Миф о шиловском граде Неринске

В лето 6654 [1147]. А Святослав возвратися, поиде у верх Окы, и пришед ста на усть Поротве в городе Лобыньске … и присла Гюрги дары многы, паволокою и скорою, и жене его, и дружину его одари повелику.

В лето 6655 [1147]. Иде Гюрги воевать Новгорочькой волости, и пришед взя Новый Торг и Мьсту всю взя, а ко Святославу присла Юрьи, повелел ему Смоленьскую волость воевати; и шед Святослав и взя люди Голядь, верх Протве, и тако ополонишася дружина Святославля. И прислав Гюрги и рече: «Приди ко мне, брате, в Москов». Святослав же еха к нему с детятем своим Олгом, в мале дружине, поима с собою Володимера Святославича; Олег же еха наперед к Гюргеви, и да ему пардус. И приеха по нем отець его Святослав, и тако любезно целовастася, в день пяток, на Похвалу святеи Богородици, и тако быша весели. Наутрии же день повеле Гюрги устроити обед силен, и створи честь велику им, и да Святославу дары многы, с любовию, и сынови его Олгови и Володимеру Святославичю, и муже Святославлю учреди, и тако отпусти и … Святослав же оттуда възратися к Лобыньску, и оттуду иде к Нериньску, и перешед Оку и ста. И бысть к велику дни на веребницю, и ту преставися добрый старечь Петр Ильич, иже бе отца его муж, уже бо от старости не можаше ни на конь всести, бе ему лет 90.

Святослав же пришед ста у Нериньска, и тогда придоша к нему сли из Половець, от уев его, с Васильем Половцином, 60 чади прислали ся бяхуть, тако рекуче: «Прашаем здоровия твоего; а коли ны велишь к собе со силою прити?» Святослав же приде к Дедославлю, и ту придоша к нему друзии Половце, Токсобичи …»

[Из Ипатьевской летописи].

А се Рязаньскии [города]: Рязань Старая на Оце, а Новый городок Олгов на усть Проне, Пронеск, Торческ, Воино, Шилов, Старый Лвов, Глебов, Зареческ, Переяславль на Трубеже, Михаилов, Перевитеск, Шипино, Ростиславль, Венев, Тешилов, Крилатеск, Неринеск, Кулатеск, Рославль Польскыи, Свинеск, Новгородок на Осетре, Бобруеск, Дубечин, на Плаве Микитин, Вердерев, Ломихвост, в верх Дону Дубок, Корнике, Урюпеск.

[Из Списка русских городов дальних и ближних].


СКАЗ О ТОМ, КАК ШИЛОВСКИЙ КРАЕВЕД ИЗ ШИЛОВА НЕРИНСК ДЕЛАЛ. Еще один опус шиловского краеведа, наполненный ложью и подтасовками фактов, носит широковещательное название «Неринск (Шилово) – летописный побратим Москвы». В нем автор пытается доказать, что летописный город Неринск, который до недавнего времени большинством историков локализовался на реке Оки в районе Серпухов – Кашира, по соседству с упоминаемыми летописцами Лобынском, Кулатеском и Тешиловым, в действительности располагался на территории современной Рязанской области (а в то время Рязанского княжества) на месте районного центра пгт Шилово. Этот известный мифолог и подтасовщик фактов (см. Миф о граде Воино и Миф о Шишевском сражении) пишет, что Шилово было чуть-ли не центром всего Рязанского края: и крупный административный центр, и переговоры тут велись, и договоры заключались… И вообще – побратим Москвы! Так и напрашивается аналогия с товарищем Бендером, который развешивал лапшу на уши доверчивым слушателям о Нью-Васюках – шахматной столице мира. С Бендером шиловского краеведа-фантаста роднит и то, что все его построения полностью основаны на его завиральных фантазиях, фальсификации фактов и простом мошенничестве. Правда Бендер был красноречивее. Опус же о Шилове – побратиме Москвы имеет довольно бессвязный текст, автор часто перескакивает с одной мысли на другую, и все же именно это «произведение» было положено в основу еще одного мифа, покрывшего, как кучей мусора, историю Рязанского края. Попробуем разобрать сие «произведение» подробнее.

1. ПРЕАМБУЛА. Преамбула статьи состряпана в свойственной автору сказочно-фантастической манере, где главным действующим лицам – суздальскому князю Юрию Долгорукому, северскому князю Святославу Ольговичу и великому князю киевскому Изяславу Мстиславичу приписываются придуманные автором диалоги и мысли. Нет, я не возражаю если такое имеет место быть в художественном историческом фильме или литературном историческом романе. Но в статье, претендующей на «научность» такой способ изложения не допустим. При этом Юрий Долгорукий описан как мудрый и дальновидный правитель, а Изяслав Мстиславич – как слабый и безвольный князь, всегда терпевший поражения и обращавшийся за помощью к венгерскому королю. Даже если принять все это на веру, тут же возникнет вопрос: а чем венгры-христиане хуже половцев-язычников, на помощь которых (согласно тому же автору) опирался Юрий Долгорукий?

А вот как обоих этих персонажей характеризует одна из учениц академика Д.С.Лихачева историк, филолог и знаток древнерусского летописания Татьяна Николаевна Михельсон: «Изяслав Мстиславич был одной из самых ярких фигур середины 12 в. Если бы он родился в другое время, то много добра мог бы принести Русской земле. Но в этот век междоусобий все его силы, весь военный талант, личная доблесть и сметливость ушли на борьбу за киевский стол. Борьба была ожесточенной. Юрий Долгорукий искал поддержки в Византии, у императора и патриарха, приводил на Русь половцев. Изяслав опирался на черных клобуков – кочевников, осевших по реке Рось и ставших на службу русским князьям. Военную мощь Мстиславова сына усиливал его союз с угорским (венгерским) королем, его зятем, и с польскими князьями. Не раз, к ужасу русского населения, Изяслав Мстиславич приводил с собой венгерские отряды. Но он спокойно заявлял: «Я вожу угров и все земли (т.е. все народы) не на своих людей, а на тех, кто мне враг». И уж каких зато празднеств не видели русские люди в те дни! То в городе Луцке, на высоком берегу реки Стыри, Болеслав Польский опоясывал мечом сыновей боярских, посвящая их в рыцари по западному ритуалу. То венгры устраивали в Киеве на Ярославовом дворе ристалище (турнир): играли на арабских скакунах. И киевляне дивились искусству их. Летописец приводит интересные письма, которые писал Изяслав Мстиславич к любимому брату Ростиславу в Смоленск. Вот он пишет, например, как ходил против Ольговичей к Чернигову и землю их повоевал, а они даже не смели выйти из города, биться с ним. А потом начался дождь велик и тронулся лед на реке, но он успел перебраться на другую сторону. А в заключении он спрашивал брата о здоровье, совсем так, как это делаем и мы теперь, только форма была иная: «А тебя, брат, спрашиваю, здоров ли ты и как тебе там Бог помогает?» подробно и точно летописец передает речи Изяслава Мстиславича. Эти речи поражают искренней любовью к Русской земле, сознанием национальной чести. «Мне нет отчины ни в Уграх, ни в Ляхах, а только в Русской земле», – говорил он. «Братья и дружина, – обратился он однажды к своим воинам, когда выступал в союзе с венграми. – Бог никогда не доводил Русской земли и русских сынов до бесчестья. Везде мы отстаивали свою честь. Ныне же, братья, поревнуем (потрудимся) все. В этих землях и перед чужим народом дай вам Бог честь свою добыть».

Хитер был Изяслав Мстиславич. В одном из походов, когда за ним по пятам гнался его враг, князь Владимир Галицкий, Изяслав велел к вечеру разложить костры. Они горели всю ночь. Галицкий князь стоял на той стороне реки, поджидая утра, чтобы напасть на стан Изяслава, а тот давно ушел уже со своими воинами, одни костры продолжали гореть. В битве на Днепре с Юрием Долгоруким Изяслав Мстиславич проявил большое искусство и изобретательность, использовав ладьи с двусторонним ходом. У них были два рулевых весла – на носу и на корме, что позволяло не разворачивать их в бою, а воины-гребцы были прикрыты от стрел противника дощатым настилом – палубой. Это был князь умный, смелый и находчивый. «Не место идет к голове, а голова к месту», – говорил он послу, заняв Киев.
 
