитком и вопросительно посмотрел на гостей. Старший из них с сожалением посмотрел на бутыль и нехотя покачал головой:

- Давайте оставим это на вечер, у нас только три дня. Дело,прежде всего.- Все гости согласно покивали головами, хотя сожаление явно просматривалось на их лицах. Не мешкая, все с удовольствием приступили к трапезе. Перед каждым из них стояло большое блюдо с мясом молодой, вареной жеребятины, душистым свежеиспеченным хлебом, кусочками свежесбитого масла, тушками жареной рыбы, солеными,по русскому методу, груздями, сосудами со сметаной и пахтой, головками, редкого здесь, чеснока, которым гости с удовольствием заедали вкуснейшее мясо жеребенка.Но далее гостей ждали начиненные кашей,жареные рябчики, розоватый медвежий жир. Тут же стояли, источая благоухание, блюда со свежайшей клубникой и голубикой.

-Николай Павлович - обратился старший к хозяину – перед таким великолепием не может устоять простая русская душа. Я думаю господа, что не выпить по маленькой, это будет настоящим неуважением и даже оскорблением нашему достойнейшему хозяину.

Слова старшего нашли благодарный отклик в сердцах гостей, кой они выразили одобрительными возгласами и славословием в адрес хозяина. Окончание обеда завершилось по местному обычаю – крепчайшим, горячим чаем.Знаменитый « шелковый путь»положил начало этому обычаю. Он так крепко вошел в быт народов Сибири,что многие жители считали его национальным напитком.Сложилась даже веселая прибаутка: - Чай не пил, какая ила, чай попил -совсем ослаб. После обеда господам гостям, естественно,не мешало бы отдохнуть, а даже бы и соснуть,но старший был непреклонен: Нет господа,отдыхать будем дома,а сейчас дело. Прошу Николай Павлович, командуйте -обратился он к хозяину. По его приказу табунщики начали загонять коней по одному в узкий и длинный пригон,который постепенно сужался и заканчивался «карманом», где мог поместиться только один конь. Здесь он мог буянить сколько угодно, не причиняя вреда осматривающим его людям. Арканом его голову притягивали к столбу,где приемщики умело, раскрывали ему пасть, осматривая целостность его зубов.Затем осмотру подвергались копыта,ноги, туловище. Люди ощупывали,похлопывали, мяли мышцы этого, еще дикого зверя, стараясь найти недостатки, делающим его негодным для строевой службы. Здесь же молодой жеребец подвергался унизительной операции, которая, впоследствии,лишала его возможности стать продолжателем рода лошадиного, превращая дикого,своенравного зверя в, послушного воле человека, коня. Хотя для этого человеку необходимо будет приложить еще немало усилий.

Не найдя изъянов у животного старший делал отмашку. «Годен». Один из приемщиков вынимал, из горящего неподалеку костра,раскаленное тавро и прижимал его к холке животного, подтверждая переход его к другому владельцу. Запах паленого мяса висел в воздухе. Уже с десяток отобранных лошадей стояло в загоне,когда табунщики загнали на осмотр могучего жеребца,одного из тех, что утром испытывали силу друг друга. Тяжелая грива разрослась почти до колен, из - под челки злобно горели свирепые глаза,широкую грудь распирали мощные мышцы. Очутившись узком пространстве, жеребец начал нервничать. Как только позади него захлопнулись легкие ворота, слегка задев его зад,он тут же нанес по ним мощнейший удар задними копытами.Табунщик, не успев закрыть их на засов, отлетел на несколько шагов.

-Эй -тревожно закричал хозяин - Арканить,быстро - но взбесившийся жеребец, раз за разом наносил мощные удары по изгороди, вставал на дыбы и наваливался грудью на крепкие жерди из высушенной лиственницы,снова бил задними копытами. Наконец ему удалось перебросить передние ноги через самую верхнюю жердь, и та не выдержала его тяжести. Еще несколько бешеных усилий и он разнес остатки изгороди в щепки, оказавшись на свободе. Люди отхлынули от него в безопасное место.

- Ох и зверюга!- восхищению старшего не было предела - Николай Павлович,а не жалко вам этого красавца под кастрацию отдавать?

-Да их два таких у меня. Одного планирую оставить на племя, ну раз этому удалось вырваться, значит, его и оставлю

- Притормозил он нашу работу. А что, Николай Павлович,не использовать ли нам эту паузу для небольшого развлечения, - глаза старшего лукаво заискрились.Хозяин вопросительно глядел на него.

-Найдутся ли у вас удальцы,способные обуздать этого зверя? Нет, я уверен, что найдутся, но то, что это будет нелегко, я в этом уверен.

Глаза хозяина чуть сузились, левая бровь изогнулась дугой, тело чуть подалось вперед, повинуясь напряжению мышц. Старший понял его состояние и протестующе поднял руку:

- Нет, нет, Николай Павлович, нет, только не вы. Я знаю, что вы сделаете это легко,но рисковать лишний раз нет смысла. У вас есть свои удальцы, пускай они попробуют свои силы.Тем более что я хочу назначить приз тому, кто удержится на этом красавце хотя бы пять минут, в чем я сомневаюсь.Вот рубль золотом.Я думаю, это будет достаточной компенсацией за опасность... Хозяин махнул рукой, собирая табунщиков к себе. Старший видел,как загорелись глаза молодых парней, и подозвал сослуживцев:

