Эпитафия

- Мы все выпивали  в юности, такие были времена, - вспомнила читательница. – И один из нас, самый умный и талантливый, стал алкоголиком.
- Мы все выпивали в юности, такое было безвременье, - согласился с ней. – Но только я, не отличающийся особыми способностями, удержался на краю пропасти.


Он  не любил ходить,  даже в уборную поехал на машине.
Дощатое   строение,  больше  всего похожее  на  большой  скворечник, располагалась на дальнем конце участка. Я не вырубил сосны и  ночью можно запросто налететь на дерево.
Жизнь наша настолько беспокойная, что и так хватает синяков и ссадин.
А на машине можно почти вплотную подобраться к вожделенному домику.
Опытный водитель перед поездкой попинал колеса. А потом приподнял капот и проверил уровень масла. А заодно убедился, что никакая тварь не проникла в моторный отсек.
Такое уже бывало. Во всяком случае об этом сообщали в средствах массовой информации.
Какая-то смертоносная гадина ужалила неосторожного шофера. Или тяпнул за руку хищный зверек. Или макака запустила кожурой банана. И хотя у нас не росли экзотические фрукты и не водились диковинные звери, но ветви сосен были увешаны шишками.
Белка сбросили одну из них, но промазала, а он укоризненно погрозил указательным пальцем.
Мотор взревел  громко и отчаянно, шум этот мог потревожить и  мертвеца.
Но только не его подругу и не нас, мы притомились на вечерних посиделках.
Или  не пожелали насладиться  ночной красотой природы.
Или мочевой пузырь  мог растягиваться до необъятных размеров.
А он не привык ждать и терпеть. Поэтому и отправился в ночные странствия.
От крыльца до машины было несколько шагов, такое же расстояние от конечной точки поездки до уборной. Кое-как одолел это пространство.
А в будке двумя пальцами зажал нос, чтобы не задохнуться от запаха хлорки.
Облегчившись, вернулся к машине. С трудом в несколько приемов развернулся. При этом даже в полутьме – белые ночи пошли на убыль – не задел ни одно дерево.
Водитель высшей категории.
В гонках не затерялся бы среди  участников.
Обладал молниеносной реакцией.
Говорят, выдающиеся боксеры могут на лету поймать муху.
Он не занимался подобной ерундой, поэтому не перевелись эти назойливые насекомые.
Но однажды, когда ехали по улице, где трамвайные пути прижимались к дороге, то я о чем-то спросил его с заднего сиденья.
Он обернулся вполоборота.
Я увидел: на  ходу открылась дверца, и мужик вывалился из вагона. Прямо под колеса автомобиля. Невозможно  объехать самоубийцу.
Тем более водитель не смотрел на дорогу.
Поздно и бесполезно тормозить.
Александр вдавил педаль газа. И так крутанул руль, что машина накренилась.
То ли  обогнул препятствие, то ли приподнял колесо.
Я испуганно оглянулся.
Стоя на карачках, незадачливый пешеход погрозил кулаком лихачу, который едва не сбил его.
Машина, что следовала за нами, успела остановиться.
Водитель – люди наши добрые и отзывчивые – выскочил, чтобы помочь пострадавшему.
Всего лишь несколько раз пнул его ногой.
- Как ты увидел? – наконец сумел я спросить.
- Почуял, - доходчиво объяснил он.
Иногда чутью его могли позавидовать и заправские ищейки.
Приехав из уборной, он не сразу вскарабкался на крыльцо, но принюхался.
Его подруга -  с ней, как и со мной, он работал в одном отделе, и мы вместе приехали ко мне на дачу -  решительно боролась с некоторыми его привычками.
Напрасно он пытался вразумить ее.
- Это  стимулятор, без  него мозг усыхает и перестает работать, - такой привел аргумент.
- А с этим разжижается, и скоро превратится в студень, - откликнусь она.
- Ерунда, я знаю десятки людей, которые замечательно творили в таком состоянии. – Не смогли они договориться.
