Аксиома жизни продолжение 3

6.
Алексей целый день ходил как подстреленный зверь, облизывая рану, которая давила, жгла, противно ныла в груди. От бессилия, непонятного состояния души он сорвался на планерке на главного бухгалтера Ивана Ивановича — грузного седовласого пенсионера, который, сняв с большими линзами очки, молча вытирал со лба носовым платком пот.
У Алексея в голове был хаос, в груди боязнь, даже страх, что может потерять Людмилу. Решив, что без детей она никуда не уйдет, не дождавшись конца рабочего дня, Алексей забрал детей из садика.










Людмила перед работой решила заехать к родителям и объявить, что она окончательно решила уйти от мужа. Что он становится агрессивным, и она не хочет больше от него никаких объяснений и не позволит никаких унижений.
Для себя она решила, что разрыв отношений неизбежен, и чем раньше, тем лучше. 
Подъехав к дому родителей, увидела скорую помощь. Она быстро забежала в дом.
Раиса Александровна с голыми ногами в ночной рубашке и накинутом на плече халате сидела на табуретке в растроганных чувствах, ее глаза были опухшие от слез. В таком виде Людмила никогда не видела мать, она при любых обстоятельствах была всегда опрятна и ухожена.
- Мама, мамочка, что случилось? – беспокойно, с тревогой в голосе, присев на корточки и положив руки матери на колени, спросила Людмила.
- Людочка, милая, ты почувствовала, что папе очень плохо?! Ты, милая, приехала, спасибо тебе, дорогая, - сказала Раиса Александровна, и слезы градом полились по ее щекам.








Из другой комнаты вышел врач скорой помощи и сказал, что больного нужно срочно в больницу, что они его забирают. Раиса Александровна даже перестала плакать, встала и твердо сказала:
- Нет, я его не отдам! Я не хочу быть одна.

Врач обратился к Людмиле:
- Вы дочь Петра Ивановича? Я правильно понял, Петр Иванович Ваш отец?
- Да, - коротко ответила Людмила.
- Скажите Раисе Александровне, что это необходимо, - сухо сказал молодой врач.
- Мама, перестань относиться эгоистично к папе. Я за ними следом поеду...
- Нет, не оставляй меня одну.
- Собирайся, едем вместе.








Людмила видела, что мать сильно расстроена и словно бредит, говорила пугливо и по-детски. Людмила тревожилась за ее состояние.
Людмила ничего матери не сказала за истинное появление к родителям. Она позвонила Алексею и рассказала обстановку в доме родителей. Она попросила, чтобы он привез после рабочего дня детей к ней, так как не хотела мать оставлять в таком состоянии.







Алексей сказал, что она может оставаться с матерью столько, сколько потребуется. Детей не привезет, объяснив тем, что не хочет омрачать их детскую психику.
Но истина крылась в другом: он боялся, если дети будут с Людмилой, она окончательно уйдет от него.
Для него развод — это удар, горе. Горе — можно сидеть дома и беспробудно пить, чтобы залить спиртным горение души, выплакаться. Но плакать он не мог, да пить особо не тянуло, ему надо было выговориться, излить раны сердца. Он решил поговорить с Михаилом, но Михаила дома не было.



Алексей потерянный вышел из подъезда, в пустой дом, где всё напоминало Людмилу, идти не смог. Он шел по аллее, не зная куда.
Уже когда подошел к дверям Лены, тупо смотря на двери, не мог понять, почему он оказался именно здесь. Он решил уйти, одновременно нажав на звонок. Дверь открылась, и там появилась Лена. Она только что приняла душ, и с влажного волоса скатывались капли воды.
- И что у нас случилось? Почему так жать на звонок? – убирая руку Алексея со звонка, спросила Лена, предчувствуя для себя что-то приятное, мило улыбаясь.
- Я, пожалуй, пойду, – сказал Алексей и присел на ступеньку лестничной площадки.
- Леш, не заставляй меня после душа стоять у дверей. Не мудри, заходи, уж пришел.








Алексей встал и зашел в квартиру. В гостиной был включен телевизор. На журнальном столике стояла чашка с недопитым кофе, пара конфет и рассыпанные хлебные крошки.
- И что мы такие хмурые, что не весел, что ты голову повесил? – весело проговорила Лена.
- У меня в сердце бардак, какой-то поводырь меня привел к тебе.
- Давай всё разложим по полочкам и уберем с головы всё ненужное, – нежно садясь на колени Алексею, обняв его за шею, проговорила Лена.
- Голова – это не журнальный столик, где смахнула крошки и порядок. Там, Ленусик, уже ничего не уберешь, как не старайся.
- Ты, мой дорогой, ехидничать будешь перед Людкой, а перед…
- По-моему, я сделал непоправимую ошибку. Я сам захлопнул дверь на тяжелый засов в отношениях с Людкой, – вздохнув глубоко, удрученно сказал Алексей, несколько не воспринимая слова Лены.







Его душили отношения с Людмилой, а Лена… И никак не тревожили транзитные отношения с Леной. Он ощущал физически боль отношений с Людмилой, и его больше ничего не беспокоило. Хотя он цеплялся за краюшку надежды, что еще не все потеряно, дети с ним, а Людмиле сейчас не до выяснений отношений. Время пока играет на его стороне, и только он подумал об этом, боль сердца отодвинулась, и еще Ленка такая живая, такая теплая и энергичная, что кровь заиграла, и он отпустил ежа с души. Прижался к Лене и уже шептал, как она мила ему.


продолжение следует


Рецензии