И характеристика Юрия Долгорукого от того же автора: «Юрий Долгорукий, добившись Киева после смерти Изяслава Мстиславича … окружил себя своими дружинниками, суздальцами, щедро раздавал им высокие должности, смещая киевлян. К приближенным из дружины Юрьевой относился, очевидно, и осмяник, сборщик податей, Петрила. Он собирал подати в пользу князя с правом оставлять какую-то долю и себе. Вот и стал богат Петрила. О том, как жил подобный богач, рассказывается в одном литературном памятнике того времени: «Богатый в багре и в паволоке (драгоценная шелковая ткань) ходит, кони его тучные, иноходцы золотыми сбруями украшены. Рабы его в гривнах золотых, а другие в монистах и в обручах». … «За обедом подают в сосудах, окованных золотом и серебром, брашно (еда) многая и различная: тетерева, гуси, журавли, рябчики, куры, зайцы, олени, вепри. Многие повара работают и делают кушанья, а потом на персях блюда носят, многие махают опахалом с боязнью. Питьем обносят с гуслями и свирелями. Веселье многое, смехословцы, плясы, пение».

Приверженность Юрия Долгорукого к суздальцам, их обогащение и самоуправство, все новые и новые подачки любимцам, раздражали киевских бояр и вызывали недовольство горожан, изнемогавших под тяжестью возраставших поборов. К Юрию можно было бы отнести слова одного обличительного произведения несколько более позднего времени (конец 13 в.): «Вы цари и князья и наместники, подобны вы туче дождевой, которая истекает над морем во время вёдра, а не над землею, жаждущей воды; вы тем более даете и помогаете, у кого много злата и серебра, а не тем у кого нет и пенязя (мелкой монеты), бедных порабощаете, а богатым даете». Эту характеристику дополняет В.Н.Татищев, который сообщает, что «Юрий, хотя имел Княгиню любви достойную, но при том многих жен подданных своих часто навещал, и с ними более, нежели со Княгинею, веселился: ночи сквозь на скоморех (музыка) проигрывая и пия препроводил, чем многие Вельможи его оскорблялись», и что, в конечном счете, стало причиной его конфликта с боярским родом Кучковичей.

К этой характеристике стоит добавить, что слабый и бессильный (согласно опусу шиловского производства) Изяслав Мстиславич лично участвовал в сражениях, был любим киевлянами и черными клобуками и удержался на великокняжеском столе вплоть до своей смерти. А могучий и мудрый (согласно тому же «произведению») Юрий Долгорукий в сражениях лично участия не принимал, смог прочно занять Киев только после смерти своего противника, был ненавидим киевскими боярами и народом, и умер (предполагают, что был отравлен), не просидев на великокняжеском столе и 2 лет.

2. ЗАЧЕМ СВЯТОСЛАВ ОЛЬГОВИЧ ПОЕХАЛ В ШИЛОВО? Человек существо рациональное, т. е. все его действия определяются разумностью и достаточностью. Те, кто действует не исходя из этих принципов, как правило, содержатся в психиатрических лечебницах, в изоляции от общества. Представьте, что вы молодой, симпатичный парень и проживаете, со своей девушкой в одном городе, хотя и в разных микрорайонах. Будете вы назначать ей встречу в райцентре за 300 км от своего местожительства? Ответ, я думаю, очевиден. Для этого должны быть достаточно веские причины. Ибо такой выбор места встречи окажется, даже при наличии у вас собственных автомобилей, затратным по времени и ресурсам и для вас, и для нее. Если же это происходит постоянно, ваша девушка, я думаю, вскоре задаст себе вопрос: а все ли в порядке у вас с головой?

Вернемся в эпоху междоусобных войн середины 12 века. По итогам военной компании 1146 северский князь Святослав Ольгович, союзник Юрия Долгорукого, был изгнан великим князем Изяславом Мстиславичем и его союзниками, черниговскими князьями Изяславом и Владимиром Давыдовичами из своих владений по реке Сейм: он потерял Новгород-Северский, Путивль и Курск. Но до его окончательного разгрома было еще очень далеко. Более того, Святослав Ольгович сохранил контроль над всеми землями в верховьях реки Оки, так называемой «Землей Вятичей», которые превратил в базу для дальнейшего контрнаступления на запад и юг, на земли своих противников. К тому же Земля Вятичей, с городами Лобынском, Дедославлем, Тешиловым и др., в нижнем течении Оки граничила с владениями суздальского князя Юрия Долгорукого, а в верхнем течении той же Оки – с половецкими кочевьями.

Летописец упоминает о встрече Святослава Ольговича с посольством половцев в городе Неринске. Если этот город располагался в Земле Вятичей на реке Оке близ устья Протвы – тогда такая встреча понятна и объяснима. А если Неринск находился на месте современного пгт Шилово? Возникает серьезный вопрос к шиловскому сказочнику-«краеведу» и всем его сторонникам: на кой ляд князю Святославу Ольговичу потребовалась поездка за сотни верст в пределы Муромо-Рязанской земли? Чтобы что? Встретить половецких послов, которых проще и логичней было встретить на своей земле близ устья Протвы?

Автор фантастической эпопеи на этот вопрос отвечает довольно многосторонне, по-видимому, сознавая, что выставить князя Святослава Ольговича идиотом так просто не удастся. Во-первых, пишет он, «Было определено, что встречи с половецким посольством назначить и провести на Рязанской границе, у крепостного города Шилово (Неринска). На чем особенно настаивал Юрий Долгорукий. Он убедил всех, что именно это место наиболее емко и глубоко подчеркивает силу складывающегося военного союза – объемом союзных территорий. Юрий продолжил свою мысль, подчеркнув, что, если пропустить (союзных) половцев через рязанскую границу, например к границе владимиро-суздальской, у Лобыньска или еще где-то в этих местах, значит сознательно сократить объем союзных территорий вдвое, что будет рассматриваться как слабость».
 
Здесь автор опуса без зазрения совести ВРЕТ. Из текста летописи (вверху) никак не следует, что на переговорах со своими союзниками в Москве Юрий Долгорукий на чем-либо подобном настаивал. К тому же фраза, объясняющая мотивацию Юрия Долгорукова и ему приписанная – «Именно это место наиболее емко и глубоко подчеркивает силу складывающегося военного союза – объемом союзных территорий» – совершенно лишена смысла и достойна именно что не совсем здоровых психически людей. Как может место наиболее емко и глубоко подчеркивать объем союзных территорий? Такую бредятину не только в устах средневекового князя, но и в речи современного человека представить сложно. Может тогда стоило самому Юрию Долгорукому провести встречу с союзниками не в Москве, на собственных землях, а, скажем, в Дедославле или в том же Шилово (Нью-Васюках), чтобы «глубоко и емко подчеркнуть объемом территорий силу складывающегося союза», а то «объем союзных территорий сократится вдвое»? Почему он сам так не поступил? Или почему Сталин, например, не предложил союзникам по антигитлеровской коалиции вместо Ялты провести встречу в Катманду или Кейптауне? Вот бы он «подчеркнул силу складывающегося военного союза объемом союзных территорий», а то ведь «сознательно сократил их»!

Вторую причину, по которой Святослав Ольгович поехал на встречу с союзными ему половцами в Шилово автор преподносит следующим образом: «половцы без грабежа и разбоя Рязанских земель, до этих мест (то есть до владений Святослава Ольговича в Земле Вятичей) не дойдут». Вопрос: а зачем половцам в Рязанские земли идти? Дорога у них прямая – с верховьев Оскола и Донца к верховьям Оки, в Землю Вятичей. К тому же автор ЗАВРАЛСЯ, предлагая читателю поверить, что половцы 12 века, которые приходили на Русь как союзники и наемники русских князей (речь идет не о половецком набеге) действовали точно так же, как татары времен Золотой Орды, считавшие себя хозяевами Руси и бывшими таковыми. Наконец, в летописи идет речь всего лишь о половецком посольстве («[по]сли из половец»), от дядьев, родных братьев половчанки-матери Святослава («от уев его»), численностью 60 человек («60 чади») во главе с половцем, носившим русское имя, то есть православным христианином («с Васильем Половцином»). Автор, по-видимому, не в курсе, что посольства не занимались грабежами, хотя местное население уже в то время обязывалось предоставлять послам «постой» и «корм». Имя главного посла – Василий Половцин – также не может служить подтверждением бредовой версии автора о грабеже послами Русских земель. Летописец сохранил и слова главного половецкого посла, обращенные к Святославу: «Прашаем здоровия твоего; а коли ны велишь к собе со силою прити?» Можно ли поверить, что грабители будут именно так разговаривать с князем, земли которого они систематически грабили? Да и 60 чел., входивших в состав посольства (послы, их обслуга, охрана) никак не могли представлять хоть сколько-нибудь значимый отряд для грабительских действий.

В связи с этой авторской ЛОЖЬЮ следует обратить внимание еще на три момента. Момент первый. Вслед за посольством на помощь к Святославу Ольговичу пришел полноценный половецкий военный отряд («придоша к нему друзии половце токсобичи»). И пришел он, почему то, не в район Шилово, туда, где, по версии автора, встречал посольство половцев Святослав, а прямо в Землю Вятичей, к Дедославлю. То есть, получается, согласно авторской басне, что князь, будучи полным недоумком, и опасаясь «грабежа и разбоя Рязанских земель», назначает малочисленному половецкому посольству рандеву в Шилово, а когда на Русь приходит полноценное половецкое войско, то не опасаясь «грабежа и разбоя» Святослав встречает его на своих землях в Дедославле.

