51 Москвее некуда. Мостки мостить

МОСКВЕЕ НЕКУДА. (БАЛКОНЫ.)
                2018.   


Вот тебе и блат. Давай, работай, парень.
Но как же я благодарен и Женьке, и Игорю – шефу, и ребятам, его ближайшим подчинённым, сразу трое (3) из которых оказались моими бывшими сокурсниками.
Я ведь этот блок видел потом в реальности, в железе, в машине.   
В те времена все мы были готовы к тому, что при любом обращении в любой административный орган столкнёмся с полным отсутствием желания шевелиться.
Вы заметили, здесь я не стал употреблять более противное слово «бюрократы».
Всё потому, что в данном случае, администрация деканата действовала строго со мной заодно. Не было не только никаких возражений, но и малейших проволочек
и затяжек. Они, как будто, хотели поскорее избавиться от меня. Может быть,
так оно и было. Но мне не хотелось в это верить.   Не верю я в это и сейчас.
Мне приятно было приходить к нашим «девушкам в деканате», и они тоже, я чувствовал, рады мне и готовы помочь.   К апрелю я сдал всё.

                51 Москвее некуда.  Мостки мостить
 
Ещё месяц я посвятил оформлению дипломной работы.   Появилась уверенность в том, что появившийся в результате слияния нескольких случайностей план успешно завершится. Перед майскими директор принял воистину соломоново решение.
Команде, которой предстояло летом работать на Спартакиаде, то есть всем нам, переведённым временно из основного здания и с полигона в Лужники, разрешили, нет – даже велели отдохнуть почти две (2) недели.  С тем, чтобы дальше никто даже не заикался об отдыхе.   Злые языки, правда, утверждали, что основной причиной такой невероятной щедрости, было указание сверху убрать нас на время, с тем, чтобы в наше отсутствие, наш машинный зал могли посещать представители минобороны и комитета государственной безопасности.
Так или иначе, но я вернулся в Москву только к двадцатому (20), как повелел мне уже установившийся к этому времени график смен.
Да и в институт не сразу собрался.
Собственно, мне надо было только уточнить дату защиты.
Но тут как раз (1) и произошло то, что я называю Эпизодом Два (2).
Я заехал в институт, как мне казалось, на несколько минут, ближе к вечеру,
в пятницу, по пути на дачу.  Люди, принимающие решения уже отработали,
но деканат бал открыт.   
Две (2) сотрудницы  в не полностью даже освещённом помещении  пили чай за дальним столом.  Они, привычно, были приветливы.  Одна (1) сразу нашла моё досье, а другая достала из стола какие-то бланки. Они явно лучше меня знали,
что мне нужно.   Ещё десять (10) минут…
Но тут старшая неожиданно растерянно отложила моё личное дело.
Она только что впервые (1) увидела, что у меня не сдан государственный экзамен
по научному коммунизму.  Да, такого не сдавал.  Когда?
Тут она пересела за соседний стол, пролистала лежащий здесь, видимо, постоянно,
огромный талмуд, и ещё больше озадачилась.
Дело в том, что комиссия по нашему потоку, то есть, конечно, не моему, а тому, что на год старше, уже отработала, и в следующий раз соберётся, только месяцев через пять (5).   У меня аж в голове помутилось, неужели из-за такой ерунды, всё сорвётся.  Что же делать?
Что делать, что делать?  Заезжай в понедельник, часикам к двенадцати (12), когда декан появится.  Там посмотрим.
В одном (1) я оказался прав – хватило нескольких минут.
В полной прострации добредаю до троллейбуса.  Отсюда в Бор без пересадок.
Здесь я просто вынужден подробнее рассказать об отце.  Скорее, даже не о нём, хотя он был чрезвычайно интересным человеком, а о наших с ним отношениях и о его отношении ко мне и семье.   Да, да в нашем случае,  понятия «наши отношения» и «его отношение» следует разделять.  Впрочем, и «моё отношение к нему», тоже где-то в стороне от двух (2) предыдущих.  Обычно в подобных случаях употребляется определение «сложные».  Но жизнь убедила меня в том, что всяческие «сложности» порой имеют весьма простые объяснения и рождают простейшие алгоритмы общения.  Всё определяется спецификой личности, но и это отнюдь не значит,
что со «сложной» личностью неизбежны «сложные» отношения.
Да и рассуждения о высоких чувствах, тоже зачастую излишни.
Любовь?!   Ясно ведь – либо она есть, либо нет её, со всеми вытекающими…      
Проявления её, правда, очень связаны с только что упомянутой спецификой.
Ещё принято считать, что со временем, с опытом, с раздумьями, с собственными внутренними изменениями, многое из прошлого переосмысливаешь, переоцениваешь.  Многое, но не всё!   Я лет в пятнадцать – шестнадцать (15-16) понял мотивации отца и его линию поведения, и с тех пор только утверждаюсь
в тогдашних моих выводах.   
Папы моего очень давно уже нет, и, как известно, об ушедших либо хорошее,
либо ничего.  Но я и не собирался предъявлять претензии, выставлять счета.
Такого от меня никто никогда не слышал, и не прочтёт.
А если и проскользнёт какой-нибудь негатив, то в основном о себе самом,
и ради создания объективной картинки.   
Он занимал достаточно приличное положение, я об этом уже писал, и обладал широкими возможностями.   Такими, что почти все свидетели и соучастники
первой (1) половины (1/2) моей жизни  убеждены – только такой балбес и раздолбай, как я, сумел, умудрился не воспользоваться  напрашивающимися связями,
и избежать неизбежной карьеры.
Так думают многие, но отнюдь не самые компетентные и информированные.      
Моя первая (1) тёща, склонная к афористичности, говорила нечто вроде:
утопающих спасать проще, чем мостки мостить и перильца ставить.
Я кавычек не поставил, не цитата, опасался недословности, и обнародил.
Иногда хватало папиного незримого присутствия, иногда работала фамилия,
в экстренных случаях он возникал в ореоле ангела-хранителя, но о постоянном, тщательном мощении и речи никогда не было.
(Прислушайтесь к слову «помощь».)   
 
