Глава первая. Тема первая. Урок третий

ПЕРВЫЕ РОСТКИ ОДИНОЧЕСТВА


Дважды в жизни человек должен быть одиноким: в юности - чтобы большему научиться и выработать в себе, для руководства, образ мыслей, и в старости - чтобы взвесить всё пережитое.
И. Циммерман, швейцарский философ и врач


В детстве я часто наблюдал за тем, как отец, оставаясь наедине, вёл «умную» беседу, выстраивая воображаемый диалог с самим собой. Это было сродни гроссмейстерской игре в шахматы с самим собой и было похоже на мозговую атаку против себя. Отец сам себя атаковал, задавая сложные житейские вопросы, и сам же, защищаясь от своей же атаки, отбивался не менее красивыми ответами, и тут же себя же контратаковал и за себя же отбивал контратаку остроумным ответом.
Это было увлекательное и интересное зрелище. Я тихо уходил в соседнюю комнату и пытался копировать подобный диалог. Наверное, со стороны это выглядело любопытно и смешно.
Но в отличие от отца, я, осознав величие одиночества-«solitude» и его целительное воздействие на душевное состояние, с ранних лет использую его, говоря словами швейцарского психолога и психиатра Карла Юнга, как лекарство, придающее моей жизни смысл.
С того момента у меня никогда не возникало страха одиночества, боязни остаться с собой наедине и не найти в себе ничего интересного и стоящего внимания и времени. Я всегда находил в себе довольно увлекательную и в чём-то даже одарённую личность, с которой можно было порассуждать не только о понравившемся фильме, полюбившейся песне или прочитанной книге, но и поразмышлять на сложные, порой глубоко философские темы.
С ранних пор я брал на себя ответственность за свои чувства, эмоции, развитие, времяпровождение, не перекладывая их на школу, родителей или друзей.
Я заполнял себя всегда собой сам, не обременяя окружающих, не полагаясь на чужие источники информации и модели поведения. Если рассуждал о фильме, то не со слов друзей; о девушках - только своё мнение и только с любовью и улыбкой.
Я всячески взращивал в себе любовь к себе, но не с целью самолюбования и поощрения самовлюблённости, а для того, чтобы «подружиться» со своими недостатками и ослабить самокритику, которая до сих пор иногда довлеет надо мной.
Я завёл роман с самим собой, роман со взаимной любовью, роман на всю жизнь. Ведь отношения с самим собой, уж, точно навсегда: с собой не разведёшься, не расстанешься, не вычеркнешь из своей жизни. А оттягивать этот роман было так же глупо, как не оперировать острый аппендицит, в надежде на то, что рассосётся и переболит. Не переболит, а станет только хуже. Так и тут, чем раньше договоришься с собой, тем легче будет жить.
При этом я оставался в обществе своих друзей, был принят ими, как полноправный член уличного, школьного или служебного коллектива. Меня любили, и я любил, даже почитали, и я не был морально или душевно одинок, у меня было полное взаимопонимание с моим окружением.
Но я научился предпочитать одиночество сомнительной компании. И в этом моём выборе меня поддерживал персидский философ, математик, астроном и поэт Омар Хайям своими оригинальными философско-лирическими четверостишиями, с которыми я познакомился в раннем возрасте.

«Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало.
Два важных правила запомни для начала:
Уж лучше голодать, чем что попало есть,
И лучше одному, чем вместе с кем попало»

Кто-то сказал: не бойся остаться один, бойся остаться без себя - так страшнее. Я не стал спасаться от одиночества. Оно дало мне настоящую защиту, и сделало практически неуязвимым. Ведь «loneliness» - это когда ты один даже в шумной компании, а «solitude» - это шумная компания внутри тебя одного. 
В песне «Tombe la neige» («Падает снег») автора-исполнителя Сальваторе Адамо одиночество названо белым - «Blanche solitude». В русском же переводе Олега Крутикова одиночество стало белоснежным. Не правда ли, более романтично звучит?
Становление моей «solitude»-личности помогло мне в созидании моего жизненного пути, о котором я рассуждал в предыдущей части повествования ...

 ..............

В психологии есть такое понятие: интроверт. Это один из типов личности по классификации Карла Юнга.
Предполагаю, что во мне живёт и успешно развивается этот «тип», который ориентирован в жизни в основном на свой внутренний мир, собственные мысли и ощущения, предпочитая одиночество, глубокие размышления, анализ информации и обращение к своим внутренним ресурсам для восстановления сил и энергии.
И это не просто черта моего характера, а, как мне кажется, целая система моего взаимодействия с миром и собственными эмоциями.
Подводя итог этой психологической части моих рассуждений, замечу, что добровольно одиноким или «solitude» может быть человек, который не боится увидеть настоящего себя и вступить с собой в контакт.
Я спасался от нередко подбиравшегося ко мне подавленного состояния изолированности и тоски - «loneliness», - спешно активируя своё общение с окружающим меня миром людей, организуя себя и своих соратников на какие-то действия, порождавшие творческий замысел и затем его оригинальное художественное воплощение в жизни.
А когда это общение начинало тяготить или деловой запал иссякал, то я прятался в одиночестве-«solitude», добровольно уединяясь с самим собой, для создания новых творческих проектов-укрытий от «loneliness».
...Говоря словами французского философа и писателя Альбера Камю, «трагедия не в том, что ты один, а в том, что ты не можешь быть один». А я люблю быть один. Или вернее так: быть одному мне совсем не трудно.
Ирландский драматург-романист Бернард Шоу отмечал: «Уметь выносить одиночество и получать от него удовольствие - великий дар».
Однако, как писал знаменитый французский писатель Оноре де Бальзак, «одиночество - прекрасная вещь; но ведь необходимо, чтобы кто-то вам сказал, что одиночество - прекрасная вещь».
И я вот об этом говорю, имея в виду «solitude» - счастливое одиночество ...