Вьюга. Глава 2. Утрата

               

 Глава 2. УТРАТА

Самое горькое в жизни -  ждать и дождаться, чего долго ждал…

 Дядька Михей отворил скрипучие ворота молча - ни руки не подал, ни словом ни поздоровался.
 - Заходи, племяш, да не спужайся, - пряча глаза, обронил он. – А я пока Мальца распрягу.
- Чего бы мне пужаться? – удивленно пожал Савка плечами. – Тоже мне пуганного нашел…  Он  смёл с катанок снег и, толкнув дверь ногой, вошел в избу.

Вместо Раисы Романовны в сенях появилась расхристанная Анюта. Опухшая,  осунувшаяся, с  растрепанными волосами, она с воем бросилась мужу на грудь. 
 – Савка, Савка… у-у-у-у…. у-у-у… - схватив его за тулуп, заголосила она, стараясь выговорить какое-то слово.
Савке был не по вкусу такой прием. Не этого он ожидал, мчась к жене сквозь  буран.
- Ну, будя, будя…  - заворчал он и попытался оторвать ее от себя, - вот я приехал, живой... 
 Но Анюта не слышала, что говорил ей муж. Она продолжала вскрикивать и биться в его руках, как подбитая птица. Пришлось Савке брать ее в  охапку и чуть ли не силком затаскивать в избу.

Морозный туман, ворвавшись в избу, опустился на домотканые половики и, проскользнув низом в просторную залу, открыл перед Савкой  скорбную картину. В смежной  комнате с большим количеством чадящих свеч, сидели несколько одетых в черные платья старух, на домотканой скатерти большого стола стоял малюсенький гробик. Внутри у Савки что-то оборвалось. Чтобы не упасть, он схватился рукой за косяк... но та предательски дрогнула и, соскользнув, потащила его за собой. Гроб вместе со старухами взлетел вверх и растворился в  тумане. Так, в один миг, метавшимся огнем свеч сгорела мечта всей его жизни… 
Старушки выскочили из комнаты и захлопотали вокруг обезумевшего от горя отца, чтоб вместе поголосить-покричать, еще больше терзая душу несчастного.
 - Геть отседова, бабьё! – прибежал на крики дядька Михей. - Ему и без ваших соплей тошно! Или не видите?

  Последний раз Савка плакал в детстве. Как-то, играя с ребятами в свайку*, он неудачно схватился за протянутый приятелем нож и порезал указательный палец. Рана была неглубокая, но вид капающей на траву крови был настолько жуткий, что он не мог сдержать слез. Приятели, вместо того, чтобы посочувствовать, подняли его на смех и начали обзывать разными обидными прозвищами, одно из которых, Бздун, приклеилось к нему на долгие годы.

После этого случая Савка дал себе слово - не плакать никогда и ни при каких обстоятельствах, и клятву свою сдержал.  Даже когда матушку хоронил, ни одна слезинка не выкатилась из его стальных глаз, а тут разом вся цигарка намокла.
               
***               
 За любым застольем, будь то праздник или похороны, Савка пил только раз, как было принято в их кержацком роду, а тут на траурной трапезе пил столько, сколько наливали в его объёмную кружку. Пил и не пьянел, лишь, глаза стекленели.
 Испив свое горе до дна, он вылез из-за стола и приказал Анне собираться дорогу.
- Да куда ж ты ее, сырую, Терентьич? – запричитала повитуха,  – нехай, хоть с неделю у нас поживет. Застудишь ведь бабу, загубишь.
- Терентьич, и правда, не рискуй, - поддержал ее дядька Михей, - заночуйте у нас, а поутру, как стихнет, поедете. – Подумай, нешто можно в такую пургу?
Но Савелию было не до уговоров. Оглохший от горя, затуманенный бедой и самогоном, он не слышал, что говорил ему Михей. "Не могло с ним это произойти. С кем угодно могло, только не с ним."  Смерть сына, как бичом, гнала его из этого дома. «Геть, геть отсюда, где отняли у него мечту и надежду». Он схватил жену за шкирку и взашей вытолкал из избы.
Зареванная, с трясущимися руками, Анна забралась в розвальни и, уткнувшись лицом в воротник, дала волю слезам.
- Рыдай, рыдай, пустобрюхая, - безжалостно подначивал Савка,  - домой приедем, я с тобой не так разберусь. 

* Игра в свайку – русская народная игра, заключающаяся в попадание свайкой (ножом или другим острым предметом) в кольцо, лежащее на земле.