Шум реки

    Тунтсайоки я впервые  увидела в двадцать четыре года, когда летом приехала в Алакуртти в гости к двоюродной сестре. И сразу же услышала речку:  мост через Тунтсайоки располагается над шумным, бурным порогом, где  три  узких рукава реки соединяются в один широкий. Необычное зрелище  было для  девушки, привыкшей к тихим и спокойным степным речкам Украины. А  здесь река даже не шумела, а как-то грозно и предупредительно  ревела, как  раненый зверь. Так мне тогда показалось. Я и предположить не могла, что мне придётся жить  недалеко от этого места, в домике лесничества, за мостом, по правому берегу реки, где порог как будто выдыхается, выбивается из сил и заканчивается последним  стремительным порывом. Как раз  в конце этого  места и  стоял домик, в котором  жила семья Яроцких.
     Приехала в гости, да  застряла навсегда. Молодой  человек, будучи тогда  коллегой моей сестры,  через неё познакомился со мной ( или, если точнее,  это я с ним познакомилась). Дело молодое, приглянулись друг другу и вскоре   решили   пожениться. Поняли оба, что это на всю жизнь.
      Василий привёл меня  в домик  на Тунтсайоки   к родителям.  Осенью река шумела как-то  особенно громко. Или мне так казалось? Я вдруг через  открытую форточку услышала  грозное рычание реки.
       Старшие Яроцкие получили благоустроенную квартиру, а нам оставляли   свою половину в домике на двух хозяев.  Василий, их сын, а мой муж,  категорически не хотел покидать этот благословенный уголок природы.
В неблагоустроенной квартире часто приходится  выходить  во двор: воды или дров принести, бельё на речке прополоскать,  развесить его, двор убрать и т.д. Каждый раз, выходя из домика, я слышала грозное рычание реки. Мне казалось, что  я никогда не привыкну  к звукам  бурлящего порога, что этот шум нарушает тишину, не даёт мне покоя, преследует меня. Ничего удивительного, я ведь работала в школе,  и после уроков мне хотелось такой непроницаемой тишины, чтобы  умирали не только звуки переменки, но даже звуки природы… А река шумела и шумела…  Вася удивлялся, что я обращаю внимание на этот шум. Он его попросту не замечал. Ведь за два десятка лет жизни на берегу Тунтсайоки он  привык к этому шуму,  дыхание порога  для него не было нарушением тишины.
         Потом  мы уехали в благоустроенную квартиру… Тут уж  я вполне могла оценить «прелести»  назойливых звуков многоквартирного дома.  С запоздалым прозрением поняла, что шум реки – это не самое худшее, что может нарушать тишину.
         И когда мы снова вернулись  в домик на Тунтсайоки, который стал нашей дачей, шум реки  уже показался  мне  незлобивым  ворчанием хоть  и грозного, но не опасного  зверя.  Вскоре я вообще полюбила этот шум, как  кто-то, например, любит скрип половиц в родном доме.
А получилось это вот как.
Когда мы с мужем стали ходить в водные походы, мы добрались до  больших   порогов и водопадов на реке  Кутсайоки. Плыли с  мальчишками на двух резиновых лодках,  большие пороги и  водопады обходили по берегу. Это было ещё до эпохи Интернета, так что  информации о реке у нас было немного. Маленькая карта,  которая никак нас не могла подготовить к встрече с порогами и водопадами – все они были обозначены на карте одинаковой синей чёрточкой.  Каждый раз, подплывая к ревущей воде, мы не знали, что впереди. Были сами для себя первопроходцами и исследователями. Высаживались на берег,   смотрели,  как сделать обнос. На резиновых лодках, конечно,  можно было плыть только  по спокойному течению, по  небольшим перекатам, а не  лавировать между   огромными камнями в ревущих потоках воды. К тому же, у нас просто-напросто не было никаких  спасательных жилетов и прочей амуниции туристов-водников.