Так или иначе, но воспользовавшись нашим расслабленным состоянием, она припрятала одну бутылку.
Моя подруга не возражала против нечастых наших посиделок.
Гораздо старше меня, она наконец нашла спокойную гавань, и всегда соглашалась со мной.
- Только не бросай меня. – Однажды разобрал я ее заклинание.
Жизнь наша устоялась, и то, что происходило по вечерам несколько раз в неделю, скорее было похоже на привычные упражнения.
Так мастер каллиграфии, тренирует руку, чтобы строчки получались ровными.
Но иногда происходит что-то необычное.
Метеорит устремляется к земле и грозит уничтожить, или президент выступает с очередной инициативой.
Тогда мы тоже впадем в безумство.
Когда обессилели, и я забылся, то все же разобрал, что она прошептала.
А друг мой почуял.
Саша –  он предпочитал подруг с таким именем – спрятала бутылку среди корней сосны и присыпала ее хвоей.
Александр безошибочно определил.
Но если пес делает стойку над добычей или привлекает лаем, то он обошелся без этого.
Но как компанейский человек не пожелал пить в одиночестве. На цыпочках прокрался в комнату, где я спал с подругой. ( На машине было не сподручно передвигаться по небольшому дачному домику.)
Но Света (красивое имя, но оно уже перестало соответствовать изначальному смыслу) услышала, и даже во сне обхватила меня руками.
Потом разглядела и успокоилась.
Не опасалась мужчин, в те времена все происходило естественным образом.
Мы устроились на веранде.
Обычно я умерен в своих желаниях и возможностях, и он почти в одиночку прикончил бутылку.
- Надо все делать на полную катушку! – поделился своими жизненными принципами.
Бесполезно возражать пьяному собутыльнику.
Я помог ему добраться до постели.
Саша в городе не позволяла себе расслабиться, но устала постоянно надзирать.
Или, желая полноценно отдохнуть, подсыпал он в ее стакан сонный порошок.
Она не проснулась.
А он забылся на два часа, этого  короткого промежутка времени хватило ему для полноценного отдыха.
Сначала катался по участку, это частное владение, и гаишникам сюда не пробраться, потом выехал на сельскую улицу.
В нашем дачном поселке тоже не наблюдалось правохранителей, и некоторые водители в значительном подпитии приезжали на озеро.
Но звоночек уже прозвенел, стоит хоть раз нарушить незыблемые правила…
Саша провела с ним воспитательную работу.
Он наконец согласился.
До этого не единожды просила научить  водить машину, он наотрез отказывался.
- Женщина за рулем, как обезьяна с гранатой! – вспомнила чье-то мудрое изречение.
Из-за того, что она не могла  заменить его, испытывал некоторые неудобства.
В отделе, если электронное устройство не работало,  обычно просили его разобраться. Даже приходили из других подразделений.
И микросхемы, похожие на жучков, оживали под его умелыми пальцами.
Инженеры зарабатывали  немного (дача осталась мне от родителей, а в машину он превратил приобретенную за копейки развалюху), поэтому деньгами не принято было расплачиваться с умельцем, но мы ежемесячно получало спирт для производственных нужд. Гидролизный (называли его галошей) иногда использовали по назначению, им протирали ферритовые изделия, ректификат хранился в сейфе. 
Чтобы рассчитаться с мастером, приходилось  доставать заветные ключи.
Но постепенно иссяк этот источник. Комиссары, что приезжали из Главка и Управления, тоже жаждали.
Пришлось перейти на галошу.
Сначала – спирт приносили в колбочках и мензурках – он сливал зелье в одну посудину, пробка была так плотно притерта, что не пропадало ни капли; когда добирался до дома, то больше не мог сдерживаться, в парадной  жадно припадал к источнику.
Если люди морщатся, принимая горькое лекарство, то он наоборот расцветал от каждого глотка.
Дома, не торопясь и вдумчиво, допивал остатки.
Когда сошелся с Сашей, то научился изворачиваться.
Поначалу я  долго и не навязчиво приглядывался к новой сотруднице.