- Ну,господа, сейчас предстоит веселое зрелище. Эти парни будут пытаться объездить этого зверюгу.Вот приз тому,кто усидит на нем пять минут.Думаю, что он так и останется у меня. Хотя кто его знает. Двое табунщиков сели на коней,чтобы заарканить жеребца,подтянуть его столбу,врытому в центре загона,надеть на него узду и дать возможность первому смельчаку начать действо покорения дикаря. Жеребец подпустил табунщиков достаточно близко, ведь он привык к их постоянному присутствию на воле. Один из них ловко набросил аркан на шею жеребца,намотал свободный конец на луку седла и развернул своего коня,пустив его рысью.Жеребец, почувствовав на шее аркан, встал на дыбы и рванулся вперед. Аркан натянулся с такой силой,что конь табунщика осел на задние ноги и перевернулся на спину. Каким - то чудом табунщик успел отскочить в сторону,рискуя быть придавленным.Конец аркана соскользнул с луки седла, и жеребец свободно бежал вдоль изгороди.

Упавший табунщик поднял своего коня и, красный от конфуза, вскочил в седло, догнал жеребца, ловко нагнулся и поднял конец аркана с земли. Это вызвало одобрительные возгласы наблюдавших. Теперь табунщик,стараясь не допустить прежней оплошности, медленно натягивал аркан руками,сокращая расстояние. Как только жеребец почувствовал сопротивление, вновь поднялся на дыбы, чтобы мощным рывком обрести свободу.Но второй табунщик ждал этого мгновения и второй аркан змеей обвился вокруг его шеи. Мгновенно натянулись оба аркана и дикарь начал бешеную пляску, стараясь преодолеть сопротивление двух коней. Табунщики, умело согласовывая усилия, медленно подтягивали, отчаянно сопротивляющегося жеребца,к смирительному столбу.Пропустив столб между собой, оба всадника продолжали тащить, пока он не был прижат и частично обездвижен.

Тот час к нему бросилась очередная пара табунщиков. Один из них надел на жеребца узду, взял конец аркана у одного табунщика и привязал его к столбу, он должен был удержать жеребца в случае неудачи наездника. Второй подошел к жеребцу сбоку, взял его за густую гриву и ловким прыжком очутился у него на спине. Дикарь вздрогнул от невиданной наглости человека, но шея его еще была прижата вторым арканом, и он не мог пока ничего предпринять. Наездник натянул поводья узды и, помедлив,сделал знак товарищу о своей готовности.Тот махнул табунщику, который еще удерживал аркан натянутым, и сбросил его с головы жеребца. Дикарь впервые был подвергнут такому обращению, и был в бешенстве. Железные удила рвали его рот, ненавистный груз на спине, казалось, жег огнем. Он намертво сжал челюсти и, почувствовав свободу, сделал дикий скачок вперед,затем могучим ударом бросил зад вверх,стараясь сбросить чужеродное тело со спины.Но наездник сидел как клещ, вцепившись ногами в его бока. Бешенство жеребца усиливалось с каждым неудачным прыжком, желание сбросить наездника граничило с безумием, Он ударил задом так сильно,что теперь ему грозило падение на спину через голову.В последнюю секунду он сделал шаг передней ногой вперед и грохнулся на бок.Наездник был бы неминуемо раздавлен, нов самый последний момент он оттолкнулся руками от жеребца и покатился по земле.

- О…о…о. - Облегченно вздохнули,наблюдавшие за этой битвой. Жеребец продолжал свободный бег по кругу, удерживаемый арканом.Хозяин бросил взгляд на остальных табунщиков,некоторые из них опустили глаза, но трое шагнули вперед. Он протянул руку и указал пальцем на одного из них. Тот решительно направился к столбу. Четверо взялись за канат и подтянули жеребца к столбу. Очередной наездник двинулся к нему, и не менее ловко, очутился на спине дикаря, натянув поводья,он крикнул:

- Отпускай -

Четверо,державшие аркан, бросили его и отхлынули на безопасное расстояние.Жеребцом владело тоже чувство, что и к первому наезднику, он уже знал,что нужно делать,чтобы освободиться от унизительного положения.Но наездник был более опытным, он не дал жеребцу закусить удила и они доставляли нестерпимую боль, разрывая ему рот. Он задрал голову вверх,чтобы хоть чуть – чуть ослабить боль, но этого и добивался опытный наездник. Теперь жеребец был не в состоянии сделать тот гигантский скачок,который принес ему свободу. После многократных попыток он начал понимать их бесполезность. Ему надо было хоть немного ослабить эту адскую боль, что приносили удила. Он прекратил бесполезную борьбу, и с бешеной скоростью рванулся по кругу,что позволял аркан.Наездник ухмыльнулся, теперь жеребец обречен, и будет сломлен. Это была почти победа,надо только потерпеть немного и приз будет его. Но не этого хотел дикарь, сбросив скорость,он пошел спокойным наметом, наездник насторожился – слишком рано сдается жеребец. Но тот вдруг резко затормозил,выбросив передние ноги вперед, взрыхляя копытами землю как плугом. Лишь мгновенная реакция и опыт наездника, помогли ему держаться на спине дикаря и не перелететь через его голову. Вцепившись в гриву, он поневоле ослабил поводья, и жестокие удила уже не рвали его рот.Жеребец вскочил на ноги раньше, чем наездник успел перехватить поводья. Резко повернув голову, он рванул его зубами за колено. Дикий крик боли разнесся по в сей округе и несчастный седок рухнул на землю.

