Глава 4. Подкидыш

5. Подкидыш
Белая вьюга, белая,
В танце одна кружит.
Белая вьюга смелая,
Вместе со мной не спит.
Юрий Остапенко
Обозленный  на коня и весь белый свет,  Савка безжалостно хлестал Мальца ботагом, чтобы битьём  привести его в чувство.  Малец изворачивался, фырчал, пятился назад, но поддаваться не собирался. Изловчившись, Савка схватился за вожжи, Малец рванул в сторону и сбил его с ног. – Ах, так! -  Савка ринулся за оброненным кнутом, но так и застыл на месте, не успев до него дотянуться. По периметру,  с двух сторон просеки, сверкая глазами, двигались стая матерых. 
Савка вытер рукавицей взмокший от напряжения лоб. «Так вот почему конь взбеленился». Он поднялся на карачки и простоял в ступоре какое-то время. В голове его роилось тысяча мыслей. Цеплялась одна за другую, они не давали ему сосредоточиться на главном – как избежать встречи с волками.

 Стая матерых, тем временем перебежала на гребень увала и разместилась с двух сторон просеки, устремив взгляды на розвальни.

Пока Савка думал, как выпутаться из создавшейся ситуации, из тайги выбежали еще двое матерых. Один тащил в зубах какой-то предмет, другой бежал следом за ним налегке.
Стараясь быть незаметным, Савка на полусогнутых ногах подобрался к повозке. Ружье лежало у самого края.  – Ну, я вам сейчас покажу! – он взял в руки двустволку.

 Услышав лязг затвора, стая поднялась с места и, заметаемая снежными вихрями, побежала за гребень увала. Такого поворота Савка не ожидал. Он, конечно, обрадовался, что все обошлось, но как быть с теми, что выбежали из леса? Парочка тем временем медленно, но уверенно двигалась по направлению к повозке. Метрах в тридцати от саней, они остановились и уселись посередине дороги. Савку удивило их странное поведение. Но раздумывать было некогда и он пальнул в небо сразу двумя жаканами. Выстрел эхом вспугнул вековую тайгу и побрёл по вершинам кедрачей, стряхивая с них снежные шапки. Волки бросили ношу в сугроб и, опережая друг друга, побежали в подлесок.

 Услышав выстрел дуплета, Анна вылезла из укрытия.
- Веля, чего это? –  оглядываясь по сторонам, испугано прокричала она.
Но Савке было не женских истерик. Его раздирало любопытство. Что же бросили волки? Если ягненка зарезали, то почему с собой не унесли, если еще какую живность, тоже не должны были бросить. Приказав Анне сидеть на месте, Савка пошел к оставленной волками добыче. Озираясь по сторонам, он медленно продвигался к цели.  Но чем ближе он подходил к сугробу, из которого торчал непонятный предмет, тем тревожней становилось у него на душе. И оказалось не зря. 

Все, что угодно мог предположить Савка, доставая находку из снега, но только не завернутого в одеяло младенца. Головой он понимал, что волки подкинули ему ребенка, но принять эту невероятную правду не мог. Да и откуда в тайге взяться младенцу? И главное, почему волки его не сожрали? 

Ребенок был завернут в ватное одеяло, перевязанное двумя атласными лентами, и весил не меньше пяти килограммов. Савка осторожно  вытянул из-под ленты кружевной уголок. Лица ребенка было не разглядеть, его полностью закрывала мохнатая пуховая шапка. Она была такая огромная, что доходила чуть ли не до самого подбородка младенца.  Савка снял рукавицу, сдвинул шапку на лоб. Младенец завертел головой и, не открывая глаз, разразился протяжным «У-а-а-!»