От метафор к фактам.
Как правило,  у меня не было отца, но изредка появлялся мощный покровитель.  Часто месяцами, иногда  годами он не знал, что со мной и что у меня происходит.   
На Потылихе  он был единожды (1) за два с половиной (2,5) года, только в день рождения Олега.  Двадцать девятого ноября тысяча девятьсот семьдесят пятого (29.11.1975)  вечером два (2) деда весело «собирали» кроватку.
В «девятке» (9), на Комсомольском тоже только раз (1), по печальному поводу,
в день смерти бабушки.  Двадцать первого апреля  тысяча девятьсот восьмидесятого (21.4.1980).   За три (3) года.
Квартиру  на набережной посетил  за восемь (8) лет дважды (2).      
А вот деталь, которая при упоминании в разговорах всегда и всех удивляла.
Правда, я до сегодняшних строк не предавал её широкой огласке.
И вовсе не потому, что стеснялся или побаивался.  Никогда не придавал ей никакого значения.  А меня до сих пор убеждают, что она весьма показательна,
хотя и выглядит, по крайней мере, странно.  Наверное, люди правы.
Был покровитель, но не спонсор.  Ни разу (0) в жизни, ни в каком возрасте
отец не давал мне денег. Даже копеек на школьный завтрак.  Ни разу (0)!
Однажды (1), правда, деньги переходили из его рук в мои.
Как-то он посылал меня за коньяком.
Был ещё случай телеграфного денежного перевода.
Я проспал поезд «Адлер – Москва».  И мне не хватало на авиабилет.
По прилёту я обнаружил  на столе счёт с учётом стоимости перевода.
Конечно, в этом была доля шутки. Но только доля.
И я поддержал заданный тон.
Было трудно отдать долг в первый (1) день после отпуска, но я нашёл способ.      
Повторюсь, это не претензия, не встречный счёт – лишь создание объективной картинки. Вот такие отношения.