-Э…э…э…- Вновь одновременно выдохнули зрители,сожалея о новой неудаче наездника, но ни один из них и не подумал плохого о жеребце. Дикарь – есть дикарь и вправе драться за свою свободу, как может.Несколько человек бросились к поверженному и помогли ему выбраться из загона. Ветеринары обработали и перевязали ем урану. Табунщика спасло то, что жеребец не смог полностью сомкнуть челюсти, Удила во рту не дали ему этого сделать, но и без того рана была серьезная.

- Однако… - Старший смотрел на хозяина, качая головой. Одним словом он выразил сожаление о сложившейся ситуации, и восхищение стойкостью жеребца. Нахмурив брови,хозяин пристально глядел на дикаря, который нервно рысил вокруг столба.Потом подозвал одного из табунщиков и взял у него короткий бич, с вплетенной свинцовой пулей крупного калибра.Некоторые удальцы применяют его в охоте на волка, догоняя и забивая его насмерть.Коротким взмахом руки он указал на жеребца и четверо бросились к нему.

- Нет,Николай Павлович, нет.-Старший протестующе поднял руку. - Не нужно этого. Я уже сожалею, что затеял это. Слишком опасно. - Простите, господа,но это уже дело чести - Хозяин решительно направился к жеребцу, которого уже вновь подтянули к столбу. Старший только покачал головой, когда он положил руки на гриву, готовясь вскочить на спину дикаря, и прошептал про себя:

- Да… немолод ты, для этих дел, и не ловок – Словно слыша слова старшего, тот подозвал табунщика, согнул одну ногу в колене, и сего помощью, легко вскочил на спину дикаря.Повинуясь приказу помощники, удерживая жеребца за узду, сняли аркан и отбежали в сторону. Хозяин мгновенно натянул поводья и не дал тому закусить удила. Вновь ненавистная железяка рвала ему рот, заставляя высоко задрать голову. Жеребец заплясал в бешеной пляске, во что бы тони стало, желая сбросить ненавистную ношу. Шло время, но его попытки были тщетны. Тогда он, невзирая на дикую боль во рту, попытался рвануть всадника зубами за колено, но тот был начеку и жеребец получил жестокий удар бича между ушей. Оскорбление было немыслимым. Тряся головой от боли, продолжая невероятные прыжки, он вдруг упал на бок и перекатился на спину,желая своим весом раздавить наездника. Все,кто наблюдал за этим, вскрикнули от ужаса. Но тот, кто должен быть раздавленным, стоял рядом, напружинившись, как зверь перед броском. Не успел жеребец встать, как всадник вновь уже был на его спине.

-Эй,…ей.- Но это уже были крики восторга. Жеребец и не думал сдаваться, он взмыл на дыбы и готов был упасть на спину, чтобы повторить попытку освобождения. Всадник всем телом прижался к его шее и нанес невыносимый удар бичом в пах. Такую боль дикарь еще не испытывал. Дико заржав,взбрыкивая, он понесся во весь мах.

- Открывай…!

Глаза всадника горели огнем,он был весь в упоении борьбы. Ворота открылись,и жеребец на бешеной скорости, вылетел в степь. Тот,кто сидел на нем,ослабил поводья, давая ему возможность в этой скачке, сжечь всю ненависть и злобу к человеку.Дикарь летел, не сбавляя скорости, уже долгое время и всадник восхитился его выносливости.Телом своим он чувствовал, как начинает влажнеть корпус жеребца,появилась пена у рта, как, почти незаметно, снижается его скорость. Но опыт всадника подсказывал, что этого недостаточно для полного подчинения человеку, и он вновь оскорбил его ударом бича. Жеребец еще был полон ненависти и бешенства,у него было еще достаточно сил, и он помчался с прежней скоростью. Через краткое время обильная пена выступила на корпусе, частое тяжелое дыхание говорило о пределе сил, но он вновь получил жестокий удар и вновь ускорил бег.Сил хватило совсем на небольшое расстояние.Жеребец перешел на шаг, вновь ожидая удара, но, не имея уже сил на ответную реакцию. Всадник потянул поводья, поворачивая его направо,жеребец послушно повернул направо. Потянув левый повод, он убедился в его полном послушании. Это была победа. Развернув жеребца в обратную сторону,всадник ослабил поводья,смотал бич и положил его на спину уже покорного, дикаря. Его встретили крики восторга гостей, зевак, одобрительные взгляды земляков, мужская часть которых, была практически профессиональными наездниками, стыдливо опущенные глаза, потерпевших неудачу, табунщиков.

- Николай Павлович,вы уж простите меня – Старший подошел к хозяину,все еще сидящему,на покорно стоящем жеребце. - За что я должен вас прощать? - вопросительно смотрел тот. - Уж больно плохо я подумало вас, когда вы шли к этому дикарю. Я думал,что это печально кончится для вас. Хозяин спрыгнул на землю,отдав поводья подбежавшим табунщикам, и понизив голос, наклонился к старшему: - Вы знаете,а прощать мне вас не за что. Когда я увидел, как он расправился с этими двумя, я и сам, здорово побаивался. Слегка посмеиваясь, оба подали друг другу руку и скрепили крепким рукопожатием. Но тут хозяин резко отдернул руку и воскликнул:

- Так, слова словами,а где же мой обещанный приз?- Продолжая улыбаться,старший поднял руку,привлекая внимание и громко крикнул:

- Прошу внимания, господа!Разрешите, под ваши аплодисменты, вручить Николаю Павловичу, достойно и честно, завоеванный приз.- Он вынул золотой рубль и торжественно вручил хозяину. Тот принял приз, полупоклоном отвечая на редкие аплодисменты. Повернувшись в сторону, он увидел восторженные глаза знакомого пацаненка. Неожиданно пришло решение, и он поманил его пальцем. Тот подошел, и как в прошлый раз, доверчиво смотрел на него. - На, держи от меня подарок, порадуй отца с матерью. - А у нас мамы нет.Она умерла.