Второй момент: каким образом Святослав Ольгович известил своих союзников-половцев, что будет встречать их посольство не где-нибудь, а именно в Рязанской земле у Шилова? Или половецкие послы мысли русского князя считывали? Из предыдущего летописного текста видно, что всю осень 1146 в составе войск Святослава Ольговича находился союзный ему половецкий отряд. С наступлением зимы и прекращением активных боевых действий Святослав из Земли Вятичей, от Лобынска в устье реки Протвы, отпустил половцев в свои кочевья. Естественно, что с возобновлением войны половецкие послы должны были прийти туда, откуда ушли 2 – 3 месяца назад. Кто и как предупредил их, что идти надо не в Землю Вятичей, а в соседнее Муромо-Рязанское княжество к Шилову?

И третий момент. Половцы в середине 13 в. не представляли собой единой монолитной силы. «Половецкая земля» русских летописей состояла из множества племен и племенных союзов, которые, зачастую враждовали между собой и с русскими князьями. Последние, чтобы обезопасить себя от набегов, старались заключать союзы именно с теми половецкими племенами, которые кочевали вблизи границ их княжеств. Поэтому, в то время как одни половецкие племена, имевшие родственные связи с Юрием Долгоруким и Святославом Ольговичем, выступали их союзниками, другие поддерживали мирные и союзные отношения с их противниками – великим князем Изяславом Мстиславичем, черниговскими князьями Изяславом и Владимиром Давыдовичами и рязанским князем Ростиславом Ярославичем.

Сомневаюсь, что автор этого бредового опуса не брал в руки летописного текста, посвященного событиям того времени. Значит он снова СОЗНАТЕЛЬНО ЛЖЕТ, утверждая, что рязанский князь Ростислав, изгнанный из Мурома сыновьями Юрия Долгорукого, бежал к сыну в Елец. Летописец прямо утверждает, что Ростислав нашел убежище и защиту у половцев ельтукове, с помощью которых, кстати, он впоследствии вернул себе княжеский стол в Рязани.

Возникает вопрос, с какой целью шиловский краевед врет? Что он хочет этим враньем спрятать? А ответ прост. Кочевья половцев-токсобичей, из рода которых происходила мать князя Святослава Ольговича, и которые выступали его союзниками, находились в верховьях Северского Донца и Оскола, и напрямую граничили с принадлежавшими этому князю Северской землей и Землей Вятичей. Отсюда лежал прямой путь к верховьям Сейма и Оки и естественно было бы предположить, что половецкое посольство к Святославу двигалось именно здесь. А вот с Рязанской землей граничили кочевья половцев-ельтукове, располагавшиеся в верховьях Дона и Воронежа.

То есть малочисленному, в 60 человек, посольству токсобичей не только предстояло угадать, что их союзник Святослав Ольгович будет их ждать не в своей земле, а в городке Шилово в соседнем Рязанском княжестве, но и ради такой встречи пройти через земли враждебных им половцев-ельтукове, в кочевьях которых в это время находился противник Святослава и Юрия Долгорукого рязанский князь Ростислав Ярославич. Это все равно, как если бы Сталин вместо Ялты не просто предложил Черчиллю и Рузвельту встретиться в Катманду, но не уведомил их об этом и вынудил двигаться восточным экспрессом через территорию фашистской Германии.

И, наконец, третья, согласно автору опуса, причина, по которой Святослав Ольгович поехал на встречу с союзными ему половцами в Шилово. После изгнания дружинами суздальцев князя Ростислава Ярославича из Муромо-Рязанской земли Юрий Долгорукий способствовал тому, чтобы в Муроме сел на княжение Владимир Святославич, а в Рязани его младшие братья – вначале Давыд, а после его смерти в 1147 – Игорь Святославичи (племянники изгнанного Ростислава Ярославича). Шиловский краевед сообщает: «Прибывшие из Мурома в Рязань на княжение братья Владимира, князья Давыд Святославович, а потом и Игорь Святославович, еще не полностью владеют ситуацией. Их главная цель нахождения в Рязани – это создание впечатления (!!!), что Муромская земля также состоит в только что созданном союзе. Немаловажно, сказал князь Юрий, что, проводя встречу с посольством в Шилове (Неринске), дружина Святослава Ольговича будет рядом с новыми рязанскими князьями, и в случае каких-либо осложнений всегда успеет на помощь».

Мне сложно судить, владели ли Давыд и Игорь Святославичи «ситуацией» и насколько полно. Но то, что все три брата были союзниками Юрия Долгорукого и Святослава Ольговича ясно из всех предыдущих событий, описанных летописцем. Старший из братьев, Владимир Святославич, активно участвовал в военных действиях в 1146 на стороне Святослава Ольговича и вместе с ним ездил в Москву на встречу с Юрием Долгоруким. Сам по себе данный пассаж вообще лишен всякого смысла. Муромские князья реально состояли в союзе с Юрием Долгоруким, а не «создавали впечатление».

Вызывает удивление и следующее обоснование причин того, что Святослав Ольгович поехал (по версии автора) в Шилово: «… проводя встречу с посольством в Шилове (Неринске), дружина Святослава Ольговича будет рядом с новыми рязанскими князьями, и в случае каких-либо осложнений всегда успеет на помощь».

Если принять это на веру, возникает сразу ряд вопросов. Почему старший из муромских князей, Владимир Святославич, до этого сопровождавший Святослава во всех походах и вместе с ним ездивший в Москву на встречу к Юрию Долгорукому, не сопровождал его в поездке в Рязанские земли, где сидели князьями его братья, которых стоило поддержать? Почему Святослав Ольгович с дружиной не заехал в Рязань (летопись об этом не упоминает) к «новым рязанским князьям», защищать которых «от осложнений» была одной из его задач? Почему, никто из «новых рязанских князей» не встретил Святослава Ольговича (летопись об этом также не упоминает), шедшего с дружиной по Рязанской земле мимо стольного города Рязани к Шилову?

Ответ прост: потому что Святослав Ольгович никогда не ездил в Шилово на встречу с половецким посольством.

3. С КАКОЙ СКОРОСТЬЮ ПЕРЕДВИГАЛАСЬ ДРУЖИНА СВЯТОСЛАВА ОЛЬГОВИЧА НА ПУТИ К ШИЛОВУ? «Исключительно важным моментом локализации» летописного Неринска на месте современного пгт Шилово шиловский враль-баснописец считает даты, сообщаемые Ипатьевской летописью. Итак, на встречу в Москву с Юрием Долгоруким Святослав Ольгович прибыл «в день пяток, на Похвалу святеи Богородици» (4 апреля). «Наутрии же день (5 апреля) повеле Гюрги устроити обед силен, и створи честь велику им, и да Святославу дары многы, с любовию, и сынови его Олгови и Володимеру Святославичю, и муже Святославлю учреди, и тако отпусти». В Шилово (Неринск) Святослав Ольгович прибыл «к велику дни на веребницю», т. е., согласно автору опуса, 13 апреля, находясь в дороге 8 – 8,5 дней и проходя ежедневно по 38 км в день.

Оставим в стороне тот факт, что «обед силен», то есть пир, по мнению автора опуса продолжался несколько часов и уже во второй половине дня Святослав Ольгович с дружиной покинул Москву. Летописец ничего не сообщает о продолжительности этого «обеда», но из других источников известно, что подобные мероприятия у князей длились по нескольку суток. Даже сейчас свадебный пир (обед) молодоженов растягивается на 2 дня. А пир Юрия Долгорукого со своими союзниками сопровождался и раздачей подарков, и обручением малолетних княжеских детей … К тому же вряд ли суздальский князь выпроводил своих гостей из Москвы на ночь глядя. Полдня уйдет только чтобы подготовить лошадей и обоз, а потом отправляться в дорогу в ночь? Так не делают сейчас, не делали и в то время. И никакого смысла в этом не было. Автор явно пытается «подтянуть» 8 дней перехода к расстоянию от Москвы до Шилова. Как рефрен он повторяет: «Святослав Ольгович спешил», «он очень спешил», «князь спешил» …

Извините, уважаемый, а куда ему было спешить? Ранней весной на Руси военных компаний не начинали. Половецкое посольство могло и подождать. И никаких причин к спешке у князя не было. Это не князь Святослав Ольгович спешил, а вам позарез нужно, чтобы он за 8 дней уложился в пути от Москвы до Шилова. Только и всего. Ну что ж, посмотрим возможно ли это. Используем для этого всем доступный «Учебник тактики» (1879) генерала М.Драгомирова. Вот что он сообщает, об особенностях передвижения конницы:

«На всаднике (в отличие от пехотинца – Авт.), кроме заботы о себе, лежит еще уборка лошади: ее нужно вычистить, накормить, напоить, оседлать. Для этого требуется, по крайней мере, 2 часа времени. Поэтому принято конницу поднимать с ночлега в летнюю пору не раньше 6 часов утра. Конница шагом проходит 5 верст в час, рысью 12; самое лучшее вести попеременно то шагом, то рысью, причем она без особого утомления может проходить около 7 верст в час. Эта скорость и должна быть признана нормальной для походного движения конницы. После первого получаса или часа движения делают небольшой привал минут в 15; наконец, не доходя до ночлега версты за 3, спешить людей, которые до окончания перехода ведут лошадей в поводу, что и заменяет выводку. Величина обыкновенного конного перехода при благоприятных обстоятельствах может быть положена в 30 – 40 верст». Далее следует приготовление мест ночлега, приготовление и прием пиши, уход за лошадью и оружием и т. д.

