Кольцо Саладина, ч. 4 Последнее воскресенье, 57

Я замолчал. Как всё просто. Ты можешь быть, а можешь не быть. Можешь помереть, но может и нет. А можешь быть здесь – и там. Так всё просто и понятно, что хочется пнуть что-нибудь. Стену, столик.
А она словно понимала, что мне нужно время, спокойно молчала, спокойно смотрела. Иногда на меня, иногда в окно. Где же я её видел? Ведь и голос мне знаком. Голос человека, который знает, как жить на свете… Давно знает…
Заметно было, что русский язык – не вполне её родной. Чувствовался лёгкий чужой говор – интонации, выстраивание предложений. И то, что она пользовалась простыми фразами… Или простые - это только для одного меня, дурака такого?..

Надо было спрашивать что-то ещё. Пока было время. А что у меня главное сейчас? Я кусал губы, мысли разъезжались…
Она словно что-то почувствовала, подвинула мне бумагу и карандаш.
- Нарисуйте дерево.
- Дерево? – я вытаращил глаза.
- Да, просто дерево. Какое душа захочет. Ваше дерево. Как рука поведёт – так и рисуйте.
- Но я… - я в очередной раз впал в ступор от неожиданности. – Я не очень художник…
- Это даже хорошо, - сказала Дануца. – Рисуйте. Я буду считать до двадцати.
Я помедлил, потом взял карандаш, провёл линию горизонта. Моё дерево – оно какое? Я решил рисовать дуб. Покрасивее. С толстыми ветками. Моё дерево должно быть крепкими, пусть стоит на века… Дерево выходило кривоватым, но мощным. Дануца тихо, медленно считала. Я успел накидать кучу веток и нарисовать листочки и даже птичек.
- Двадцать, - объявила Дануца. – Всё. Давайте сюда*
Она взяла у меня листок, забрала карандаш, провела через мой рисунок лёгкую поперечную черту.
- Сколько вам полных лет?
- Двадцать два.
Она кивнула и написала рядом с чертой «11». Мне это хорошо было видно. Потом провела ещё две поперечный черты и написала возле одной «5-6», возле другой – «16»
Я наблюдал со страшным интересом.
- Девочка, - вдруг сказала Дануца. - Дошкольница, скорее всего, темноволосая, худенькая – это кто?
- Ээ… что?
Я даже приподнялся, чтобы заглянуть в свой рисунок. И, конечно, ничего не увидел, никакой девочки.
- Среди ваших близких есть такая?
- Сестрёнка, – обалдело сказал я.
Она кивнула, побарабанила пальцами по рисунку и вдруг начала напевать без слов, рассматривая листок и наклоняя голову то в одну сторону, то в другую. Потом взглянула на меня.
- Что с вами было в четырнадцать-пятнадцать лет?
- Я ушёл из дома, - сказал я.
- Из-за женщины?
- А… - я замер. - Н-нет, но…
- Женщина, - настойчиво сказала Дануца. - Красивая с длинными волосами, стоит на носочках. Может быть, танцует. Цельная, чувство собственного достоинства. Кто это?
- Вам Мирьяна сказала? – не выдержал я.
- Мирьяна? – она удивлённо подняла глаза. - Мирьяна ничего не сказала, поскольку мы не виделись. Она по телефону попросила посмотреть ваши сложности. Я пытаюсь найти эти сложности. Сложности из-за женщины? Красивая, уверенная. С ваших четырнадцати лет, - она постучала пальцем по рисунку.
- Да, - я сдался. – Всё так. Красивая. Балерина.
- У вас связь, - кивнула Дануца. - Очень глубокая. У истоков. Бесполезно разрушать, это само уйдёт. Она была в вашей жизни до двадцати одного года. Вот этот промежуток – семь лет, – она показала кусочек ствола.
Я вывернул шею и, хотя Дануца отметила штрихами этот отрезок ствола и даже подвинула мне рисунок – ничего не увидел.
Я хотел возразить: не семь, а три. Но потом вспомнил, что Вероника приехала в наш город, когда мне было четырнадцать. Возможно, это тоже считается. И считаются два года в армии, где я всё время жил ею. И ещё тот год, когда боролся с ней в своей душе, пытаясь забыть. Да, права Дануца. Семь лет…
- Но я не вижу, чтобы она была с вами дальше. У вас больше нет необходимости в её фигуре. Её время закончилось.
- У меня есть девушка, - решился я.
- Молодая, - кивнула Дануца, глядя на рисунок. – Шестнадцать, семнадцать лет.
- Нет, ей двадцать три.
- Это по паспорту. На самом деле она очень молода. Что с ней не так?
- Я вижу её, когда… когда попадаю в это, - я запнулся, не зная, как коротко и внятно объяснить странное. - Она там… в других лицах. Она другая, но это она. Так может быть?
