000 С. С. Юдин 1891-1954 гг

Согласно отзывам отечественных и зарубежных врачей был Сергей Юдин поистине гениальным хирургом. К тому же русским патриотом, который несмотря на всемирное признание и приглашение работать в ведущих клиниках США вернулся на Родину, хотя понимал, что жить в советской России было небезопасно.

В 1891 году в большой семье промышленника Сергея Сергеевича Юдина и его супруги Екатерины Петровны родился сын, которого назвали Сережей. Всего у Юдиных было семеро детей. Его отец был владельцем Нижних торговых рядов в Москве, то есть ГУМа по-современному.

Все дети получили прекрасное образование и свободно говорили на французском и немецком языках. Сережа Юдин учился в престижной Второй московской гимназии, славившейся замечательными педагогами. С детства Сергей был всесторонне одаренным: хорошо рисовал, прекрасно играл на скрипке и гитаре, строгал, выпиливал, выжигал. Все эти навыки развили его пальцы - необычные, очень подвижные и чувствительные. В чулане любознательный мальчик устроил химическую лабораторию и проводил опыты.

Он самостоятельно собрал индукционную катушку Румкорфа для получения импульсов высокого напряжения, а увлекшись рыбной ловлей - построил лодку. Зарабатывая репетиторством и не желая просить деньги у отца, Сергей сам купил себе микроскоп.

В 1911 году юноша поступил на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета. Через год он перевелся на медицинский факультет.

Окончить обучение помешала Первая мировая война. В 1914 году студентом-медиком Юдин добровольно ушел на фронт. Он не ограничился операциями в полевом госпитале и ходил в разведку. Сергей служил в одном полку с братом Петром. "Случалось часто, что вместе со своими разведчиками отправлялся на задание и Петр. Слов нет, трудно было мне, старшему брату, оставаться в блиндаже, когда младший шел за проволоку рисковать жизнью. В такие моменты я хотел быть всегда около брата, чтобы в случае ранения своевременно оказать неотложную помощь", - вспоминал Сергей Юдин.

В феврале 1916 года Сергей успел, находясь в очередном отпуске, сдать экзамены экстерном, а вернувшись на фронт, получил тяжелую контузию. За проявленную смелость в боях Юдин был награжден Георгиевской медалью 4-й степени (за храбрость).

В 1917 году Сергей Юдин был направлен заведующим хирургическим лазаретом в госпиталь в Тулу. Там он познакомился с Натальей Платоновой, наследницей богатой купеческой фамилии. Вскоре молодые люди поженились и у них родился сын Сергей.

После демобилизации в 1919 году Сергей работал в подмосковных больницах и проявил себя как талантливый хирург, занимаясь в основном резекциями желудка и операциями на двенадцатиперстной кишке. Кроме того он выполнял сложнейшие операции на пищеводе.

Оперировал Юдин очень много и успешно, одновременно разрабатывая методы анестезии. Он работал над диссертацией по спинномозговой анестезии, которая была напечатана в 1925 году и получила премию имени Рейна. Слава о молодом враче дошла до тогдашних светил медицины - в Серпухов ездили и Сергей Спасокукоцкий, и онколог Петр Герцен, и профессор Московского университета гинеколог Александр Губарев.

Губарев, когда-то учивший Юдина в Московском университете, писал: "Не скрою от Вас, что я до сих пор нахожусь под обаянием впечатлений, которые вынес из пребывания в Серпухове, и той хорошей и бодрой хирургической работы, которую я у Вас видел. Дорогой мой… Вас действительно надо одернуть: нельзя жечь свечу с обоих концов".

В 1926 году Юдина послали в командировку в США. В американском госпитале ему предложили престижную работу и хороший оклад, от которых молодой доктор отказался. Юдин побывал у Роберта Фарра в университете Миннеаполиса, посетил госпиталь Генри Форда в Детройте и в клиниках братьев Мейо в Рочестере и впитывал все лучшее, как губка.

В 1927 году Юдин вернулся в СССР. Щегольски одетый, невероятно похожий на композитора Рахманинова, прекрасно говоривший по-английски, он вез с собой медицинское оборудование и инструменты, купленные на деньги, которые ему заплатили за операции в крупнейшем госпитале США. Сергей писал: "Самое замечательное, что я видел в американских госпиталях, это - общая организация в каждом таком учреждении и совершенно неслыханный для Европы масштаб и темп работы". Этот опыт он и собирался перенести в свою клинику.

