Там, где свобода

И снова я у родника. В сосновом лесу, у подножия горы, чувствуется прохлада — от трав, от воды ручья, от теней, что стелются между стволами. Ещё недавно здесь на всю округу раздавался визгливый голос птенца дятла — требовал внимания и вкусных червячков. А сегодня — тишина. Дупло опустело. Птенец вырос и выпорхнул из родительского дома.

Я прошла мимо родника и свернула на тропинку, заросшую белым клевером. Она тянулась вдоль склона, петляя между кустами. Лжепестрянка, уцепившись чёрными лапками, повисла на травинке. Её чёрные крылья с белыми пятнами отливали синевой, как лак.

По обочинам тропинки разрослась осока. В комочках пены, затерянных среди стеблей, прячутся личинки пенницы — спасаются от хищников и летней жары. В этом году их особенно много. Целые пенистые города, белые домики на зелёных улицах трав.

На клевер присела перламутровка, опустила хоботок — пьёт терпкий нектар. Ветер пробежал по верхушкам сосен.

— Каррр! Каррр! — хрипло прокричала ворона.
— Чэк-чэк-чэк! — затрещали где-то сороки.

Я вышла с тропинки на просёлочную каменистую дорогу, что тянется вдоль старого карьера. Огромная стрекоза то присядет на дорожный камушек, то взовьётся в воздух, стоит мне подойти ближе. Будто играет — ждёт, манит за собой...

Дорога идёт на небольшой подъём. По обочинам растут молоденькие косматые сосны. В этих местах особенно красиво зимой после снегопада — будто в сказку попадаешь. Широкие ветви старых сосен держат тяжёлые шапки снега, воздух морозный, а солнце рассыпает огоньки по белому покрывалу. Идёшь меж деревьев, а в голове крутится знакомая мелодия: «И уносят меня, и уносят меня в далёкую снежную даль...»

Ой... чего это я? Лето же на дворе. Овод крутится надо мной, не отстаёт — вот же приставучий! Я иду дальше. Слева среди тонкоствольных сосен виднеется дорожка. Она уходит к руинам старого здания — ещё одна забытая история в горах, почти сравнявшаяся с землёй. Но мне сегодня не туда. Я хочу проверить одно место, где раньше рос горноколосник.

Тропа выводит на солнечную прогалину — здесь всегда было светло и сухо. Каменистая земля местами скрыта серыми валунами, а между ними цепко держатся упрямые травы. Я оглядываюсь — есть ли горноколосник?

Есть. Но в этом году его совсем мало. Лишь несколько розеток жёстких сизых листьев притаились среди камней. Цветоносы ещё не вытянулись — до цветения далеко, июль впереди. Похоже, прошлое дождливое лето ему не понравилось — горноколосник любит солнце и сухие склоны.

По земле стелется душистый чабрец — уже в цвету, усыпан крошечными лиловыми цветками. Его аромат висит в тёплом воздухе, перемешиваясь с запахом сухой травы и пыли. Между камней зеленеют пучки осоки, у валунов растут какие-то низкие кусты.

На самой верхушке сосны сидит небольшая светло-коричневая птица и перекликается с кем-то издалека. Такие же порой взлетают прямо из травы — вспорхнут неожиданно, взмахнут крыльями и исчезнут в зарослях, как тени. Голоса птиц наполняют прогалину — слышится щебет где-то в сосняке на склоне, перекличка из дальнего леса.

Ну что ж, моя дорога идёт дальше. Я отправляюсь в сторону водоёма, который образовался на самом дне карьера. БОльшая его часть заросла камышом — безопасное место для водоплавающих птиц, в зарослях можно вывести потомство. Лишь бы лето не было засушливым, иначе такие водоёмы мельчают или вовсе пересыхают.

Иду по накатанной дороге. Лес отступил на несколько метров, и с обеих сторон — простор. Лишь справа, за широкой сосновой полосой, возвышались наши невысокие горы. Я раскинула руки в стороны — ветер обдувал меня тёплым потоком, а в голове звучало одно слово: СВО-БО-ДА! Как же хорошо вырваться из цепких рук городской суеты, сбежать сюда хоть на часик и забыть обо всём...

— Эге-ге-ге! Я лечу! — побежала я по дороге с широко расставленными руками, раскачиваясь то вправо, то влево, словно маленький самолёт при взлёте.
— Эге-ге-ге!..

Впереди дорога опять ныряет в лес. По обе стороны зАросли сосны. А вон и дорожка, которая уходит на бугор. Я сворачиваю туда и уже иду меж тонких стволов деревьев. Тропинка вывела к самому обрыву, внизу — каменистый уступ карьера. Камни разные — и большие, и совсем щебёнка. Чуть поотдаль приметила насыпь камней — в аккурат можно по ней спуститься вниз на уступ. Спускаюсь боком — так для меня надёжнее. Каждый камень вначале проверяю ногой на устойчивость. Некоторые шатаются, так и норовят сползти с другого камня вниз. На такие лучше не наступать. Для подстраховки держусь руками за камни, что повыше.

И вот я стою на уступе. Высота впечатляет. Дааа... Похоже, водоём мелеет. Весной берега были шире и дальше. Вот что значит засушливое лето.

«Пройти чуть дальше?» — проснулся во мне азарт, который вечно мешает мне в горах. — «А выбираться потом как? Насыпи есть, но они намного круче этой. Да и камни здесь неустойчивые. Так и норовят скатиться вниз из-под ноги».

Подниматься, а местами чуть ли не выползать, на удивление, было проще. Я уже знала, где шатается камень, и куда не стоит наступать. Но всё равно камни противно скрипели под ногами, и от этого мышцы постоянно были в напряжении. Земля! Ещё пару метров — и я ступлю на твердь. Но что это? Чёткие следы косули на земле. Видно, проходила она здесь после дождя ещё вначале июня. Следы хорошо отпечатались в сырой почве и до сих пор сохранились благодаря засухе. Отпечатки копыт уходили в сторону леса.

Ну что ж, повидала я свои места, а теперь пора домой. В голове ещё звучат переклички лесных птиц, пахнет чабрецом и сухой травой. Ветер всё так же ласково треплет волосы. Горы остаются за спиной — спокойные, величественные, как хранители тайн, — а впереди тянется просёлочная дорога, ведущая в сторону дома.

Ещё немного — и скроется из виду карьер, улягутся в памяти шорох травы, лёгкий шелест крыльев стрекозы, следы косули. Но всё это останется со мной — тихим напоминанием о лете, о свободе, о том, что за городской суетой всегда ждут лес, солнце и простор.

До следующей встречи, горы. Я обязательно вернусь.