- Конечно, - было видно, что она меня поняла сразу, удивительно. - Она с вами тоже очень давно. Дольше чем… - Дануца нарисовала в воздухе пальцем круги. – Дольше, чем вращается эта планета. Вы суждены друг другу. Это протокол.
- Как понять «протокол»?
- Это значит, вам что-то вместе предстоит, но это не выполнено. Поэтому вы с ней встречаетесь. Она вам… - она засмеялась. – Как это сказать по-русски… портит кровь. Вы намного старше, она ребёнок. Но когда вы с ней, вы тоже юный. Вы портите друг другу кровь. Вам нужно делать что-то вместе. Общее дело. Тогда вы не будете делить своё добро.
- Что мы должны сделать с ней вместе?
- Не знаю. Вы узнаете это, когда вам надоест портить друг другу кровь.
- Она… будет со мной?
- Я не могу сказать, что будет. Будущее - это ложь. Я не могу говорить ложь. Я вижу только прошлое и настоящее. Вот эта первая женщина делает вас старше. А девушка – делает юным. Её юность соединяется с вашей, у вас горит кровь, и вы делаете ошибки. Кто-то из двоих должен быть старше. Будьте старше вы. Не делайте порывов. Учитесь быть осмотрительным. Просто мой совет. Что-нибудь ещё?
- Я однажды пропал на несколько дней, - заторопился я. - Меня искали. Я как будто жил другой жизнью, в семнадцатом веке.
- Вы там жили, да. Когда-то у вас там была миссия. И вы случайно вернулись опять.
- Случайно? В каком смысле?
- С вами что-то было. Случилось. Просто так в семнадцатый век не попадают, правда ведь? – она улыбнулась. - Вы может быть, падали? Ушибали голову? Удар. Механический или душевный.
- Душевный, да, - вспомнил я. - Я поссорился с этой девушкой. Было очень тяжело, всё рухнуло как-то...
- Именно рухнуло. Вы обрушили связи. Вам лучше не ссориться. Между вам сильное чувство. Очень много силы вам сопутствует, - она помолчала, покачала головой. – Да, огромные. Всё очень мощно. Выплёскивается за уровень человечества. Когда вы ссоритесь, - это как молния. Вспышка, грохот, молния ударяет, раскалывает дерево, камень. Вот так вы раскалываете реальность. Попадаете в трещину. Учитесь не ссориться. Ваши силы нужно тратить на другое. Назовите имя девушки.
- Вероника, - тихо сказал я.
Дануца кивнула и прикрыла глаза.
- Да… у неё тоже доступ. Высокий уровень доступа. Значит, она тоже может пропадать, как вы говорите. Она пропадает?
- Один раз прямо на моих глазах. Я… спас её.
- Вы ссорились перед этим?
- Да, немножко. Она… вспыльчивая.
- Она ревнивая. Потому что очень юная. Ей трудно без опыта взрослой жизни. У неё есть доступ, но она не умеет так, как вы. Она юная, ей рано. У неё слишком будут от этого проблемы. Но вы друг другу суждены. У неё синий код. Ваш цвет синий. Поэтому вы вместе.
- Мой цвет синий? В каком смысле? Мне нужно носить синее?
- Не так. Вы отзываетесь на синий цвет. Это протокол.
- Опять протокол?
- Протоколы у всех. У меня тоже есть, - усмехнулась Дануца. - Всё строится по протоколам. Например, если перед вами будут две девушки, одна в белом, другая в синем, вас заинтересует та, что в синем.
- Даже если она будет каракатицей?
Она засмеялась.
- Она вам не покажется каракатицей. А вот если она потом наденет другое платье – вы увидите каракатицу. Это всё, что я могу вам сказать о будущем определённо. Девушки в синем вам всегда будут нравиться больше других. И вам будет казаться, что в синем вам везёт. Но истинный ваш цвет другой.
- Какой? – быстро спросил я.
- На земле нет этого цвета. Его не видно.
- Ультрафиолетовый? - усмехнулся я.
- Как-то да. Ваш цвет не в этом солнечном спектре.
- Мне снилось, что мой цвет – белый.
- Где-то он называется белым. Не на земле. На земле это цвет, которого нет. Какого цвета эта папка? – она протянула руку в сторону окна. Я повернул голову - подоконник был пуст.
- Папка? – тупо переспросил я.
- Вы её не видите? А она там лежит, - улыбнулась Дануца. – Она вне зоны вашего зрения. Что-нибудь ещё?
В голове моей царил хаос. Вне зоны моего зрения... Зонтик! Вот же!
- Зонтик! Что с ним было?
- Зонтик? – она засмеялась. – Какая бурная жизнь. Что с зонтиком?
- Так непонятное. Он уменьшался и потом совсем исчез. Его оплавили там, в доме!
