К 80-летию Победы. Рассказ Альбом деда. Главы 4-5

Глава 4
А тем временем,  друзья были переведены в танкоремонтный батальон (ТРБ) и теперь они до конца войны служили там.  В зависимости от конкретной боевой обстановки их перебрасывали на разные участки фронта. И батальон жил по законам военного времени одной братской и дружной семьей. Иначе нельзя! Когда все подчинено только одному: как можно быстрее ввести на поле боя технику после ремонта.

    Людей в ТРБ отбирали специально, кто умел работать с техникой. К сожалению и потери были, когда война приносила их батальону невосполнимые потери: гибли их товарищи. От первого состава в нем почти никого не осталось, ну может быть, не более десяти человек наберется. И это еще хорошо считалось, ведь утраты были огромными, особенно в первый год войны! Были, конечно, и раненые и их имелось много.

     Но как бы, то не было, они всем своим составом осилили все преграды на пути к Победе за эти долгие совместные годы. Как говорится, прошли огонь, воду и медные трубы и преодолели все мыслимые и немыслимые испытания, которые выпали на их долю – на всех вместе и на каждого по отдельности. Годы войны закалили и сделали их смелыми, волевыми, мужественными и бесстрашными людьми. И при этом они оставались самими собой.

   Идя военными дорогами, они видели, что сделали фашисты на родной земле, и воочию убедились, сколько они принесли бед, горя и страданий нашему народу. Но вместе с тем, какой бы жестокой, ни была война, они не растеряли чувство сострадания к людям, любви к своим родным и близким, к Родине, которую они сейчас защищают и упорно продвигаются с боями вперед! Наоборот, это чувство только усиливалось.

    Конечно, они скучали по своим домашним. С нетерпением ждали из дома весточек и писем. Опаленные огнем и дымом войны, утомленные тяжелым трудом они держались вместе. Иногда и из последних сил выполняли поставленную им задачу. И дело свое знали и делали! Их руки были исцарапаны и покрыты мозолями, правда, большей частью вместо автомата им приходилось держать гаечные ключи, отвертки, молотки и кувалды.     Их ладони оставались еще надолго пропитанными запахом солярки.

    В марте 1945 года во время боев в районе города Гданьск (Польша) гвардии старшему сержанту Ерофею Сапрыкину было поручено восстановить поврежденную машину ИСУ-122. Требовалось заменить опорный каток и электродвигатель. Работа им была выполнена на рубеже огня противника и боевая машина вскорости была возвращена в строй.

    За этот подвиг гвардии старший сержант Ерофей Павлович Сапрыкин был награжден медалью «За отвагу». Высшей воинской медалью в наградной системе СССР. Ею награждаются военнослужащие за мужество и отвагу, проявленные при исполнении воинского долга… и он очень гордился этой правительственной наградой до конца своей жизни.


Глава 5
      Виктор от столь дотошного воспоминания, чтобы немного успокоиться на время вышел на балкон перекурить. Вернувшись, опять продолжил  смотреть снимки военных лет. И тут ему вспомнился еще один эпизод, о котором он слышал от деда. Года за полтора до окончания войны осенью, находясь на Украине, им с Ойратом поступил срочный приказ от командира роты старшего лейтенанта В.Р.Пименова – срочно выдвинуться в квадрат «6983».

     И он  достал карту, указал это место и обозначил карандашом на ней координаты, куда ребята должны прибыть. Погода установилась в то время для самолетов нелетная, поэтому сбор разведданных с их помощью о дислокации вражеских войск был затруднен и не представлялся пока возможным. Все небо было затянуто серыми тучами, и вот уже который день шел мелкий назойливый дождь.

 Видимость из-за тумана и моросящего дождя резко ухудшилась. И на этом участке фронта для обеих сторон наступило временное затишье. И командование полка, чтобы не срывать подготовку к предстоящему крупному наступлению войск, приняло решение в этом квадрате в разведывательных целях пройтись легким маршем на танках с целью выявления у немцев огневых точек, поиска слабых мест и бреши в обороне.