- С лица хозяина сошла улыбка, он на секунду смешался, не найдя слов. Потом погладил его по голове:

- Ну, отдай тогда отцу. Табунщики уже заканчивали ремонт разбитого «кармана»,и вскоре, прерванная работа продолжилась.

Вечером,за ужином, юрта оглашалась славословиями в честь хозяина, иногда излишне громкими, чему способствовало уже неоднократное наполнение сосудов, крепким спиртным напитком. Славили хлебосольство и,особо, молодецкую удаль его. В конце концов,некоторые тут же улеглись на покой, подложив под головы подушки, на которых сидели. Их заботливо укрыли шубами и полушубками, ночи все- таки холодные.

Через три дня, закончив отбор, гости отбыли, предварительно договорившись с хозяином о времени, когда табунщики должны перегнать лошадей на приемный пункт, и об окончательном расчете.

Рано утром, хозяин вышел на крыльцо в невеселом настроении, хотя это теперь было его обычным состоянием.Дела хозяйственные шли хорошо, особенно удовлетворяла последняя сделка,но это не приносило радости. Тоска, овладевшая им после расставания с женой, не покидала его, хотя прошло уже достаточно много времени.

Окинув взглядом свои владения, он увидел фигурку знакомого пацаненка, опять сидевшего на изгороди загона. Неожиданно улыбнувшись, он спустился с крыльца и подошел к нему, Заслышав шаги,пацаненок повернулся и улыбнулся ему, как старому знакомому.

- Ты что так рано прибежал?Не спится тебе. Отцу бы помогал по хозяйству. - Он спать лег. Ночью на охоте был, ничего не добыл. Сердитый пришел. Маленькие тоже спят.

- Ты что,и чай еще не пил? - пацаненок виновато улыбнулся. - Нет …

- А как зовут то тебя?

- Прошка…

- Ну, что-то несолидно, Давай я буду называть тебя полным именем - Прохор. Пацаненок согласно кивнул.

- А ну-ка, пойдем со мной. Хозяин взял его за руку и повел за собой в летнюю юрту, где уже хлопотали женщины, приводя ее в порядок после отбытия гостей.

- Тут у меня еще один гость, покормите – ка нас. Хозяин с Прошкой присели за небольшой стол, стоящий у стены юрты. Старшая из женщин принесла поднос с едой и расставила деревянные миски перед каждым. Прошка растерянно смотрел на еду, не решаясь начинать. - Давай, давай,не стесняйся - подбодрил его хозяин и сам принялся за еду, желая смягчить его смущение. Постепенно малец раскрепостился и энергично принялся двигать челюстями. Видно было, что он давно не ел так вкусно и сытно.Хозяин с грустью и жалостью смотрел на него, и вновь неизведанное чувства тепла к этому маленькому человечку, овладело им.После еды им принесли кружки с крепким, душистым чаем. Прошка отхлебнул глоток и восхищенно посмотрел на хозяина…

- Сладкий… тот грустно улыбнулся, потом подозвал старшую и о чем-то поговорил с ней. Та покивала головой и отошла.

- Твоя мама, когда умерла?- Хозяин по-прежнему с грустью смотрел на него.

- Прошлой осенью. Папка снова жениться хочет. Приходила какая-то тетя с другой улицы.

- А сколько у тебя еще братьев и сестер?

- Два маленьких брата.Я самый старший.

- Хозяин помедлил немного

-Хочешь со мной завтра дальние табуны проверить, я тебе смирного коня оседлаю. Ты ведь умеешь верхом?

- Умею - глазенки малыша недоверчиво смотрели на него

- А,правда, возьмешь?

- Возьму, - хозяин с улыбкой смотрел на него.

- И коня дашь?

- Дам. Ну, так придешь?

- Конечно, приду. - Ну и хорошо. А пока иди домой, гостинцы понесешь. Пусть папа твой лепешек напечет, саламат сварит, чай с сахаром попьете.- Подошедшая старшая хозяйка поставила перед ним небольшой мешочек с мукой, берестяной туесок со сливочным маслом, мешочек с кусками сахара и пачкой плиточного чая. - Ну, донесешь все это?- весело спросил хозяин.

- Донесу.

- Прошка доверчиво и признательно смотрел на него.

– Ну и молодец. А завтра, когда мы вернемся, ты на коне сам увезешь целый мешок муки. Хозяин помог ему положить мешочек с мукой на плечо, подал мешочек с сахаром в руку, а туесок с маслом тот прижал рукой к боку. Старшая с жалостью смотрела, как пошатывается малыш под тяжестью мешочка с мукой.

- Не упал бы.

- Ничего, пускай привыкает мужиком быть.Старший ведь в семье, добытчик.

Ночью хозяин долго не мог уснуть. Разные мысли роились в голове. Тоска по жене, мысли о своем будущем не давали покоя. Он вставал с постели, ходил по большому, пустующему дому, стоял у окна, всматриваясь в темноту ночи. Вновь ложился в постель и лежал с открытыми глазами. Уснул только к утру, приняв окончательное решение. Проснувшись с тяжелой головой, после бессонной ночи, он подошел к окну и улыбнулся, увидев маленькую, детскую фигурку верхом на изгороди. Выйдя на крыльцо, он махнул рукой, подзывая его к себе.