Если он догадается, всякое может случиться.
Так уже было.
В походе, когда он увел нас на дальние скалы.
Едва вышли из электрички, как попали под проливной дождь. Будто разверзлись небеса (раньше я думал, что это лишь книжное выражение),  и наступил всемирный потоп.
И мы шли по водам, но не аки посуху, а по щиколотку увязая в грязи. Мокрая одежда резиновой перчаткой облепила тело.
А он  - будто был двужильным – забрал у моей подруги рюкзак.
Там была выпивка, наверное, боялся, что она упадет и разобьет бутылки.
А когда все же добрались – мне показалось, что были в пути целую вечность, -  то  устало  уселись на бугорке.
Он под навесом развел костер. Надрал бересты, надсадно задымил мокрый валежник. Мы перебрались к огню.
Потом в одиночку умудрился поставить палатку.
Дождь кончился, но нам не сразу удалось согреться.
И я, хотя обычно знаю меру, кажется, перебрал в тот  раз.
Как и все остальные.
Когда очнулся ночью, то при свете зажигалки  обнаружил, что откатился в сторону, а он привольно раскинулся на поролоновой подстилке. И обзавелся гаремом, к нему приникли две полураздетые девицы.
Наверное, бабка у него была колдуньей, многое перенял от нее, подмешал им в питье приворотное зелье.
Я с головой укрылся одеялом.
Задохнулся в своем убежище, или заболел, вымокнув под дождем, поэтому утром не отправился на скальный маршрут.
Но все же смог доползти до расщелины, незаметно укрыться и увидел, как он издевается над своими подопечными.
Как они позволяют издеваться.
Когда срывались со скалы, то он на страховочном тросе мягко и осторожно спускал их к подножию. И там поочередно попадали они в его объятия.
И вместо того, чтобы оттолкнуть его, грудью, животом, бедрами – всем телом приникали к насильнику.
Причем моя подруга – на мою беду ее тоже звали Сашей –  обхватывала его обеими руками.
Потом, выбрав момент, когда мы вдвоем отправились за дровами – я так разозлился, что почти выздоровел, - то упрекнул друга.
- Зачем она тебе, надругаешься и  бросишь, у тебя и так достаточно баб.
- Ради Бога, -  согласился он.
- Я открою ей глаза.
- Она и так зрячая, - неопределенно откликнулся он.
- Но рассею этот ядовитый туман, - не угомонился я.
Мне не удалось рассеять.
Напрасно я попытался объяснить.
- Такие как палочка-выручалочка, - сказал ей. – Все  пользуются его помощью. Но когда он станет не нужен, то безжалостно отбросят в сторону. Более того: возненавидят за то, что  помог.
- Неправда, - ужаснулась девчонка.
- А я постепенно шаг за  шагом доберусь  до вершины, - впервые рассказал о своих намерениях.
- Добирайся без меня, - отказала неразумная девчонка.
Пришлось в одиночку возвращаться из похода.
И если тяжело было идти под дождем, то еще тяжелее было в солнечную погоду.
Хотелось укрыться от солнца, будто оно могло различить, как на каждом шагу морщусь  от боли.
Впрочем, вскоре удалось излечиться.
Конечно, я был прав, когда попытался спасти девчонку.
Он натешился и забыл про очередную игрушку.
Несколько дней ему приходилось выбираться с предприятия генеральской проходной.
Была у нас такая для  высшего командного состава.
Каким-то образом  уговорил вахтершу.
Я бы мог  утешить отчаявшуюся девчонку, но она отвернулась, увидев меня. А когда окончательно покинула наблюдательный пост, то мне показалось, что взвалила на себя неподъемный груз,  сгорбилась и с трудом передвигала ноги.
Поэтому я попытался так приблизить к себе новую сотрудницу, чтобы Александр не догадался об этом.
Подсуетился и предложил директору – в то время  уже был вхож в начальственные кабинеты – тщательнее наблюдать за  теми, кому вручили красный диплом после окончания института.
