Избавление

Он жил на чердаке старого дома и выходил только за чаем — остальное не имело значения. Вся его жизнь давно перестала иметь значение.
        Когда то давно - кажется уже в прошлой жизни, у него были друзья, работа, амбиции и мечты. Сейчас он живет на чердаке старого дома, давно покинутого остальными жильцами. Старый дом с ветхой лестницей, по которой страшно подниматься. Зимой через щели и дырки в полу на чердак попадает ледяной ветер, а ночью лунный свет проникает в самые укромные уголки, освещая бледным светом все пространство. Он уже и сам давно покинул бы этот мир. Единственное что удерживает его тут это поход за чаем. Он пьет его без удовольствия, вообще без каких либо эмоций. Просто пьет, и это удерживает его на этом свете. Чай является своеобразным символом связи с реальностью, с его прошлым, давно прошедшим, но не забытым. Воспоминания будто все еще пылятся на полках старого шкафа, но стоит смахнуть с них пыль, все снова обретает очертания. Чашка чая позволяет окунуться в воспоминания с головой. Если вовремя не отвлечься, рискуешь захлебнуться в своем прошлом. Ничто больше не имеет значения. Он живет своим прошлым, не видя перед собой никакого будущего. Просто пьет чай.
 
Таким образом, ничто не отвлекает его от такой рутины, ни одна живая душа не думает о нем, не вспоминает, и заварка чая давно стала ритуалом каждого дня. Он не знал какое сегодня число, день недели или даже месяц. С трудом смог бы назвать год. С этим миром его связывала только чашка чая. Иногда он покидал свое некого рода убежище от остального мира, чтобы купить еще одну пачку такого же чая. Продавщица в магазине давно перестала спрашивать его о покупке, иногда отдавала даром, не принимая денег. Он никогда ни с кем не разговаривал, и это тоже не имело значения. Никто из этих людей не мог провести эту тонкую грань между прошлым и настоящим, никто из них не был способен на это. Ничто никогда не имело значения.

Так проходили недели, годы, а он даже не замечал как постепенно стареет. Каждый раз становилось все сложнее подниматься по крутой шаткой лестнице на чердак, и вскоре ему пришлось переехать в одну из покинутых квартир старого дома. Никто не мог помешать ему сделать это, так что он, выбрав ближайшую дверь, занял чье-то место. В той квартире уже давно никто не жил, однако она еще сохранила нотку жизни в себе. На диване лежал плед на котором еще осталась шерсть чьего-то кота. Немытые тарелки так и остались стоять в раковине, никто никогда больше не пришел и не поставил их на место. Квартира выглядела так, будто ее покинули в спешке, неожиданно для самих ее жителей. Наверное ее хозяин внезапно умер, и у него не нашлось родственников которые пришли бы убрать все эти вещи. Так он и жил в чужой квартире, где каждый уголок был наполнен чужими воспоминаниями. Заваривал свой чай каждое утро, и окунался с головой в свои собственные.

Он жил в том месте сколько себя помнил, и все новые воспоминания были связаны лишь с этим местом. Однажды он ходил кругами по квартире, разглядывая следы чужой жизни. Он никогда ничего не менял и все так и осталось на своих местах. На стенах в коридоре висели рамки со вставленными в них фотографиями. Некоторые из них были старыми, запечатленными еще на черно-белую фотопленку. Другие принадлежали современности. Он ходил и вглядывался в незнакомые лица. Смотрел им в глаза и видел истории их жизни. Один портрет зацепил его внимание. Он не мог понять, чем же это непримечательное лицо так привлекало. Остановившись всего в нескольких сантиметрах от фотографии, он посмотрел в глаза незнакомой девушке. Его портрет был вставлен в простую деревянную рамку, в отличие от остальных фото, висящих в позолоченных, украшенных затейливыми завитками рамках. Фото выглядело так, будто его много лет носили сложенным в бумажнике, и лишь только потом повесили в рамку. Взгляд у девушки на фото был бесконечно пустым, и печальным. Выражение ее лица чем-то напомнило ему свое собственное. Девушка была смутно похожа на кого-то, будто он знал ее ранее, просто забыл ее имя. Он постоял перед рамкой еще несколько минут, а потом продолжил свой путь, будто ничто и правда не имело значения.

Однажды эта рутина была прервана. Из окна его чердака раньше был хорошо виден лес. Он никогда не подходил к этому окну и никогда не разглядывал этот лес- просто знал что он там. И лес стоял себе десятилетиями, и ничего в нем не менялось. Теперь же, в его новом месте обитания, он все также мог видеть тот самый лес, при этом даже не вставая с кровати. Достаточно было просто повернуть голову и вот перед глазами показывался темный пейзаж. Это не вызывало никаких эмоций, просто что-то новое появилось в его однообразной жизни. Но ко всему быстро привыкаешь, и он вскоре снова перестал уделять какой либо внимание тому лесу. Лес просто не заслуживал такой чести, чтобы на него круглыми сутками только сидели да смотрели. Ничего в нем не менялось, ничего не было примечательного. Однако одним вечером он услышал, нет, почувствовал шум. Даже скорее не шум а лишь шорох, будто листья деревьев издают еле слышный звук из-за дующего сквозь них ветра. Шорох зовущий, завораживающий. Манящий к себе. Такой, что еще чуть-чуть и утянет в гущу леса навсегда. Этот шорох заставил прервать все дела. Он впервые за долгое время подошел к окну и посмотрел в окно на лес. С виду ничего в нем не поменялось, но он чувствовал, что-то новое появилось в том месте. И он стоял и смотрел на лес, стоял и смотрел часами, так долго, что чай в его кружке остыл, а вода в чайнике давно испарилась. Так он простоял у окна до самой ночи, не отрывая взгляда от листвы деревьев, в надежде увидеть что-то новое в глубине деревьев. С тех пор он слышал эти звуки каждый день, без исключений. И с каждым разом звуки леса манили к себе все сильнее, хотелось покинуть свое убежище, забыть все на свете и уйти в глубину леса навсегда, полного тайн и секретов. Так прошли недели.

Шум леса не прекращался вот уже несколько дней, и с каждой минутой все сильнее было желание, эта тяга к лесу. Само его состояние наводило на мысли. Он много думал. Обо всем, а прошлом, настоящем, но никогда не о будущем. Он его просто не видел. Или не хотел видеть. Он держался в этом мире только благодаря чаю. Только за счет привычек. Каждый день он встает и пьет чай, или идет за ним в магазин. Иногда ходит по чужой квартире рассматривая чужих родственников. Он сам заключил себя в этой квартире, на том чердаке. Все что удерживало его в этом мире давно исчезло. Растворилось, словно пар от чая в его кружке. Он выживал лишь за счет связи с прошлым, которую давала ему простая чашка чая. Воспоминания о прошлой жизни, казалось бы давно забытой, были бременем и спасением одновременно. Это помогало ему жить и в тоже время медленно убивало.
А теперь - можно идти. Пришло время для избавления.

Он уходит в лес, не убегает, а словно возвращается. Будто вспоминая давно забытого старого друга.
Это акт свободы, а не поражения. Не смерть, не утрата - освобождение.
Он уходит в лес навсегда, и исчезает.

Чашка недопитого чая так и остается на столе, пар от которой медленно поднимается к потолку.