С первого взгляда кажется: ну хоть здесь то шиловский враль не обманул! Названная им цифра суточного перехода князя Святослава от Москвы до Шилова в 38 км соответствует действительности и укладывается в названные Драгомировым рамки суточного перехода конницы в 32 – 42 км. Ан нет! И здесь обманул шиловский капитан Врунгель. Драгомиров особо подчеркивает, что суточный переход в 32 – 42 км конница может совершать ЛЕТОМ, НА СВОЕЙ ТЕРРИТОРИИ и при БЛАГОПРИЯТНЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ.

Каковы же эти «благоприятные обстоятельства»? Драгомиров поясняет и это: «1) качество дорог; 2) время года и состояние погоды; 3) время дня, в которое движение производится. И далее: «Лучшая дорога для передвижения кавалерии – грунтовая, пролегающая по твердой, но не каменистой почве. Дороги топкие так разминаются (впереди идущими всадниками – Авт.), что для идущих сзади эскадронов становятся совершенно непроходимыми». «Из времен года холодная осень (и ранняя весна с ее заморозками) наиболее опасны для конницы, особенно если лошади не подкованы на острые шипы. Зимой, при глубоком рыхлом снеге и сильных морозах, движения также затруднительны». Особенно отмечает Драгомиров, что такие переходы в 32 – 42 км возможны в мирное время на своей территории: в этом случае есть возможность отправлять обоз на следующий ночлег с вечера, впереди идущей конницы. В военное время, на чужой незнакомой территории, обоз должен двигаться позади кавалерийского отряда, подтягиваясь за ним, что сокращает расстояние перехода.

Итак, мы выяснили, что лучшие дороги для передвижения конницы – грунтовые, а лучшее время передвижения – лето. Святослав Ольгович с дружиной двигался в сторону Неринска ранней весной (первая половина апреля), когда днем солнышко пригревает и снег тает, а ночью еще морозцы ударяют. Когда начинается разлив на реках, и даже мелкая речушка превращается в бурный поток. Когда грунтовые дороги представляют сплошное месиво из грязи. Лошадей в то время подковывали только на передние ноги. И сомневаюсь, что эти подковы у князя Святослава были с шипами. А дорог в середине 12 в. на Руси не было. От слова совсем. И главным способом передвижения был водный транспорт. Потому так многочисленны на Руси были волоки. Потому и все торговые пути проходили не по дорогам, которых не существовало, а по рекам. Потому и города славяне строили вблизи рек. То есть, Святославу Ольговичу предстояло не просто преодолеть с конницей 304 – 323 км (по версии автора опуса) от Москвы до Шилово, но преодолеть их по бездорожью, ранней весной, форсируя встречающиеся на пути водные преграды и ведя за собой обоз.

4. А БЫЛ ЛИ У СВЯТОСЛАВА ОЛЬГОВИЧА ОБОЗ? Говорят, что скорость каравана определяется скоростью самого медленного верблюда. А какова была скорость телег, составлявших обоз князя Святослава? А то, что обоз у Святослава Ольговича был неоднократно подтверждает летописец. Так, при описании эпизода, когда князь покидал свою отчину, город Новгород-Северский, летописец рассказывает, что он забрал с собой всю свою семью и семью своего брата, князя Игоря Ольговича. Решившие последовать за своим князем дружинники также забрали с собой своих жен и детей. Добавлю, что и какой-то минимум вещей для походной жизни они должны были тоже с собой взять.
 
В Москве Святослав Ольгович подарил Юрию Долгорукому пардуса (гепарда), которые в то время водились в южнорусских степях. Ведя осенью – в начале зимы 1146/1147 постоянные боевые действия против своих противников, князь поймать пардуса не мог. Просто не до поездок на охоту ему в то время было. К тому же, в Вятичских лесах, где велись боевые действия, гепарды не водились. Значит пардуса (гепарда) везли в обозе от самого Новгород-Северского.
 
Обоз сопровождал князя Святослава Ольговича и в походе от Москвы до Неринска. Иначе возникает вопрос, как он перевозил те многочисленные подарки, которыми наделил в Москве Юрий Долгорукий своего союзника и его дружину? Эти подарки в то время состояли, как правило, в мехах, драгоценных тканях (паволоках) и оружии.

Кстати, об оружии. Наиболее распространенным видом защитного вооружения в 12 веке был кольчатый доспех – кольчуга, дополняемая кольчужными чулками – нагавицами, и шлемом с кольчужной сеткой-бармицей. Часто надевали для усиления защиты 2 кольчуги, одну на другую. Общий вес такого доспеха доходил до 12 кг. Добавьте к этому вес щита, холодного оружия (простейший набор – копье, меч, лук и стрелы). И вспомните совет Драгомирова – беречь спины лошадей, которые являются основой кавалерии. Да, еще момент: кольца кольчуг вплоть до 15 века скреплялись небольшими гвоздиками или продолговатыми заклепками, и при постоянном ношении рвали подкольчужную одежду. Поэтому кольчужный доспех надевали только непосредственно перед сражением. В походе кольчуги и оружие возили за войском на телегах.

Наконец, еще один факт, указанный летописцем, и свидетельствующий о том, что за Святославом Ольговичем и его дружиной следовал обоз: летописец сообщает, что по прибытии в Неринск скончался один из бояр Святослава – «добрый старец» Петр Ильич, который служил еще его отцу и который от старости (ему было 90 лет), уже не мог сидеть на коне, т. е. его везли на телеге в обозе: «Ту преставися добрый старечь Петр Ильич, иже бе отца его муж, уже бо от старости не можаше ни на конь всести, бе ему лет 90». Тот, кто хотя бы раз в жизни ездил на крестьянской безрессорной телеге (а до рессор в 12 в. еще не додумались) по достоинству оценит подвиг 90-летнего «доброго старца» Петра Ильича. Что касается саней, то передвижение на них в Рязанском крае в апреле месяце просто невозможно: снеговой покров к этому времени сохраняется лишь фрагментарно.

5. О ДОРОГЕ ОТ МОСКВЫ ДО ШИЛОВА И НЕ ТОЛЬКО. Мне сложно поверить, что шиловский краевед добросовестно ошибается и не знает, когда в Среднерусской полосе в районе того же Шилова начинается весенняя распутица. Также как, сложно поверить, что он не знал, что за дружиной князя Святослава Ольговича следовал обоз. Значит, используя нормативы передвижения конницы по летней сухой и твердой грунтовой дороге в мирное время он сознательно совершает ПОДЛОГ. Так же как совершенно сознательно в случае с городом Воином он подделал датировку Воинского городища (см. «Миф о шиловском граде Воино»).
 
Для того, чтобы наиболее полно оценить масштабы этого подлога, попробуем обратиться к документам. Конечно, нам сложно оценить, с какими трудностями пришлось столкнуться в середине 12 века князю Святославу Ольговичу с дружиной, совершая, как утверждает автор, марш от Москвы до Шилова. Зато есть подробнейшие сведения о том, с какими трудностями приходилось сталкиваться в середине 19 века
путешественнику на том же пути. Всех интересующихся отсылаю к «Военно-статистическим обозрениям» Московской и Рязанской губерний, составленным офицерами Генерального штаба. Они содержат ценнейшие сведения о состоянии дорог, времени весенних паводков, ширине и глубине реки т. д. Конечно, сведения середины 19 века напрямую переносить в середину 12 века нельзя. Так, например, к середине 19 века действовало шоссе Москва – Рязань, а за Рязанью дальше вглубь губернии уходили почтовые тракты, обустроенные мостами и почтовыми станциями, предоставлявшими усталым путникам ужин, ночлег и свежих лошадей.