(Директор, тот еще деятель, не так воспринял мое предложение. Посчитал, что таких умников следует опасаться. А я хотел сказать, что за ними будущее.)
Намекнул Саше, что после того, как привыкнет  к обстановке, назначу ее руководителем группы.
Она зарделась от смущения.
Но мне пришлось повременить с этим назначением, все изменилось после того, как на несколько дней уехал в командировку.
Молодой специалист не справился с заданием, девушке помогли разобраться.
И она таким доверием прониклась к помощнику, что уже бесполезно  было вмешиваться после возвращения. 
С детства помню некую злую сказку. Принцесса  придирчиво выбирала жениха. Один претендент подарил ей картину. Она была так мастерски написана, что хотелось насладиться запахом цветов, изображенных на полотне. Другой преподнес  золотую птицу, и когда та запела, все восхитились соловьиными трелями.
Незваный гость явился  в доспехах, а на лицо надвинул забрало. Ударом кулака сокрушил клетку с  игрушкой, а картину забросил в лужу.
Принцесса выбрала этого пришельца.
Завоевателю хватило нескольких дней, чтобы очаровать глупышку.
Можно было  нажаловаться директору.
В те времена Власть  придумала  бороться с повсеместным пьянством, и я мог указать  претендента на увольнение.
Но  наше предприятие  сотрудничало с военным ведомством, и  безрассудно было отказываться от ценного сотрудника.
Я не решился на радикальные действия.
Так Саша стала верной его спутницей.
А я, чтобы доказать свою незаинтересованность, решил расстаться с  холостяцкой жизнью.
Дочке моей избранницы недавно исполнилось восемнадцать лет, мать отправила ее в самостоятельное плавание.
Впрочем, та охотно отдалась шторму и непогоде.
А Света – мне показалось, что он похожа на потрепанное судно – нашла надежное пристанище в моей гавани.
И бесполезно было  обижаться на друга.
Но что-то изменилось после той поездки на дачу.
Водитель, наверное, не доехал до озера.
Когда вернулся обратно, то растолкал подругу. Или вечером подсыпал малую толику порошка, она сумела очнуться.
- Что случилось? – всполошилась женщина.
- Я не виноват, - невнятно признался Александр. Волосы его взмокли и беспорядочно прилипли ко лбу. Словно  плеснули  траурную краску.
На некоторых женщин лучше не смотреть по утрам, но надо обязательно дождаться, когда они нанесут боевую раскраску.
Но Саша была хороша в любое время дня.
Александр признался, кожа ее еще больше побелела.
- Она сама бросилась под колеса.
Другая женщина стала бы биться в истерике. А она прижала к обнаженной груди его повинную голову, а он нащупал напрягшийся сосок и ребенком прихватил его требовательными губами.
Запредельная ласка, ей не сразу удалось высвободиться.
- Нет, это была собака, - наконец признался он.
И тогда Саша -  женщины иногда непредсказуемы - хлестко и звонко ударила его по щеке.
Но они не поссорились.
И он все же согласился научить ее водить машину.
Если раньше причащался в парадной или в машине около дома,  то все стало по-иному, когда Саша освоила  маршрут.
Выпивал на работе и не только перед концом смены.
Напрасно Саша пыталась проследить за ним. Так давно работал, что мелкое начальство прониклось его страданиями. Заначки прятал в их кабинетах.
Саша взмолилась, я предупредил доброхотов.
Тогда он стал чаще посещать туалет и другие подсобные помещения.
И если к нему обращались с неполадками, то уже не всегда мог помочь.
Видимо, электроника усложнилась, а скорее всего, растерял прежнюю хватку.
Еще бы, если столько пить, то не выдержит и самый богатырский организм.
И все равно я пытался помочь ему, Саша просила и настаивала.
Я предупредил нарушителя, и не в частной беседе шепотом и с оглядкой, чтобы никто не подслушал, а громко и всенародно.
- Если это повторится…
- А иди ты..., - послал он меня.
Разве так поступают с друзьями?
Тем более, времена изменились.
