Подземелья I

В ординаторской их встретили встревоженный Олег и почти уснувшая от обилия латыни Тельма. Последняя при виде компании приподнялась и сонно захлопала ресницами.
— Ой... а где Дэннер?
Сэд уже и говорить не могла. Вид у неё был такой, словно её только что извлекли из-под обломков какого-то жуткого взрыва, и она чудом осталась жива и невредима, однако стресса, пережитого в процессе, хватило, чтобы отправиться на больничную койку. Её уже всю благополучно трясло, вплоть до того, что пальцы, сжимаясь в болезненных судорогах, оставляли на ладонях следы ногтей, обрезанных почти под ноль, ну или обломанных. Единственно, что сейчас хотела несчастная хакерша – лечь и отключиться, желательно под чьим-то молчаливым присмотром и с иглой в вене, содержимое которой должно было немного отсрочить её мучительную гибель и снять жуткие симптомы, которые могли вполне убить больную без помощи главной проблемы в виде паралича ЦНС.
Обидно, что Октябрина, единственная, у кого в голове были хоть какие-то мысли по поводу болезни, сейчас и сама валялась на койке, но Сэд не позволяла совесть дёргать её и просить у неё помощи. Хотя бы потому, что её сын не был смертельно болен, и ему будет очень тяжело переживать потерю матери, в отличие от Сэд, для которой гибель была в какой-то степени избавлением, а утрата родителей ей вообще не грозила.
Правда, тут Октябрина появилась сама.
— У меня просьба! — с порога объявила она, жестом останавливая Декстера, уже готового высказать всё, что он о ней думает. — Джейми, ты не мог бы... ну, проведать моих пациентов? — А то у меня башка не работает совсем.
Фельдшер возмущённо фыркнул.
— А по радио это нельзя было сказать?
— Вообще-то, я к Сэд. — Октябрина опустилась на диван. — И заставить Олега поесть.
— Мам!..
— Никаких мам, дуй к холодильнику. Джейми?..
— А больше в клинике медиков нет?
— А больше мне некому доверять.
Джейми накинул халат и молча вышел.
— У тебя приступ начинается, — констатировала Октябрина. — Надо вернуться в палату, я позову ребят. Элеонора, помогите ей. Олег, ешь немедленно. Тельма, ты тоже.
Внезапное появление заботливой Октябрины немного порадовало Сэд, хотя она хотела бы между делом ей втащить за то, что себя не бережёт, но сейчас на это просто не было сил.
В ответ на слова подруги хакерша могла лишь кивнуть и прикрыть глаза, сняв очки. Голова болела так, словно Сэд всю ночь провела в клубе, в котором по случаю пятницы устроили женский день, да и общее состояние было такое же. Да только вот Сэд предпочла бы ощущать такое после пьянки, чем в результате болезни.
— Не приходи ко мне, — наконец выдавила из себя Сэд, морщась от того, как собственный голос отдаётся в черепной коробке резонансом. — Отдыхай сама. Я справлюсь…
Это было враньё. Просто хакерша очень сильно переживала за Октябрину и не могла спокойно смотреть на то, как она тянет из себя жилы ради остальных, в том числе и её самой. Тяжко принимать чужую помощь, когда всю жизнь видел только злость, агрессию и предательство.
— Ничего, я потихонечку, — сказала Октябрина и принялась кому-то звонить по добавочному. Олег вздохнул и послушно принялся греть еду в микроволновке, мрачно поглядывая на мать, а Элеонора вся извертелась от беспокойства, но молчала. В эфире повисла тревожная тишина, Дэннер не появлялся, и оттого всем было неспокойно и страшно за товарища.
— Твоё «потихонечку» похоже на мою болезнь, — мрачно ответила ей Сэд, глядя прямо в глаза, как какая-нибудь мифическая Горгона, от взгляда которой враги обычно каменеют. Но больше ничего сказать хакерша не смогла – слов не нашлось, да и голос больно давил на барабанные перепонки, а ссориться хотелось ещё меньше, чем умирать. В итоге хакерша просто обмякла, полностью отдавшись в руки друзьям. Сознание всё равно скоро должно было её покинуть, но сейчас это почему-то совсем не имело для неё значения. Пусть всё идёт так, как идёт...
— Она права, — заметил Олег. — Теперь вам обеим одинаково плохо.
— Ешь, — одёрнула Октябрина. — Тебя спросить забыла.
Тельма схватила вилку. Ей была непривычна котлета, пахнущая мясом – такую, определённо, стоило попробовать. Раз уж выпала оказия.
И тут вдруг в мозгу у Сэд внезапно случился просвет и, кажется, даже болезнь немного отступила
— Джейми... Куда вы дели экзоскелет, из которого меня вытащили?
Она вдруг поняла, что, приняв лекарство, сможет взяться за ремонт этого чуда старого света и где-то через час уже встать в строй, взять оружие. И найти Дэннера, чтобы помочь ему обыскать это жуткое место и выйти оттуда живым.
— Обколите меня тем, чем нужно. И дайте инструменты. Если тебе, — Сэд снова стрельнула взглядом в Октябрину, — можно своевольничать, то я тоже хочу.
Октябрина засмеялась и согласно кивнула.
— Только осторожней с рукой.
Пока что их обеих вернули в палату под капельницу с эскортом в лице Олега, не пожелавшего оставить их ни на секунду, и Тельмы, которой пялиться на занятую связью Элеонору было ещё скучнее, чем терпеть медицинские ликбезы Олега.
Сэд уже теряла сознание, когда её укладывали на койку. Получив спасительный укол, хакерша почти мгновенно отключилась, как только боль, терроризирующая всё её слабое и хрупкое тело, стала потихоньку стихать. Если даже её кто-то и теребил или звал, она об этом благополучно не имела ни малейшего представления.
Однако мысли не уходят из головы вместе с бодростью, во сне они, наоборот, приобретают ещё большую ясность. Сэд была слишком слаба, чтобы подскакивать от ужаса и кричать, но за время этого тревожного сна она успела увидеть пять или шесть вариантов жуткой смерти Дэннера в тех тёмных коридорах. Правда, потом вся эта муть пропала в бездне бессознательного и хакерша вряд ли вспомнит из неё хоть что-нибудь, когда проснётся. Такова была её плата за сильные, практически ураганные эмоции, которых за последние несколько дней в жизни хакерши стало слишком много, настолько много, что процессор не выдерживал.