- Кому принадлежал зонтик?
- Моей девушке. Мы немного повздорили как раз, когда она пропала, в общем… в этом доме…
- В доме - я уже говорила - там открыто небо. Те, у кого есть доступ, могут попасть в поток. Предметы могут пострадать, если вход был некорректным.
Наверное, опять я выглядел идиотом На самом деле я мучительно примеривал услышанное к себе.
- Вы ссорились, возникло завихрение, - терпеливо объяснила Дануца. - Представьте вихрь на земле. Смерч, торнадо. Сносит дома. А у вас всего лишь зонтик.
- Но он же потом появился!
- Он мог и не появиться. Видимо, с ним поработали.
Она буквально одной фразой всё объясняла. Мне стало даже немного обидно. Все наши мучения объяснялись одной фразой. Все наши поиски, догадки – укладывались в одно предложение. На какой-то миг вспыхнуло чувство собственной ничтожности. Вспыхнуло и сразу пропало – я вспомнила главное. Кольцо!
- А кольцо?! Почему всякие совпадения?
- Что за кольцо?
- Кольцо Саладина.
Она помолчала, глядя на меня.
- Артефакт? – сказала она, наконец.
- Мы столько времени его искали, разбирались… Сейчас…
Я приподнялся в кресле, вытащил из заднего карман уже затёртый рисунок кольца. Почему-то я всё время носил с собой эту бумажку, перекладывая из одного кармана в другой, словно боясь забыть и потерять. Она взяла рисунок, и брови её поднялись вверх, потом она нахмурилась.
- Вам не нужно его искать.
- Почему?
- Вы не найдёте его.
- Но почему? Где оно? – я закипятился. - Вы даже не представляете, сколько мы из-за него… Где оно?!
- В океане, - сказала она и прикрыла глаза.
- Что? Как в океане? На дне?
- Вам так важно? Ну, хорошо, - она сосредоточенно помолчала. – Нет, над океаном. Океан внизу. Это авиалайнер.
Она открыла глаза. Потрясающие у неё глаза. Сияющие голубоватым изнутри.
- Этого кольца нет здесь, его нет в этой стране, оно за границей. Перестаньте его искать.
- Но почему?!
- Потому что оно вам не нужно. Это не ваша жизнь.
И вот тут я начал злиться. Прямо вспылил и пропустил тот момент, когда ещё можно было себя удержать. Мгновенно забыл, что я в гостях, что это мне пошли навстречу и оказывают любезность. Всё это у меня вылетело из головы.
Я встал и сунул руки в карманы.
- А можно я сам буду решать, что мне нужно и что не нужно? И что должно быть в моей жизни и что не должно?
Она улыбнулась неприметно. И не ответила. Молча смотрела на меня снизу вверх, и под её взглядом я отпустил напряжение и вынул руки из карманов. Но больше не сел. Прошёлся к окну, стрельнул взглядом по подоконнику – не было на нём ничего, никаких невидимок, всё вздор.
Я повернулся к Дануце.
- Спасибо, - сказал я сдержанно. - Я что-то понял о себе. Но ещё больше не понял.
- Вы просто подумайте о том, что услышали, - мягко сказала она. - И берегите себя. У вас очень высокий ранг. Очень. Может идти борьба.
- Мне нужно вооружаться? – усмехнулся я.
- Вам нужно учиться владеть собой. И, конечно, получать знания.
- Какие знания? О чём?
- Любые. Любое обучение, которое предоставит судьба, вам необходимо. Не отказывайтесь. Вы сейчас не можете знать, что именно вам понадобятся в жизни.
Я помолчал, потом попрощался и вышел, стараясь не делать резких движений.
Идиот, не мог вести себя прилично.
Но как она спокойна и уверенна… Чем-то это напомнило Веронику. Возможно, я взвинтился поэтому. Этот взгляд, понимающий, мягкий. Почти нежный, но всё равно покровительственный. Я его терпеть не могу. У пани нет такого взгляда…
Я сделал несколько шагов, остановился.
Да, она сказал много, но не сказала ничего. Надо было срочно уходить из здания, чтобы не захотелось вернуться с новыми вопросами. Вместо этого я закурил. Было удобно – номер находился в торце, возле окна, здесь стояли два удобных мягких стула и маленький круглый столик. Я сел - и не выдержал, закурил, пытаясь успокоиться и привести мысли в порядок.
И не сразу заметил движение в номере. И голос. Такое впечатление, что кто-то ходил с трубкой в руке – голос то приближался, то отдалялся. Наверное, звонила Дануца. Но когда мне почудился мужской голос, я даже курить перестал и замер.
- Передайте дезир может закрывать, - отчётливо услышал я непонятную фразу.
Это был голос Дануцы. И после паузы:
- Видела сына. Упрямый красивый мальчик.

продолжение следует