К вопросу о совпадениях

К вопросу о совпадениях

__________ «Стиль, что нос». Сую его куда попало.
__________ Бернард Ш. и Семён Г.

Наверно, не все люди-читатели обратили внимание на то, что у двух литераторов юмористической ориентации — Гоголя Николая и Губницкого Семёна — счастливо совпадают первые буквы фамилий. А ещё первая буква имени первого из указанных совпадает с последней буквой имени последнего. Скорее всего, это — пустяковое совпадение. А вдруг здесь имеет место некое указание первого последнему?! И так эта нелепейшая мысль (приблизительно пятнадцать лет назад) проникла в последнего, что он стал… творить (худлит). И вот что, в частности, получилось.

1. Николай Г. сочинил сатирическую абсурдистскую повесть «Нос», а Семён Г. — миниатюрморт  «Двуносые люди». Этот нос известен продвинутым читателям из школьного курса. А с двуносыми людьми можно ознакомиться прямо сейчас.

Двуносые люди
(миниатюрмрт-интродукция пока ненаписанного романа)

Чепуха совершенная делается на свете.
Иногда вовсе нет никакого правдоподобия.
(Николай Г., «Нос»)

Долгонько и внимательно он изучал удивительный казус
императорского лица, два длинных и тощеньких
свисающих набок носа.
(Василий А., «Вольтерьянцы и вольтерянки»)

Разверзлись горы, тайн полны.
(Семён Г., «Маркшейдер»)

Старшина Цирюльник чуть просунулся в дверь караульного помещения, и, впустив вперёд себя вчерашние винные пары, отрапортовал:
— Товарищ майор, вас вызывает к себе генерал Носов.
«Вот цирюльник — такой нос... тьфу, сон испортил», — возмущается майор Ковалев и просыпается в притворном испуге.
Он оправляет заспанное лицо, проводит на нём аудит и, не обнаружив носовой недостачи, удовлетворённо сморкается. Однако к генералу идти не торопится и гоголем расхаживает по комнате...
Между тем, у генерала Носова дела обстояли хуже, точнее — намного хуже, ибо, встав с утречка по бытовой озабоченности, он, посредством туалетного зерцала, обнаружил на своей подпухшей после дивизионного корпоратива физиономии отнюдь не заячий хвост, но типа того — второй нос. Бр-р-р...
Между прочим, двуносость в истории человечества вовсе не новость, хотя и редкость. В подтверждение сего, сошлёмся на Даля — того самого, Владимира! — который в своём труде «О поверьях, суеверьях и предрассудках русского народа» чёрным по белому излагает: «На другом листе находим мы изображение людей дивных или диких, найденных Александром Македонским внутри гор Руфейских: это люди одноногие, трёхрукие, одноглазые, двуносые и пр».
Возникшую генеральскую коллизию можно было бы счесть за обычную неумную выдумку беллетриста, кабы не сносочка…
«Что еще за сносочка?» — наморщит лоб недоверчивый читатель. А вот она, в личном деле генерала Носова, тщательно хранимом в кованом сундуке с висячим амбарным замком в недрах некоего департамента. Отвлекаясь от ведомственного стиля тамошних слов, сложенных в уставные фразы, сосредоточимся на смысле; оный же состоит в том, что пару месяцев назад некий военный советник навещал — с целью туризма и консалтинга — недурно вооружённых оппозиционеров одной страны. А туристическим украшением этой современной демократической страны — и, попутно, убежищем несогласных с тамошним авторитарным правителем — как раз и являются... древние Руфейские горы! А если исчислить сложные переплетения инкубационных периодов малоисследованных туземных болячек и огорчительный результат приставить к междущечью высокого чина, то всё и совпадает... Логично и тютелька в тютельку. Вот тебе и консалтинг, будь он проклят! Со всеми щедрыми командировочными...
Здесь мы, блюдя жанр недлинного миниатюрморта, остановим не всерьёз, а на шутку разошедшуюся руку несостоявшегося романиста, оставляя глубокоуважаемому читателю обширное поле для самостоятельной фантазии и надеясь лишь на малую толику проявления им ответного благодарного чувства. Например, в виде весёлой улыбчивости...