Октябрине было невыносимо лежать без дела. Особенно теперь, когда весь Парадайз стоял на ушах, а победа виделась маняще-близкой. Впрочем, она почти сразу уснула – усталость таки взяла своё. Во сне она почему-то работала официанткой в кафе, где Сэд была её коллегой, Дэннер шеф-поваром, а подавали в этой столовой вместо еды книжки. Какой-то посетитель требовал собрание сочинений Ремарка, а она убеждала его, что он не успеет всё прочесть до закрытия. В итоге посетитель оказался ревизором, а Дэннер предложил уволиться и отправиться в кругосветное путешествие на дирижабле...
Потом была война, Землю разбомбили ядерными взрывами, и они все прятались в подвале Первого меда от Морены...
Проснувшись, Октябрина даже не сразу сообразила, где она, собственно, находится. Часы сообщали, что спала она неполных три часа. Её будто подбросило.
— Дэннер, — первым делом позвала она и ответа, разумеется, не получила. Тогда она быстро умылась холодной водой и отправилась к Сэд. Увидев, что хакерша увлечённо возится с костюмом, молча взялась помогать.
— Если ты решила идти, — ответила она на не озвученный вопрос, — идём вместе.
— Ты издеваешься? — сразу же в лоб спросила Сэд, одарив Октябрину осуждающим взглядом. — Это не просто замена костылей, это ещё и броня. Именно поэтому я пытаюсь его починить, чтобы идти к Дэннеру.
Сэд выглядела паршиво, но это, кажется, её вообще не заботило, потому что сейчас основная цель была совсем другой. Головная боль, ломота в теле и адское желание спать не могли стать причиной смерти друга.
— Жаль, стекло не могу заменить, — мрачно вздохнула хакерша, проверяя на герметичность повреждённую в стычке руку костюма. — Этот шлем мог бы послужить противогазом ненадолго, мало ли чего... Ну, так тоже неплохо.
После этого Сэд ещё раз посмотрела на Октябрину и уточнила:
— Ты уверена? За меня будет работать он, — она погладила пластину брони на предплечье, — а ты так же слаба, как и я. Тебе лучше остаться здесь, с детьми.
— Ну, я же сдаю ГТО, — улыбнулась Октябрина. — А если костюм снова будет повреждён, тебе потребуется напарник... Да и не сможем мы оставаться в стороне. Если только Джейми не привяжет нас к кровати, но он сейчас заменяет бойцам Дэннера.
Сэд только мрачно вздохнула, поняв, что Октябрина в этом вопросе упёрта ровно в такой же степени, а оттого решила не спорить больше.
— Тогда собирайся, я вот уже готова почти. Найти бы только, из чего укладывать нечисть штабелями…
Хакерша задумчиво подняла взгляд к потолку, а затем перевела на упрямую подругу.
— Выдашь рабочий инвентарь? Или мне обойтись пистолетом, который так и остался в ящике в ординаторской? А может вообще у Элеоноры автомат отобрать, а? — и Сэд засмеялась, как шаловливый ребёнок, подбросивший училке в сумку петарды.
— Вряд ли нечисть впечатлится от пистолета, — согласилась Октябрина. — В бункере хранится целый арсенал. Главное не встретить там Джейми, а Хейгелю можно просто ручкой помахать.
— Тогда вперёд. Оденься только.
Забираться внутрь костюма Сэд было очень сложно, но она всё-таки умудрялась делать это сама. Пластины захлопнулись на ней, как влитые, ощутив внутри тело хозяина, механические руки, едва слышно гудя сервоприводами в звенящей тишине палаты, прикрепили электроды к мозгу, а затем Сэд собрала растрёпанные волосы и надела шлем, украшенный огромной трещиной.
— Ну что, непривычно слышать снова этот голос? — с усмешкой спросила хакерша. Синтезатор речи снова превратил её в мутного и мрачного Сэда, личность которого, правда, уже больше не существует. Но затем она переключила что-то, и следом заговорила уже своим голосом, правда слегка искажённым.
— Заряда хватит часов на восемь. Я готова.
Мысль о беде, которая может случиться с другом, была сильнее собственной боли и страха, ужаснее собственных кошмаров. Тем более для Сэд, которая уже научилась с ними общаться. А вот правильно (читай: не настолько фанатично) относиться к друзьям ещё предстоит научиться, хотя привязанности для такого человека по умолчанию не были чем-то плохим и даже наоборот. Она наконец могла выплеснуть накопленные за многие годы эмоции, поделиться проблемой и получить поддержку, а не запивать её энергетиками в одно лицо. Да только вот Дэннер своим геройством всю идиллию испортил, и теперь двум едва живым женщинам нужно его спасать.

Дэннер хотел поискать свет, но в итоге решил не привлекать к себе внимание потенциального противника, предпочтя инфракрасные очки – коридор из чернильно-чёрного сделался умеренно-сереньким. Владимир увидел картину тотального разгрома. Под сапогами хрустело битое стекло, двери кое-где болтались на одной петле, или и вовсе были выбиты, повсюду валялась перевёрнутая мебель. С потолка как диковинные лианы свисали хвосты выдернутой электропроводки.
— Меня кто-нибудь слышит? — осторожно позвал Владимир, но радио молчало. Наверняка что-то глушило сигнал.
Слева нашлась небольшая комната – палата, посередине разделённая толстым стеклом. За стеклом стыли кровавые лужи. Не обнаружив ничего примечательного, Владимир направился дальше.
Не то Дэннеру удивительно везло, не то он искал неправильно, но нападать на него явно никто не спешил. Палаты были пустыми, покинутыми. Он прошёл до конца коридора и оказался в просторном помещении. Здесь царил такой же бардак, и только на потолке агонизировала чудом уцелевшая лампа, озаряющая помещение ритмичными нервными вспышками.
И вдруг раздался крик. Владимир машинально вскинул оружие и осторожно заглянул за разбитый трансформатор.
К стене прижималась девочка лет двенадцати, теснимая очень странным существом. У существа было человеческое тело с непропорционально раздутой головой, вместо глаз на которой виднелись открытые раны. Из ран по лицу стекала всё та же густая чёрная жижа. Существо бросилось, и Дэннер уложил его короткой очередью. Тело рухнуло на пол, судорожно сдирая пальцы о бетон. Дэннер подошёл поближе, девочка бросилась к нему и прижалась, обхватив за пояс.
— Всё хорошо, — Владимир погладил её по растрёпанным тёмным волосам. — Ты как?