И все же, кое-какие интересные сведения о пути от Москвы до Шилова, по которому шиловский враль отправил в начале апреля 1147 князя Святослава Ольговича с дружиной из «Военно-статистических обозрений» мы можем почерпнуть.

На время согласимся с шиловским краеведом, что город Неринск находился на месте современного пгт Шилово. Значит из Москвы дружине Святослава Ольговича пришлось бы двигаться вначале на юго-восток по правому берегу Москвы-реки пересекая один за другим все ее притоки. «Военно-статистическое обозрение» отмечает: «Грунт земли (на участке от Москвы до Коломны) глинистый, в редких местах песчаный, почему между г. Бронницами и Коломной проезд, весною и осенью, до открытия шоссе, был весьма затруднителен». Большая часть рек, пересекающих дорогу до Коломны незначительна, исключение составляют реки Северка и Велинка. Последняя «весной так разливается, что сносит мост, и потому на ней, как и на Северке, учреждаются переправы на лодках, пока идет лед, а потом – паромные». «Чрез Оку переправа производится постоянно на пароме; на всех же других речках, пересекающих Рязанскую дорогу, имеются постоянные мосты». Вопросы к шиловскому вралю: в эпоху Святослава Ольговича дорога на Рязань на участке до Коломны так же была оборудована мостами и паромами? Кто предоставлял дружине Святослава лодки? И, наконец, каким образом Святослав переправлялся через реку Оку у Коломны? То же «Военно-статистическое обозрение» свидетельствует: ширина Оки в этом месте доходила до 270 саж. (576 м), течение быстро, весной, в первых числах апреля, река разливается до 2 верст и паводок продолжается до 15 и 20 дней. «Быстрота Оки, во время водополи, при значительном разливе, который достигает до 1 версты ширины, весьма затрудняет переправу; нужно употребить большия усилия и подняться вверх по Оке на достаточное разстояние, чтобы не снесло парома ниже шоссе, в особенности при переправе с леваго берега; ибо грунт праваго берега так вязок, что даже и небольшия крестьянския телеги с трудом могут выбраться на шоссе, если паром пристанет ниже».

Кстати, летописец упоминает всего об одной переправе князя Святослава Ольговича через Оку – у города Неринска. Такое возможно только если Неринск располагался там же, где и Лобынск, и где его помещают большинство современных историков – в районе Серпухов – Кашира. Если же встать на точку зрения шиловского краеведа, что Неринск находился на месте пгт Шилово, придется признать, что дружина Святослава дважды форсировала Оку – вначале в районе Коломны, а затем в районе Шилово. Причем оба раза во время половодья. Шиловский шулер как-то не удосужился объяснить, как в 12 веке Святослав переправлял дружину через разлившуюся Оку у Коломны. Вплавь на лошадях в ледяной воде при весьма быстром (согласно источникам) течении? А телеги с «добрым старцем» Петром Ильичем и подарками от Юрия Долгорукого по дну реки пускал? Допустим, что дружина Святослава Ольговича переправилась через Оку «чудесным образом», с помощью джинна, например, или святого духа. Что ее ждало по дороге от Коломны до Шилова на территории Муромо-Рязанской земли дальше?

Свидетельствует «Военно-статистическое обозрение»: До постройки шоссе проезд весной и осенью от Коломны до Рязани осуществлялся не по прямой дороге вдоль правого берега реки Оки, а делая большой крюк через город Зарайск, ибо «проезд вдоль берега Оки был возможен только после стока осенних и весенних вод». Устройство в середине 19 века шоссе Москва – Рязань с высокой насыпью и мостами решило эту проблему. На участке от Коломны до Рязани на шоссе всего было построено 20 мостов через большие и малые реки. Причем во время весеннего паводка часть мостов разбиралась во избежание разрушения. В некоторых местах шоссе устраивалось на дамбах, чтобы не заливалось вешними водами. Так, например, река Вожа разливалась на 1,5 версты и в месте ее пересечения шоссе у села Баграмова, учитывая высоту подъема воды реке во время паводка, была построена дамба вышиной 15 футов (3,5 м). Такая же дамба была построена в месте пересечения шоссе р. Плетеной недалеко от Рязани, которая разливалась на 2 версты в ширину. Причем во время половодья, когда мосты разбирались, переправа через реки осуществлялась на паромах.

А вот как характеризует почтовые тракты (дороги) Рязанского края за пределами шоссе Москва – Рязань «Материалы по географии и статистике Рязанской губернии» (1860): «Часть губернии, по правую сторону Оки лежащая, возвышенная, открытая и населенная, имеет поверхность холмистую и волнообразную, которая, только на крайнем ЮВ., принимает характер равнинный. Преобладающий грунт ея, до р. Прони глинисто-черноземный; за рекою же чернозем, часто иловатый и очень рыхлый. Оба эти грунта в сухое время, окрепнув, делаются весьма тверды; но при малейшем дожде они легко растворяются и превращаются в клейкую и вязкую грязь. В этой части губернии дороги, пересекаясь довольно часто лощинами, проходят по легким их скатам; там же, где лощины принимают вид оврагов, спуски и подъемы становятся круты и затруднительны. Реки, речки и небольшие ручьи встречаются на пути беспрестанно; и долины их, часто очень низменные, много препятствуют сообщениям. Почти все рязанские дороги зимой и в сухое летнее время представляют сеть превосходных сообщений, удобством не уступающих шоссе; но после 2 – 3 ненастных дней все изменяется: грунт растворяется и превращается в грязь, бегущие ручьи образуют промоины, лощины и места низменные наполняются водой. От движения тяжестей дороги выбиваются ямами и глубокими колеями, и на них образуются грядки, проезд по которым почти невозможен. Особенные затруднения встречаются на мостах и гатях; часто какой-нибудь ничтожный ручей, в сухое время незаметный, после нескольких дней дождя становится препятствием неодолимым».

И далее: «Весенние месяцы март и апрель, бесспорно, самые затруднительные для проезда по рязанским дорогам. Главным препятствием в это время года являются реки. Разливаясь на большое пространство по низменным берегам, они недели на 2 или вовсе прекращают проезд, или делают его крайне затруднительным и опасным». Стоит упомянуть, что помимо прочих рек и речек на пути к Шилову князю Святославу Ольговичу предстояло форсировать и такую крупную реку, как Проня, у теперешнего села Добрый Сот. Во время весеннего паводка эта река разливалась, согласно тем же источникам, на 3 версты в ширину, делая на 1 – 2 недели переправу через нее больших масс конницы даже в 19 веке невозможным.

Если же предположить, как большинство историков, что Неринск находился на реке Оке в районе современного города Серпухова, то картина на пути князя Святослава Ольговича и его дружины будет совершенно иной. Прямая дорога от Москвы на юг, в район Серпухова, проходит по водоразделам («возвышенным местам»), реки здесь текут в меридиональном направлении параллельно дороге на север (притоки Москвы-реки) или на юг (притоки реки Оки) и пересекать их не приходится. «Военно-статистическое обозрение» характеризует дорогу на юг от Москвы как весьма ухабистую, но проезжую в любое время года: «Грунт земли везде твердый, иловато-песчаный, местность волнистая, но спуски и подъемы хорошо устроены и не представляют особых затруднений для тяжелых повозок. На всем протяжении шоссе, от Москвы до Серпухова, (90,75 версты) только 3 глубокие оврага пересекают оное: первый около ст. Бирюлевой, оба спуска его весьма круты и длинны; второй овраг несколько далее, также довольно крут, он служит руслом начинающейся здесь речки Битцы, особенно длинен скат его праваго берега; наконец третий овраг реки Пахры, левый берег реки весьма высок и начинается понижением за 2 версты; сначала он довольно полог, но потом, несмотря на большой изгиб, которым проведено шоссе по горе, крутизна ея становится очень значительною и подъем на этот берег весьма затруднителен для тяжелых повозок». Вот и все препятствия. И никакой необходимости форсировать встречающиеся на пути разлившиеся от весеннего паводка реки.
 
Знает ли об этом шиловский враль? Читал ли он эти описания? С уверенностью можно сказать, что да, знает. «Военно-статистические обозрения» – не тайна за семью печатями и широко используются краеведами еще с 1970-х. Вывод один: он НАМЕРЕННО, СОЗНАТЕЛЬНО, НАГЛО ЛЖЕТ, потому что информация этих источников не укладывается в его схему, по которой князь Святослав Ольгович с дружиной совершил переход до пгт Шилова за 8 дней. Так же как он солгал, указав величину суточного перехода конницы Святослава в 38 км в день, и при этом ни слова не упомянув, что эта цифра относится к сухой летней твердой грунтовой дороге и движению без обоза.