Пьянство – всенародное зло, заявил Правитель. Трезвость  обязана стать нормой жизни, определил наши цели и задачи.
Его эмиссары с проверкой разъехались по всем предприятиям.
Не миновали и наш институт.
В тот день Александр особенно старательно обследовал туалеты и кладовки.
И, наверное, чего за ним ранее не водилось, ненароком расплескал отраву.
Во всяком случае, когда проверяющий оказался в отделе, то облизнулся,  ноздри его раздулись.
Даже губы растянулись в  мимолетной улыбке.
Но он тут же спохватился.
- Спрячь его! – перед этим взмолилась Саша.
- Куда? первым делом ищейки обследуют все потайные убежища.
- Что-нибудь придумай!
Разве мог я отказать такой женщине.
Посадил его перед осциллографом, лицом он прижался к раструбу тубуса.
Но  похрапывал во сне, или ищейка обладала совершенным чутьем.
Братья по разуму:  один мог  отыскать припрятанную бутылку,  другой в любой толпе умел вычислить пьяницу.
Александр толком не очнулся, и когда его растолкали, подумал, что я продолжаю пенять и настаивать.
- Шел бы ты…, - повторил привычную молитву.
Ему самому пришлось уйти.
А вслед за ним – этого я не ожидал – последовала Саша.
Напоследок незаслуженно обвинила меня.
- Ты не захотел помочь! – Как некогда Александра наотмашь ударила меня.
Слова калечат еще больнее.
И если тогда после бурных объяснений простила и приняла его, то навсегда оттолкнула меня.
На лице остались царапины, более похожие на следы от ударов плетью.
Меня недавно назначили начальником отдела, если выделить кого-то, то обязательно доложат.
- Мог отправить  в местную командировку!
Вместо того, чтобы объяснить, почему это невозможно сделать, предложил ей стать начальником группы, она заслужила.
Саша отказалась.
- Когда станет невмоготу, приползете на коленях! – попрощался такими словами.
Тем вечером, как положено, помянул товарища.
Домой не поехал на машине – недавно приобрел старую и подержанную, - но вызвал такси. А до этого зашел в магазин.
Не доехав квартал, тормознул водителя.
- Потом в салоне будет такой  отвратительный запах, - высказал тот свое недовольство.
Не облизнулся, как  проверяющий, но сглотнул слюну.
Я откупился хрусткой купюрой.
Ради друзей ничего не жалко.
Очередной внушительный глоток сделал в парадной. И, чтобы не забывать друзей, занюхал тыльной стороной кисти и рукавом пиджака.
Водка была как вода.
Но если воды много, и подует ветер, то океан вздыбится огромными волнами.
Не сумел помочь другу, а его неверная подруга отринула протянутую  руку.
Она виновата в его бедах. Если бы не потакала, он бы выправился.
Ей следует отомстить.
Света (ее огонь давно уже погас) уволилась с работы, чтобы дома встречать возвращение повелителя.
Сначала ужином, праздничной одеждой и  улыбкой.
Потом подустала от многочисленных обязанностей.
Перестала готовить,  облачилась в простенький халат.
День ее проходил в трудах и заботах: надо было просмотреть передачи, помассировать лицо и тело, отгадать кроссворды.
На массаж уходило все больше времени. И появлялись новые приборы, многочисленные умельцы гарантировали вечную молодость и неувядаемую красоту.
Друг мой устал ждать и надеяться, наверное, это качество перенял я от него.
- Кажется, у твоей дочки родился пацан, - вспомнил я.
Словно резинкой  по стеклу, таким скрипучим стал голос.
Женщина содрогнулась.
- Мать обязана помогать дочке, - снова проскрипел я.
- Она отказывается меня видеть.
- Уговори, добейся!
- Не гони меня, - взмолилась женщина.
- Если договоришься, то  загладишь свою вину.
Тебе никогда не загладить, прозрачно намекнул.
Когда выставил ее на лестничную площадку, то закрыл дверь на два оборота ключа.