— Страшно, — отозвалась девочка, уткнувшись ему в грудь.
— Это понятно. Цела?
— Д-да...
— А где все?
— Здесь. — Она дёрнула головой, что, вероятно, должно было означать кивок.
— Здесь?.. — Дэннер огляделся и никого больше не увидел.
Девочка же вцепилась в него так, что положительно лишила возможности сдвинуться с места.
— А ты откуда тут взялась?
Девочка отстранилась и задумчиво потёрла чумазый носик. Пока она размышляла над ответом, лампа не выдержала и рухнула, вдребезги разбившись об пол. И стало темно.
Вслед за лампой отлетел осколок перекрытия, шарахнув Дэннера по спине, отчего он растянулся на полу, попутно расколотив прибор ночного видения.
— Ну, не идиот, а? — выругался Маэстро, поднимаясь. Девочка исчезла.
Не подозревая, какую подставу заделал коллективу, Дэннер уселся по-турецки на полу и ощупал очки, но те оказались безнадёжно разбиты. Оставался фонарь, но включить его всё равно, что объявление по радио сделать – а вот и я. С другой стороны, нельзя же ходить вслепую... Так, постойте-ка. А как девочка видела? На нём были очки, мутант (или кто он там) вовсе глаз не имел, а ребёнок? И куда она потом убежала? Дэннеру было трудновато представить себя маленькой девочкой, но, если уж постараться, выходило и так, и эдак, что в жутком подвале он вряд ли станет убегать от взрослых дядек, способных защитить и вывести из жуткого подвала.
Пока он об этом думал, позади раздался быстрый шорох и чьё-то тяжёлое дыхание. Дэннер распрямился пружиной, вскидывая оружие.
— Кто ты?
Вместо ответа существо бросилось.
Дэннер прянул вбок, сгруппировался, отбежал в сторонку и бесшумно скользнул за трансформатор.
А может, у этого тоже проблемы с глазами? Если так, то свет его не выдаст, но не всем же быть слепыми.
Невидимый нападающий, кажется, его потерял. На какое-то время повисла звенящая тишина. Дэннер даже дышать перестал, вслушиваясь в темноту. Но было тихо. Затем противник развернулся, шурша по бетону, и, пыхтя, удалился. В ту же сторону, что и до того девочка.
Дэннер убеждал себя ровно десять секунд.
— Чёрт!.. — выругался он, не убедив, и бесшумно метнулся следом.
Удар вышел неожиданным. Он сбил с ног, Дэннер проехал по полу, раздирая куртку и рубаху о битое стекло вместе с кожей. Размышлять было некогда, но телу и не требовались команды разума – до автоматизма отработанным движением руки подняли автомат, загремела очередь. Ответный огонь не заставил себя ждать – одна пуля успела чиркнуть по виску прежде, чем Владимир пригнулся. Сбоку шелестнуло – этот удостоился удара прикладом, почти сразу – откат, движение, контратака, хрустнул вывернутый сустав, противник захрипел и повалился на колени.
Зашипело. Сырой воздух наполнил травяной острый запах хризантем. И вдруг впереди обозначилось светлое пятно.
— Тебе сколько раз говорить, учись доверять людям! — наставительно произнесла женщина, укачивая младенца. Сердце заколотилось, так, что казалось, будто это не оно бьётся, а совсем рядом звучит барабанная дробь. А может, так оно и было...
— Э-э, состояние критическое. — На лицо нахлобучили кислородную маску. — Говорил тебе, не перестарайся!
— Кто вы такие? — осведомился Дэннер и отключился.

Октябрина присела возле двери, осторожно положив автомат на колени. Непривычно было видеть её в уставной защитно-зелёной форме и высоких ботинках.
— Ничего не понимаю... Оно живое? По-моему, дышит...
— Я даже знать не желаю, живо оно или нет, — мрачно и брезгливо заметила Сэд, глядя на этот кошмар с высоты своего приличного роста, увеличенного к тому же экзоскелетом. — Мерзость... И кому в голову вообще пришло устраивать такое?
Она сперва хотела закрепить фонарь под стволом автомата, но затем передумала и ограничилась ночным видением, что было в визоре её шлема, правда, работало оно из-за проклятой трещины очень плохо. Темнота коридора, пугающая и манящая одновременно, заставила хакершу застыть перед входом на некоторое время, чтобы набраться смелости и шагнуть внутрь, в бездну, в кошмар. Пусть это расплывчатое нечто было встречено Сэд второй раз, и она знала, что его увидит, всё равно пустующий желудок скрутил мерзкий спазм, а слюна отказалась сглатываться. Что дальше они могли там увидеть, было известно, пожалуй, даже не одному богу, а только Сатане.
— Видишь что-нибудь? — спросила Сэд едва слышно, держа перед собой готовый для стрельбы автомат и хищно всматриваясь в мрачные углы и очертания. — Я даже следов Дэннера не вижу.
Октябрина отрицательно покачала головой. Потом вдруг шагнула вперёд, замерла и закрыла глаза. Пару секунд она молчала, затем резко выдохнула, словно её душили, и обернулась к подруге.
— Там, впереди. И он ранен... сюда, — она коснулась ладонью бока. — Я чувствую боль.
— Удивительно, — едва слышно выговорила Сэд, — но я тоже.
Она уже привыкла к своим предчувствиям, и пользовалась интуицией, как прокачанной способностью какого-нибудь персонажа из игры, так что странный импульс, похожий на удар током, она тоже ощутила, он заставил её сердце пропустить один удар. Прошло уже несколько часов, а если он ранен давно, то уже мог быть на грани смерти... если не мёртв.
Сэд загородила собой Октябрину, жестом приказав ей оставаться за своей спиной, и медленно двинулась дальше, в темноту, похожую на огромную открытую пасть.
Облупленные стены, разбитые потолочные лампы, плесень, расколотая плитка, развороченные или просто выбитые железные двери, перевёрнутые койки... Всё это очень и очень сильно было похоже на очень хайповый ужастик из прошлого века, который до сих пор считается классикой среди хоррор-игр. Сэд, конечно же прошла его, да только сейчас удручал тот факт, что они были не в игре, а в самой настоящей реальности, где нет сохранений, паузы и кнопки выхода. Права на ошибку не наблюдалось тоже.