6. ЗАЧЕМ КНЯЗЬ СВЯТОСЛАВ ОЛЬГОВИЧ ПЕРЕХОДИЛ РЕКУ ОКУ У НЕРИНСКА? Если встать на точку зрения большинства историков, что Неринск располагался где-то на правом берегу реки Оке в районе Серпухов – Кашира, то все действия князя Святослава Ольговича и его дружины будут строго рациональны и объяснимы. Выехав с дружиной из Москвы, он направился на юг, пусть по раскисшей от таяния снегов, но вполне себе проходимой дороге, на всем протяжении которой не было необходимости форсировать реки. И не было у князя необходимости спешить, о чем неоднократно пишет автор шиловского опуса. Паводок на Оке в районе Серпухов – Кашира начинался в первых числах апреля, и высокая вода стояла неделю. Лучшее время для форсирования Оки, о котором упоминает летописец, – когда река вошла в свои берега и заливаемая водой пойма хотя бы немного просохла. У современной Каширы располагался единственный брод через Оку – наибольшая глубина при нормальном уровне воды – 2 фута (60 см) (Все данные см. «Военно-статистического обозрения Тульской губернии»). Только здесь князь Святослав и мог перейти реку и стать на правом берегу у города Неринска. Опираясь на городские укрепления и имея их в тылу. Возможно, княжеский обоз и семьи князя и его дружинников были отправлены в город. В тех условиях эта позиция была наиболее устойчивой. Кстати, в 1382 именно у Каширы перешли Оку по броду войска хана Тохтамыша на пути к Москве, что зафиксировано летописцем.

Шиловский враль утверждает, что, дойдя до Шилова, Святослав переправился через Оку на левый берег «проявив осторожность, обеспечив тем самым переговоры с (половецким) посольством от каких-либо неожиданностей, часто случающихся на границе». То есть, по мнению автора опуса, одной из задач князя Святослава Ольговича было «в случае каких-либо осложнений» прийти на помощь рязанскому князю Игорю Святославичу, но Святослав в Рязань не заехал, князя Игоря о своем походе через Рязанские земли не предупредил и с ним не встретился, более того, бросив на произвол судьбы крепость в Шилове, «спрятал» (цитата) дружину на левом берегу Оки «во избежание осложнений» при встрече с посольством? Читатель вправе задать вопросы: а может князь Святослав был тотальный трус, или у него не все в порядке с головой было? Паническая атака у князя? Дорогой читатель! Князь Святослав не был трусом! И с головой у него было все в порядке: понимал, что во «избежание неожиданностей» высылают разведку-сторожу, и не одну. А не удирают на противоположный от опорного пункта-крепости на противоположный берег реки. Это наш драгоценный капитан Врунгель из Шилова все придумал.

Мало того, что придумал обычную галиматью, так еще и соврал в очередной раз! Цитата: «Это место в течении восьми веков являлось бродом на реке Оке у Шилово. Местные жители п. Алексеевский и с. Новоселки вплоть до середины 20 века переходили на левый, мещерский берег по этому броду, где Ока делала крутой изгиб, и наносимый течением песок формировал основу брода. Только после Великой Отечественной войны 1941-1945 гг., когда развернулось мощное строительство и восстановление разрушенного и по р. Оке пошли баржи с песком и щебнем, русло реки углубили, и на месте брода стал ходить ныне существующий еще паром». НАГЛАЯ ЛОЖЬ!

«Военно-статистическое обозрение» (1848) и «Материалы по географии и статистике» (1860) Рязанской губернии, в которых указаны не только все броды, но и мели на реке Оке, свидетельствуют: в середине 19 века бродов на реке Оке в этом районе и вообще в пределах Рязанского края не было; река Ока была судоходна на всем своем протяжении в Рязанской губернии. В районе села Шилово действовала паромная переправа. Более ранние «Экономические примечания» (1798) сообщают, что в засушливое лето, в межень, наименьшая глубина Оки в районе Шилова составляла 2 сажени, то есть 4,26 м. Если это брод, то для кого? Для михалковского дяди Степы? Даже наиболее ранний документ – жалованная грамота царя Федора Ивановича Терехову Воскресенскому монастырю 1588 упоминает у Шилова перевоз (то есть паром) через реку Оку. И никакого брода. От слова совсем.

Но в 12 веке перевоза (парома) на левый берег Оки у Шилова также не существовало. Об этом нет никаких свидетельств. Да и нужды в нем в то время не было: край только начал осваиваться славянами, далее на север и северо-восток никаких поселений не было, дорог тоже. Это в 18 – 19 веках здесь прошли дороги на богатое торговое село Ижевское и город Касимов. А в 12 веке перевоз куда должен был вести? Какую дорогу обслуживать?

При этом возникает вопрос: а куда князь Святослав с дружиной вообще переправился? Левый берег Оки напротив Шилова – по сути большой низменный остров между основным руслом реки Оки и Киструсской старицей (протокой). Высота уреза воды в Оке у пгт Шилово – 87 м над уровнем моря, наибольшая высота на острове напротив Шилова – 94 м над уровнем моря. Нормальный уровень подъема воды в Оке во время паводка – 9 – 10 м. По данным «Военно-статистического обозрения» и «Материалов по географии и статистике» паводок на Оке в этом районе в середине 19 века начинался в первой половине апреля, ближе к середине (на неделю позже, чем выше по течению в районе Серпухова), и продолжался 2 недели, причем Ока в районе Шилова и ниже заливала водой пространство шириной в 10 верст. Вопрос: как Святослав Ольгович при отсутствии каких-либо плавсредств переправился через Оку во время паводка (а он 13-го апреля должен был как раз попасть в Шилово к его пику)? А если переправился, то что, как заяц на затопленном острове сидел и дожидался, когда половецкое посольство, как дед Мазай его спасать приплывет? И чем князь с дружиной и лошади питались, будучи отрезаны от связи с населенными местами разбушевавшейся стихией? Рыбку ловили, а коней водорослями со дна реки вместо сена кормили?

Честно говоря, большей ахинеи и галиматьи, приправленной враньем и откровенной ложью я не встречал. Но вот многие в Шилово еще этому верят! Издаются на эту тему книги и брошюры, ставятся памятные доски и таблички. Значит правы были Ильф и Петров, когда устами Остапа Бендера пытались Васюки в Москву превратить. Мы смеемся над серыми, неграмотными и доверчивыми жителями Васюков, которым Бендер «впарил лажу» про шахматную столицу мира и переезд столицы из Москвы в Нью-Васюки. Но чем же отличаются от них современные шиловцы, которые верят такой же ахинее, которую «впаривает» им современный шиловский Врунгель?

7. СКОЛЬКО КИЛОМЕТРОВ ОТ МОСКВЫ ДО ШИЛОВА? Вопрос не праздный, ибо шиловский «краевед» и в этом случае ЛЖЕТ. Цитирую: «Преодолевая в сутки около 38 верст (стандартное расстояние однодневного перехода русской дружины в древности), он на 8-й день похода подошел к Шилову (Неринску), оставив за спиной путь в 300 км». О «стандартности» перехода конницы я писал выше. Ничего «стандартного» не было, а было передвижение по бездорожью, в весеннюю распутицу с форсированием десятков рек и речушек во время паводка и с обозом. Но на время забудем об этом.

Современная автомагистраль М5 «Урал» проходит приблизительно по маршруту старой шоссированной дороги Москва – Рязань и далее по маршруту почтовых трактов. В принципе эта дорога проходит по кратчайшему маршруту от Москвы до Шилова, оставляя последнее чуть в стороне. Протяженность расстояния, согласно Яндекс-картам, – 310 км. Если поделить 310 км на 38 км/сут. Мы получаем 8,15 сут. В чем же подвох? В чем обман? А обман в том, что автор опуса намеренно «забыл» о том, что Святослав Ольгович с дружиной не ездил прямой дорогой из Москвы в Шилово, а заезжал в город Лобынск, который, согласно предыдущему тексту летописца, находился на реке Оке в устье реки Протвы: «Святослав же оттуда възратися к Лобыньску, и оттуду иде к Нериньску».

А теперь займемся арифметикой. От Москвы до современного села Протвино в устье Протвы по кратчайшей дороге – 116 км, а от села Протвино до Шилова также по кратчайшей дороге – 320 км (не уверен, что в 12 веке князю были известны кратчайшие пути, но примем это условно). Итого выходит, что Святослав с дружиной за 8 дней прошел расстояние 436 км без учета времени на распутицу и форсирование рек, то есть по идеально гладкой и сухой дороге. Учитывая указанную автором величину суточного перехода в 38 км/сут. ему потребовалось бы на это не 8, а 11,5 дневных переходов. То есть автор попросту соврал, вероятно, надеясь, что это вранье не заметят.