Если б были доски, то крест-накрест заколотил бы проем. Можно выбираться из окна по веревке, не зря некогда друг вывозил на скалы.
В общем, изготовился к длительной обороне.
Но враг не прорвался.
А я не удосужился поинтересоваться, что с ней случилось.
В городе столько транспорта, что каждый день гибнут пешеходы. Или рушатся ветхие дома. Или существуют неизлечимые болезни.
Но, наверное, она утратила надежду.
Тяжела доля начальника: возвращаясь со службы, я продолжал работать с документами.
А ночью, когда она была слишком назойливой, уходил ночевать в другую комнату.
( После свадьбы воображал, что рядом лежит другая женщина, но постепенно потускнело это видение.)
Есть китайское проклятие: пожелать врагу жить в эпоху перемен; неужели все стали врагами?
Не удалось сходу выяснить, что произошло с беглецами, да и некогда было выяснять.
Разорились сотни предприятий, стало много лишних и невостребованных людей.
Да и не взяли бы Александра в другой институт, слухами Земля полнится.
Я лишь намекнул, кадровики разузнали.
Настолько непредсказуемый человек, что любого может сбить с правильного пути.
Путь этот иногда виделся мне узкой тропинкой с множеством  ловушек.
Я едва не попал в ловчую яму.
Почти попал, но, обдирая  ладони и пальцы, удержался на краю пропасти.
Кажется – я все же  нашел свидетеля, и тот сообщил, – Александр устроился сторожем в гараже.
А Саша – наверное, и в школе была отличницей – вспомнила о женах декабристов. И вслед за ними  последовала в изгнание.
К этому времени мне удалось привлечь грамотных работников. Мой кооператив стал выпускать считывающие устройства, многие уже обзавелись именными карточками.
Контора, что выявляла нарушителей и преступников, заинтересовалась  нашими  разработками.
Конечно, поначалу не хватало специалистов, подобных Александру, но, как известно, не боги горшки обжигают. Лучше планомерный и упорный труд, чем внезапное озарение, которое обязательно заканчивается глубокой депрессией или длительным загулом.
Помощник  – еще тот пройдоха, что мог достать любые дефицитные материалы и оборудование – держал машину в  гараже, в котором работал Александр.
И куда вслед за ним, как ниточка  за иголкой, пришла некогда ПрОклятая, но не забытая женщина.
  Кооператив мой завистники прозвали обителью Бертольда Шварца; тот не только изобрел порох, но чуть ли ни первым принял обет безбрачия.
И у меня работали только мужчины.
Поэтому осторожно выспросил у помощника.
- Он один устроился на работу?
- Его возненавидели другие привратники, - не услышал рассказчик.
Те автовладельцы, у кого не было гаражей, пытались по ночам найти для своих машин надежное пристанище.
Иначе те могли не только лишиться фар  и колес, но и бесследно исчезнуть.
Почти никогда не удавалось обнаружить пропажу.
Самые ушлые, не  доверяя даже надежной сигнализации, на ночь загоняли машины на охраняемую территорию.
Сторожа честно делились с сыном хозяина частью  дохода. Парень прощал их за самоуправство.
- А женщина? – переспросил я.
Он отказался сшибать рубли, поведал рассказчик. Или бесплатно принимал на хранение машины, ограничивался лишь  несколькими глотками водки.
Наши люди не привыкли ябедничать, но по-свойски поговорили с нарушителем.
После этого разговора тот попал в больницу.
Бесполезно было допрашивать свидетеля.
Если  некоторые мужчины привычно извиняются, когда приходится упоминать женщин, то самые отпетые ненавистники при этом истово крестятся и трижды сплевывают через левое плечо.
После той беседы пришлось  прибрать совещательную комнату, так она была заплевана.
Я  избавился от неаккуратного работника.
Времена изменились, теперь все решают финансы, и не требуется доставать дефицитные товары.
Все  же, несмотря на его непонимание, мне исподволь удалось выяснить или догадаться.
Кадровики глубоко копают.
Не только его  внесли  в запретный список.