Шаги металлических ног звучали на удивление тихо, но всё равно передвижение Сэд было различимо в гуле трансформаторных щитков и бульканье падающих с потолка капель грязной воды. Вот и конец коридора, в котором ничего вообще не произошло, за ним какое-то огромное помещение, похожее на рекреацию, и разгромленное ко всем чертям... чёрная жижа на полу, разбитая лампа и кусок перекрытия. Мёртвое чудовище с зияющими ранами вместо глазниц.
— Он здесь был.
— Точно, — согласилась Октябрина, задумчиво покатав в ладони гильзу. Она извлекла пробирку и осторожно собрала чёрную жидкость. — И не он один. Смотри, здесь ещё следы.
Тяжёлая поступь мутанта, солдатские сапоги и – неожиданно – лёгкие детские шаги, едва заметно отпечатавшиеся в слое волглой пыли и бетонной крошки. Все три цепочки уводили в одну сторону – к небольшой двери с вентильным замком. Наверное, на случай наводнения, падающие отовсюду капли сообщали об обилии грунтовых вод.
Рядом с трансформатором они нашли разбитые очки и следы крови.
Хорроры научили Сэд тому, что появляющиеся в таких местах маленькие дети никогда не приводят ни к чему хорошему. Как минимум потому, что маленьким детям в таких... помещениях просто не место.
Следы крови лишь углубили подозрения Сэд, а убеждаться в том, что это кровь, не было ни нужды, ни желания – и так всё ясно. Чья это кровь, кстати, тоже. Утешать-то и успокаивать себя можно сколько угодно, правда от этого приятнее не станет ни на грамм, так что лучше сразу готовиться к худшему.
Сэд молча двинулась к этой двери и, коротко глянув на Октябрину, потянула руку к вентилю, проверила, закрыт он или нет, и дёрнула дверь на себя.
Снова темнота, коридор и полная разруха, оголённые провода, искрящие на том конце коридора, грязь и сырость. А ещё кровь. Хакерша остановилась и застыла, задержав дыхание, чтобы прислушаться, но кроме вполне естественных шумов здесь больше ничего не было. Сэд снова бросила многозначительный взгляд на напарницу.
— Как думаешь, Артур сюда захаживал? — пробормотала Октябрина, встретившись с ней глазами. — Если да, то я не хочу признавать, что человек может быть причастен к такому.
— Даже знать не желаю, — буркнула в ответ Сэд и зашагала дальше, невольно хрустя битым стеклом.
Она заглядывала в каждую дверь, что попадалась ей на пути, но очень осторожно, так, будто открывала не пустующие палаты, а ящики Пандоры, но каждый раз всё, вроде бы, обходилось. Происходящее же очень навязчиво напоминало какой-то лютый психодел, построенный на прохождении одного и того же коридора раз за разом, в котором меняется окружение, а в конце на тебя со стены срывается картина или из какого-то тёмного угла прыгает оживший труп. Больше всего страшило то, что и этот вариант развития событий исключить было нельзя. Наконец в конце коридора показалась ещё одна дверь, за которой уже слышалось что-то подозрительное. Замок был открыт – Сэд проверила это с помощью ключ-карты, просунув её между дверью и коробкой – препятствие было только одно, на уровне дверной ручки. Дёргать дверь Сэд упорно не хотелось.
— Обратного пути может не быть, — предупредила хакерша мрачным тоном и обернулась в очередной раз на Октябрину.
— Его не было изначально, — ответила та, вставая сбоку от двери. — На счёт три.

— Очухался вроде...
— Дай ему пару минут.
— Кто такая Аретейни?
— Шут её знает.
— Чего он там бормочет?..
— Я спрашиваю, убивать вас сразу, или желаете помучиться? — зло повторил Дэннер, приподнимаясь.
— Острит ещё, — удивился тот, что слева, с густой окладистой бородой.
— Воды дайте, черти.
— Не хами, — буркнул бородач, но кружку протянул. Дэннер отмахнулся.
— Мою флягу, которую вы у меня стырили.
— Ты кто такой и откуда взялся?
— Верните мои вещи – поговорим.
Незнакомцы посовещались.
— Оружие не получишь.
— И не надо.
Прошелестели шаги, и перед носом плюхнулась сумка.
— Получай.
— То-то же.
— Откуда ты?
— Сверху.
В бок впечаталась нога в кирзовом сапоге. Дэннер, разозлившись, за ногу дёрнул, и противник растянулся на полу.
— Ай! Убью суку!..
— Давай, попробуй.
— Успокоились! — вмешался новый голос. — Отойдите от него.
Дэннер разглядывал новоприбывшего. Тот был постарше остальных, и одет получше: на нём красовалась офицерская рубаха и кожаная куртка, изрядно потрёпанная и грязная.
— Говори. Правду.
— Я и говорю, — огрызнулся Владимир.
— Наверху никто не живёт!
— Да ну. Серьёзно?
Бородач шумно вздохнул.
— Не хочет он по-хорошему.
— А я вас меня сюда притаскивать не заставлял. Терпите меня теперь. 
 
Сэд снова включила синтезатор, посчитав, что мужской голос будет звучать убедительнее.
— Раз. Два. Три!
Дверь открылась почти бесшумно, хакерша проскользнула внутрь и на краткий миг застыла. Над лежащим на полу Дэннером склонились трое в очень грязной и старой одежде, как будто жили в этой грязи. При первичном осмотре при них оружия не обнаружилось, а если у кого-то и был спрятан пистолет, то он эту броню не пробьёт.
— Не двигаться! — грохнул по сырым стенам механический голос, эхом отдаваясь в огромной комнате. Мельком Сэд заметила, что из-под двери рядом сочится жёлтый электрический свет. — Руки вверх, чтоб я их видел!
Сэд рассчитывала на два возможных исхода: либо эти подземные туземцы испугаются и сдадутся, либо они пойдут в драку, которую хакерша проигрывать не собиралась ни разу. А просто стоять и смотреть на это всё она не могла.
Бородач насупился было, но Октябрина очень выразительно передёрнула затвор, и он благоразумно допустил возможность мирных переговоров.
— Привет, — обречённо произнёс Дэннер, поднимаясь и отряхиваясь. — Вы сорвали доктору Ливингстону всю миссию на Замбези.
— А по-моему, дела у доктора не ахти, — кивнула Октябрина на его окровавленный бок. — Да и дикари больно дикие, таких бусами не соблазнить.
Ей очень хотелось обнять друга, но она прикрывала Сэд.
— И что? — не выдержал бородач. — Пристрелите нас?