- Молодец, что пришел. Сейчас мы с тобой попьем чай, и поедем. Завтракали они в юрте, где женщины подали им свежеиспеченные, горячие лепешки со сметаной, ну и, конечно, по кружке крепкого и сладкого чая. У коновязи их уже ждали два оседланных коня. Один высокий, нетерпеливо перебирающий ногами, конь хозяина и невысокая, смирно стоящая кобылка.

- Ну вот,Прохор, твоя лошадка, сам справишься с ней или помочь? -Сам. Он смело подошел к лошадке, отвязал повод узды, погладил ее по шее и повернул боком к коновязи. Потом влез на коновязь и с нее уселся в седло, повернув к хозяину откровенно счастливое лицо.

- Молодец! Вот только стремена подтянем повыше, тогда будешь настоящим всадником. Встав на стремена, подтянутые его новоявленным другом, мальчонок почувствовал себя на вершине счастья.

Примерно через час неспешной езды, они подъехали к мирно пасущемуся табуну. Могучий жеребец поднял голову, ревниво оглядывая всадников, но тут же опустил ее, не увидев в них опасности. Вместе с табунщиком они объехали табун. Хозяин поинтересовался, нет ли в табуне больных, сколько жеребых кобылиц, попросил его быть особенно внимательным к тем, кто находится на последней стадии беременности.

- Не беспокойтесь хозяин, все под присмотром. В этом году будет хороший приплод, пять кобыл уже ожеребились. Жеребец у нас настоящее золото, как акушер. Он чувствует, когда кобыла уже готова и не отходит от нее, следит за ней и не дает уходить далеко. Два дня назад сразу две кобылицы жеребились, так он, бедняга от одной к другой бегом бегал. Вон смотри, носятся уже вовсю.

Табунщик рукой указал на пару молоденьких жеребят, которые, задрав хвосты, неслись вскачь на неокрепших еще ногах. Пасущиеся матери поднимали головы и нежно ржали, прося не убегать далеко. Удовлетворенный хозяин и Прохор простились с табунщиком и поехали далее ко второму табуну. Хозяин с улыбкой посматривал на своего попутчика. Наслаждение этой поездкой не сходило с его лица. Он с восторгом осматривал незнакомые еще ему места, нежно похлопывал свою лошадку по шее,поворачивая к нему откровенно счастливое лицо. Несколько раз хозяин пытался начать с ним разговор, наконец,не выдержал:

- Прохор, а ты хотел бы жить со мной?

С высоты своего коня, как-то грустно, он смотрел на своего попутчика. Прохор непонимающе и, как-то испугано, смотрел на него снизу - вверх.

- Как? А мой папка, Федька, Прокопка?

- А твой отец и братья останутся твоими. Ты всегда сможешь ходить к ним в гости,подарки относить. У меня же нет никого. Мой отец и мать уже умерли, я остался один, детей у меня нет, и уже не будет.Вот ты сейчас едешь со мной и мне хорошо. Ты подрастешь, и мы вдвоем будем управлять моим хозяйством, а когда ты совсем вырастешь, а я стану старым, все это хозяйство будет твоим. Ты, вместо меня, станешь хозяином. Не говори сейчас пока ничего,подумай.

Они долго ехали молча. Хозяин молчал,понимая, какой груз проблем взвалил он на хрупкие плечи ребенка. Прохор молчал, ошарашенный грандиозностью проблем, которые ему предстояло решить.

Во втором табуне все тоже обстояло хорошо. Три, уже окрепших жеребенка, носились во всю прыть, доставляя забот своим матерям. Они осмотрели табун, поговорили с табунщиком.

Удовлетворенный хозяин предложил осмотреть сенокосные луга, где уже в недалеком будущем, предстояла заготовка сена на зиму. Табунщикам строго- настрого было запрещено заводить табуны на эти луга. Недостаток корма – это основная проблема по сохранению поголовья. Луга находились на обширных таежных полянах, земля накопила достаточно влаги и обещала хороший урожай травы. Они по-прежнему ехали молча, но хозяин чувствовал напряжение,не сходившее с лица Прохора.

- -А я смогу, когда вырасту, отцу хорошего коня дать, да и корову бы тоже, а то у нас постоянно еды мало.

- Если ты согласен, то мы не будем ждать, когда ты вырастешь. Ты подаришь ему не только коня, но и две коровы, чтобы у твоих братьев было много еды. Отец твой ведь хочет жениться, значит, будет,кому за хозяйством ухаживать, а братья твои будут помогать. А еще я думаю подарить твоему отцу новое ружье, настоящий кавалерийский карабин. Прохор поднял голову на хозяина, и его лицо озарилось радостью.

- Только вот, согласится ли твой отец, чтобы ты жил со мной.

- Я поговорю. Он согласится.

Лицо Прохора было не по - детски серьезным, и хозяин невольно улыбнулся, глядя на него. Оставшийся путь они проделали, уже по - деловому обсуждая свою будущую совместную жизнь. Оба чувствовали огромное облегчение от того, что решена основная проблема в их взаимоотношениях. По правде говоря, Прохор ощущал некоторый дискомфорт, ведь он относительно легко согласился на предложение хозяина, до недавнего времени, практически незнакомого человека - стать его сыном. Но радость от того, что у отца будет новый карабин и хороший конь, а у Федьки и Прокопки много разной еды, несколько смягчало ощущение вины. Этому помогало еще и физическое страдание, ведь он впервые совершал такую длительную верховую поездку и ощущал довольно сильную боль в паху. Хозяин, конечно, видел все это, но не придавал ему серьезного значения. Настоящий мужчина должен уметь преодолевать боль, этому их научил достаточно суровый быт. Подъехав к коновязи, Прохор спрыгнул на землю и не сдержал стона.