2. Николай Г. сочинил пьесу-комедию «Игроки», а Семён Г. — миниатюрморт «Два паса — в прикупе чудеса». (В этом измышлении Семён Г. имел наглость (и честь!) использовать Николая Г. в качестве второстепенного (!) персонажа. С перечнем подобных возмутительных выходок можно, при желании, ознакомиться в измышлении «Честь и Наглость: две в одной упаковке».)

Два паса — в прикупе чудеса
(первоапрельский миниатюрморт с марьяжем некрупных червей)

И к бабке не надобно ходить, чтобы на раз просечь, что дело было 31.03. Само собой, в 23:59. И, понятное дело, не придурковатый Розыгрыш вот-вот вприпрыжку погонится за многострадальной белой спиной, а павой будет вышагивать высокоинтеллектуальная Игра. Однако не в бисер и отнюдь не на поцелуи... А там смотрите сами — быстрый ум, внимательные глаза и талантливые пальчики.


А состоялась эта игра на территории депутатской VIP-комнаты в павильоне знаменитой Измайловской бильярдной ЦПКиО им. Горького.

...очко-бура-пьяница-ведьма-свинья-петух...

В том самом павильоне, где не так уж давно гражданин Жеглов обкатал в «гусарика» (розыгрыш — в советский снукер) самого Афоню, который со временем переквалифицировался из сантехника в гестаповца.

...банчок польский. Дурачок чешский и подкидной-отечественный. И переводной-отечественный. Ой, не могу остановиться...

А «исполнители» (действующие VIP-персоны) были такие: белые — Арнольд Шварценеггер, чёрные — Мистер Белый.

Между тем минута прошла... А уж что и на что наступило, догадайтесь сами.
Между прочим, в другие времена счётчик-цербер уже давно заорал бы козлетоном (дурным голосом) про одну жалкую тысячу денежных знаков за вход в указанную комнату и римское право понаблюдать за игрой (и про 5000 условно-хозрасчётных единиц за выход из неё же без травм и ментов). Но кто-то — вероятно, налоговая — провёл с ним разъяснительную работу, и в этот раз он, коррупционно вильнув хвостиком, лишь тихохонько тявкнул: «1500».
Кстати, одну карточку тремя убить не желаете? А ответить полуторным за Ар­нольда? Попутно, даю поле за Акробатку (из конюшни Ваксёна Павловича) во втором заезде лошадей и принимаю поле за Янычара (из таракарни Артура Афанасьевича) в третьем забеге тараканов. Ну, как хотите... Продолжим.

Арнольд улыбнулся в свои наклеенные усы. Широким жестом смёл с надоевшего губернаторского стола пару-тройку бумаг (с грифом «секретно»), игрушечного осла, подаренного ему ехидными демократами, и всю нехитрую оргтехнику. Ловким жестом терминатора он поймал из беспартийного воздуха потрёпанную колоду (33 листика) и легко взвесил её одной левой. Этой же одной перетасовал. Мистер Белый снял. Одной правой. Наблюдавшая бригада зааплодировала. Коп поморщился, свольтировал и раздал. Двумя руками. Но на троих!
На руках у белого Шварца оказались: король эф-8, король Лир и король треф, а также конь, умеющий ходить не только русской буквой «Г», но и латинской буквой «L». И ещё две мелкие бубны — обе шестёрки. А в рукаве: фартовая четвёрочка пик, подаренная стариком Арбениным, марьяж некрупных червей (двойка и тройка) и крючок рыболовный номер пять.
Чёрные же поимели: подвижное лицо, костяшку «два-блан», кольт пятизарядный (муляж) и шансы (так себе) на получение долга чести от Оскара с западного побережья.
Понятно, что при таком стартовом капитале шансы сторон на окончательную победу нельзя оценить как равные. Или можно?