По поводу местонахождения Неринска в районе современного города Серпухова на правом берегу реки Оки автор опуса иронически пишет: «Да и зачем князю (Святославу Ольговичу), чтобы дойти до Серпухова или Каширы потребовалось 8 – 8,5 дней? Он, что? Заблудился?» А мы без всякой иронии, используя обычные Яндекс-карты померяем расстояния. От Москвы до Лобынска (совр. села Протвино) в устье Протвы по кратчайшей дороге – 116 км. От Лобынска до бродов через реку Оку у Каширы – 65 км. От Каширы до Серпухова по правому берегу Оки – еще 60 км. Итого князь Святослав с дружиной за 8 дней по бездорожью преодолел 240 – 260 км (приблизительно, кратчайшие маршруты Яндекс-карты не выдают). По 30 – 32 км в сутки. Учитывая, что передвижение происходило в условиях весенней распутицы и с обозом – вполне себе нормальные переходы (напомню, Драгомиров считал за стандарт для конницы дневной переход в 30 – 40 верст по сухой твердой грунтовой дороге).

При этом неизвестно, сколько времени князь Святослав находился в Лобынске. Не просто же так, ради спортивного интереса, он крюк делал, чтобы туда заехать. Вероятно, какие-то дела у князя в этом городе были и на их решение требовалось время. Поэтому, ирония автора опуса, который только и делает, что врет своим читателям, в данном случае непонятна. Нет, князь не заблудился, а действовал предельно разумно и рационально. В отличие от варианта, в котором его нечистая сила, видимо, понесла в Шилово. Приравнять скорость передвижения по сухой дороге к скорости движения в распутицу с форсированием кучей рек, определить расстояние от Москвы до Протвино и оттуда в Шилово в 300 км, найти никогда не существовавшие броды на Оке в районе Шилово при минимальной глубине реки в 4,26 м, и заслать князя с дружиной на заливаемый половодьем остров – такие финты только шиловским краеведам удаются!
 
8. О РОДОСЛОВНОЙ РОСПИСИ И «РОДОВОМ ПИСЬМЕ» ДВОРЯН ШИЛОВСКИХ. Еще одним «доказательством», что летописный город Неринск находился на месте современного пгт Шилово автор шиловского опуса считает родословную (поколенную) роспись дворян Шиловских, представленную в конце 18 внка в Рязанское Дворянское депутатское собрание для подтверждения древности рода Шиловских. В указанной родословной росписи выделен следующий фрагмент:

«Григории околничей пожалованы они во владенье вотчиною селом Нерским, что н[ы]не село Шилово, з деревнями, и з бортники, и со всеми угодьи и з бортной землею».

Автор опуса сообщает: «Данный фрагмент «Поколенной росписи» Шиловских, был отдан на экспертизу в 2 независимых друг от друга научных учреждения. В Московском государственном областном университете экспертизу осуществил доктор филологических наук, профессор кафедры истории русского языка и общего языкознания О.В.Никитин. В Рязанском государственном университете это сделал доктор исторических наук, профессор кафедры средневековой и новой истории В.Н.Козляков. Независимо друг от друга они подтвердили, что в тексте, расположенном под схемой родословного древа, в четвертой строке правого столбца содержится слово «Нерским»».

Вот, честно говоря, не пойму, зачем нужно было отвлекать гг. Никитина и Козлякова от научных занятий и работы для проведения совершенно бесполезной экспертизы? Тексты 18 века довольно свободно читаются и таки да, в поколенной росписи Шиловских именно так и стоит – Нерское. Но, что это доказывает? Ровным счетом – ничего! Ибо разница в звучании и произношении названия города Неринска, или, как он пишется в летописи – Неринеска, и села Нерское довольно велика, чтобы просто их отождествить. Это все равно, что отождествить Москву и Мордву. Звучит вроде бы похоже, но сочетание букв и названия совершенно разные. Такие попытки отождествления сходных, но не идентичных названий без привлечения доказательной базы сами по себе ложны. Почему бы тогда не отождествить Неринеск с пустошью Неретинской современного Спасского района в устье реки Прони (№ 78 по карте Менде) или с селом Неретино современного Кораблинского района Рязанской области?

Интересно, что сам шиловский фантаст в заключительной части своего опуса делает вполне здравое заключение: «Нельзя примерять первый попавшийся объект, только на основе созвучности имени». Вот бы и следовал во всем своему выводу!

Более того, подсовывая читателю в качестве «доказательства» своей версии фрагмент «поколенной росписи» Шиловских, автор опуса совершает очередной подлог. Это все равно, как если бы следователю во время следствия гражданин вместо подлинника документа, которым располагает, принес копию, снятую с него заинтересованными лицами. И копию не простую, а в 4-й степени.

Поясняю. Сам же шиловский «краевед» сообщает, что поколенная роспись является копией с более раннего документа, составленного около 1725 г. Откуда и как появился этот документ он умалчивает. Но, судя по приведенному фрагменту текста, документ 1725 г. в свою очередь является копией, или, если хотите, имеет своим источником «Родовое письмо» дворян Шиловских, поданное в Разрядный приказ в конце 17 в. после отмены местничества. При этом «Родовое письмо», в свою очередь, является копией более раннего документа, возникновение которого его первый публикатор А.Юшков относил к 15 веку, а современные исследователи относят к 1530-м – 1540-м гг. Ясно, что в таком рукописном документе, копии с которого снимались одна за другой на протяжении веков, неизбежны ошибки и описки. Тем более, что почерк 18 века современному человеку более или менее понятный и читабельный значительно отличается от почерка документов 16 – 17 веков, которые зачастую (особенно деловую скоропись) без специальной подготовки прочитать затруднительно.

Возникает вопрос: почему автор опуса не предъявил читателям первоисточник поколенной росписи, то есть «родовое письмо» Шиловских, неоднократно опубликованное? Ответ прост: потому что там нет упоминания ни о каком селе Нерском. Единственный документ, в котором упоминается «село Нерское, что ныне село Шилово» – это поколенная роспись дворян Шиловских конца 18 в. А в «родовом письме» тех же Шиловских, представленном в Разрядный приказ в конце 17 в. и являющемся копией более раннего документа 1530-х – 1540-х гг. упоминается село Нельское, которое А.Юшков идентифицировал, как современное Шилово по названию местной церкви. Легко догадаться, что переписчик или составитель поколенной росписи ошиблись или описались, в результате чего «село Нельское» в документе 15 века превратилось в «село Нерское» в документе 18 века. Также понятно, почему шиловский «краевед» с замашками карточного шулера в данном случае не упомянул о «родовом письме» Шиловских, ему хорошо знакомом: потому что произношение Нельское еще труднее увязать с Неринеском-Неринском, чем Нерское.

При этом следует иметь ввиду мифологичность подавляющего числа родовых росписей. Это характерно не только для русского дворянства, но и для аристократии вообще. Вспомним, что большая часть аристократических родов Древней Греции выводила свои родословные напрямую от языческих богов – Зевса, Посейдона и др. В Древнем Риме род Юлиев, к которому принадлежал знаменитый полководец Гай Юлий Цезарь и первый римский император Октавиан Август, выводил свою родословную от богини Венеры. В православной христианской Руси выводить свой род от языческого Зевса или Геракла было как-то неудобно, а Иисус, как известно, детей не имел. Пример подал царь Иван Грозный, заявивший, что его род происходит не просто от Рюрика, а от «римского цесаря» Августа, через его потерянного на берегах Балтики брата Пруса. Вскоре подавляющее большинство родовитого российского дворянства приискало себе предков, выехавших из Немец, Польши, Швеции, или, на худой конец, из Орды. Интересующихся этим вопросом отсылаю к работам А.А.Зимина «К изучению фальсификации актовых материалов в Русском государстве XVI—XVII веков» и «Родословные легенды русского дворянства: вымыслы и реалии».

В этом смысле «родовое письмо» Шиловских можно использовать как документ только с большой осторожностью. Изложенные в нем сведения о том, что предки Шиловских выехали «из Цесарской земли», т. е. Австрии, можно считать полным вымыслом, или, если хотите, враньем. Вероятнее всего, вымыслом-враньем является и то, что Шиловские выехали из Австрии вначале в Польшу, а затем в Киевское княжество и попали в Рязанские земли вместе с киевским князем Станиславом, потерпевшим поражение от литовцев. Цель этого вымысла станет понятной, если вспомнить, что первый вариант «родового письма» составлялся в 1530-х – 1540-х гг., когда на службу к великому князю московскому Василию III действительно выехали из Польско-Литовского государства дворяне Шидловские, получившие фамилию по местечку Шидловец в Польше и жалованные в Москве вотчинами. Вероятнее всего, «родовое письмо» Шиловских, помимо прочего, имело задачу доказать большую древность рода дворян Шиловских по сравнению с Шидловскими (которых на Руси тоже стали называть Шиловскими). Отсюда ссылки Шиловских на древность своего рода, «выехавшего из Цесарской земли» и на то, что один из младших его представителей, Казимир Шиловский, перешел на службу к польскому королю, став родоначальником Шидловских-Шиловских. При этом сами Шидловские не только никогда не претендовали на свое «родство» с дворянским родом Шиловских, но и всячески подчеркивали отличие своей фамилии и происхождения.