- Ничего, это сейчас пройдет. Как я и обещал вчера, мы погрузим на твою лошадку мешок муки, и ты отвезешь его домой. Это будет гостинец от меня. С отцом пока ни о чем не говори, завтра я приеду и мы поговорим. Хозяин махнул рукой, подзывая свободного работника, и отдал приказание. Тот отвязал кобылку, вскочил в седло и погнал ее рысью. Вскоре он вернулся, ведя ее в поводу, а поперек седла лежал целый мешок муки.

- Ну вот, Прохор, вези подарок отцу и братьям, а лошадку приведешь, как сможешь.Но вначале мы с тобой пойдем, покушаем, чай попьем. Женщины уже давно ждут нас.

Прошло уже много времени после отъезда его будущего сына, к которому он уже прикипел душой, и хозяин начал ощущать беспокойство, разные мысли роились в его голове.

- Возможно, ребенок проговорился, и отец запретил ему встречаться со мной. Но более черные мысли не успели народиться, выглянув в окно, он увидел Прохора, привязывающего лошадку к коновязи. Быстрым шагом спустился с крыльца, приказал работнику расседлать кобылку и отпустить ее на выпас. Подойдя к ребенку, он хотел расспросить его, но тот опередил расспросы:

- Я поговорил с отцом, он разрешил.

- Он не ругал тебя?

- Нет…, Он долго молчал и смотрел на меня, потом ушел, и его долго не было. Когда пришел, то глаза его были красными. Он обнял меня и сказал, что бы я приходил, не забывал их. Мы плакали, и Федька, и Прокопка тоже. Хозяин нахмурился, потом прижал его голову к себе:

- Он твой родной отец и будет всегда тебе родным отцом, и братья твои будут всегда тебе братьями. Ты всегда будешь ходить к ним, когда тебе захочется. Ну а теперь пойдем домой, ты посмотришь свою комнату, которую женщины приготовили для тебя.

- Хозяин… Мне так тебя звать теперь?

- Никогда не называй меня так, я тебе не хозяин.Я для тебя буду отцом. Не родным. Но отцом. А зовут меня Николай Павлович.

- Николай Павлович… Прохор немного помедлил…- Это долго и трудно, пусть я буду сразу называть тебя отцом?

- Для меня это будет приятно. А завтра мы поедем к твоему отцу и братьям, повезем им подарки, какие обещали.

Посреди ночи хозяин проснулся и долго вслушивался в тишину, но это была уже не та тишина, как ранее, вызывающая тоску и безнадежность. Он встал и на цыпочках подошел к двери комнаты сына, да уже сына, услышал мирное, безмятежное сопение и улыбнулся. Потом, так же тихо прокрался в свою комнату, лег на кровать и мгновенно заснул. Проснулся, когда солнце стояло уже довольно высоко. Из соседней комнаты доносилось осторожное поскрипывание кровати. Ясно было, что Прохор уже давно проснулся, но не решался встать. Чувствуя во всем теле легкость и бодрость, он громко сказал:

- Что – то мы с тобой, сын, сегодня проспали. Грех хозяевам так долго спать. Вставай, нас ждут дела, и никто их за нас не сделает.

Они умылись на улице из подвесного рукомойника и вошли в юрту, где их уже ждал легкий завтрак.

- Это мой сын, зовут его Прохор. Хозяин был весел и бодр, представляя его женщинам, наводившим порядок в юрте.

- Ну, теперь у нас есть молодой хозяин. Старшая из женщин ласково погладила его по голове. После завтрака их у коновязи ждали, уже оседланные, конь хозяина и лошадка Прохора.

- Мы с тобой сейчас поедем в ближний табун, где объезженные и рабочие лошади пасутся. Ты сам выберешь коня для своего родного отца. Им не пришлось долго ехать, табун пасся неподалеку от деревни. Не спеша они объехали его вокруг.

- Ну, смотри, сын. Какого коня ты бы выбрал для своего отца? Прохор растерянно смотрел на многоголовое лошадиное скопище - вороные, каурые, гнедые, соловые, серые - постоянно передвигалось, закрывая друг друга. Наконец он поднял беззащитные глаза:

- Отец… было видно, как трудно дается ему это слово – я не знаю, как выбрать, все такие красивые. Хозяин радостно раскрыл глаза, он впервые слышал такое обращение к себе.

- Ну, ничего. Давай мы попросим табунщика помочь нам, он же здесь хозяин. А ну ка, помоги нам, махнул он рукой, подзывая его к себе - выбрать нам надо хорошего коня для подарка вот его отцу. Тот окинул взглядом, высматривая, что то конкретное, известное только ему,- Вот если бы я для себя выбирал, то лучше бы здесь не нашел. Смотри, вон воронок, хвост поднял и оправляется. Он не такой высокий, как другие, но выносливый и быстрый, Никакого другого коня не боится, любому сдачи даст.

- Ну, как сынок? Понравился тебе он? Прохор поднял на него восторженные глаза и молча закивал головой. – Вот и хорошо, ты поймай нам его и приведи к коновязи, обратился он к табунщику. Там мы ему подберем уздечку и седло. Потом на ферме возьмешь двух коров, их уже подготовили и, вместе с конем, приведешь к Солдаруев - охотнику.