Последние сентенции вовсе не означает, что я беспамятен и неблагодарен,
что я не понимаю, насколько решителен и точен он был, например, в случаях маминой почти смертельной автокатастрофы и моей онкологии.   
Но эта тематика – территория пусть и тоже моей, но совершенно иной книги.
А в продолжение темы, замечу что люди, появившиеся в моей жизни
во второй (2) её половине (1/2)  в большинстве своём узнают что-то о моём отце только из подобных неизбежных вкраплений в мои писания.
(А как, скажите, без упоминаний об отце я смогу объяснить свою жизнь.)
И никому из них не кажется, что я балбес и раздолбай.
И даже мог, хоть когда-нибудь, хоть какое-то время, ими быть.
Они как раз  особенно ценят мою самостоятельность, решительность и точность практически во всех жизненных ситуациях.   
Собственно, здесь абсолютно нечем хвастаться.
Во второй (2) половине (1/2) жизни, и даже после первой (1) трети (1/3),
первой (1) четверти (1/4) её (процент (%) уточняется смертью), человек просто обязан быть самостоятельным.   Другое дело, что зачастую орган, отвечающий
за эту важную способность, хирургически удаляется как вредный атавизм.
Вот чего, к счастью, мне удалось избежать.
К тому же у меня, в силу многих обстоятельствах, случилось не продолжение,
не второе (2) действие, а нечто совершенно иное.  Другая пьеса.
Настоящая следующая жизнь.
Есть небольшая, и до обидного быстро сокращающаяся, группа присутствующих
и в предыдущей жизни, и при переходе, и сейчас.
И не только увидевших, но и осознавших.  Сумевших,  как бы перейти вместе
со мной, а не оставшихся там, в прошлом времени и в прошлом восприятии.
Они подтвердят каждое моё слово.      
К сожалению,  это не относится сразу к нескольким категориям, подробно описанным мною в песне «Расстояние личности».  Несколько глав назад
я показал вам её, и добавил соответствующие рассуждения.
Поэтому мне так трудно порой общаться даже с доброжелательными,
даже с по-своему любящими меня людьми из прошлого.
И потому же так радуют встречи, со старыми знакомыми,  не остановившимися, развивавшимися и легко  понимающими и принимающими мои превращения.
Отец был очень  умным человеком (не просто моё личное мнение;  крайне редкие,
но всё-таки присутствующие в инете  упоминания о нём ниже  определения «талантливый организатор» не опускаются), и мне хочется думать,
что сейчас у нас не было бы никаких проблем с взаимопониманием.
И в отражаемый мною период мы довольно часто встречались и неплохо общались.
Сильно способствовала дача.  Нам обоим (2) нравилось там бывать.
Вот и в ту пятницу я быстро и удачно к ужину  добрался на Центральный просек Серебряного Бора.   Отец как раз (1) нацеливался на бутылку коньяка,  и я как собутыльник и, несомненно,  приятный собеседник появился очень вовремя.
Последние полгода (1/2) родителей сильно радуют и развлекают мои рассказы об учёбе и работе.  Но сегодня им не повезло, я совсем не успокоился в общественном транспорте, и все свои эмоции беззастенчиво выливаю на ни в чём неповинных предков.  Отец задумчив и огорчён.  Как глупо, нелепо, прямо-таки анекдотично
срывается замечательный план почти уже совсем правильного сына.   
Тут я несколько снижаю накал, сообщая о приглашении на понедельник, и мы полностью переключаемся на коньяк.

Суббота у отца как всегда рабочая, он подбрасывает меня до метро.
Здесь у меня назначена встреча.
Новая девушка впервые (1) приезжает в Серебряный Бор.   
У нас намечена обширная программа, аж на полные три (3) дня.
В институт она прокатится со мной, а на работу нам только во вторник,
вместе, она оператор в моей смене.   
(Кстати, ещё одно событие моего нынешнего интернет-перерыва:  нашёлся её тогда
и намечавшийся, а теперь уже давно бывший муж, мой старинный приятель.
Приезжал, рассказывал… А дураки от постмодерна так и поют, что всё уже написано.  Головой повертеть не пробовали?)
Лето стояло замечательное.  Пропускаю двое (2) суток почти непрерывного купания.

 Продолжение следует.     МН 52…   

4 страницы.   180 строчек.