 Своими маневрами надо было только спровоцировать их на ответные действия, самим же в серьезный бой не вступать, а сразу отходить и менять направление рейда. Для этого в тот район и были направлены сразу несколько тридцатьчетверок в разные места квадрата.

    И вот, даже не дойдя до оборонительных укреплений немцев, один из танков вдруг неожиданно заглох. Всякое бывает на войне, никто не застрахован.  И все попытки экипажа устранить неисправность своими силами не получились. Об этом сообщило командование танкового подразделения по рации и попросило срочной помощи у своих соседей.

Ремонтный батальон капитана И.С.Гулько находился как раз здесь неподалеку. Командование полка опасалось, раз танк находится в прямой видимости противника, то, скорее всего он подвергнется  удару и будет уничтожен вражеской артиллерией.

 Такую неподвижную мишень трудно даже когда-либо еще представить, и немцы обязательно воспользуются этой ситуацией. Ведь не дураки же! Было бы грешно не расстрелять и не разнести в пух и прах этот советский танк. Стоял лишь вопрос времени, когда сами немцы смогут обнаружить такой неожиданный подарочек прямо у себя под носом. А дальше, как говорится, дело техники.

  Ребята, получив приказ, надели на себя поверх рабочих ватников плащ-палатки, хоть какую-то защиту от моросящего дождя и на трофейном мотоцикле быстро выехали в указанный квадрат.

  Этот мотоцикл был найден ими на автодороге Белгород–Харьков среди множества разбитой нашими войсками немецкой техники. Тогда их батальон передислоцировался ближе к переднему краю Степного фронта, танковые подразделения которого принимали самое активное участие в Харьковской операции.

   Ерофей и Ойрат с разрешения комроты забрали мотоцикл с собой. Подобрали так, на всякий случай. Мало ли куда надо иногда по-быстрому сгонять, в тот же в штаб, например. Это все же не на своих двоих туда идти, зачем лишний раз сапоги топтать; да и в хозяйстве будет не последней вещью, по-всякому пригодится. И закинули его в тягач.

   И потом в короткое затишье у себя в мастерской там, на базе его отремонтировали. И сейчас подошел тот самый случай, когда грех им, мотоциклом было не воспользоваться.

    Тем временем командир танка решил осмотреться и уже вылез почти наполовину из люка башни, как тут же на него посыпались пулеметные пули, раздался металлический звон и треск при попадании их в броню от выстрелов немецкого пулеметчика, стрелявшего из ближайшего укрытия. Стало ясно, что фрицы увидели танк и взяли его под наблюдение и обстрел.

    Тогда командир танка дал команду экипажу быстро покинуть танк через нижний люк. Но, к сожалению, этого не удалось сделать, немецкая артиллерия опередила их и начала бить по танку. И снаряды с ужасающими взрывами стали ложиться все ближе и ближе. И наконец, четвертый выстрел оказался для немцев удачным, угодил прямо в бок башни, и тут же вслед за ним другой снаряд разворотил моторный отсек.

 Машина сильно вздрогнула и даже подпрыгнула. Запахло дымом и гарью, танк загорелся вместе с экипажем и вскоре боекомплект внутри него взорвался со страшной силой. От танка почти ничего целого не осталось, кроме груды железа и горящие куски его разметало далеко по округе.

  И надо же такому случиться оглушительный взрыв танка чудовищной силы произошел на глазах изумленных Ерофея и Ойрата, которые в тот же самый момент оказались на мотоцикле совсем близко от  танка. Их обоих отбросило взрывной волной в разные стороны. Мотоцикл тоже отлетел и упал на кучу мягкой земли рядом с воронкой от снаряда.

Ойрат после падения с трудом очнулся, нашел в себе силы сесть на землю и непроизвольно схватился за голову. Голова была тяжелая, в ушах стоял сильный шум и какой-то необъяснимый гул, а в глазах плыли яркие круги от взрывов. Руки и ноги дрожали. Ему удалось хоть и не с первого раза, но все, же подняться и встать на ноги.