Да, да, хозяин, знаю, - покивал головой табунщик. Когда Прохор и хозяин подъехали к дому Солдаруева, то две коровы и воронок уже паслись в небольшом загоне, вместе со старым конем. Прохор подошел к отцу и тот прижал его к себе. От дома, радостно улыбаясь, вприпрыжку бежали Федька и Прокопка.

- Иди, сынок, поиграй с братьями,- хозяин ласково погладил по головам подбежавших детишек и все они побежали к дому.

- Ну, здравствуй, отец. Прими от меня вот этот подарок,- Хозяин снял с плеча новый кавалерийский карабин - я еще ни разу не стрелял с него. Думаю, что он будет тебе нужнее, на крупного зверя ничего лучше нет.

- У…у…у. – Восхищенно произнес тот, принимая драгоценную вещь из рук хозяина – да за одну такую вещь не надо бы и коня с коровами. - Конь и коровы – это желание твоего сына, он хочет, что бы ты и его братья, жили хорошо. Хозяин помолчал…- Ты знаешь, что мы с женой прожили много лет, но духи не дали нам детей. Теперь я остался один, мой дом пустой, нет у меня наследников, не на кого оставить все, что у меня есть. Но приглянулся мне твой сын, теперь он мне как родной. Все, что у меня есть, будет его, я клянусь. Я дам ему свою фамилию, усыновлю его, чтобы он стал законным наследником. Он будет учиться и станет грамотным человеком, надо ведь уметь правильно вести денежные дела.Я не хочу забрать его у тебя насовсем, он будет знать, что ты его отец, твои сыновья – его братья. Для меня ты тоже не будешь чужим человеком, если у тебя будет какая нужда, ты приходи ко мне, я помогу. Я думаю, что ко мне вернется моя жена, и Прохор мне поможет в этом, ведь теперь у нас есть сын и больше нам ничего не надо. Наконец – то радость вернется в мой дом. Теперь ты скажи – согласен ли ты отдать мне сына? Солдаруев поднял голову, до того опущенную вниз, и взглянул прямо в глаза хозяину:

- О тебе, в нашей степи, не говорят плохо, и ты сделал слишком много, чтобы я не сказал тебе - нет. Я знаю, что ты не сделаешь моему сыну плохо, и с тобой ему будет лучше, чем со мной. Поэтому я скажу – да! Они протянули друг другу руки и скрепили крепким рукопожатием. Через несколько дней его новый отец сказал Прохору:

- Сынок, пора нам ехать за нашей мамой.

- А где она?

- Здесь недалеко, в соседней деревне.

- А почему она не с тобой?

- Это я поступил плохо, мы жили вместе десять лет, но детей у нас не было, и мы расстались. Теперь у нас есть ты и я хочу, чтобы она вернулась домой. Ты ведь хочешь, чтобы у нас была мама?

- Да!

- Я тоже очень хочу.Мы поедем завтра, а сейчас ты одень новую одежду, ее принесли еще вчера из нашего магазина. Вот сапожки, ботинки, рубашки, курточки, надень, какие тебе понравятся. Прохор долго перебирал в руках новенькие вещи, потом бессильно опустил руки.

- Я ни разу не видел таких вещей, и не знаю какие одевать.

- Не беда. Мы сейчас позовем старшую хозяйку, и она поможет тебе. Через полчаса он вошел в комнату , где Прохор примерял обновки и замер от восхищения.

- Какой ты красивый, сынок, завтра нашей маме ты обязательно понравишься. И в самом деле – кожаные сапожки, брючки, заправленные в сапожки, светлая рубашка и, особенно щегольская курточка, придавали ему франтоватый вид. Не привыкший к новой и богатой одежде он чувствовал себя скованно и неуютно. Хозяин видел это и посоветовал ему:

- Ты сегодня не снимай ее, походи в ней, чтобы привыкнуть и она к тебе привыкнет – добавил он с улыбкой.

Весь этот день показался им очень длинным, не находя себе дела, оба бесцельно ходили по дому, по двору, заходили в амбары, где хранилась разная утварь, Потом оседлали коней, осмотрели скотный двор и пасущееся стадо коров, где задрав хвосты носился народившийся молодняк. Ночью они проснулись задолго до рассвета, слушая, как осторожно поскрипывают кровати друг у друга. Потом, когда умывались, одевались, Прохор чувствовал сильное волнение своего нового отца. Во время завтрака он видел, как подрагивают его тяжелые, мощные руки, его беспомощные, растерянные глаза и с жалостью сказал:

- Отец, ты не бойся, она согласится, ведь она же твоя жена. Тот поднял голову и долго молча смотрел на него.

- Да, сынок, боюсь. Я очень сильно обидел ее, и она может не вернуться. Она очень гордая женщина. Потом он снова замолчал. Также молча, они сели на своих лошадей и тронулись в путь. Молча подъехали ко двору отца его жены и остановились. Во дворе никого не было, но вот двери летней юрты отворились, и хозяин двора поспешил навстречу подъехавшим гостям. Не слезая с коня, хозяин приложил руку к груди и слегка наклонил голову:

- Сэм байне – поздоровался он национальным приветствием.

- Сэм – коротко ответил хозяин дома и тоже склонил голову, прижав руку к груди. Хозяин степи сошел с коня и подошел к нему:

- Здоровы ли вы с дочкой?

- Спасибо духам, здоровы.

- Нет ли падежа в хозяйстве?

- Нет, все в порядке. Две твоих коровы и три кобылицы облегчились, жду еще пополнения.