Таможенники крутили пальцем у виска: было известно, что отец Сергея до революции был владельцем фабрики Нижних торговых рядов (ныне ГУМ) в Москве, что его жена Наталья - дочь купца-миллионера, и что он сам в свое время служил в царской армии. По их мнению, Юдин, возвращавшийся из Штатов в СССР был просто сумасшедшим! Все, кто мог из разоренной страны бежали, а он возвращался!

Но Сергей Сергеевич Юдин сумасшедшим не был. Он был гениальным врачом и убежденным патриотом. А инструменты и оборудование, которые Юдин вез для подмосковной больницы, на таможне конфисковали.

Вскоре после возвращения из Америки Сергей Сергеевич был назначен главным хирургом Института имени Склифосовского. Тогда эта клиника на 96 коек была убогим помещением с печным отоплением. За три года Юдин превратил хирургический стационар и операционные института в лучшие не только среди отечественных, но и некоторых зарубежных клиник. Главная идея Сергея Сергеевича была в том, что работающие у него хирурги должны обладать широчайшим диапазоном возможностей, быть, как он сам говорил, «поливалентными». Институт стал настоящей «хирургической Меккой», аккумулятором, где хирурги черпали идеи. В книге отзывов того времени – восторженные записи профессоров Герцена, Вишневского, Войно-Ясенецкого, иностранных светил.

Об операциях Юдина ходили легенды: он мог делать то, что выходило за рамки человеческих возможностей. Например, он выполнял резекцию желудка за двадцать минут, чего не удавалось повторить ни одному хирургу. Сергей Сергеевич вслепую накладывал швы и виртуозно завязывал узлы. Он мог удерживать в руках сразу несколько хирургических инструментов - на всех пальцах. И в этом он оказался похож на музыканта и композитора Рахманинова, ведь и тот был известен тем, что были у него удивительные, пластичные руки и он мог брать на рояле аккорды более одной октавы. Юдин любил и боготворил хирургию, понимал значение для мастерства хирурга сочетания разнообразных талантов и навыков: «Все виды ремесел требуют особых навыков, но ни в одной отрасли человеческой деятельности не соединяется столько различных специальных свойств, как в хирургии. Тут нужны четкость и быстрота пальцев скрипача и пианиста, верность глазомера и зоркость охотника,способность различать малейшие нюансы цвета и оттенков, как у лучших художников, чувство формы и гармонии тела, как у лучших скульпторов, тщательность кружевниц и вышивальщиц шелком и бисером, мастерство кройки, присущее опытным и закройщикам и модельным башмачникам, а главное - умение шить и завязывать узлы двумя-тремя пальцами вслепую, на большой глубине, т.е. проявлял свойства профессиональных фокусников и жонглеров. Ибо очень многие хирургические операции на конечностях уподобляются точнейшим столярным работам, а многие случаи обработки и свинчивания костей требуют не просто слесарных, а тонких механических приемов», - писал он.

В хирургических кругах было не принято оперировать своих родственников, но Юдин и тут нарушил правило: прооперировал свою мать, которую спас от рака желудка, подарив ей годы жизни. Его сравнивали с пианистом-виртуозом, а сам Юдин говорил: "Вскрываю брюшную полость, кладу руку на опухоль, беру аккорд и вижу, что опухоль удалима". Он прославился своими операциями по пластике пищевода. К 1949г. он имел опыт 318 подкожных (антеторакальных) и внутриплевральных шунтирующих тонкокишечных пластик с летальностью 9%.

Он дружил с художниками. Его портреты кисти Михаила Нестерова и Павла Корина, на которых запечатлены его одухотворенное лицо, его удивительные пластичные и гибкие руки, находятся в Третьяковской галерее.

В 1930 годы Юдин впервые предложил методику переливания трупной крови, поскольку консервировать кровь тогда еще не умели. Открытие, сделанное накануне войны, позже спасло жизнь тысячам бойцов. Кроме того, Юдин, отказавшийся эвакуироваться, с командой хирургов выезжал на самые опасные участки фронта и оперировал одновременно на нескольких столах, показывая и обучая. Он самостоятельно сконструировал специальный хирургический стол - портативный, мобильный и удобный; им были созданы новейшие разработки в области военно-полевой хирургии.