— Пас, — сказали белые.
— Двое нас, — сказали чёрные.
— Два паса в прикупе чудеса, — сказал прикуп.
— У вас обоих спины белые, — сказал появившийся неведомо откуда третий в надежде, что первый и второй клюнут на эту туфту и на секундочку повернутся. (Кстати, этой секундочки более чем достаточно, чтобы талантливыми пальчиками приподнять прикуп и внимательными глазами узреть чудеса.) Не сработало, однако.
— Возьму на раз. — Семь буб;н. — Кто играет семь буб;н, тот бывает забуб;н. — Пас. — Вист. — В тёмную? — Ложись. — Пять козырей — четыре взятки. — Туз треф — пять. — Марьяж червей — шесть. — А больше, хе-хе, как говорится, фунт прованского масла. — Да уж, пика — пополам. — А в прикупе ничего. — Хе-хе, как говорится, прикуп знать — можно не работать.

— Ходи, — сказал мистер Белый.
— Хожу, — сказал белый. И зашёл с двух красных (бубновых) шестёрок.
В этот ответственный момент муляж кольта сделал попытку выстрелить. Но не смог и заплакал. Горючими слезами 44-го калибра.
— Под игрока с семака, — шифрограммой Юстасу откликнулся прикуп.
— А под виЙстующего с тузующего, — адекватно встрял Николай Гоголь. Он-то и был третьим. Игрок ещё тот.
Дальше всё пошло под сурдинку рутины. А именно: пять козырей — четыре взятки.
В этот спокойный момент лежавший на полу серый осёл успешно смутировал в белого чернопольного республиканского слона.
Туз треф — пятая. Тут тревожно взыграла волынка. Однако марьяж привилеги-рованных червей (король со своей дамой) был разыгран безупречно. Притаранилась и шестая...
И в этот напряжённый момент Арнольд разбудил коня, дремавшего на поле а-1, и отправил (аллюр три креста) его одним махом на дэ-4, а Белый, в ответ, покрыл его словом и делом — костяшкой «блан-два». И получился... розыгрыш.
— Розыгрыш? — спросили они одновременно.
— А то нет, — ответили они одновременно.
А Николай Гоголь не ново сказал: «Кто что ни говори, а подобные происшествия бывают на свете, — редко, но бывают». Затем он поднял валявшегося мутанта, шестикратно (трижды — по-русски и трижды — по-украински) поцеловал его (в губы, по-брежневски) и поставил на освободившееся поле а-1.

N. B.
Думайте обо мне, глубокоуважаемые читатели, что хотите, но я не могу не поведать вам об ещё одной парочке «Г,»: первый в ней Грибоедов Александр, а последний — тот же, что и раньше.
Первый, как известно из средней школы, отличился перед читателями своей сатирической пьесой-комедией в стихах «Горе от ума», а последний имел «честь и наглость» сочинить самобытную сатирическую мениппею в стихах — «ГорЯ от ума». Пожалуй, набегая на финиш, приведу и её.

ГорЯ от ума
(яркое про-явление 4-прим на крыльце)

Явление 4
ЧАЦКИЙ, РЕПЕТИЛОВ (вбегает с крыльца,
при самом входе падает со всех ног
и поспешно оправляется).
РЕПЕТИЛОВ. Тьфу! оплошал.
(Сами знаете, кто сие сочинил и как оное называется)

ДЕЙСТВУЮЩИЕ, БА! ПОЧТИ ЗНАКОМЫЕ ВСЕ, ЛИЦА:

БУРЧАЛЬСКИЙ, автор, член Пен-клуба, кандидат в члены теннисного клуба, 67 лет, поэтому горит от ума.
РЕПТИЛЬЕВ, издатель, член Гей-клуба, кандидат в члены теннисного клуба, 67 лет, поэтому тлеет от безумия.

