Слишком много лишних движений

Сначала, когда люди стали находить в своих почтовых ящиках эти странные квитанции, они решили, что это была чья-то неудачная шутка. Но квитанции продолжали приходить, а потом квартиры посетили вежливые сотрудники новой службы.
Абсолютно бесплатно они предлагали каждому жителю прибор для учета количества движений. Это был маленький пластмассовый кулон, который нужно было носить на шее. Так же работники СКД просили подписать определенные бумаги, а отказ от подписи указывал на согласие по умолчанию с написанным. Это был весьма любопытный документ: например,  за отказ от ношения счетчика можно было сначала получить существенный штраф, а при невозможности его уплаты индивиду грозила утрата конечностей.
Когда общественность закипела и начала проверять законность нововведения, оказалось, что все необходимые процедуры были соблюдены. Инициатором этого закона было либеральное крыло, изрядно подбитое к тому времени. «В кои веки мы дали им провести в жизнь хотя бы один проект, так пусть скажут нам «спасибо», - говорили депутаты в парламенте. – А народ давно уже изнывает от отсутствия контроля в этой сфере, совершая слишком много лишних движений».
С тех пор граждане стали экономить свои движения. А те, у кого это не получалось, попадали в очень неприятные ситуации. Богатеи, казалось бы, должны были, как и раньше, жить припеваючи. Но это было не так, потому что те, кто добывали им богатства, не могли себе позволить столько движений, и, в результате, эти движения приходилось оплачивать работодателям. Состояния отдельно взятых буржуев таяли, зато государство становилось все более могущественным, неизбежно скатываясь к диктатуре справедливости.
Сначала люди возмущались, а потом оценили нововведение. Больше не нужно было работать сверх нормы, не нужно было жить на две, три и так далее семьи, не нужно было иметь невыгодные привычки и хобби, не нужно было ничего лишнего. Труднее всего было свыкнуться с контролем движений активным, энергичным людям; многие из них, в итоге, стали инвалидами; а так же - детям, которые не могли жить без многочисленных движений, даже несмотря на всеобщую телефоно-планшетизацию их сознания. Для них выпускались специальные таблетки седативного характера.
Тот, кто много работал, тот много и платил за это. Исключение составляли чисто интеллектуальные виды деятельности, не требующие большого количества движений. Многие предприятия закрылись. Люди сидели дома, стараясь не двигаться сверх нормы. А тарифы постоянно повышались…
Люди в массовом порядке полнели, быстро набирая вес. Вскоре его средний показатель был на уровне 120 кг.
Тогда-то я и встретил ее. Несмотря на жировые доспехи, она все еще была прекрасна. Да и я, надо признать, уже был не тем худеньким юношей, как раньше, и весил под 150. Когда мы поняли, что нужны друг другу, мы поступили так же, как и многие влюбленные в то время: отказались от всех прогулок под луной, путешествий, походов в кино, театр, и прочих движений. Мы сразу легли в кровать под телепанелью и провели там несколько недель, стараясь и там не слишком-то много двигаться. Разговаривать много тоже не хотелось, ведь когда ты открываешь рот, ты совершаешь микродвижения, за которые надо платить. Поэтому мы тихо лежали, держа друг друга за руку, и смотрели телесериалы.
Иногда по несколько дней мы не выходили в душ или туалет, наполняя тазы под собой. Когда вонь стала нестерпимой, мы решили пожениться.
А страна к тому времени превратилась в моржовое лежбище. Между одутловатыми тушами шныряли, пожалуй, лишь только работники службы контроля движений, проверяя показания счетчиков движений.
Мы так и не смогли никого родить. Слишком много ценных движений требовал этот процесс. Да и я уже был совсем болен, обладая на фоне ожирения целым букетом болезней, начиная с диабета и заканчивая геморроем. Через пару лет семейной жизни я весил уже больше 200 кг., и не мог поднять свою задницу с кровати. Жена еще могла это сделать с собой. И кое-как пыталась кормить меня, старалась ухаживать за мной, но я неизбежно подыхал, как и многие миллионы сограждан.
А потом вдруг что-то сломалось во мне. Я плюнул на контроль движений, начал голодать, худеть и приводить себя в порядок. Когда я уже смог встать с постели, мой почтовый ящик был завален письмами от СКД с сообщениями о просрочках и штрафах. Когда я в первый раз за несколько лет вышел на улицу, ко мне подъехала скорая, и меня увезли в больницу. Вернулся я оттуда без одной руки. Это была плата за сопротивление. Но я не сдавался. Я продолжал двигаться, пытаясь бегать, насколько мне это позволяло 130 килограммовое тело. Тогда они отрезали мне вторую руку, но я продолжал бегать по пустому стадиону. Они отрезали мне одну ногу, потом – вторую. На этом пришлось прекратить мои спортивные занятия, и я занялся рисованием; держа кисть в зубах, я целыми днями мотал головой у мольбертов, которые мне заботливо готовила жена.
Сегодня они собираются отрезать мне голову; пока не знаю, чем буду заниматься после этого, но что-нибудь придумаю.

26 мар, 2017