— Отличная мысль.
— Ласточка, нет. — Дэннер придержал Октябрину за руку. — Они же не со зла, просто испугались.
— Это мы испугались?!
— А ты помолчи. Надоел. Я предлагаю всем опустить оружие и поговорить. Ну?
— Ни за что, — отрезала Октябрина. — Они нашего друга избили.
— Добрые аборигены съели Кука, — мрачно отозвалась Сэд, — так я и поверил в это. Я сейчас их здесь всех перестреляю, если мне не объяснят, что происходит!
Хакерше тоже очень хотелось обнять Дэннера, а заодно ещё влепить ему хорошенький подзатыльник за то, что тот отправился исследовать недра в одиночестве. Но не сейчас, сейчас его нужно было отсюда сначала вытащить, да и вообще разобраться, что здесь происходит.
— Почём нам было знать, что он не из этих?! — не внял призыву бородач. Видимо, он окончательно взял на себя роль парламентёра. — Он как-то не представился.
— Да ну. Сомневаюсь, что вы ему предоставили такую возможность.
— Тихо. — Дэннер встал на линию огня. — Из кого это – из этих?
— Это он про местных, — пояснил старший. — Они приходят каждую ночь и воруют наших. А кроме нас тут больше людей нет.
— Обалдеть, — сказал Владимир. — Коммуна подземных чудиков. А подняться вы не пробовали.
— Куда это?
— Наверх.
— Наверху жить нельзя, там всё заражено.
— Чем?
— Радиацией.
— Тогда откуда мы, по-вашему, взялись?
— Раз уж взялись, то вы враги! — опять влез бородач.
Октябрина пожала плечами.
— Все слышали? И как тут вести переговоры?
— А мы всё-таки попробуем, — возразил Дэннер.
Сэд не выдержала и, подойдя к бородачу вплотную, прошипела:
— Если бы я был твоим врагом, то ты бы здесь уже не стоял. Но если тебе так угодно, то я им стану сию же секунду! — дуло автомата было весьма недвусмысленно поднесено к лицу незадачливого переговорщика и упёрто ему в челюсть. — Но пока я добрый. Потрудитесь отпустить моего друга и объяснить, что за содомия здесь творится.
Хакерша понимала, что, скорее всего, вела себя слишком агрессивно по отношению к кучке подземных жителей, но эмоции внутри неё бурлили, как адский котёл, и едва не разрывали её на кусочки, как воздушный шарик. Злость, страх, непонимание, радость, замешательство, раздражение – всё это смешалось в одну невообразимую кашу, от которой Сэд в буквальном смысле залихорадило.
— Прекратите, — спокойно велел старший, и все невольно притихли. Было в нём нечто такое, что внушало почтение, как у Дэннера – тот самый налёт невозмутимой властности, скрытой мощи. Вот, правда, не то из-за долгой жизни в катакомбах, не то в силу состояния здоровья, значительно слабее. Дэннер безошибочно вычислил товарища по цеху.
— Альфа, верно?
Мужчина в ответ опасно сузил глаза. Они у него были серые, холодные. И совсем не сочетались с усами щёткой как у почтальона Печкина. Он усмехнулся.
— Угадал. А вы, — он мягко опустил ствол автомата, который на него направила Октябрина, — примите наши извинения.
— А... — начал бородач.
— Не сейчас, Богдан.
Октябрина, помедлив, опустила ствол.
— Но вы не будете препятствовать в оказании медицинской помощи.
— Не беспокойся, дочка. Будьте нашими гостями.
Поскольку разговор принял более цивилизованное направление, хакерша тоже опустила свой ствол, при этом злобно зыркнув на Богдана, но он не мог видеть этого через непрозрачное стекло шлема.
Дальше уже инициатива была на стороне местных, так что такой сумасшедшей хамке и грубиянке, как Сэд, стоило бы немного помолчать, а то такие переговоры, если их вообще можно так назвать, рисковали вылиться во что-то отвратительное и непотребное, за что самой же Сэд придётся как-нибудь расплачиваться. Да и перед друзьями стыдно, ведь они могут в результате такого дебоша пострадать, притом очень серьёзно. Этого себе хакерша бы не простила.
Усатый сделал приглашающий жест, и вся компания, включая злющего и недовольного Богдана, проследовала в следующую дверь, ведущую в короткий коридорчик, в окончании которого предстала ещё одна дверь. В этот раз укреплённая, стальная, с кодовым замком – настоящий бункер. И, судя по агрессивно-яркому знаку радиационной угрозы, это он и был. Возле двери, в правом углу, расположилась всё та же жуткая чёрно-кровавая масса.
— О, никак, новенькие! — жизнерадостно приветствовал мелодичный женский голос.
— Да ну твою ж дивизию!! — шарахнулся Дэннер, оказавшийся ближе всех. Из взбугрённого месива торчала милая женская головка с прекрасными синими глазами, рука и половина грудной клетки в остатках форменного комбинезона.
Октябрина опустилась напротив, изучая жуткое явление.
— Как тебя зовут?
— Мила, — ответила женщина, испустив болезненный, судорожный вздох.
— И... Прости, а что с тобой? Я могу помочь?
— Не можешь, — влез Богдан. — И не лезь, куда не просят...
— Это ты не лезь, — разозлилась Октябрина, — не то башку отстрелю.
— Мать твою, — послышалось от Сэд, но она быстро взяла себя в руки и нависла над присевшей Октябриной. Омерзение, конечно, переходило все возможные границы, но эта несчастная же не виновата, что какое-то неведомое нечто так её... изуродовало.
Вообще хакерше сейчас очень хотелось тряхнуть головой и проснуться. В палате. С капельницей. В замызганной футболке и с грязной головой. Но вот этого всего не видеть, не слышать и не знать, чтобы всё происходящее растворилось к чёрту! Оно выглядело слишком абсурдным и жутким.
Глядя на обречённое создание, Сэд мусолила в голове только одну мысль: как оно вообще ещё живо? Для поддержания стабильной жизнедеятельности у этого организма явно не хватало кое-каких ключевых частей, да и вряд ли субстанция эта просто так сосуществовала с нормальными тканями. Мерзость и кошмар!
Женщина поморщилась.
— Процесс необратим. Но вам не стоит волноваться, я в порядке.
У Октябрины явно было своё мнение на этот счёт, но она благоразумно решила им не делиться, и спросила только:
— Отчего это происходит?
