Далёкие близкие

(мысли вслух)

  Набитый вещами рюкзак стоял в прихожей. Ночью выезжаем. Надо поспать хоть немного.
— Что там с кабельным? Ты же хотел решить с оператором. Нет? - донесся голос жены.
— Приеду, разберусь. Не горит.
 Уже на подъезде к Белгороду, когда долгое монотонное путешествие подходило к концу, на дороге замелькали обломки пластика, черные следы тормозного пути. Прилёт? Нет. Ещё слишком далеко до тех мест, где это реальность. Мы сбавили скорость. На обочинах стояли машины, рядом - вышедшие из них водители. Кто-то спешил с огнетушителем через дорогу.
Авария. На практически пустой трассе. Слева, перпендикулярно дороге, огромный красный самосвал уткнулся за обочиной в дерево. Передний мост сорван. Чуть дальше - чёрная легковушка, превращенная ударом в груду металла. Как? Зачем? Куда они спешили? Теперь спешить некуда. Мы тоже выпрямили спины и подсобрались. Дорога не любит суеты. Когда едешь на встречу с войной, где жизнь не стоит ничего, такие вещи кажутся особенно нелепыми.
 
  В мирных городах люди ужасаются случайным смертям, свалившимся неожиданно несчастьям. В местах, где война танцует свой неистовый танец, люди радуются мелочам.

  Есть города между миром и войной. Они живут "на цыпочках", оглядываясь, обманывая и убеждая себя, что все как-то наладится и будет хорошо. У одних почти получается. У других нет.

  Белгород - красивейший город, как любой другой из русских мирных городов. Только внимательно присмотревшись начинаешь замечать отличия: убежища рядом с каждой остановкой транспорта, надписи со стрелкой "Аптечка там", блокпосты у важных объектов, приходящие непрерывно смс о ракетной опасности и звуки работы ПВО по ночам.

  Дальше - больше. Чем ближе к ЛБС, тем больше признаков беды. Объездная дорога в сторону Разумного и Шебекино - уже зона риска. Попав сюда впервые, не видишь никакой разницы, кроме увеличения количества машин, оборудованных установками РЭБ всех мастей и размеров. Это местная форма оберега, только не на торпеде в виде иконки, а на крыше с кучей антенн или куполов разной формы. И уже не важно, работает он или нет, умеешь ли им пользоваться. Его наличие вселяет ничем не подкрепленную уверенность, что можно туда, куда другим нельзя. У тебя РЭБ? Ты крут! Опасность тут ещё не видна. Её нельзя пощупать, но она уже присутствует, почти осязаемо.

  Шебекино появляется из ниоткуда. Стелой с названием и гербом. И тут же просто распахивается перед тобой и притягивает взгляд храмом слева от дороги, рассыпавшимися по округе аккуратными домиками, переходящими в малоэтажную городскую застройку. К привычным уже убежищам прибавляются закрытые бетонными блоками входные группы торговых центров и заправок. Дома, некоторые из которых выглядят новее по сравнению с остальными такого же типа зданиями. Попадаются еще не восстановленные от прилетов или посеченные осколками. Панельная пятиэтажка с вырванным квадратом квартиры. Дом с просветом вместо подъезда. В остальном это такой же город, как и другие. В нем живут и работают люди, водят детей в школу и садик. Здесь ходит городской транспорт. Работают магазины и кафе. Шебекино не склоняется. До противника семь километров...

  Уникальность прифронтовых городов этой войны в том, что по ним постоянно прилетает, но город зализывает раны и, как Феникс, возрождается снова и снова. После событий прошлого года, когда по Шебекино три часа били "Грады", неприцельно, куда попало, и всё горело, сегодняшние прилеты воспринимаются, как осадки. Да, неудобно, да, тяжело, но что уж поделать? И пока город побеждает в своём желании жить. Дома стали затягивать антидроновыми сетками в надежде, что поможет. Наверное. Но все может измениться в случае прорыва врага, в один миг.
Будет, как в Курской. Поэтому на передке погранцы, у которых в городе семьи. Поэтому гражданские с активной позицией уже не овцы, но волки. Дадут фору многим военным. Они не уйдут, не отступят. Им некуда. Тут их дом.
 
  Тут нет сплошной, привычной по прежним войнам, линии фронта. Нет большого количества войск собранных в кулак. Они рассредоточены по огромной территории. Дивизии и бригады превратились в пожарные команды, спешащие по вызову. Туда, где загорелось. Так велят Боги войны. Нет, не артиллерия. Дроны. Те, что несколько лет назад были игрушкой. Сегодня они эволюционировали до высших хищников, приняли разные формы и стали кошмаром всех, до кого могут дотянуться. Они властвуют над полем боя и в тылу. Зона охоты выросла до сорока километров. И это не предел. Всё, что ближе, их честная добыча. Сидеть на позициях – значит испытывать себя на прочность, испытывать судьбу. Но совсем не сидеть нельзя. Поэтому есть те, кто сидят. Наблюдают, отбивают накаты, укрываются от дронов, кассетных прилётов и кочующих минометов. А сменившись, если повезет добраться до города без приключений, через какой-то час-другой после возможного боя, пьют дома чай и смотрят телек. Или играют с детьми. От этого рвутся все шаблоны и они живут в двух измерениях.

  Те, кто могли, отправили своих подальше сразу, во время или после летних событий. Но таких мало. Остальным ехать некуда. Вся жизнь тут.  Такая вот "мирная" жизнь на краю войны.
 
  Мы едем и закидываем парням всё важное, что собрали. Радуемся встрече.  И они рады. И тому, что им привезли, и тому, что сами приехали. Эти рожденные войной знакомства - особенные. Такие надежные, мужские, без примеси недоверия. И такие зыбкие. Прощаясь, никто не знает, будет ли новая встреча. И оттого всё настоящее, без мирного лукавства: попробую, может быть, наверное... Тут таких слов нет. Ошибешься, времени исправить и оправдаться может и не хватить. Война быстро всё расставляет по полочкам. И хороших, и плохих. Но хороших тут больше. И это возвращает веру в людей, почти потерянную с возрастом. Есть ещё те, кто помнит, как жить на своей земле. Помнят о святости данного слова. О верности, чести и долге. Жаль, что они все тут. И погибают первыми.

  И слышишь от них: "Да. Может мы не доживем. Но очень хотим доделать. Чтобы нашим детям и внукам не пришлось". И вспоминаешь стариков, прошедших ту большую и страшную войну. Они тоже так говорили.
Неужели так будет всегда?

  Всё это пропитывает насквозь. И теперь с этим жить. И гордиться этими людьми. И снова возвращаться в мирные города и ходить с пришибленным видом спрашивая себя: "Вот все эти люди, живущие обычной жизнью, считающие, что это не их война, что их не коснется, они нормальные? Когда они поймут?"
И гнать от себя страшные мысли: если бы сюда "прилетело", то может быть быстрее бы поняли? Но понимаешь, что ребята там как раз и сражаются, и гибнут, чтобы сюда не "прилетело". И предать их нельзя. Даже в мыслях...

  А жизнь в мирном городе идет своим чередом. Вдруг вспоминаешь, что ведь опять не решил назревший вопрос с оператором кабельного, надо вызвать мастера. Но разве это важно? Это вообще не то, о чём ты готов думать. По крайней мере сейчас, пока есть люди, которые тебя ждут там.
— Что? Телевизор? Ну это вообще какой-то другой мир. Параллельный реальному. Не настоящий. Он подождет. Он никуда не денется...

(из записок дракона)
март 2025г.