    И он пошел куда-то прочь, с одной мыслью только бы скорее уйти от этого ужасного места, где кругом горело железо и земля. При ходьбе его сильно шатало и тошнило, он даже несколько раз останавливался и сплевывал, освобождая рот. И шел дальше и падал, поднимался вновь и опять шел. И так он добрел до места, где валялся на боку мотоцикл, уткнувшись передним колесом в землю.

   Хоть мотоцикл заглох и не работал, но заднее колесо у него продолжало крутиться еще какое-то время. Тут он стал понемногу приходить в себя и в мозгу и перед глазами возник опять тот страшный взрыв.

  И он отчетливо увидел, словно на замедленной кинопленке, как в разные стороны разлетались горящие куски металла от танка. И как он сам летит по воздуху вместе с мотоциклом и как потом отпускает руль и падает с него вниз, а мотоцикл еще какое-то время продолжал лететь вперед и тоже, потом рухнул на землю.

   А вот летит его друг Ерофей, плащ-палатка  раздувается ветром, после тоже и он падает на землю. Подойдя к мотоциклу, поднял, поставил его на колеса и машинально завел. Даже не обратил внимания, что переднее колесо было повреждено и изогнуто. Покрутил правой ручкой несколько раз до отказа, сильно газуя вхолостую. Мотоцикл мощно взревел.

    Но его рев Ойрат не слышал, в ушах у него по-прежнему стоял запредельный шум. Он перекрывал, по всей видимости, рев машины. Осознанно или нет, Ойрат попытался взобраться на него, не получилось. Мотоцикл, зачем то резко подпрыгнул и упал. И тут же заглох, придавив его собой. Очевидно, впопыхах что-то Ойрат неправильно сделал. Все еще плохо соображая, он опять поднял мотоцикл и поставил его на подножку.

     И вдруг у него мелькнуло в голове: а где же, черт возьми, друг его Ерофей и почему не помогает? Осмотрелся вокруг и увидел неподалеку его лежащим головою вниз и уткнувшегося в землю.

  И его мгновенно пронзила мысль: уж не страшное ли с ним случилось, чего это он здесь так валяется? Ранен? Убит? И он бросился к нему, перевернул на спину. Увидев друга в беспомощном  состоянии Ойрат, волей неволей, собрав в себе все силы, окончательно пришел в себя.

Бегло осмотрел, видимых осколочных ранений и переломов не заметил, но понял, что сейчас Ерофей находился в полной отключке от взрывной волны. Тоненькими стройками чуть сочилась кровь из носа, ушей и рта. Все его лицо, как, впрочем, и вся одежда, были перемазаны грязью и кровью.

   Ойрат наклонился к нему, послушал дыхание и проверил пульс: дыхание было редким, но все, же было и не прерывалось, пульс тоже был хоть и слабым, но прощупывался. Вскоре изо рта Ерофея пошла обильная рвота, лицо сильно побледнело, и началось непроизвольное подергивание ног.
   Сабуров не на шутку перепугался и тут же живо перевернул его на живот лицом вниз и так держал его за ноги  какое-то время. Когда же рвота и судороги прекратилась, он оттащил друга с этого места, перевернул на спину и очистил лицо от рвоты, крови и грязи. Хоть глаза и оставались у него полуоткрытыми, но он по-прежнему оставался в бессознательном состоянии.

   Вдруг послышались одиночные выстрелы в их сторону. Очевидно, фашисты заметили и начали охоту на них. Он даже представил себе их сытые и довольные рожи и радостный смех. И не исключил, что между собой кто-то из них уже наверняка поставил их на спор: кто первым подстрелит этих проклятых русских.
   
   Тогда он оттащил Ерофея за кучу земли от  воронки, чтобы хоть как-то уйти из-под обстрела. Потом пригибаясь к земле, побежал короткими перебежками к мотоциклу, развернул его, намереваясь подъехать на нем.