Каким-то образом разузнали, кто и как после дорожно-транспортного происшествия утешал нарушителя.
Естественно, нашли эту женщину.
Она более не могла рассчитывать на инженерную должность, вместе с ним устроилась работать сторожем.
И когда разгневанные мужики сговорились разобраться со строптивцем – это случилось в ее смену, а он помогал кому-то ремонтировать машину, - то женщину пришлось заманить, а потом запереть во временно пустующем гараже.
И она напрасно билась и разбивалась о надежно запертые двери.
А потом бесплатной сиделкой – медсестры охотно воспользовались ее помощью – ухаживала за раненым.
И если раньше он прижимался к белоснежной и упругой  груди, то теперь кожа заметно поблекла, невидимая пружина ослабла, и стали заметны синие ниточки вен.
И все равно, я бы, невзирая на следы разрушения и на отрицательные рекомендации, принял ее на работу.
Чтобы кооператив мой перестали называть убежищем придурковатого монаха.
Но столько навалилось  забот, что на поиски не оставалось времени.
Если б она пришла и взмолилась, я бы простил ее.
Вместо этого она предпочла погибнуть вместе с безумным поводырем.
Постепенно кооператив мой превратился в полноценное предприятие. При этом пришлось пожертвовать некоторыми основополагающими принципами.
Появились женщины.
Я лично проверял представленные характеристики.
Нам не нужны вертихвостки, которые будут отвлекать работников. Но только степенные матроны средних  лет. Чтобы еще соображали, но уже не могли укрыться  в декретном отпуске.
И тем более некого не смущали вызывающим внешним видом.
Мне не удалось выяснить, что в дальнейшем произошло с бывшим   другом.
Вроде бы, когда он выздоровел, то вернулся в гараж. Но пробрался дальним лазом, чтобы не заметили охранники.
Продолжал привычно заниматься ремонтом.
И опять кому-то перебежал дорогу.
Мне возмущенно рассказала об этом главная бухгалтерша.
Когда объясняла, как надо заполнять декларацию, чтобы как можно меньше платить налогов.
Они с мужем выехали на машине, которую починил  так называемый механик.
- Я привыкла пользоваться услугами ущербных людей! – рассказала о своих предпочтениях.
Так разволновалась, что щеки пошли красными пятнами. Будто на два шарика брызнули из распылителя. И если шарики  лопнут, то меня забрызгает краской. Потом будет не отмыться.
Все-таки мудрым человеком был тот древний монах.
- Таким лишь бы было что выпить! -  обвинила она.
А еще могла отскочить пуговичка на груди, этой пулей можно убить человека.
Я отодвинулся вместе со стулом.
Кажется,  понял, почему в налоговой инспекции соглашались с ее доводами.
Никто не хотел умирать.
- Никто не хотел умирать! – согласилась она.
Оказывается,  пьяница лишь насадил колесо.
Я представил.
Конкуренты решили отомстить бессребренику.
Ночью – ключи у них были – подобрались к заветному гаражу. Хватило нескольких минут, чтобы открутить колесо.
Если при этом погибнут люди, то тем суровее накажут самодеятельного мастера.
Или тот сам по-пьянке забыл затянуть болты.
Но я тут же отмел эту мысль. Саша, зная о его пристрастии, наверняка  проверила все крепления.
Бухгалтершу тоже пришлось уволить; так запуталась в махинациях, что налоговая полиция нагрянула с негласной проверкой.
После этого решил сам разузнать, что происходит в тех гаражах.
Но припозднился.
Город наш стремительно застраивается. Там где раньше были болота, заброшенные кладбища, овраги, возводят дома.
Гаражи снесли, под фундамент выкопали глубокую яму. Ее заполнили сточные воды. И лишь крошечным островком посреди лужи болтался ржавый кузов  грузовика.
Бесполезно было искать и выспрашивать.
Свои квартиры они наверняка продали. И хорошо, если на часть вырученных денег приобрели хоть какое-то жилище.
Часто бывает, что люди переселяются в уже несуществующие деревни.