Мила улыбнулась растресканными губами. При разговоре сделалась видна алая кровь на белых, как жемчуг, зубах.
— Человек слаб. Идите. Вам надо многое обсудить.
— Знаю, о чём ты думаешь, — Октябрина, поднявшись, коснулась руки Дэннера.
— Ты думаешь о том же.
— Да. Но это не наш мир. И здесь другие законы. Мы здесь гости.
— Мы гости, а ей больно.
— Это её решение.
— Я бы предпочёл смерть.
— Да. — Октябрина качнула головой. — Я тоже.
Сэд предпочла отмолчаться, хотя бы по той причине, что проблема у них с этой несчастной Милой была общая. Обеих их постепенно уродует и губит, процесс этот необратим и неизлечим, и обе они по какой-то причине выбрали жизнь. Сэд и правда сама не знала, какого чёрта ещё не покончила с собой, ведь пистолет у неё всегда был рядом. А короткий и очень грустный разговор Октябрины с Дэннером лишь всколыхнул в ней на время угомонившееся чувство собственной ничтожности и мерзости, от которого сводило скулы, а кулаки самопроизвольно сжимались до хруста костяшек.
Если Дэннер так сочувствовал этой несчастной... Но, чёрт возьми, рядом с ним была такая же! С той лишь разницей, что недуг не имел такого мерзкого внешнего проявления. Захотелось закричать, чтобы привлечь к себе внимание, но Сэд почти мгновенно отвесила себе ментальный подзатыльник и обвинила в ребячестве, ну и заодно лишний раз убедилась, что рта ей лучше не раскрывать. Сморозить она могла любую глупость, что правда, то правда. А в нынешних обстоятельствах такая вот глупость могла привести чуть ли не к ядерной войне, которая была ну совсем лишняя, проблем и без того вполне достаточно.
Снимать шлем и показывать лицо Сэд тоже ни на секунду не собиралась, по той же самой универсальной причине: мало ли.
Стены у бункера оказались толстенные, и слоистые, как торт. За ними оказался дезинфектор, судя по запущенному виду, много лет уже не работавший, и своеобразная «прихожая» с раздевалкой. По левую руку висели в рядок пыльные костюмы радиационной защиты, дальше общая комната с металлическими обеденными столами. Спартанскую обстановку скрашивал рисунок на стене – сосновый бор, выполненный не очень умело, но явно с душой.
За одним из столов сидел мужчина в уставной форме и читал потрёпанную книгу. Он изумлённо воззрился на новоприбывших, оттолкнувшись от столешницы обеими руками.
— Это ещё кто?
— Говорят, сверху, — отрекомендовал усатый. — Дежурный! Накорми гостей. — И обернулся к троице: — Располагайтесь. Меня Александр Юрьевич зовут, а это Вадим.
Вадим молча пожал руки гостям, перекинув из одного угла рта в другой жёваную спичку.
— Значит, у вас есть полезная информация.
Дэннер миролюбиво устроился напротив него за столом и усмехнулся.
— Даже не знаю, с чего бы начать.
Сэд уселась рядом с Дэннером, по правую руку от него, и решила начать разговор с относительно нейтральной темы:
— Ну, наверное, сперва стоит сказать, что наверху, пусть экология и не из лучших, никакого радиационного заражения нет. Где-то после последней войны и бомбёжек могли остаться маленькие очаги, это да, но люди живут наверху почти так же, как и лет пятьдесят назад. Законы только немного изменились.
Странно, что если эти люди не выходили наверх и понятия не имели, кто и как там живёт, то их не напугал огромный механический детина с синтезированным голосом. Хотя, возможно, ничего пугающего в этом образе и не было, и это только сама Сэд так думала. Она уже ни в чём не была уверена, и ничего не могла утверждать, потому как убедилась в том, что её собственное восприятие действительности несколько искажено. То ли из-за болезни, то ли из-за особенностей дрянного характера, то ли ещё из-за чего-то неведомого.
Вадим нахмурился.
— Ну, да. Рассказывайте сказки...
— Это правда, — поддержала Октябрина. — Мы можем доказать.
Вадим неспеша извлёк коробок и сменил спичку на целую. При этом карие глаза его нехорошо прищурились. Дэннер почти физически ощущал его недоверие.
— Вот. — Владимир достал из сумки проектор. — Мы фиксируем каждый наш шаг.
— Для чего?
— Для протокола. Приглушите свет.
Усатый погасил часть ламп, попутно задев Богдана, прочно обосновавшегося у щитка. Если до того ему не нравился Дэннер, то теперь появились аж целых три объекта неприязни – выбирай не хочу. Правда, он всё же помалкивал. Не то боялся остальных, не то выжидал удобный момент. Дэннер решил на всякий случай не выпускать его из виду.
Сэд была настороже, думая, что если хоть кто-то попытается напасть на неё или её друзей, то силы механического кулака может хватить для пролома черепа. А ещё в руках у неё всё ещё был автомат – оружие у троицы никто не отбирал. Это внушало некоторое успокоение.
Значит, будем кино смотреть, подумала хакерша, наблюдая, как  Дэннер настраивает аппарат. Интересно, может хоть оно немного прояснит причину подземной жизни этих людей и их упрямое неверие в то, что наверху всё относительно нормально. Относительно, поскольку экология всё равно дрянь, инфраструктура разрушена при боевых действиях, но всё же – в этом мире ещё возможно жить, даже будучи безногим инвалидом. Глядя на новых знакомых, Сэд вспомнила ещё одну серию игр, только там такие вот прячущиеся от радиации чудики жили на станциях метро, да и превращения людей в чёрную жижу там не наблюдалось. Словом, если учитывать всю новую информацию за последние двое суток, то жизнь Сэд оказывается гораздо интереснее любой игры. Тут тебе и путешествия во времени, и война с фашистами, и подземные жители с какой-то неведомой хренью...
Дэннер невозмутимо настроил проектор на противоположную стенку. Он будто вовсе не замечал всеобщего пристального внимания, что явно раздражало Богдана. Если выражение «испепелить взглядом» представить буквально, то Владимира уже смели бы в совочек, однако в реальности с тем же успехом можно было буравить глазами доту – абсолютно бесполезное занятие. Так что, посопев для порядку, Богдан решил капитулировать. Истинный полководец должен быть мудр.
