Сливы

Интересная история, скажу я вам, произошла однажды с Катькой Черняевой. Понимаешь головой, что глупость, а ведь на самом деле случилось. Хочешь верь, хочешь нет, а подтверждение её слов у неё на диване лежит.

Так вот, пошла как-то Катерина ранним субботним утром на рынок, помидорчиков прикупить да разносолов всяких, уж очень нравились Катьке сливы маринованные у одной армянки. Еженедельно к ней наведывалась. Давно уж друг с другом познакомились и, можно сказать, подружились, оттого и непонятно, за сливами Катя ходила или с подружкой поболтать? В общем, поход за маринадами обычно протекал не менее двух часов, хотя рынок, вот под Катькиным боком расположен, пять минут ходу. А как же? Надо и свои новости за неделю рассказать и подружку послушать. Так и сегодня, стоят, языками щёлкают. А что еще холостым тридцатипятилетним дамочкам и надобно? А на календаре лето уже, людей-покупателей много на рынке, никак нормально поговорить не дают. Но Катя торговле не мешает, как кто из клиентов хочет чего-нибудь прикупить, в сторонку отходит, чтоб не мешать.

Ну так и подходит к прилавку мужичок один, лет сорока, невзрачный такой, полулысенький, с усиками, в потертом костюмчике, капустки квашенной прикупить. А перегаром от него за версту несёт. На закусочку, видимо, опохмелиться.

И так ладно изъясняется.

- Дайте, - мол, - милые дамы капустки мне, не обессудьте, сегодня в непотребном виде, давно, - мол, - такого не случалось.

А Катерина стоит улыбается, фильмы советские про алкашей в пиджаках вспоминает. А мужик продолжает, что нечего, мол, на него с такой ехидной ухмылкой посматривать, мол, правду говорит. Не пьющий он. Товарища вчера встретил армейского, которого лет двадцать не видал, вот и случилось непотребство.

В общем, взял он капусту свою и отчалил восвояси.

Бабоньки улыбнулись ему напоследок и продолжили важный разговор, о том, как у Катьки племянник отлично спел на детском утреннике. И тут Катерина заметила мятую пятитысячную купюру, валяющуюся прямо перед прилавком со сливами. Никак алкаш этот обронил. Деньги подняла и решила догнать незадачливого покупателя, но подружка остановила.

- Куда бежишь, - говорит, - оставь себе. Все равно он ничего не вспомнит.

- Да как же так?- не унималась Катя, - вдруг у него это последние?

Не послушалась Катька подружкиного совета и начала искать мужичка, но, того и след простыл.

Через час Катя пошла домой умиротворенная от разговоров и в переживаниях из-за пяти тысяч.

Подходя к свой старенькой хрущёвке, Катя заметила сидящего напротив подъезда не скамеечке всё того же мужичка, с рынка, рядом лежал пакет, видимо, с капустой. Было на сто процентов понятно, что ему очень плохо. А может добавился с утра, вот и плохо ему?

- Ну, надо же? – подумала Катя, - где же встретились!

Тут остановилась, проезжавшая по двору машина и оттуда залихватским голосом позвали Катю поехать с ними на незабываемую утреннюю вечеринку. И только Катерина открыла рот, чтоб послать их подальше, как рот открыл мужичок, и совершенно трезвым голосом сказал, чтоб они отстали от его супруги. На этом автомобиль отчалил.

- Что ж, спасибо, -  подумала, Катерина, хотя и сама бы справилась, но всё равно, приятно.

- Вы деньги на рынке потеряли, - обратилась Катя к мужичку, намереваясь отдать пять тысяч, - я вот нашла, держите, - Катька протянула мятую купюру, - что Вы здесь сидите? Расстроились из-за денег? Вам плохо? Выглядите как - то не очень, - обратилась она к владельцу квашеной капусты.

- Благодарю за внимание, милая девушка - говорит мужичок, - всё нормально, денег я не терял, это точно - но потом, явно узнав в Катерине недавнюю знакомую добавил, - говорю же, друга вчера встретил, сто лет не пил.

- Ну как знаете, -  ответила Катя, убрала деньги в карман и пошла к себе в квартиру.

Катина однушка располагалась на первом этаже и окна выходили прямо не скамейку, где хворал с похмелья мужичок. Она периодически поглядывала в окно и всё больше и больше переживала за здоровье незнакомца.

- Ладно, - подумала, - надо ему помочь что ли.

Уверенно вышла во двор, похлопала по плечу болезненного, приглашая к себе в квартиру. Сопротивлялся мужик не долго, и, в конце концов, расположился на Катькиной кухне.

- Что болит? – спрашивает Катерина.

- Всё, - услышала ответ.

- А по конкретнее?

- Голова, живот, ноги и всё остальное помаленьку, - мужику явно было худо.

- Как зовут-то? - спросила Катерина для поддержания разговора.

- Владимир.

- Ну вон какое у тебя имя! - Катерина улыбнулась, - не Владимирович случайно?

- Иванович, - промямлил мужичок.

- Жаль, но тоже ничего, - продолжала ехидничать Катя, - ладно, Владимир, я Катя, будем знакомы. Лечить тебя сейчас буду.

Катерина напоила нового знакомца крепким травяным чаем с мёдом, налила рассола из маринованных слив, развела какую-то гадость для нормализации кишечника, отварила свеженькой картошечки с укропом. В общем, спасала как умела. И ничего, оклемался мужичок через час. Щёчки порозовели, голосок стал увереннее. Вернула, так сказать, Владимира Ивановича к жизни.

Оказался он разведённым сорокадвухлетним инженером из местного водоканала. Живёт уже лет пять бобылем, детей от прежнего недолгого брака не осталось. Пить не пьёт, на сторону не смотрит. В целом, золото мужик. Хозяйственный, учтивый, а что ещё надо? С тех пор так и живут вместе. Но по субботам, Катерина за сливами не забывает ходить. Разве можно подружку бросить? А заветные пять тысяч разгладила Катя и в рамочку на стену повесила. Гвоздь Владимир прибивал. Так и висят до сих пор.