Охотничье счастье. Глава. 55 Роман

Глава. 55             Волки у ж/д станции Тулат.


Истинная жизнь человека есть та жизнь, которая приписывается ему в мыслях других людей как следствие их уважения или любви к нему.

Джозеф Конрад (настоящее имя — Юзеф Теодор Конрад Коженёвский) — английский писатель польского происхождения.


Постепенно у одноглазого волчонка накапливался жизненный опыт и один за другим стали проявляться природные инстинкты.

Величайшим в его жизни было то мгновение, когда его вездесущий нос дотронулся до сырого мяса только что убитого зайца.

Впервые он узнал вкус крови. Она ему понравилась, вызвала в нём какое - то непонятное возбуждение, и с тех пор он стал понимать, что значит появление самца, несущего в зубах добычу.

Перед Одноглазым раскрывались тайны жизни - он уже узнавал треск падающего дерева, раскаты грома, шум стремительного потока, крики куницы, мычание лосихи и отдалённый зов своих братьев по крови.

Но самая главная тайна, которую он начал понемногу усваивать, была тайна запаха. Изменялась и наружность волчонка.

Его круглое, бесформенное тело постепенно принимало иные, более чёткие очертания. Он стал ловким и проворным. Шерсть его потемнела. В нём уже намечались признаки будущей силы и мощи.

У волчонка была могучая грудь и широко расставленные глаза, чуть красные в уголках. Отшумела благословенное лето и наступила осень. Над сибирской тайгой тишина, осенний зной.

По улице и переулкам Александровки лениво бродили собаки, купались, как летом, в пыли куры, а их назойливо опекали петухи. Тайга скрытна, угрюма и молчалива.

Отщеголяла осень дивными красками, сдули бородатые и вольные ветры с тайги дорогой наряд с деревьев, голыми стали они.

Вот хотя бы осинка, что выросла в околке на конце Александровки, под тенью могучего кедра, холодно и грустно ей.

На сучках осталось несколько листков, которые трепетали на ветру, желая улететь в хмуроватую даль. Но не отпустила их осинка. Держала крепко. С ними не так одиноко…

Ударили заморозки. Встала Улуйка, покрывшись ледяным панцирем. На угрюмую тайгу упал снег, сгладил ершистость пригорков и возвышенностей.

По обширным полям подули свирепые ветры, неся с собой колючие лохмотья снега. В дремучей тайге так: упадёт снежок, а уж ветер - бродяга тут как тут, дует и мечется, не может вместиться в низинах.

Ветер усилился. Он то печально завывал над болотами, то проносился яростными вихрями, то вдруг на мгновение замирал.

На третьи сутки повалил густой снег, который покрыл землю на половину метра и намёл высокие сугробы около полутора метров глубиной.

Ветер утих, и снегопад прекратился. Весь мир лежал под нетронутым снежным покровом. Было очень холодно.

Сухопутные свирепые корсары – серые волки чутко дремали после долгого перехода в округе ж/д станции Тулат.

На сером фоне зари, начинавшей уже покрывать восточную часть утреннего неба, там и сям видны были силуэты дозорных хищников.

Они охраняли покой и сон своих собратьев лёжа и, подняв головы, о чём - то думали.

Их мысли, длительные, тягучие, вызываемые представлениями только о широких вольных просторах необъятной Сибири и небе, о днях и ночах на сладкой свободе, вероятно, поражали и стимулировали их природные хищнические инстинкты, поддерживая и укрепляя железную волю для выживания в суровой и безжалостной дикой сибирской природе.

Продолжение следует …