***
Опасаясь вызвать гнев рассерженного мужа, Анна как пришитая  сидела на лавке, моля бога смягчить сердце злодея. Она знала, что возвращение домой не сулит ей ничего хорошего,  но продолжала надеяться на чудо. 
Время шло… а Савки все не было. Измучившись от тяжелых мыслей и долгого ожидания, Анна выпрыгнула из саней и отправилась на поиски мужа. Ни тропинки, ни следов, ни какого мало мальского знака… Анна растеряно посмотрела по сторонам. – Господи, куда же он подевался?
  Савка появился словно из ниоткуда…  Засыпанный снегом, окутанный метелью, он медленно двигался ей навстречу. У Анны сердце зашлось от испуга.  «Только бы не заметил...  – она резко развернулась и помчалась назад.
Усевшись на прежнее место, она сняла с головы шаль и сделала вид, что спит.
Не прошло и нескольких минут, как Савка  был в халабуде.
- Просыпайся, корова! –  услышала она за спиной злобный окрик. - Дите надо кормить!   
У Анны от обиды хлынули слёзы. «Какое еще дите? Злодей…. – она закусила губу, чтобы не зареветь и отвернулась к стене.
- Ты, чё, оглохла? - Савка схватил ее за воротник и вытряхнул из тулупа.   
Прожив с извергом не один год, Анна прекрасно знала, что будет дальше. Савка будет колотить ее до тех пор, пока она не закончит рыдать… Но она не  хотела больше жить и рыдала не останавливаясь, да так громко, что разбудила притихшего малыша. В холобуде, напоминавшей пыточную, раздалось безудержное «УА!»
У  Анны в голове помутилось… - Ванятко… сынок… живой… – только и смогла произнести она, прежде чем потерять сознание.
Очнувшись, Анна увидела нависшее над ней перекошенное лицо мужа. 
- Чего уставилась? – прошипел он, пихнув ей под нос орущий кулек.
- Что это? – отшатнулась Анна. – Не надо…
Ей все еще казалось, что она спит, и изверг продолжает издеваться над ней, заставляя кормить несуществующего ребенка.
- Что?! Что?! Ребенок! Не видишь?! – продолжал шипеть Савка, настаивая на своем.
 Анна не понимала, что происходит. Сон это или явь? А может она сошла с ума… и все это ей мерещиться… Она взяла кулек в руки.
- То-то, - засопел Савка, - а то ишь, развалилась, корова.
Пока дитя исходило криком от голода, Анна трясущимися руками расстёгивала одёжки, пытаясь добраться до огрубевших грудей, но руки не слушались ее, как она ни старалась. Савке надоело смотреть на никчемные потуги жены. Он схватил ее за ворот и рванул на себя. Пуговицы, одна за другой, посыпались на пол. Из-под обрывков блузки показалась, исчерченная голубыми прожилками, разбухшая грудь.
Прежде чем накормить ребенка, Анна сцедил в тряпицу перегоревшее молоко, и с замиранием сердца поднесла сосок к устам чужого дитяти. Ребенок под одеяльцем торопко сучил ножками, будто собираясь бежать на поиски мамкиной сиськи, но тут же смолк, едва коснувшись ротиком тёплой груди.  Неописуемое блаженство нежнейшим облачком окутало тело Анны.
   - На заимке скажем, что это наш сын, -  скривился Савка, увидев  бордовый растрескавшийся сосок,  – и не вздумай кому-нибудь  ляпнуть, что волки ребенка подбросили.
- Как волки? –  опешила Анна. – Откуда…
- Откуда?! Откуда?! Из леса… -   взвился Савка, - корми, давай … и не задавай лишних вопросов.
  Все еще не веря в происходящее, Анна с силой прижимала ребенка к груди, опасаясь проснуться и снова все потерять. С жадностью вглядываясь в припухшее личико малыша, пыталась разгадать, кто перед ней, мальчишка или девчонка.
Малыш, прикусывая сосок, сладко почмокивал, засыпая у нее  на руках. 

 - Смотри, який до жратвы жадный, - умилялся Савка, глядя с какой жадностью дите сосет молоко.  – Знать работником будет отменным.  – Он покровительственно похлопал жену по плечу - А насчет того, кому и чего сказать…  дык, скажем, что ты в дороге еще одного пацана родила. А чего? Такое бывает! И через трое суток другого дитя бабы рожают. - Он вытащил из кармана кисет. - Вот вьюга утихомирится, поеду к родичам, и скажу: "Так, мол, и так, родня наша дорогая, одного сына не сберегли, а другой народился! До лета они к нам все равно не приедут, а к тому времени пацан подрастет, и никто ничего не заметит. А скажи людям, что волки дитя подкинули, да еще середь зимы… обвинят во вранье или ещё хуже, потом не отвертишься. Да оно, ежели рассудить, то и брехня часто святая бывает…"