МЕСТО, ГДЕ ОНЫЕ НАХОДЯТСЯ, И ДЕЛО, КОТОРЫМ ВЫШЕУКАЗАННЫЕ ЗАНИМАЮТСЯ:

БУРЧАЛЬСКИЙ (в шортах) стоит на крыльце не Пен-, а теннисного клуба и, не падая, оправляется (на безупречно подстриженную гольф-поляну изумрудного колера).
РЕПТИЛЬЕВ (в шортах) из ниоткуда вбегает на это же крыльцо, падает со всех ног на спину, поспешно переворачивается на живот, поднимается с него с помощью рук на ноги и тоже оправляется (на ту же поляну, но в несколько ином направлении).

ТИПА ДЕЙСТВИЕ, НО, ПО СУТИ, ОДНИ ТОЛЬКО РАЗГОВОРЫ.

БУРЧАЛЬСКИЙ (про себя, глядя на курьёз РЕПТИЛЬЕВА).
«Тьфу! оплошал». (Вслух.) Куда смотрел, издатель?
«Сердечный друг!» и, так сказать, «Mon cher!»
(Про себя.) А рассудить, — ос;л и жмот, ***страдатель…
Дождусь лишь гонорар, пошлю на... *ерЪ.

РЕПТИЛЬЕВ (оправляясь).
(Вслух.) Бонжур-привет, напарник мой, Бурчальский!
Паденьем глупым дал доход врачу.
Вот, получил... судьбы подарок царский...
Вчера сыграл прекрасную «свечу».

На форуме злословили поэты,
«Что пустомеля я» и «суевер»,
А сами — тошной лирики адепты.
Представлю убедительный пример.

Морозы-розы — вид и «род недуга»!
Любовь... И звёзды... Вот ужо напасть.
Не вырвутся из квадратуры круга.
Как низко может литератор пасть!..

БУРЧАЛЬСКИЙ (оправляясь).
(Вслух.) Пусть аз воздаст тебе за ум Всевышний.
(Про себя.) Доколе, Катилина, слушать вздор?
(Вслух.) Не ровен час, подвалит третий лишний.
На пятый сет прибереги задор.

РЕПТИЛЬЕВ (продолжая оправляться до самого конца).
(Про себя.) Не любишь ты меня, тем портишь дело.
(Вслух.) Себя достойно повело бы тело.
(Про себя.) Я — жадный неуч, ты — слепой болван.
(Вслух.) Кабы вздремнуть, прилёгши на диван,

БУРЧАЛЬСКИЙ (продолжая оправляться до самого конца).
(Вслух.) Намедни взялся ПОЧИТАТЬ я книгу.
Названье было, кажется, «Улисс».
РЕПТИЛЬЕВ.
(Вслух.) Да, помню. Блум — еврей — под гнётом ига.
Не вылезет из Джойсовых кулис.
БУРЧАЛЬСКИЙ.
(Вслух.) И ты читал? И понял? Ну, Рептильев!
И, видит Бо... рхес, я тебя ценю.
РЕПТИЛЬЕВ.
(Про себя.) Хвосты павлинов. Умников засилье.
(Вслух.) НАДЫСЬ смотрел открытки в стиле ню.

БУРЧАЛЬСКИЙ.
(Про себя.) Он прав, кажусь я людям демагогом,
Хоть титул этот я не заслужил.
Удар с подрезкой мой такой убогий —
Таланта нет у мышц, хрящей и жил.

Жену проигрывал три раза в кости,
Детишек ежедневно избивал,
Студенток приводил... отнюдь не в гости.
Забыл отдать в ремонт карданный вал.

Я бывший атеист, но принял веру.
Изрядно пью... А сплю до десяти!
Плюс вру, как мерин, и не знаю меры.
(Вслух.) Не хочешь ли в Пен-клуб со мной пойти?

РЕПТИЛЬЕВ.
(Вслух.) Хочу. Ой, нет — теперь в Гей-клубе чалюсь.
С парнями только... ночи напролёт.
Под звуки джаза и за чашкой чая
Снимаю с тела сексуальный лёд.

БУРЧАЛЬСКИЙ.
(Вслух.) Карамба! Блин! Вот это суперновость!
А ну-ка, поподробней расскажи.
Про Ельцина Бориса Годунова
И Эренбурга. Люди, годы, жизнь...