- Слава духам, хорошие вести. Но это не мои коровы и кобылицы, это твои, отец. Коротко обменявшись положенными приветствиями… помолчали.

- Отец – вновь начал хозяин степи – я нанес тебе и твоей дочери большую обиду, еще раз прости меня.

- Да простят тебя духи. Забудем прошлое.

- Но я пришел с большой просьбой. Мой дом пустой и холодный с тех пор, когда она покинула его, в нем больше нет радости. Я прошу тебя – верни ее мне. Хозяин дома опустил голову, но на его бесстрастном лице мелькнуло оживление. Он помолчал…

- Теперь уже как она. Надо спросить ее… Трое уже приходили свататься, она всем сказала – нет. Хозяин степи изменился в лице, в глазах мелькнул страх.

Дверь юрты открылась и в ее проеме показалась женщина. Бросив взгляд на подъехавших гостей, она застыла, как изваяние, вперив взгляд огромных, черных глаз на хозяина степи. Он глядел в эти глаза, такие необычные среди местных женщин, и вновь восхитился – как же она хороша. Представил на мгновение, что мог потерять ее навсегда и задрожал от ужаса. Схватив Прохора за руку, он порывистыми шагами подошел к ней:

- Здравствуй, жена!- Она вздрогнула, и боль исказила ее лицо.

- Я пришел за тобой. Пойдем домой, туда, где мы прожили с тобой в радости и в счастье целых десять лет. Дом наш помнит звук твоего смеха, тепло твоих рук, но сейчас он пустой и холодный. Да я оказался слаб и поддался на укоры матери, которая хотела иметь наследника. Когда ты ушла, мое сердце окаменело от горя, в нем не оказалось места никому, кроме тебя. Ни одна женщина не оскорбила наш дом своим присутствием. Я не пришел раньше потому, что боялся, что ты откажешься вернуться ко мне. Да, за все эти годы духи не дали нам детей, но в этом не виноваты ни ты, ни я. Но теперь нам никто не нужен, у нас есть сын,радость пришла в наш дом. Она вновь вздрогнула и непонимающе взглянула на него, потом перевела взгляд на Прохора, и ее лицо украсилось робкой улыбкой. Что-то толкнуло его к ней и он, подойдя, взял ее за руку:

- Пойдем домой, мама.- Эти слова дались ему так легко и органично, что она закусила губы, и слезы брызнули из глаз.

- Он хороший.

- Я знаю.

Она опустилась на колени, обняла его и спрятала лицо у него на груди. Прохор нежно погладил ее по голове, она еще крепче прижала его и зарыдала навзрыд. Хозяин опустился на колени и обнял их своими сильными руками, намочив слезами щегольскую курточку Прохора. Он с улыбкой посмотрел на них, взглянул на хозяина дома, который утирал рукавом мокрые глаза, и весело сказал:

- Ну вот, все плачут. Отец она согласна, забирай ее, пока она не передумала.

- Они разжали объятия, взглянули друг на друга, не скрывая слез, и легко и радостно рассмеялись.

- Отец, я забираю ее – хозяин подошел к отцу и вполголоса добавил - Я хочу, чтобы она вернулась домой так же, как и уехала – на том же коне.

- Да… коротко ответил тот и двинулся к загону, не скрывая на лице радости. Вскоре он появился, ведя в поводу любимого коня хозяина степи, одетого в богатую сбрую, покрытого роскошной попоной, шитой серебром. Хозяин принял повод из рук отца, нежно погладил коня по горбоносой голове, по его горделивой шее и что – то тихонько шептал ему на ухо. Тот отвечал ему коротким, тихим ржанием. Жена, ее отец и Прохор молча смотрели на них, взволнованные нежной встречей старых друзей.

- Отец, мы не прощаемся, мы ждем тебя в гости в любой день.

- Я буду приезжать к тебе, папа.

Отец молча поклонился им, прижав руки к груди. Когда они были уже невдалеке от своего дома, хозяин спешился и передал повод своего коня Прохору, потом взял коня жены под уздцы и повел его к дому.

У дома их встречала группа женщин, и торопливо подходили все, кто ухаживал на ферме за скотом. Хозяин помог жене сойти с высокого коня.

- С возвращением вас, хозяйка - старшая из женщин подошла и низко поклонилась ей – как же долго вас не было. Жена обняла старую женщину, и

они обе не удержались от слез. Со всех сторон доносилось.

- Здравствуйте, хозяйка. С возвращением вас, да пошлют вам духи счастья - она поворачивалась к каждому, обеими руками пожимая поданные руки, улыбаясь приветливым лицам. Потом она взглянула на дом и повернулась к хозяину с робким и неуверенным выражением на лице.

- Ну что, сынок, веди маму домой. Прохор повернулся к отцу и, мгновение, смотрел ему в лицо. Потом улыбнулся, подошел к ней и взял ее за руку:

- Пойдем, мама… Хозяин смотрел, как они поднимаются на крыльцо, и сердце щемило от непонятного чувства. Он взошел вслед за ними и стал у порога. Смотри мама, вот моя комната. А вот, смотри, мои вещи, вот ботинки, а вот рубашки и еще одна курточка… Звонкий детский голос, мелодичный голос и смех жены растопили в его груди холодный тяжелый ком, тело обрело легкость. Захотелось подбежать к жене и сыну, поднять их на руки, подбрасывать вверх, что- то кричать. Но он стоял у
  порога, улыбаясь глупой, счастливой  улыбкой.

Продолжение следует