Сквозь кривые сосенки проступило изображение: обычный трудовой день Парадайза. Люди проходили мимо – врачи и их пациенты, уборщики и медсёстры, вечно замученные «скоряки» и посетители. По громкой связи кто-то требовал реанимационную бригаду, затем объявили о найденном ребёнке, и мимо объектива, «смотрящего» глазами Владимира, пробежала заплаканная молодая женщина, видимо, мать...
«Прошу прощения!»
«Ничего. Вы не ушиблись?»
«Нет. А вы в порядке?»
«Всё хорошо.»
«Родители Максима Сидоренко, пожалуйста, пройдите к стойке регистратуры...»
«Всего хорошего!»
— Издеваетесь? — с чисто научным интересом в голосе осведомился Вадим. — Такого кина я сколько захотите могу показать. Вы эту запись в подземельях нашли? И теперь нас разыгрываете, да? — Он засмеялся. — А я повёлся, представляете?.. Ну, даёте...
— Это не розыгрыш, запись сегодняшняя, — возразил Дэннер. — Ну, взгляни на дату.
Вадим расхохотался совсем.
— Весёлые вы ребята, — констатировал он.
— Катчинский, хорош, — одёрнул усатый, включая свет. — Дату подделать можно.
— Ну, что вам, сегодняшнюю газету принести? — полусерьёзно предложила Октябрина. — Мы не врём.
— Ну, выгляни наверх, убедись, — огрызнулся Вадим, резко обрывая смех. — Ладно. Хоть вы мне и нравитесь, тем не менее, карты на стол: откуда вы взялись?
— Показать?
— Ты лучше расскажи.
Сэд только вздохнула: есть ли смысл что-то доказывать людям, которые не хотят верить в то, что им говорят?..
— Сверху мы взялись, — хакерша решила использовать ту же примитивную, но беспроигрышную тактику: упорно стоять на своём. — Искали друга, именно поэтому оказались здесь. Убивать кого-то не собирались, если интересно.
А вот, странно: раз они так боятся мира наверху, то почему спокойно беседуют с человеком без лица, говорящим через синтезатор? Мало ли, что за существо, может и вовсе андроид, запрограммированный на уничтожение человечества… Мифическая радиация пугала их явно больше. Дэннер задумчиво побарабанил пальцами по столешнице и, видимо, избрал ту же тактику.
— Хорошо, — улыбнулся он. — Вы говорите, в подземельях жизни нет. Наверху – тоже. Так, кто же мы такие?
— А мне почём знать? — искренне удивился Вадим, и даже спичку выронил. — В подземельях чего только нет, могут же быть и другие выжившие?
— Вы их встречали?
— Мы никого не встречали. Вы первые.
— А эта... — Октябрина запнулась, — болезнь?
— Она поражает только женщин, а вас – два мужика. Может, ты везучая просто.
— Офигеть какая везучая. — Октябрина не удержалась от улыбки.
— А я им не верю, — прогудел Богдан из своего угла. — Они точно убийцы!
— Слушай, — развернулся к нему Дэннер, — Фома. Хотел бы я тебя убить, так ты мне поводов предоставил больше, чем Гитлер евреям. Заметим: я тебя не трогаю.
— А давайте, мы вам просто покажем, — предложила Октябрина. — Есть у вас видеокамера?
Вадим усмехнулся.
— Ага, полны карманы.
— Ситуация патовая, — резюмировал Дэннер, но тут дежурный принёс еду, тем самым прервав дискуссию.
— Офигеть какой я мужик, — не выдержала Сэд после услышанного и, сняв шлем, заботливо поставила на стол рядом с собой. — И убийца я тоже просто замечательный.
Выходка эта не имела никакого смысла кроме эпатажа. Да и чтобы убедить подземных жителей в отсутствии радиации нужно хотя бы про себя не врать, даром, что всё равно не поверят. Подобное упрямство показалось хакерше каким-то нездоровым, до той степени, что Сэд легко могла сравнить его с собой.
— Если бы мы были убийцами, то никто бы из вас уже не разговаривал, — заявила хакерша, улыбнувшись сухими губами.
— Две бабы, значит, — констатировал Вадим и взял ложку. Октябрина разглядывала содержимое своей тарелки с научным интересом. Вадим усмехнулся. — Не боись, съедобно.
Дэннер, поколебавшись, последовал примеру хозяина. Во-первых, после беготни по подземельям уже в глазах темнело. Во-вторых, травить их попросту незачем. Особенно, если учесть, как Вадим приглядывается к Октябрине...
Вот, чего он пялится как кот на колбасу?! Своих женщин мало?..
Ну, да, мало, одёрнул себя Владимир, и обе в предсмертном состоянии. Его смутила и разозлила собственная реакция – внезапно нахлынувшая волна злости на абсолютно незнакомого человека. Вадим ведь не виноват, что угодил в такую ситуацию. К тому же, что ж ему теперь, на красивую женщину посмотреть нельзя? Тут, если на кого и пялиться, так только на Богдана, а из него так себе эстетический объект... Дэннер, смутившись, машинально схватил ложку – гречка как гречка, только пересоленная немного. Вкуснее, чем в учебке. Впрочем, лучше, чем в учебке, пожалуй, даже фронтовой «хлеб» из лебеды – у него, хотя бы, состав известен.
— Ешь, — присел напротив Александр Юрьевич, — чего глазами сверкаешь. А может, вы из криокамеры вылезли? Ну, дезориентация, и всё такое.
— Тогда бы мы были тощие и бледные, — логично возразил Дэннер.
— Так, девки у тебя такие и есть.
Октябрина вспыхнула и покосилась на свои руки, исхудавшие настолько, что болезненно-бледная кожа казалась прозрачной. И честно задумалась, когда же последний раз ногти на этих руках стриглись, а не обрывались слоями.
— А я? — улыбнулся Дэннер. Усатый пожал плечами.
— Не знаю.
Сэд промолчала. Она знала, что похожа на труп, и что Октябрина в своём состоянии всё равно выглядит живее и презентабельнее. Но, разумеется, слышать такое о себе было обидно, хоть обида эта, очевидно, была абсолютно бессмысленной и бестолковой. Её руки скрывали перчатки, однако сама-то хакерша прекрасно знала, как они выглядят. Такая же тонкая полупрозрачная кожа, болезненные синие ручейки взбугрённых вен, обломанные ногти, которые при должном уходе могли выглядеть благородно – так когда-то давно о форме ногтевого ложа выразилась безрукая работница салона красоты, которую обезобразили за то, что она как-то не так провела процедуру одной богатой фифе. В этих руках было очень мало силы, её едва хватало, чтобы приподниматься на кровати или коляске, или управляться с наполненным водой чайником. Уродство и бесконечная слабость были для Сэд синонимами.
