Письма Учителю. Танатофилия

          " О сколько нам, граф, событий чудных несут строчки Вашего дневника.

 Вот и 17 мая 1889. Не успели как следует отдохнуть от пешего похода из Москвы, тут, бац, грустное известие.

 Но начнем с выноса "ночной вазы". Этот ритуал Вы не доверяете прислуге. И это правильно. Могут умыкнуть биоматериал.

 Почти весь день правите "Крейцерову сонату". Харе Кришна, Лев Николаевич, что не украсили финал извращенной сценой глумления Позднышева над холодеющим трупом супруги.  Современный "Васи", думаю, могли бы и такое. Но не буду искать конкретику.

 Лучше вернемся к указанному дню. После обеда решаете совершить с дочерью конную прогулку. Мешает гроза.

 К вечеру появляется не так давно "откинувшийся" из заключения революционер Буткевич. Вы пишете, с невестой. Но по другим сведениям Анатолий и Елизавета уже обвенчаны.

 Любимая Софушка недолюбливает "карбонария". По сей причине не буду рассказывать о вкладе Буткевича в развитие российского пчеловодства и сразу перейду к финалу дня.

 После ухода революционеров Вы получаете сразу два письма. Одно от Ивановой (или её потомков), на квартире у которой, в переулке Сивцев Вражек, жили почитай сорок лет назад.

 Тоже тема, но и здесь, думаю, Софье Андреевне не слишком приятная.

 А вот второе письмо, реальный шок-контент. Невольно вспомнился эпизод из биографии Марка Твена. Но прикол в том, что он случился восемью годами позже. У Вас же ещё и с уведомлением.

 Цитирую полностью последнюю сточку:

 "Письма от Harper’s Magazine из Америки о моей смерти и от Ивановой"

 Круче чем у Твена. Тот узнал из местной газетенки. Вас же информирует солидный литературный журнал. Извините, мол, граф, но Вы уже дед, в смысле, надели деревянный макинтош.

 Харе Кришна, думаю, все намного позитивнее. Это же дневниковая запись, больше для собственного использования. Софья Андреевна к этому времени уже не интересуется им.

 Наиболее вероятно, что издание говорит о соответствующем Вашем произведении.  Их, где не эпизодически, а по всему тексту идет тема смерти, два.

 Первое, не в хронологическом порядке, "Смерть Ивана Ильича".  Повесть была опубликована в 1886 году и очень быстро получила мировую известность.

 Вы были знакомы с прототипом. Да и переживания, даже на примере старшего брата, близки и ранимы. В то же время это не только танатофобия, но и нечто обратное. Но не сексуальное, как подразумевает термин, а исследовательское. Подобно, как брат реального Ивана Ильича изучает под микроскопом шипик роз, пронизывающий медузы.

 Мне же, извините, граф, ближе более раннее танатофильное произведение, "Три смерти", написанное тридцать лет назад. Противопоставление, даже на этом уровне, помещиков и простых крестьян. Уход барыни и мужика.

 Как тяжело первым. И как буднично происходит это со вторыми. Как бы сказала Сейфуллина, перегной. Ох, богат он ныне...

 Возвращаюсь к Вашему литературно танатофильному. Вы в среде творческого бомонда. Кроме художника Серова близки с его коллегой -Суриковым.

 Вы даже консультируете Василия при написании им "Утра стрелецкой казни". Указываете молодому художнику на руки едущих на казнь стрельцов. Мол, они должны быть закапаны воском. Ес оф кос, восклицает Суриков и исправляет творческий "косячок".

 В прошлом году творческое сотрудничество прекращается раз и навсегда. Одна причина, допускаю, связана с Софьей Андреевной. Работу за Ваш портрет Василий оценил в десять тысяч рублей.  Естественно, узнавшая об этом супруга показала свою немецкую "фигу". Нет уж, заявила она, только Серов, мастер портрета.

 Но есть и более раскрученная сейчас версия разрыва отношений. Она связана с болезнью супруги Сурикова и Вашего пристального внимания к её переживаниям в этот период.

 Возможно, была некая гибридизация причин и следствия. Вы хотели получить из первых, уже холодеющих рук Елизаветы Суриковой сведения о её впечатлениях от предстоящей встречи с неизбежным. Софья Андреевна же-сбавить цену за заказ портрета.

 Зачем Вам. Описав смерть мужчины, хотели повторить подобное с противоположным полом. Тем более, что прототип более привлекательный. А потом и "срубить" дуб, под которым переживал Болконский.

 Спуск с лестницы художника оказался более стремительным.

  Так тормознулись Ваши танатофильные исследования...

                Ваш ученик ЕС.

 A propos!

 Извините, граф, не по теме, а наоборот, с самого старта к Танатосу. Прочитал намедни у дамы-автора прозы.ру заметку о Вас. Разнесла в пух и прах.  Мол, "бездарный лгун-писатель". Не стал спорить. Но обратил внимание на арфо-ямайское происхождение. Так в тексте, который, кстати, сейчас удален.

 Получается, Лев Николаевич, Вы реально имеете связь с арфой Платона, о которой у нас был разговор год назад?"