Старший брат Вовочка

               

Нельке всегда хорошо было, даже если не очень. Это потому, что у неё брат был, Вовочка. Да ещё и старший брат. На целых шесть лет! Старший, в смысле. Шесть – это много, Нелька понимала, потому что Вовочка даже их папу знал, которого Нелька сама ни разу не видела.
Сначала папа разбился на мотоцикле, когда с работы ехал, а уже потом Нелька и родилась. А Вовочка, значит, рождённый был и помнил, что папа большой такой, высокий, и впереди у него одного зуба не было. Нелька однажды Вовочке сказала, что ему тоже нужно зуб выбить, чтобы он совсем на папу похожим стал, потому что Вовочка для Нельки – ну, прям, как папа настоящий.
Подумал Вовочка, подумал, а потом и говорит, что надо, «канешна», тока потом, когда он как папа большим станет.
Нелька согласилась не только потому, что он старший и ему видней, но и потому ещё, что во время этого самого важного разговора Вовочка её перезаплетал. Ну, утром, после мамы. Мама всегда вскакивала и начинала торопиться: умывалась, зубы там чистила, завтрак готовила, быстро причёсывалась сама, красила губы и уже в прихожей «быстренько-пребыстренько» Нельке косы заплетала. Получалось… не очень, хоть и мама же. Вот поэтому, когда мама, уже на бегу, целовала их с Вовочкой и вылетала в подъезд, Вовочка садился, говорил «ну, давай» и всё переделывал. Получалось прям здоровски, как у настоящего парикмахера: косы становились похожими на палки, а Нелька даже немного улыбалась, чтобы кожу на голове не так тянуло.
В детсаду маму хвалили за то, что она так следит за дочерью. И не знали даже, что и носочки белые Вовочка для сестры гладил и уже на ногах подворачивал, чтоб помпончики видно было.
Потом Вовочка брал Нельку за ручку и отводил в детский сад, где перед дверями в группу слюнявил палец и вытирал Нельке губы и нос, даже если они чистыми были. Вытирал, значит, и, как всегда, опаздывал в школу.
Когда Нелька стала уже большая и в ту же, где и Вовочка, школу пошла, он на каждой перемене приходил к их классу, смотрел на сестру, вздыхал, но близко не подходил, а так, украдкой, махал ей ладошечкой и пропадал до следующей перемены. После уроков Нелька Вовочку всегда ждала «в раздевалке за польтами», потому что он ведь старший. А старшие всегда ведь больше заняты.
Мама из их с Вовиком семьи рано утром убегала и возвращалась поздно вечером. Это потому, что она работала сразу на дух работах, чтобы «создать материальные условия для детей». Это она так тёть Вере по телефону говорила. Возвращалась, значит, подсаживалась к Нельке на кровать, укрывала ей ноги одеялом, целовала и переходила на кровать к Вовику, потому что он ведь старший, и ему можно пока ещё и не спать.
Брат шёпотом докладывал маме, как у них сегодня день с сестрой прошёл. Говорил, что с Нелькой им с мамой повезло, а ему с Нелькой повезло потому, что у них мама такая хорошая и что ей кушать надо, потому что он там не плите оставил сосиски с картошкой. А картошку, между прочим, сегодня Нелька чистила.
Мама вздыхала, целовала Вовика и снова к Нельке подходила, чтобы поцеловать.
А назавтра – всё опять повторялось.
И так много дней, и месяцев, и лет, пока Вовик с Нелькой не выросли, а мама не умерла.
Сначала женился Вовик и ушёл жить к своей Марине. Но к Нельке приходил всё равно каждый день после работы и только потом – в их с Мариной дом, где через некоторое время уже копошили близнецы Иван и Маша.
Пришло время. У людей оно всегда приходит, когда и Нелька заневестилась. Её Семёна Вовик, почему-то сразу невзлюбил, но, когда сестра собралась замуж, перечить не стал, и новый родственник стал жить теперь в когда-то только их с Нелькой доме.
Всё хорошо было. Как будто бы. Сначала.
Потом Вовик на руках у Нельки синяки увидел. Она улыбалась, отводила глаза в сторону и руки за спину прятала. Говорила, что о дверной косяк ударилась.
Кода вскоре синяк появился у сестры и на лбу, Вовик допытался и узнал, что Семён часто с работы задерживается, а когда приходит, от него пахнет. Чем-чем! Водкой пахнет. Вот.
Нелька с мужем начинала разговаривать. Он тут же срывался на крик, говорил, что «имеет право после работы с друзьями…»  А в последнее время и руки распускать стал.
Вовик с Семёном говорить стал. А когда тот и на брата голос поднял, то Вовик мужа сестринского бить начал. Побил, значит, взял «чесслово», что больше – ни боже упаси, ни боже мой, и домой пошёл.
Назавтра Нелька брату позвонила и попросила, чтобы больше он к ним с Семёном не приходил, потому что они «сами разберутся».
Вот и разбирались уже долго. Сын Вадик родился у них. Уже в садик пошёл. А у Нельки всё равно иногда синяки появлялись…


… А сегодня в час ночи Нелька позвонила, плакала в трубку и говорила, что Семёна своего убила. Ножом прям. Он пьяным с работы пришёл. Она ужин ему на кухне готовила. Подошёл он сзади, ударил её по голове. Она тогда развернулась и несколько раз его тоже ударила, но – ножом. И вот теперь он лежит на полу в кухне, а она сидит рядом и не знает, что делать.
Вовик сказал, чтоб ничего не делала, а сидела на кухне и ждала. Он «ща» приедет.
Вот и ехал теперь старший брат к младшей сестре. И уже всё придумал.
Вызовут полицию, и Вовик скажет, что это он Семёна… ну, того, значит, стало быть.
А как по другому-то? Нельке в тюрьму нельзя. Пацан у неё, да и обижать там её станут. А Вовик? Что ж Вовик! Марина у него – жена золотая, а мать так вообще бриллиантовая. Кроме того, у неё ведь тоже старший брат есть, и тоже – Володя.


18.06.2025