РЕПТИЛЬЕВ.
(Вслух.) У нас всё по любви, блюдём уставы.
Друзья мои прекрасны, наш Союз
Хорош разнообразьем наЦсостава.
Играем в восемь рук МолЧалКинД блюз.

На днях шёл спор о шансах «Барселоны»,
«Матерьях важных» (Кафки-Пруста суть).
Науке реверанс: мезон и клоны…
Погода, урожай, присяжных суд...

(Про себя.) Я тоже бред несу, не пряча зубы:
биткоин, амфибрахий, Кьеркегор…
Как хороши, как свежи были... губы!
(Вслух.) Порочной страсти — смертный приговор.
(Про себя.) А в полночь мы снимаем все од;жи.
Какие торсы... И концы, мин херц!
Не сок, а... цимес умной молодёжи!!
Подъём! С нуля до двести двадцать герц.

(Вслух.) С полдюжины ярчайших персоналий
Свяжу я в икебановый букет.
БУРЧАЛЬСКИЙ (про себя). Известен мне весь перечень каналий,
Каких давно не видел белый свет.

РЕПТИЛЬЕВ.
(Вслух.) Затейник главный в клубе «царь»-Владимир.
Народ речами двадцать лет дур;т,
Неплохо разбирается в интиме…
БУРЧАЛЬСКИЙ (про себя). Вот-вот сбежит — на Яву иль на Крит.

РЕПТИЛЬЕВ.
(Вслух.) Другой — певец, Мафусаил Бизонов.
Его репертуар — любовь... Царя.
Острижен «в ноль» в честь лондонских газонов
БУРЧАЛЬСКИЙ (про себя). Повадками похож он на хоря.

РЕПТИЛЬЕВ.
(Вслух.) Ещё у нас есть два сиамских брата.
Пристрастья их: футбол и бадминтон!
Димон и Ромка — дети плутократа.
БУРЧАЛЬСКИЙ (про себя). Ох, как бы не скатиться в фельетон...

РЕПТИЛЬЕВ.
(Вслух.) По части накопления финансов...
Фамилию не вспомню... Розенберг?!
Шестой мильярд без криминал-нюансов.
БУРЧАЛЬСКИЙ (про себя). Звездами падали в оффшорный «брег».

РЕПТИЛЬЕВ.
(Вслух.) А в гениях — Вольфрамов-Жареновский!
Сказать по правде, ярый либерал…
И Президентом может, — он таковский!
БУРЧАЛЬСКИЙ (почему-то вслух). И казнокрадством рук не замарал??

БУРЧАЛЬСКИЙ (опять про себя, возможно, чего-то испугавшись).
Людей бы этих на рудник... иль в космос.
Иль по-другому — розгами пороть!
Издатель-патриот уж смотрит косо…
Умерю-ка я пыл и оборот.

БУРЧАЛЬСКИЙ.
(Вслух.) Signor, ты жуткий Скалозуб, сатирик!
Понравился мне твой ЖИВОЙ рассказ.
(Про себя.) Запахло тут леченьем психоклиник.
Скорее прочь отсюда. Жму на газ.
РЕПТИЛЬЕВ (закончив, наконец, оправляться, говорит вслух, но БУРЧАЛЬ­СКИЙ почему-то не слышит.)
Откроюсь вам, читатель, по секрету:
Бурчальский не получит гонорар!!
Мячи при мне. (Похоже, кого-то передразнивает.) Ракету мне, ракету!
Он путает с омлетом божий дар.
(Застёгивает шорты и уходит с крыльца внутрь на поиски теннисной ракетки.)

БУРЧАЛЬСКИЙ (тоже закончив, наконец, оправляться, кричит вслух вслед ушедшему РЕПТИЛЬЕВУ).
С тобой свяжусь на днях по Интернету —
Имею ворох свеженьких идей.
Покедова. (Похоже, кого-то цитирует.) Карету мне, карету!
Надеюсь, я повеселил людей?!
(Застёгивает шорты и уходит с крыльца наружу; он идёт по гольф-поляне изумрудного колера, но неизвестно куда и на поиски чего...)