   Но тут вновь послышались выстрелы и пули со свистом пролетали мимо него. Вдруг одна из них все-таки попала со звонким ударом  куда-то в мотоцикл.  И вовсе не от крепкого удара пули, а, скорее, просто от неожиданности он вместе с мотоциклом опять грохнулся на землю.

   Тут же с трудом  поднялся, осмотрелся по сторонам и прикрываясь им докатил его до того места, где оставил Ерофея.
Когда катил, пули опять свистели, немцы методично били своими выстрелами. Ойрат на это лишь зло и крепко матерился. И не столь сильный, как раньше, но он все, же почувствовал глухой удар опять  по мотоциклу.
   
  «Только бы не в бензобак» – успел подумать! И как бы в подтверждение своих слов увидел, что из бака тонкой струей полился бензин. Во как, что называется, сам накаркал! Пуля попала в бак, причем в его самую нижнюю часть.

   Докатив мотоцикл до насыпи, он свалил его на другой бок, чтобы все горючее из бака не вытекло и тут же, не мешкая, обломил  с кустарника подходящий сучок, сделал ножом деревянную пробку и осторожно вбил ее в отверстие. Приподнял мотоцикл, поставил его на подножку и убедился: пробка держала, и бензин уже не вытекал.
 
   «В баке все равно должно было остаться немного горючего и надо скорее убираться отсюда. А то не ровен час еще чего доброго подстрелят!» – подумалось ему.  Хотя с момента чудовищного взрыва прошло всего каких-то десять минут, но они превратились для Ойрата в целую вечность.

   Сняв с себя плащ-палатку, он сложил в несколько слоев и привязал ее поверх руля. Быстро завел мотоцикл, с трудом взгромоздил Ерофея, положив его голову на руль, а руки с ногами свесил вниз. Уселся на сиденье сзади и дал по газам.

   Мотоцикл сначала повело из стороны в сторону, но он удержал его, и мощно взревев мотором и выпустив шлейф дыма на выстрелы фрицев, погнал прочь с этого места.

   Вскоре он съехал с пригорка вниз и выехав  на проселочную дорогу. Немцы их уже из-за возвышенности не видели.  Немного погодя мотоцикл окончательно заглох, бензин кончился, а проехали всего лишь только половину пути.

   Делать нечего Ойрат осторожно стащил товарища  с мотоцикла, положил его на  плащ-палатку. Проверил вновь у него дыхание и пульс, то и другое было слабым, но  были! В его мозгу было только одно –надо как можно быстрее доставить Ерофея в лазарет. Он знал, что эта дорога ведет к нему. Сделал лямки и, перекинув их себе на грудь, потащил волоком друга, но не по дороге, а по траве рядом с ней.

    И Ойрат шел и шел вперед, тяжело волоча за собой Ерофея. И сто раз благодарил Аллаха за то, что все эти дни, даже и сейчас, шел мелкий дождь. Брезентовое полотнище хорошо скользило по мокрой траве и земле! До лазарета оставалось каких-то всего два-три километра. Но эти километры еще надо преодолеть. И он чувствовал, что они будут тяжкими особенно в конце пути.
 
   Вот, наконец, увидел, впереди, знакомые очертания здания лазарета. Даже сил на радость не было. Шел с трудом, шатаясь из стороны в сторону. Вскоре их заметили санитары лазарета, которые как раз вышли перекурить на крыльцо. И бросились на помощь Ойрату.

   В лазарете военврач у Ерофея обнаружил сотрясение головного мозга и контузию средней тяжести. Он пролежал на излечении  здесь же в лазарете полтора месяца. При выписке за ним приехал его закадычный друг, и он убедился еще раз, что такой, как Ойрат, не подведет и не бросит.

   И крепко обнял, сказав при этом, что век будет помнить и не забудет никогда его отважность, силу духа и решимость. Ведь по сути дела Ойрат тогда спас ему жизнь!

Вскоре за проявленное личное мужество и отвагу в боях при выполнении специальных заданий и служебного долга с риском для жизни гвардии старшего сержанта Ойрата Рашитовича Сабурова тоже наградили медалью «За отвагу»!

Продолжение следует...