Так не бывает Часть 26

XXVI

Вдоль всей квартиры шел широкий коридор, в который выходили двери всех комнат, расположенных по обе его стороны. Но в торце, где располагалась старинная изразцовая печь, комната была только с одной его стороны. В этом месте коридор расширялся, принимал "Г" образную форму и двумя окнами смотрел на улицу. Когда-то в этом месте был зал или большая гостиная, где танцевали гости, и звучала музыка. Потом, после революции, зал разделили перегородками и получились комнаты, в которых поселились люди, радующиеся высоте потолков,  большим светлым окнам и возможности проживания в отдельной комнате. В этом месте коридора обычно играли дети, сюда уединялись женщины, здесь ими обсуждались проблемы, находились единственно верные решения. Здесь же накрывались столы общих застолий в праздничные дни, отмечаемые всеми жильцами квартиры вместе.
Вот и сегодня, общими усилиями женщин, стол ломился от угощений. Дети были уложены все вместе в одной из комнат, куда с дозором заглядывала то одна, то другая мама. За столом собралось все взрослое население квартиры.
Девушек усадили. Леша на правах хозяина сел между ними. По другую сторону от Оли сидела Наталия Григорьевна, а соседом Светы был очень аккуратный седой пожилой мужчина, его невозможно было назвать стариком, такие молодые были у него глаза.
- Борис Семенович, бухгалтер на пенсии, - представился он девушкам.
- Леша, ухаживай за девушками. Тарелки не должны быть пустыми и вина им налей, вот этого домашнего, Лизиного производства, оно у нее замечательно получается.
Борис Семенович тихим голосом назвал всех сидящих за столом, давая каждому характеристику, полную доброго юмора. Все сидящие за столом, прислушивались к его тихой речи, улыбались и кланялись девушкам по мере их представления. Когда все тарелки и бокалы были наполнены, Борис Семенович постучал по бокалу ножом.
- Прошу внимания. Давайте, друзья, проводим старый год, - Борис Семенович откашлялся, было видно, что он взволнован.
- Вот, вы, скажите, опять дядя Боря затянул свою песню. Я знаю, вы между собой говорите частенько: "дядя Боря любит поговорить". Не отрицаю. Но сегодня есть повод. Поверьте старику.
- Говорите, дядя Боря, говорите, – раздался хор голосов.
- Я тут, пожалуй, самый старожил. Наша семья жила здесь еще до войны. Так, что почти вся история нашей квартиры прошла на моих глазах. Я пережил блокаду. Мальчишкой убирал с крыши зажигательные бомбы. Ой, какое трудное было время, голодное, страшное. Но люди удивительно сроднились, стали родственниками друг для друга, делились последним. Много жизней унесла война. Да, что я вам говорю, вы сами знаете. Многие погибли от пуль, снарядов, многие от голода. Поредели ряды и жильцов нашей квартиры. Некоторые из эвакуации не вернулись, некоторые погибли. После войны, постепенно жизнь стала налаживаться. Свадьбы игрались, дети рождались. В общем, все шло обычным путем. Работали все. Так что я хочу сказать? Разное было в жизни страны и города. Правители менялись, законы; что считалось верным, правильным, в одночасье превращалось в ложное, вредное, преступное. Вот и сейчас новые времена наступили. Перестройка. Мне, старому человеку, плохо понятно, что происходит. Вижу только, что свободы больше стало для простого человека. И выехать за рубеж возможно, и дело свое открыть, если умеете. И в газетах пишут много такого, о чем мы только на кухне говорили. Плохо это или хорошо, время покажет. Но я не о том. Во все времена самое главное, на мой взгляд, жить по человечески, работать честно, любить, рожать и воспитывать детей. И жить надо стараться так, чтобы тебе верили, на тебя надеялись, и ты не обманывал ни этой надежды, ни этой веры. Так вот, скажем спасибо старому году. Как и все года до него, он принес немного горя, немного счастья, чуть удачи, капельку невезения. Так было и будет всегда. Я как бухгалтер, предлагаю выпить за баланс. Пусть баланс будет всегда. А еще лучше, если увеличение будет хоть немного в сторону счастья и везения.
Все подняли бокалы. Каждый старался чокнуться с большим числом соседей. Вино было выпито, и  все принялись за еду. Разговор стал отрывистым, говорили группами, то на одном, то на другом конце стола. Смех перелетал с одного места на другое.
За девушками ухаживали, не давали тарелкам оставаться пустыми ни на минуту. Старый год благополучно проводили. Включили магнитофон. Кто-то танцевал, кто-то беседовал, отодвинув стулья от стола. Все ждали прихода Нового года. Люди, абсолютно все, и бедные, и богатые связывают с его приходом свои мечты и надежды. Света с Лешей танцевали, Наталия  Григорьевна отправилась за чем-то на кухню. Оля   задумалась. Она сидела за столом, отодвинув свой стул. От ее места хорошо было видно окно. На фоне темно синего ночного неба кружились снежинки. Их становилось все больше. Она встала, подошла к окну. Снежинки были крупные, пушистые. За окном стояла сплошная белая пелена. Вдруг, сквозь нее стали проступать знакомые черты. Сначала проявились глаза, удивленно смотревшие на Олю, потом ясно вырисовалось родное, близкое лицо ее любимого.
- Где ты? – вскрикнула Оля, шагнула вперед, коснулась рукой стекла. Видение стало стремительно таять и пропало.
Тишина, которая мгновенно воцарилась над столом, вернула  Олю к действительности.
- Девонька, тебе что-то привиделось, касатушка, ты наша, а? – Наталия Григорьевна подошла к ней, обняла за плечи.
Оля утвердительно кивнула. Говорить она не могла, так полна она была разными, прямо противоположными чувствами. Это была и тихая радость, что есть где-то он, тот, кого она ждет. И нетерпение, все чаще посещающее ее: долго ли еще ждать встречи с ним наяву. И надежда, что эта встреча обязательно произойдет. И вера в то, что она произойдет скоро, совсем скоро.
- Ну что уставились? Новый год пропустите. Петька, включай радио, часы сейчас бить будут. Шампанское разливайте, - командовала Наталия Григорьевна, не выпуская Олиных плеч.
Из маленького транзисторного приемника полились звуки курантов и часы, главные часы всей необъятной Родины, часы Спасской башни Московского кремля начали бить двенадцать раз, провозглашая начало Нового года.
- С Новым годом, с новым счастьем! – наперебой звучало над праздничным столом, все поздравляли друг друга, чокаясь наполненными шампанским бокалами.
- И тебе, внученька, счастья в Новом году, - тихо произнесла Наталия Григорьевна, целуя девушку в щеку, - поговорить, не хочешь?
- Очень хочу, Наталия Григорьевна, - с благодарностью ответила ей Оля. Она   огляделась. Света танцевала с Алешей, они весело смеялись и разговаривали, перебивая друг друга. Рядом с ними танцевали другие молодые жители квартиры. Те, кто был постарше, беседовали сидя за столом.
«Если мы отойдем на немного с Наталией Григорьевной, то этого никто не заметит», - подумала она.
- Пойдем, Оленька, посумерничаем, - сказала та, и они тихонько, чтобы никому не мешать, прошли по коридору в комнату.