Неблагодарность, да ещё какая

   Сосед мой, добрая душа, млел от вида синичек. И они его обожали. И было за что! Зима стояла суровая, с трескучими морозами, и
если б не эта птичья столовая, которую он им устроил, пташкам
пришлось бы совсем плохо.
   В саду, напротив его большого дома, творилось нечто невообразимое. Старая слива усыпалась живыми гроздьями. Виной тому –
кусочки свиного сала.
   Доподлинно известно, что для синичек оно,
несолёное, – лакомство. И они, повеселев, показывали свою ловкость
и изобретательность. Покачивались на них даже вниз головками.
   Бесстрашно впрыгивали и в горловину лежащей на боку трёхлитровой банки, которую сосед использовал как кормушку. Выпархивали из неё и рассаживались на штакетник: деловито расщёлкивали семечки подсолнуха.
   Снегири да воробьи тут же вертелись, но осторожничали.
Доверчивости синиц, казалось, не было предела. Мгновенно
слетались, когда их благодетель появлялся в саду. Усаживались на
шапку, плечи, схватывали семечки с ладоней. Сосед улыбался, и
по-детски в такие минуты был счастлив.
   Заботился и о разнообразии рациона. Как-то из омшаника нагрёб
совковую лопату пчелиного подмора. Вот это было пиршество!
   А рассорился с птичками-невеличками и всерьёз весной.
И я тому невольный свидетель.
   Стояло то редкостное утро, которое выпадает почти ежегодно в
последних числах марта. День, по всем приметам, должен быть отчаянно тёплым. В такое утро обычно выставляют пчёл. И он выставил. К полудню пошёл его  провед -ать.
   Сливовое деревце шуршало бананово-свиной кожурой.
 Вон и ульи. Мечется мой сосед между ними и снежками по
сторонам пуляет. Так разошёлся, что и в меня чуть не угодил.
   Виною – те же синички. Пчёлы стали облетаться и оказались
легкой добычей. А весной каждая пчёлка на учёте.
«Пернатые пираньи! – возмущался сосед. – И это за мою доброту
и заботу?»
   Окончательно разогнать синичек помог его внук – школьник Петька.
Причём моментально! В кармане его куртки завалялась парочка крохотных петард. Жахнули так, что птичек, как ветром сдуло.