Тогда им уже ничем не помочь.
Но все же я надеялся.
Мы многому научили систему опознавания, которую  разработали.
Даже по карточке – к этому времени нас обязали обзавестись ими, и там фиксировались все наши проступки – она могла составить фоторобот предполагаемого преступника.
Александру досталась  редкая фамилия, может быть, удастся найти его.
(Человек наверняка изменился за годы разлуки, но что-то осталось от былого.
А потом – он обязательно проговорится, или она сама придет к эшафоту – отыскать женщину.
Чтобы окончательно убедится, что не напрасно проклял ее.)
Я выбрал подходящие карточки. (Хотя  они могли принадлежать одному человеку).
На снимке из магазина вывели воришку.
Начальница охраны – заведение это, видимо, прославилось тем, что стерегли его видные и колоритные дамы, поэтому от посетителей не было отбоя – вынесла его за шкирку. Он обвис половой тряпкой.
Изображение ожило.
Вынесла во двор и отпустила.
И пока отряхивала руки – кажется,  это продолжалось целую вечность, - даже черепаха могла бы отползли.
Но он обмяк и обезножил.
Когда оттолкнула его, то откатился.
Еще я увидел  женщину, с которой тот чаще всего общался.
С протянутой рукой стояла на паперти. В таких лохмотьях, с таким опрокинутым лицом, что некоторые подавали.
А он, наверное, не захотел попрошайничать, попытался заработать.
Экран померк, после того как охрана сокрушила незадачливого работника. 
А когда удалось восстановить изображение, среди нищих уже не было его подруги.
Потом на экране монитора возникла лесная заимка.
Видимо, заболел охотник, что промышлял в тех краях, и давно уже не выходил из  камеры.
Крыша просела и рухнула под слоем снега.
И вскоре – запись шла в ускоренном режиме – громоздились только  сугробы.
Рядом не было женщины, и даже зверье далекой стороной обходило гиблое и гибельное  место.
Я вывалился из просмотрового зала.
На работе  не позволял потреблять, но иногда приходилось принимать знатных гостей.
На этот раз презрел свой  запрет.
Набухал почти полный стакан водки и опорожнил его в несколько глотков.
Чтобы более четким было изображение.
И чтобы у кого-то вымолить прощение – не просканировал еще одну карточку.
Если на экране возникнут  ложные картинки, то  надо уничтожить эти цели.
Тот несостоявшийся гений, наверное, справился бы лучше меня.
Приняв стакан, я на шажок приблизился к нему.
И конечно надо найти женщину, повиниться, головой приникнуть к ее обнаженной груди, ненасытными губами нащупать напрягшийся от запредельной ласки сосок.
Уже нет этой женщины.
Неправда, на этот раз искусственный интеллект ошибся, проникнув в мое подсознание.
Я не мог измыслить такое!
В огромном городе не всегда удается опознать умерших. Сначала трупы  хранят в морге, надеясь, что объявятся друзья или родственники.
А если таковые не находятся – так чаще всего и бывает, - то по христианским обычаям придают тела земле.
Для этого около пригородной свалки выделен значительный участок.
Ровными рядами идут одинаковые холмики. Каждый увенчан памятной табличкой. Присутствует номер захоронения и две буквы: «нм» или «нж». Неопознанные мужчины и женщины.
Я тщательно вгляделся в могилы.
Две из них приникли друг к другу.
Я отыскал.
Связался с цветочным магазином и заказал траурные цветы.
Потом – мочевой пузырь раздулся и грозил лопнуть – решил в уборную поехать на машине.
На нашей частной стоянке, где  гаишников никогда не бывает, и можно  разъезжать пьяным.
Зажав нос, чтобы не отравиться от запаха хлорки, помочился на будку охранника.
Он предусмотрительно закрыл лицо ладонями с растопыренными пальцами.
Только таким образом удалось помянуть былых друзей.
В любом случае они уже не  одобрят и тем более не обидятся.
………………………….
Г.В. Июнь 25 г.