Так вот, каждый раз, подплывая  к ревущей воде, я с тоской в сердце надеялась, что дальше, за этим препятствием, будет спокойное течение… А вода снова ревела, как бешеный зверь, кидалась на камни… И был такой день, когда мы просто выбились из сил. Справившись с обносом водопада, который туристы теперь называют Оба-на, а мы его тогда  назвали  Стремительный, мы стали надеяться, что  самый страшный порог позади.  Но только мы отплыли от Стремительного, как снова услышали  грохот падающей воды. Яростный рёв всё приближался и приближался… Новое препятствие, водопад  Янискенгас ( у туристов он называется Маманя). Мы назвали   водопад Радужным, потому что после первых дождливых дней похода  погода улыбнулась нам,  выглянуло солнце – и мы были вознаграждены за наши тяжкие усилия  по преодолению  каменных завалов над  Кутсайоки: мы увидели потрясающее зрелище  радуги над  водопадом. 
       Яростный рёв воды  на Кутсайоки сопровождал нас постоянно  в первые дни походов. Обычно мы останавливались у  таких порогов, чтобы   наш Командор мог порыбачить. Ведь рыба любит  порожистые места. И вот я хорошо помню, как в самом первом походе,  уже  обойдя все большие препятствия на Кутсайоки, мы  поставили палатку  на  перекате. Я слушала всю ночь, как шумит река,  и  вспоминала точно  такой же шум реки Тунтсайоки.  И думала с  улыбкой, что такое спокойное ворчание реки мне не только не мешает, а  радует меня, как   чудесные   мелодии великих композиторов. Я поняла, что люблю Тунтсайоки, что она стала мне родным домом.
          Когда мы вернулись из похода, я проверила: шум порога, над которым располагался наш домик, меня не только не раздражал, но показался мне самой прекрасной песней  реки.
          Когда-то в  нашей  школе мы,  учителя русского языка и литературы, проводили конкурс декламаторов под названием «Голоса природы».  Между выступлениями конкурсантов делали вставки –  звучали настоящие голоса природы:  пение птиц, шум  ветра,  журчание ручья, плеск морских волн.  Мы очень хотели, чтобы дети воспринимали не только звучащее слово, но  услышали и полюбили те звуки, которым в  городской суетной жизни  порой не находится места. Молодые люди, вероятно,  предпочтут пению птиц грохот дискотеки, а  журчание реки   вряд ли вдохновит их больше, чем   шум аплодисментов на эстрадном концерте. Но   драгоценным становится  для  человека то, что  является редкостью. А голоса природы всё больше заглушаются в нашем мире звуками торжествующей цивилизации, нахально вытесняющей эту самую природу   из среды обитания человека. И может быть, настанет такое время, когда  любой человек   всё-таки  шуму городов предпочтёт лесную тишину с ласковым ворчанием речного порога… Я не против цивилизации, я  против того, что человек перестал слышать голоса природы…
         Спросите себя, дорогой читатель, как давно вы слышали шум реки? А  мне повезло: я слышу  песню  моей Тунтсайоки каждый день… Наверное, у каждого из живущих на земле есть своя любимая река. Это может быть и маленькая речка, похожая на ручеёк, и большая река, текущая через половину страны. Но любовь к родной земле начинается с такой реки – это несомненно. С такой реки, которую не захочешь бросить ради благ цивилизации в городах, ради  благополучной жизни в заморских странах…
           Пусть шумит моя Тунтсайоки. Я знаю, о чём она шумит.  Я научилась слушать шум реки, как  симфонию, которая складывается игрой множества музыкальных инструментов. Ведь если вслушаться в журчание волн, то  поймёшь, что оно состоит из  шума, производимого  водой возле отдельных каменных преград… Вот грозно шумит вода над  большим подводным камнем,  а  вот  потише звук  – это  возле самого берега… А  всё вместе превращается в  торжествующую симфонию водной стихии, которую можно слушать бесконечно…