Полностью фальсифицирована, как показал исследователь Б.А.Романов, и включенная в состав «родового письма» Шиловских жалованная грамота рязанского князя Ивана Федоровича на околицы и погосты, которая представляет собой искаженную копию отрывка из жалованной грамоты рязанского князя Олега Ивановича Ольгову Успенскому монастырю. В этом может убедиться любой, просто сопоставив тексты обоих документов.

Еще одна интересная особенность всех ранних документов, относящихся к дворянскому роду Шиловских – это отсутствие в них собственно фамилии «Шиловские». Так, в жалованной грамоте рязанского князя Олега Ивановича Ольгову Успенскому монастырю ок. 1371 упоминается Тимош Олександрович (без фамилии), в жалованной грамоте рязанского князя Ивана Федоровича 1427 – 1456, включенной в состав «родового письма» упоминаются Ананья Тимошевич и Григорий Давыдович (также без фамилии), в правой грамоте рязанского князя Василия Ивановича 1464 – 1482 упоминаются Прокофей Давыдович, Василей Григорьевич и Остафей (опять без фамилий!). При этом, согласно «Списку русских городов дальних и ближних», который датируется 1387 – 1392, в Рязанском крае уже существовал город Шилов.

Из сопоставления двух этих простых фактов может быть только один вывод: не город Шилов получил свое название по фамилии дворян, а прежде рязанских бояр Шиловских, а наоборот. Вероятнее всего кто-то из предков Шиловских, находясь на службе у великого князя рязанского Олега Ивановича, получил в кормление или в вотчину городок Шилов, по наименованию которого и была образована фамилия Шиловских (аналогичные случаи – Вяземские, Козельские и т.п.). В начале 14 века город Шилов запустел, или был уничтожен во время очередного татарского набега. Но земли вокруг него, судя по правой грамоте 1464 – 1482, продолжали состоять в вотчине Шиловских, которые основали на месте городища или вблизи него село Нельское, получившее со временем второе название уже по фамилии своих владельцев – Шилово. 

9. О «СПИСКЕ РУССКИХ ГОРОДОВ ДАЛЬНИХ И БЛИЖНИХ» И ОТКРЫТИИ НЕРИНСКА. Прямо противоречит локализации летописного Неринеска на месте современного пгт Шилово «Список русских городов дальних и ближних». Не сумев никаким образом объяснить этот факт, автор шиловского опуса списывает его на ошибку летописца:

«Самый запутанный момент, возник тогда, когда Тихомиров Н.М., упоминаемый в Новгородской первой летописи, город Неринеск, отождествил с Неринском. В этой же летописи упоминается и Шилов. В связи с чем, все вышеупомянутые историки, не видели возможности локализации Неринска на месте Шилова, и напрасно! В летописях могут быть ошибки, которые необходимо, на основе доказательств, исправлять. Так, например, в Воскресенской летописи, Святослав пошел из Москвы, не к Неринску, а к Серенску».

Да, переписчики летописей безусловно часто ошибались и делали описки. Это неизбежно при переписывании документа с текстом большого объема. Но такие ошибки и описки легко вскрываются простым прочтением параллельных мест в других списках летописи, которые, слава Богу, сохранились не в единственном экземпляре. Именно поэтому ошибка переписчика или составителя Воскресенской летописи в месте, где он вместо Неринска поставил Серенск и была выявлена. При этом следует помнить, что Воскресенский летописный свод составлялся в 16 веке, во времена царя Ивана Грозного, когда никакого Неринска давно не было и в помине, и даже о его существовании было забыто. Поэтому переписчик и вставил вместо Неринска знакомый ему и хорошо известный в 16 веке Серенск, пытаясь объяснить «темное место» в рукописи.

Что касается «Списка русских городов дальних и ближних» шиловский горе-исследователь в который раз ЛЖЕТ, что список ошибается и историк М.Н.Тихомиров только все запутал. Стиль изложения академика Тихомирова – ясный, четкий и логичный. В действительности, «запутывает дело» как раз шиловский Остап Бендер, сваливая все в одну кучу, приправленную своими бредовыми фантазиями, умолчаниями о важных фактах и откровенной ложью.

К тому же «Список русских городов дальних и ближних» сохранился не только в Археографическом списке Новгородской первой летописи младшего извода, как пишет автор шиловского опуса, но и в Воскресенской, Ермолинской летописях, сборнике Новгородского Софийского собора и т.д. Именно сохранность этого документа во множестве списков и позволила Тихомирову (в 1952 г.) провести его детальный анализ. Работа ученого по выявлению всех вариантов списка, их сопоставлению, изучению датировки, происхождения и протографа этого документа имеет по сей день огромное значение и никем не подвергалась сомнению. Он указал на существующие разночтения в различных вариантах Списка и истолковал их. Что касается локализации всех городов, упомянутых в Списке, то Тихомиров не ставил перед собой такой задачи: он сообщает о различных вариантах локализации незнакомых городов со ссылкой на др. авторов. При этом Тихомиров отметил, что города в Списке расположены в строго определенном порядке, что привело его к мысли – Список первоначально сопровождался чертежом (картой). Картой, ориентированной на юг (в отличие от наших карт, ориентированных на север). Или, если хотите, Список был пояснением к карте.
 
Учитывая эти особенности, составитель Списка ошибиться и, как сообщает шиловский «краевед», дважды записать один и тот же город под двумя разными именами – Шилов и Неринск, просто не мог. Тем более, что оба города показаны в разных частях списка: Шилов – по соседству с Воино, а Неринск – между Крилатеском и Кулатеском (Колтеском). Тот же Тихомиров отмечает, что города Рязанские перечислены в Списке в порядке с востока на запад и далее на юг. Воино довольно точно локализуется в районе деревни Городище современного Шиловского района, и его расположение в Списке по соседству с городом Шилов вполне объяснимо. Местоположение Крилатеска остается загадкой, но указанные по соседству с Неринском Тешилов и Кулатеск (Колтеск) также довольно легко локализуются в районе Серпухов – Кашира, что делает просто невозможным расположение Неринска где-то в другом месте.

«История, как, и всякая наука движется вперед», – пишет Шиловский «краевед». И в этом он прав. Но когда он пишет о том, что не существует археологических подтверждений того, что Неринск располагался в районе современного города Серпухова – он лжет. В 2012, когда он публиковал свой «опус», древний Неринск уже был открыт и велись его раскопки. И открыт именно там, где его и помещает «Список русских городов дальних и ближних» – вблизи от города Серпухова на правом берегу реки Оки у села Подмоклово. Открытие было сделано группой подмосковных археологов во главе с кандидатом наук Артемом Владимировичем Павлихиным. Вот как в одном из интервью в 2008 сообщал об этом сам Павлихин, признанный «человеком года» в Московской области: «Рядом с уже известным Подмокловским городищем обнаружили селение. Попробовали определить его границы. Неделю двигались: сто метров, двести, пятьсот, километр, три… Переместились в окрестные леса. Нашли точки временных поселений. Подытожили результаты поиска. Получилось, что найденное поселение занимает более 10 гектаров. Это многим крупнее любого поселения Москворечья, Поочья той поры. Территория разрезана оврагами. Возможно, поэтому отдельные раскопы не давали целостной картины. При этом самый мощный культурный слой находится как раз в центре нынешнего села Подмоклово. Его толщина достигает 1 метра. Любой археолог подтвердит, что это очень много. Состав находок тоже сигнализировал, что раскопан город. Это предметы, связанные с властью, торговлей, довольно дорогие украшения из стекла. Пока, правда, не найдены предметы культового обихода, например что-то из церковной утвари, остатки древнего храма. Но ведь и раскопки еще до конца не завершены».

Об открытии археологов и раскопках городища Неринска у села Подмоклово любой интересующийся может получить большую информацию просто в Интернете. Публикуются материалы раскопок, множество статей на эту тему. Местоположение Неринска теперь вызывает сомнения только у ярых завзятых скептиков. Остается пожелать васюковцам (шиловцам) пробудиться от обмана и лжи, которую пригоршнями свалили на историю их поселка. Жителям пгт Шилово, на территории и в окрестностях которого обнаружено множество археологических памятников, в том числе городище 11 – 14 веков, являющееся, предположительно, остатками летописного города Шилов, есть чем гордиться. И для этого совсем не обязательно использовать методы мошенников или шитую белыми нитками псевдоисторическую халтуру.