Хрупкое сердце бешено заколотилось в приступе бессмысленного и бесконтрольного гнева, пульс застучал в висках, а рука сжалась в кулак в неистовом желании стукнуть по столу. Однако хакерша сдержалась и вместо этого протянула механическую руку за ложкой. Потухший взгляд уткнулся в тарелку и не выражал больше ничего, кроме потерянности – в принципе, самое нормальное состояние.
— А девочка? — спросил Дэннер, возобновляя разговор. — Ваша?
— Какая девочка? — удивились остальные, включая даже Богдана.
— На вид лет двенадцать, тёмные волосы, шрам на переносице. Я её встретил перед вами, — уточнил Дэннер и замолчал, заметив взгляды слушателей, крайне удивлённые. Первым отвис Вадим.
— Никаких детей здесь нет, — осторожно сказал он.
— Так же, как до того и нас не было?
— Да глюки у него, — вмешался Богдан. — Я ж его газом завалил.
— Нет, — поддержала Октябрина. — Мы видели следы.
Дэннер вытащил блокнот и принялся быстро рисовать. Все молча ждали. Наконец, Владимир закончил и протянул блокнот Вадиму. Тот, усмехнувшись, принял его, мельком взглянул на рисунок… и вдруг отшвырнул, будто ему подсунули ядовитую змею. Вскочил, едва не опрокинув тарелку – она заплясала с металлическим звоном по столу – судорожно пригладил короткие волосы задрожавшей рукой.
— Ты чего? — удивился Дэннер. Вадим резко выдохнул, с заметным усилием воли возвращая самоконтроль.
Александр Юрьевич поднял блокнот и внимательно разглядел рисунок. Потом задумчиво хмыкнул и уставился на Дэннера, уложив подбородок на переплетённые пальцы.
— Так, кто вы такие? — Голос прозвучал очень тихо.
— Это похоже на идиотский цирк, — мрачно заявила Сэд. — Или на разговор глухого с немым. Мы уже даже доказательства предоставили тому, что пришли сверху. Вы нам не верите. По-моему, разговор вообще не получается.
Красноречие, конечно, у Сэд, как у человека, живущего по отшельническим законам, сильно хромало, однако сейчас она была абсолютно права: беседа была больше похожа на планомерный стук в дверь, за которой никого не было. Каков смысл от такого общения? Он отсутствует. Вообще хакерша хотела бы прямо здесь и прямо сейчас взять в охапку Дэннера и свалить из этого малоприятного места подальше, а ещё выкинуть его из головы, как страшный и беспорядочный сон, чтобы никогда больше сюда не вернуться.
— На психушку оно похоже, — пробурчал Вадим, который уже пришёл в себя. — Видеть её ты мог только здесь, да и то...
— Её? — Октябрина кивком указала на противоположную стену. Вадим порывисто обернулся, потом вопросительно поглядел на гостей. Девочка грустно улыбнулась, потом подошла к Дэннеру и, наклонившись, прошептала ему на ухо:
— Пожалуйста, уведи их отсюда.
— Я стараюсь.
— Ты их убедишь, — заверила девочка.
— Ты с кем разговариваешь? — осторожно спросил Богдан.
...и Сэд тоже увидела эту девочку, на миг ощутив себя сумасшедшей. Хотя, впрочем, оно так и было, поскольку негостеприимные хозяева подземелья с вытаращенными глазами уставились на пришельцев, будто на натуральных инопланетян. Это что, какой-то массовый психоз, если они трое видят то, чего нет на самом деле? Или это наоборот, местные не замечают очевидного? Сложно сказать. Хотя следы же им тоже не померещились. Тогда что за чертовщина?
— Ты хоть немного понимаешь, что происходит? — очень тихо и осторожно спросила Сэд у Октябрины, продолжая пялиться в стену. — Потому что я – ничего. Такое ощущение, что это я не из этого времени, а не Дэннер.
— Не понимаю, — так же тихо отозвалась Октябрина.
— Тише, — велел им Дэннер, у которого, похоже был превосходный слух. Девочка поглядела на Вадима, как им показалось, с какой-то безнадёжной тоской, развернулась и понуро вышла в боковую дверь.
— Так, — Александр Юрьевич решительно поднялся из-за стола. — Нам лучше поговорить. Без свидетелей. Пойдёмте ко мне.
Разговор и правда лучше было оставить на потом, для более благоприятных обстоятельств. Сейчас было не время для долгих и, очевидно, душещипательных историй.
Приглашение на разговор без свидетелей было воспринято Сэд с очевидным недоверием, но она снова предпочла промолчать и оглянулась на Дэннера, ожидая его волевого решения, всё-таки командиром здесь был он, хоть эти две полуживые женщины пришли его спасать. Вообще, кажется, в спасении он как раз не нуждался, но зато теперь в эту странную историю уже влипли трое, и доказывать, что девочка эта на самом деле существует, Владимиру придётся не одному. Так его уже не получится просто обозвать психом и застрелить, если уже три человека страдают этим же видением, придётся с этим фактом считаться.
Дэннер, казалось, ненадолго задумался. Затем молча кивнул и поднялся.
— А куда у вас тарелки сдают? — осведомилась Октябрина. Во всей этой безумной обстановке будничный вопрос прозвучал нелепо, правда, спокойная уверенность Октябрины немного разрядила атмосферу.
— Оставь, — так же непринуждённо ответил Александр Юрьевич. — Пойдёмте со мной.
Они покинули столовую, прошли коротким коридорчиком, где с потолка капала вода, обнажая ржавеющую арматуру перекрытия, и пахло сырой известью, и остановились возле двери. Александр Юрьевич достал из кармана ключ и усмехнулся в усы.
— А теперь я вам кино покажу.
В комнате на металлическом столе стоял компьютер, только какой-то непривычный. Системный блок – довольно массивный – был расположен горизонтально, и сопряжён с монитором, таким же широким, ламповым, сглаженной обтекаемой формы, а вместо клавиатуры и привычных манипуляторов машина имела небольшую прямоугольную панель, затёртую множеством прикосновений. Девочка сидела тут же, на столе, болтая ногами. Она улыбнулась Дэннеру как старому знакомому.
Александр Юрьевич подвинул гостям стулья.
— Располагайтесь.