В характере Юдина сохранялась детская искренность, порывистость, чувство азарта и желание "поиграть" с судьбой. Вместе с тем он уважал себя и не считал нужным от кого-то прятаться, ведь ничего предосудительного не совершал. Он общался с иностранными журналистами без переводчика, бывал в заграничных командировках с лекциями, писал открытки Черчиллю, отстаивал службы в Елоховском соборе, крестил детей своих друзей и сотрудников.

Мать тревожилась и неоднократно предупреждала Сергея: "Смотри, тебя посадят. Не посадили Павлова и Станиславского. Остальных всех могут". Юдин пожимал плечами: врач вне политики. И, к сожалению, мать оказалась права.

Вечером 22 декабря 1948 года Юдин был в Большом театре, а в ночь на 23 декабря его арестовали по ложному доносу как как английского шпиона. Говорили, что донес на него один из сотрудников института Склифосовского из зависти в таланту и высокому положению Юдина.

В одиночной камере Лефортовской тюрьмы, после допросов, пыток и выбитых зубов, Сергей Сергеевич просил только об одном: дать ему возможность работать. На клочках бумаги Юдин писал научные статьи с цитатами на нескольких языках, воспроизводя по памяти цифры, графики. Все, что было ему нужно для человеческого счастья - держать в руках скальпель и спасать жизни людей.

В 1952 году его отправили в ссылку в сибирский городок Бердск. Вскоре жене одного из местной партийной элиты понадобилась операция. На звонок в Кремлевку работавший там ученик Юдина ответил: "Лучшие хирургические руки страны - в Бердске!" Пришлось срочно вызвать Юдина и после этой удачно проведенной операции ему разрешили работать в Новосибирске. Он не только оперировал, но и занимался со студентами.

В 1953 году, после смерти Сталина, Сергей Сергеевич Юдин был реабилитирован и вернулся на прежнюю должность в Москву. Однако один из учеников, сыгравший в свое время неприглядную роль в его аресте, завидуя своему учителю, восстановил против него часть сотрудников. Говорили, что это был Борис Александрович Петров. Виртуозные операции Юдина, у которого "не было неоперабельных больных", не могли спасти его от преследований, партсобраний, злых языков и доносов…

По воспоминаниям близких, Сергей Сергеевич после ссылки говорил, что у него есть три желания: прожить хотя бы три года, умереть на работе и быть похороненным на Новодевичьем кладбище. Если выдавалась в его жизни свободная минутка, то он любил пройтись по Новодевичьему, посмотреть на памятники и эпитафии. После одной из таких прогулок Сергей Сергеевич Юдин написал стихи:
Ходил по кладбищу я снова,
Бродил, скорбя, среди могил.
Одним сказал: "Зачем ты умер?"
Других спросил: "Зачем ты жил?"

Сбылись лишь два из его желаний: Юдин умер 12 июня 1954 года от повторного инфаркта, едва сойдя с самолета после Всеукраинского съезда хирургов и похоронен он на Новодевичьем. Одно желание не исполнилось - вернувшись в Москву, он прожил всего одиннадцать месяцев. Ему было 62 года.


В 1954 г., уже вернувшись в Москву, С.С. Юдин вновь читал лекции слушателям ЦИУ, врачам в аудитории Института им. Н.В. Склифосовского на Колхозной площади. Я присутствовал на этих лекциях, в канву рассказа о проблемах хирургии искусно вплетались события русской истории, недавно закончившейся войны, лекции слушались с увлечением. В одной из лекций он стал рассказывать о вкладе в хирургию академика Н.Н. Бурденко. Долго перечислял высокие посты, которые занимал Бурденко, а он был президентом Академии медицинских наук СССР, председателем Ученого совета Наркомздрава СССР, главным хирургом Советской Армии, главным консультантом Военно-санитарного управления... Перечислив, Сергей Сергеевич сказал, что, по его мнению, помимо таланта и феноменальной трудоспособности, одним из секретов успеха Н.Н. Бурденко было то, что, несмотря на все высокие посты, он отстоял свое право лечить и оперировать больных.