Неожиданная страсть...

Воинский госпиталь в пригороде Дрездена, 1972 год. Зима стояла тогда снежная, холодная, но внутри здания было тепло — от батарей и от тех чувств, что неожиданно вспыхнули между молодым солдатом Николаем и  медсестрой Анной...

Николай попал в хирургию после того, как у него загноился от переохлаждения лимфоузел в паховой области после ночного караула.
Врачи без промедлений назначили операцию. Страх сковал парня: он был юн, неопытен и впервые оказался на операционном столе. Ему предстояла не только сама  операция, лечение, но сначала подготовка к операции, надо было перед ней побрить интимную зону.

— Я сам справлюсь, — тихо сказал он, когда ему дали бритвенный  станок...

Но Анна, пухленькая, фигуристая, на вид строгая женщина лет уже за сорок, с пронзительным взглядом и мягкими руками, покачала головой:
— Я не позволю тебе всё испортить. Повредишь кожу — может  быть хуже ещё воспаление. Это моя работа. Иди в процедурную, я сама тебя подготовлю и всё сделаю!

Николай покраснел до корней волос. Он хотел возразить, но старший хирург, словно по наущению Анны, посмотрел на него строго:
— Выполняй, солдат. Медсестра права. Лучше доверить это профессионалам!

Пришлось ему подчиниться.

Аня вошла в комнату, держа в руках тазик с тёплой водой и пеной для бритья. Она была немножко от волнения  бледна, но глаза решительно горели. Руки чуть задрожали, когда она намыливала его кожу. Николай лежал неподвижно, боясь даже вздохнуть. Каждое движение её ладони отзывалось в его теле каким то неожиданным и неведомым доселе  теплом.

Она брила медленно, осторожно, как будто работала с фарфоровой статуэткой. Иногда задерживалась взглядом на его лице, словно проверяя, больно ли ему. Но видела другое — смущение, тревогу… и даже волнение... Николай просто боялся, что что то может предательски выдать его с головой от ее нежных прикосновений...
Операцию сделали быстро и хорошо...
 Аня стала приходить к нему в палату каждый день и даже по нескольку раз. Она меняла повязку иногда так долго, как только можно, прикасаясь к нему с какой-то особенной заботой, почти с любовью. Парень начал замечать, как её дыхание учащается, как она задерживает ладони на его бедре, как будто хочет сказать этим  больше, чем позволяет её служебное положение.

Однажды  она пришла к нему в палату ночью...

Все  спали. Только свет из коридора мерцал через полупрозрачные шторы. Николай проснулся от еле слышного скрипа двери. В полумраке разглядел её фигуру — в белом халате, с распущенными  волосами, и услышал её учащенное и  жаркое дыхание.

Она подошла ближе и медленно  легла рядом. Обняла его, крепко  прижавшись всем телом. Её губы нашли его губы. Поцелуй был такой глубокий, жадный, как будто она хотела вобрать в себя всю его молодость, всё его пламя и силу...

— Тише… — прошептала она, — не говори ни слова… просто обними меня…
Николай просто провалился в глубочайший  омут страсти!

Так началась их тайная и необычная  связь. Ночь за ночью Аня приходила к нему, не в силах сдержать страсть, которая переполняла её до невообразимых высот. Она ласкала его тело с такой жадностью, что Николай не мог понять — это любовь или её  отчаяние. Возможно, и то, и другое. Она целовала его, гладила, тихо плакала от удовольствия, потом снова целовала, и так  без конца...

От этих встреч он даже заметил, что начал худеть. Лицо немного  осунулось, даже глаза запали... Он уже подумывал  о  выписке из госпиталя. А Анна, напротив, как- будто дальше теряла рассудок. Начала забывать обо всём: о правилах, о коллегах, о всех  последствиях. Целовала и обнимала его даже днём в коридоре, ловко прячась за углом от посторонних взоров, обещала, что напишет, приедет, найдёт...
Хотя и понимала, что этого она ничего не будет делать... Это просто невозможно...

Но последняя ночь перед его отъездом была  еще  невероятней!

Она встретилась с ним не тайком в его же палате, а привела в отдельную пустую.... Без всякого страха, просто, как домой!. Они занимались любовью так долго, так страстно, почти что до болезненного ощущения. Она и  плакала, целовала каждую клеточку его тела, даже просила остаться, хотя знала —это вообще невозможно. В её объятиях он почти терял сознание от наслаждения и от понимания скорого их  расставания.
Это было их прощание друг с другом...

А утром за ним приехала машина. Николай собрался быстро. Сердце разрывалось, но он знал, что  должен уйти. Просто обязан. Иначе они оба просто  погибли бы от этого сумасшествия...

На втором этаже, в окне одной из палат, он увидел Анну. Её белый халат развевался на сквозняке. Она плакала, прижав к лицу полотенце, и махала ему рукой. Как будто прощалась с частью своей души...

Машина тронулась. Николай смотрел назад до тех пор, пока госпиталь не скрылся за деревьями.

Они больше так и не встретились. Ни разу.
Но даже в самые тяжелые и одинокие моменты жизни Николай всегда  вспоминал те ночи в госпитале, стойкий запах йода и терпких духов Анны, её нежные  прикосновения, жаркие объятия и соленые слёзы на его груди...

И вот тогда сердце снова начинало слегка побаливать  — тихо,  иногда даже очень сильно. Как будто эта рана никогда так и не заживала.
Но он всегда будет благодарен Анне за эти минуты счастья, за эту неожиданную встречу!