2. Как бы семейная жизнь. Из дневника. 1979 год

17 сентября 1979.

    Сегодня целый день идет дождь.

                Грустная картина,
                Тучи без конца.
                Дождик так и льется,
                Лужи у крыльца.

                А.Н.Плещеев

    Осень наступила. Уже много желтых листьев на деревьях. Осени всё больше и больше, и так грустно. Сердце щемит. Хочется убежать от осени, отмахнуться, не видеть, чтобы не грустить.
    Сегодня на работе день спокойный. Я мысленно отсутствую полнейшим образом. Ничто не может быть для меня интересным, кроме моей личной жизни, моих неразрешимых сейчас проблем.

    В субботу ездила к родителям Германа. Я там гостья и больше ничего. Хочу чем-нибудь помочь - не дают. Так сижу, слушаю разговоры свекрови, смотрю телевизор. Потом меня начинают угощать с чрезмерной настойчивостью. Наедаюсь быстро, а отказываться неудобно. Второй раз оставляют ночевать, но я бормочу про какие-то причины и уезжаю, хоть и поздно, но домой, к родителям, к себе, в свою комнату, на свой диван. В общем, пока нелегко, как будто отбываю повинность. Потом эта ссора наших матерей не дает мне до конца расслабиться, расположиться к ней, довериться. Скоро надо будет сказать про детей.
   Тем не менее, всё это, как бы ни было мне нелегко, несравнимо лучше работы. Несравнимо!

23 сентября 1979.

    Я не знаю, зачем выходят замуж. Самое трудное в замужестве - это отношения с другими родственниками, с родными мужа, которые теперь и мои родные. Очень трудно бывать у них в гостях. Меня встречают очень приветливо,радостно, называют Леночкой, рыбонькой, угощают и угощают бесконечно. Я настоящая гостья, делать мне ничего не дают. Я предложила сходить в магазин - не надо, помыть полы - что ты, не выдумывай, помыть посуду - такая же реакция.

    Вчера вечером мы пекли торт. Одно название - МЫ пекли. Я надела фартук и ничего больше не делала. Всё сделала,конечно, свекровь и устала заметно. С тортом мы провозились до 11 часов вечера и ели уже на другой день.
    Мне постелили чистую постель, дали ночную рубашку. Я выспалась до 9 часов. До завтрака мне совершенно нечем заняться, я убрала постель и не знала, куда себя приложить. Стала рассматривать книги, но это не чтение, а просто убивание времени. Читать серьезно, как я обычно читаю, с карандашом в руках, здесь мне неудобно. Тогда зачем я приезжаю?
    Отец Германа включил стерео проигрыватель. Какую пластинку он поставил! Это ТА, НАША свадебная мелодия, НАШ с Германом первый танец! Медленная-медленная песня в исполнении Мирей Матье, очень красивая и мелодичная. Еще когда я приходила к Герману в июле, она мне очень понравилась, и он ставил ее для меня... Так мне вдруг стало тоскливо сегодня. Я вспомнила свадьбу, но это так, мельком. А думала про июль, когда мы уже знали про детей, звонили и бегали по ЗАГСам, но нигде не хотели нас расписать.

    Вспомнила, как я приходила сюда к нему ночевать. Мы готовили ужин, говорили про нас, про детей, потом не спали всю ночь... Тогда для меня не существовало его родителей, живущих в этой квартире. Мне было странно, что здесь, где мы с ним вдвоем, живут еще другие люди.
    Потом я вспомнила день 2 сентября, когда мы его собирали в дорогу. Всё спешно стиралось, сушилось, гладилось, укладывалось. Его мать подстрачивала ему белые халаты. Он нас сфотографировал: меня - за гладильной доской, а его мать - за машинкой.

    А потом мы его провожали, стояли около поезда, он по очереди обнимал всех, ему что-то желали, а я вцепилась ему в рукав и плакала. Даже попрощаться не могла и ничего ТАКОГО ему не сказала, НАШЕГО, ДОРОГОГО, только просила скорей написать. Он был уже в вагоне, мы держались руками, и я не переставала плакать. Он сказал:"Не грусти. Все будет хорошо."
    Плакать нельзя, расстраиваться нельзя, а то ребенок будет нервный и плакса. Когда я все это вспомнила, то чуть там не расплакалась, и еще музыка такая - всю душу выворачивает. Мне захотелось тут же уйти, ничего не объясняя. Мне так грустно там без него, так одиноко. Я у Германа и без Германа. Я собралась уходить, но меня мягко не пускают, уговаривают остаться, побыть еще, отдохнуть, а дела подождут.

    Наконец-то я ушла. Вышла с ощущением - вырвалась! Почему так? Меня не ругают, не корят, не дергают, ничего не заставляют делать, ко мне чрезмерно ласковы, а мне там трудно. Сколько меня дома ждет дел, а я тут просто сижу и убиваю по-пустому время. Я ушла от них, у меня страшно испортилось настроение и разболелась голова. Зачем выходят замуж? У меня получилось так: я вышла замуж, чтобы мой муж жил в одном городе, а я оставалась дома и ходила в гости к его родителям, чтобы скучать о муже, прожить этот год в разлуке с ним и носить под сердцем его ребенка.

    Еще ссора наших матерей усложняет мои отношения с родителями Германа. Я ни на минуту не забываю об этом и не могу понять, как она, такая мягкая, ласковая, могла кричать на мою маму, обвиняя ее в том, что мама знала о нашей будущей свадьбе, а она - нет. Я была в тот момент в другой комнате и предотвратить ничего не могла. Этот безобразный крик простить нельзя! Моя мама ушла, сказав, что сюда она больше никогда не придет и ее к нам на порог не пустит. Я противник подобных сцен, всегда "за" дипломатичные отношения, но теперь не знаю, как их восстановить. Может быть, ребенок их помирит, а может, наоборот, отдалит еще больше.
    И вот теперь я сижу у них в гостях вот так, ничего не делая и думаю, что когда-нибудь при какой-нибудь вспышке, она также, с криком, выльет на меня свои обвинения.

    Зато как хорошо дома! Боже мой, как дома хорошо, спокойно и легко!

Идут осенние деньки. Осень, а я без него. Так хочется погулять с ним в парке или в лесу, как прошлой осенью, просто побыть в осени вдвоем, пошуршать листьями. Утешаю его и себя в письме:"Ничего, мы еще погуляем вдвоем. Все будет хорошо. Каждый прошедший день приближает нас друг к другу. Пока ты со мной, пока ты любишь меня, я живу!"


Продолжение следует