Борис Гофман Белая Ворона

Продолжаем цикл «Записки военного дирижёра»
На этот раз — не о победе, а о том, что бывает после неё.
История Бориса Гофмана — о первом месте на всёармейском конкурсе, несбывшихся назначениях, странных отказах и внутреннем голосе, который он называет… белой вороной.
Грустно, иронично, честно.
Читайте рассказ, в котором много между строк.

;

Борис Гофман
Белая ворона
Из цикла «Записки военного дирижёра»

«Не всякая белая ворона — знак свободы.
Иногда она просто напевает прощальную песню надежде».

После победы на Всеармейском конкурсе духовых оркестров в Москве в 1970 году всё казалось возможным. Первое место среди почти тысячи оркестров Советской Армии — это был триумф! Мы вернулись в Петропавловск на Камчатке на крыльях вдохновения. Нас встречали родные, сослуживцы, сам командир полка полковник Фёдоров. В клубе части висел плакат: «Привет лауреатам конкурса оркестров!» Были концерты, телевидение, банкет. А потом — тишина и будни.

Прошёл год. Я ждал. Многие коллеги уже получили новые назначения — в штабные оркестры, в столичные военные округа, с наградами и званиями. И вот, мне звонок: генерал Назаров, начальник военно-оркестровой службы СА, приглашает на беседу.

Он сообщил: подполковника Райхштейна переводят в институт, и освобождается место дирижёра оркестра Академии им. Фрунзе. Я не верил ушам! Ведь именно там я служил срочную, там прошёл становление — вернуться туда уже подполковником в родной оркестр… это была сказка.

Но недолго музыка играла. На следующий день после короткой, казавшейся положительной встречи в академии мне отказали. Никаких объяснений — просто передали личное дело. Тогда я впервые услышал её — свою внутреннюю «белую ворону». Она каркнула глухо и тоскливо. Я не сразу понял, но запомнил это ощущение.

Назаров развёл руками:
— Сбой вышел… Поезжайте на курсы «Выстрел», к генералу Драгунскому.
Я знал о нём: дважды Герой, гроза самодуров, человек с характером. В Светлогорске его приёмная напоминала миниатюрный сталинский кабинет. Он посмотрел на меня и буркнул:
— А чего пришёл?
— Назаров прислал.
— Странно, не звонил. Ладно, расскажи о себе.

Я рассказал. И вдруг — неожиданное:
— Дать отношение Гофману.
Я вернулся к Назарову с официальным письмом от самого Драгунского, с крупной надписью: «Дважды Герой Советского Союза генерал-полковник Д. А. Драгунский».
Назаров сказал:
— Ну всё, считай, что ты в Москве.

Но ворона снова каркнула.

Проходит месяц, другой, третий — из Москвы ни ответа, ни привета. В конце концов Назаров звонит сам:
— Поезжайте во Львов, в штаб Прикарпатского округа.
В приёмной штаба мой личный лист смотрят — и… отказ.
И снова:
— Кар-кар-кар! А что я говорила? — уже почти с иронией говорит ворона.

Позже генерал Назаров, сдержанно, но по-человечески, признался:
— Было вмешательство сверху. Сказали: “Гофману к Драгунскому назначения не будет. Ещё организуют там сионистскую группу…”
Говорилось ли это в шутку или всерьёз — не знаю до сих пор. Только знаю, что тогда генерал Драгунский уже возглавлял антисионистский комитет при Совмине СССР. Вот такая ирония судьбы. Может, ворона моя была не такой уж и белой?

;

С тех пор прошло много лет. Многое забылось, что-то переосмыслено. Но именно тогда я понял: не всякая победа ведёт к счастью, и не всякая дверь открывается честно. Главное — оставаться собой. А если рядом твоя ворона — слушай. Она может и каркнуть, но в трудную минуту она скажет правду.

И я благодарен ей. За то, что прошёл путь от Камчатки до Москвы. За то, что смог оставить свой след в истории армейских оркестров. За музыку, за друзей, за правду.
За то, что даже ворона с белыми перьями может стать спутником дирижёра.

;

Борис Турчинский
Музыкальный публицист