Идеальный друг. Часть 4

В следующие секунды происходило что-то невообразимое!
Десяток человек с воплями, криками и отчаянной руганью, расталкивая локтями и пиная друг друга, пытались разом выйти через входную дверь, которую никак не удавалось открыть.

Наконец, это удалось.

Лишь одна миссис Саймон неподвижно стояла, готовая раствориться в углу коридора, если бы было можно. Она, словно хищный, затравленный зверь, была готова сию же минуту броситься в бой, однако, неопределённость происхождения неведомого ей существа её удерживало. Слишком непредсказуем становился исход боя с таким противником.

Она только прямо смотрела на робота, а робот, в свою очередь, продолжал безучастно вертеть своими красными глазами, несколько не возмущённый этими событиями.

Если бы не глаза, то Глигамеша почти невозможно было бы отличить от настоящего человека! Абсолютно человеческого вида и цвета лицо, человеческие руки и длинные ноги. Он был высокий, широкоплечий: как человек. На его голове развивались красивые золотые кудри, которые-то,кстати, действительно были человеческими. И голос его был бархатный и приятный, без всякой механической запинки, будто бы Глигамеш действительно обладал настоящими голосовыми связками. Его речь была плавной, слова лились равномерно, однако, говорил он с выражением и создавалось впечатление, что за него говорит нарошно встроенное в горло радио. Хотя, никакого радио там, конечно же, не было.

Наряжен он был в поношенную одежду Юджина. Вероятно, только эти обноски Пейдж и смог достать с нижней полки.

Лишь два последних пальца на левой руке были полностью железными, а на правом плече через что-то тёмное, как стекло, виднелось несколько крупных, медленно двигавшихся шестерёнок.

Услышав крики и вопили, из своей комнаты вышел Джастин.

— Что там такое? — неохотно и раздражённо спросил он, но тут же вздрогнул, спрятавшись за угол. — Апокалипсис!

— Нет, Вы не правы. — спокойно ответил ему Глигамеш. — Апокалипсис переводится с греческого языка, как "Откровение". Такое название носит последняя книга Нового Завета, повествующая о конце мира. Но сейчас, как видим, ещё не конец. Или я в чём-то не прав, хозяин?

Глигамеш повернулся к Юджину.

А Юджин всё время этой неразберихи мирно сидел на полу, кое-как пристроив непослушные ноги, и с нескрываемым торжеством наблюдал за происходящим.

— Ты прав. Сейчас ещё не конец, а как раз самое начало грандиозных небывалых свершений. Отличная работа, Глиг! Так держать! Вперёд! Кстати, весьма показательно, что среди всей суматохи никто даже и не заметил меня. Неужели, никому было не интересно, что случилось с Юджином? А мне казалось, пять минут назад все были так охвачены заботой обо мне!..

Миссис Саймон попыталась подавить комок в горле.

— Юджин, я не знаю, каким образом... Ты... И он, этот... Ну, то есть, твой друг... Но прошу тебя, пожалуйста, пожалуйста! Пожалуйста, оставь нас в покое с Джастином!

— О, это очень замечательно, уважаемая миссис Саймон! — усмехнулся Юджин. Ему и прямо нравилось подтрунивать над ними своей напускной учтивостью. — Нет ничего проще! — и он продолжил гораздо строже. — Сейчас, прямо сейчас Вы с Джастином в течении получаса собираете все свои вещи и возвращаетесь к себе домой. Навсегда. И если Вы опоздаете более, чем на три минуты, я попрошу Глигамеша помочь упаковать Ваши чемоданы.

— Не надо! — привизгнула миссис Саймон. — Джастин, сыночек дорогой, мы как-нибудь сами! Правда?

Она посмотрела на сына, но тот ничего не ответил, ещё не успев обдумать случившееся.

Несмотря на это, семейство Саймон прекрасно уложилось в назначенное время.

Юджин и Глигамеш остались одни.

Если бы кто-либо другой, болезненный, беспомощный, вдобавок, покинутый всеми, остался бы наедине с железным роботом, то даже самого смелого охватила нешуточная паника.

Однако, Пейджу выбирать не приходилось. А вскоре он убедился в просто превосходных качествах своего изобретения!

Первая команда для Глигамеша в отношении к своему создателю была непритязательна и примитивна: поднять его с пола.

Юджин даже слегка удивился, как хорошо ему удалось с этим справиться: неужели его робот настолько ловкий и сильный? Не мешало бы иметь тогда столько силы и ловкости тёте Пегги... Глядишь, и кривое плечо теперь болело бы по вечерам меньше...

Всю последующую неделю они провели просто отлично!

Глигамеш оказался прекраснейшим кулинаром. Ещё бы! Ведь сколько же Пейдж заложил в него разнообразных рецептов... Среди них было и несколько таких блюд, которые готовила и умела приготовить только его покойная мать.

И когда Глигамеш подал ему эти блюда, Пейдж чуть не заплакал от щемящей радости. Всё получилось, как тогда. Когда была жива она. Она готовила точно так же.

Юджину вспомнилась молодость, точнее, то время, когда его паспорт показывал, что ему ещё не сорок; по состоянию здоровья он давно догнал девяностолетнего старика. Вспомнилась мать, её всегда весёлая и жизнерадостная улыбка, её голос... Мать стояла у плиты и были только он и она. А сейчас только он и Глиг.

На радостях, Юджин решил угостить своего друга, предложив попробовать. Но тот лишь повертел безучастными красными глазами.

— Простите, я отказываюсь, хозяин! Ведь роботы не могут принимать пищу. Они не нуждаются в ней.

— Извини, Глиг, я совсем забыл! — опомнился Юджин.

Но чувство сожаления от невозможности этого на несколько секунд застряло в сердце.

Да, робот не мог есть и пить, зато отправлялся Юджином спать, точнее, отключаться на ночь.
"Пусть отдохнёт", — думал он.

Однажды, проснувшись ночью, Юджин пытался вспомнить привидившийся ему странный причудливый сон. "Интересно, а какие же сны снятся Глигамешу?" — задался он вопросом, но тут же вспомнил — роботам не снятся сны.

Пейдж называл его по настоению: иногда "Глигамеш", иногда по-приятельски " Глиг". Сам же Глигамеш был жёстко запрограмирован на то, чтобы обращаться к Юджину исключительно как "хозяин".

Пейджу нравилась та официальная отчуждённость и деловитость их отношений, которое это обращение создаёт.

Он продолжил заниматься научиными исследованиями и трудами, читал много книг, в то время, как Глигамеш безукоризненно выполнял всю работу по дому: стирал, убирал, гладил утюгом бельё, готовил еду и даже ставил заплатки на одежду.

А ещё помогал своему хозяину одеваться, бриться, чистить зубы...

Всё это Глигамеш выполнял, как должное, ни разу не возмущаясь и не жалуясь своему хозяину. Он него не было слышно ни об усталости, ни о недовольстве, ни о глупости приказаний.

В пятницу, когда на улицу, наконец-то, выглянуло смелое весеннее солнце, Юджин, как всегда, читавший очередную книгу в наушниках, оглянулся, чтобы посмотреть на Глигамеша, кропотливо возившегося с пылесосом у открытой двери комнаты.

И невольно воскликнул про себя, заулыбавшись: "Ну, надо же! Какой он у меня славный, просто чудо! Настоящий идеальный друг! "

Здесь можно было бы окончить эту скромную повестушку Нордландии привычными словами "и жили они долго и счастливо".

Однако, не тут-то было.


Конец 4 части.
;