Похоть. Часть I

Мы выходили из ресторана, когда я вновь почувствовал это.
- Как твоя диссертация? – спрашивает Вика.
- Неплохо.
- Нашёл материалы.
- Да. Это был старейший сборник задач за 1862 год. Причём в единственном экземпляре.
- Ух! Где ты его только откапал.
- Он был в библиотеке Крестовых островов.
- Молодец! И как там задачки?
- Зачем ты спрашиваешь? Тебе правда интересно?
- Обижаешь.
- Просто мне иногда кажется, что люди задают вопросы, которые совершенно не нужны. Задают как бы для поддержания разговора.
- Это правда.
Я улыбаюсь. Неужели отгадал? Возможно, это простое попадание. Вероятность, приближенная к нулю в минус… Ох, уж это математическое мышление. На десять в степени минус «n». Этого будет достаточно.
- Но, в любом случае, я рада, что ты нашёл сборник.
- Да. Это было необходимо. Удивляешься безалаберности современников.
- В каком смысле?
- Я поражаюсь, как те задачки могли решать?
- Не понимаю.
Мы вошли в метро.
- Высочайший был уровень при недостатке информации. Будто знали всю информацию, какая была на тот счёт тогда.
- Не то что сейчас…
- Да. Сейчас с этим худо.
Как всегда станция кишела людьми. Мне всегда приятно думать, что это я. Это мой город. Значит и люди, населяющие его, – мои. Я отношусь к этому городу так же, как и они. Это отношение и есть я. Но и они являются этим отношением. Через это обоюдное отношение проявляется город, который является и мной и людьми одновременно. Однако город является также отношением между мной и людьми. Это прямо пропорциональная зависимость.
Ветер – значит выныривает из тоннеля поезд. Всё как в кино. Ничего лишнего, только жизнь. По привычке вглядываюсь в лица: пожилой профессор, молодой офицер, девушек… Впрочем, мне это безразлично. На них я не смотрю. Хотя когда-то мечтал.
Мы входим в вагон. Сдерживая улыбку, не здороваюсь. Вика входит за мной. Двери закрываются. Жестом приглашаю её сесть; оглядываюсь, нет ли инвалидов ВОВ, сажусь. Подле неё.
- Лекция сегодня будет?
- Онлайн.
- Александр Михайлович простит.
Я киваю. Резкий свистящий звук. Всплеск. Пытаюсь вычислить в уме приближённую частоту колебаний и амплитуду…
- Ты чего задумался?
- Так.
Она зевает.
- Ещё две станции нам.
- Знаю.
Поезд едет очень медленно в черноте подземки. Это всё инерциальная система.
И вдруг я ловлю себя на мысли, что фрагменты этих бездумных дум – лишь следствие или средство отрешения от  Этого.
Надо думать о чём-то другом.
Вика берёт мою ладонь. Я люблю её. Интересно это чувство. Ничего не значащее и не обещающее. Вопреки всем её ожиданиям. Она красива. Вот она сидит, и я могу без труда сказать. Раньше мне казалось это безумством. Я улыбаюсь: я люблю её. Мне приятно то, что я люблю её. Уверен, и она чувствует то же. Ведь не зря она приходит в мой кабинет в конце рабочего дня…
Открываю расписание. Одна лекция. На первой паре. Впрочем, это лишь ознакомительный курс для гуманитариев.
- Пашок! И ты здесь?
С удивлением поднимаю голову.
- Здравствуйте, Павел Андреевич! – протягивает мне руку коллега. – Ты чего это не на семинаре?
Прищуриваю глаз. Он широко улыбается.
- У него сегодня последний день. – вступается за меня Вика.
Она не права.
- Неужто уезжаешь?
- Есть такое.
Слева, бандитски как всегда, подходит Сергей.
- Не кипятись, Владимир. С интегралом у тебя ничего не получится.
- Как это? – вскидывает голову Владимир. – Я уже приблизительно высчитал.
- Что? – не оборачиваясь на него и здороваясь со мной спрашивает Сергей.
- Приближённое значение. – Владимир горд.
Он работает над дифференциальными уравнениями. Это его вторая диссертация, с помощью которой он будет защищать звание доктора. А потом –––
Он рвётся в МГУ. Там, по его словам, оставленная им жена. Они разведены давно. Просто ему нравится Москва.
И снова накатывает «Это». При слове «оставленная». Не могу понять, почему бы это.
- Нам пора. – Вика поднимается с сиденья.
Я встаю следом за ней.
- Ну, удачи вам.
Сергей хитро смотрит за нами.
- Куда?
- Петрович звал.
- А-а-а. Веселится. Бал – это надо. Перед отъездом.
Я принуждённо улыбаюсь. Двери открываются.
Он одинок. Ему надо бы найти должное общество, но всё эти предрассудки. Да, молодой ещё. Третий год магистратуры. Сложно без девушки, без друзей. Он считает науку святой, но страдает страшно. От заточения своего. Интроверт, что поделаешь. Хотя в университете он свой. Жаль, на улице считает себя чужим и недостойным обществу «обезличенных людей». Ведь и сами мы такие. Может, наоборот – считает других недостойными себя. Кто его знает! Но человек неплохой. Даже хороший его стихия – степени. Это вычислительная математика. Два учебника для средней школы – неплохой результат. К двадцати трём-то годам. Талантливый малый. С шести лет в науке.
- Ты везде знакомых встречаешь! – прерывает мои мысли Вика.
- Как же! – говорю. – Без этого нельзя. Составная часть нашей жизни. Так интересней.
- Правильно. Но Питер тебя поднял.
- Не город славит человека. Я и там со многими был знаком.
Она улыбается. У неё тоже много друзей. И все они знают, что я – её парень. И я знаю. Это очень хорошо.
- Просто там нет метро. – улыбается Вика.
- Поехали со мной. Я тебя познакомлю.
- С родителями? – она смеётся.
- Зачем? Со всеми. И с ними, если хочешь.
- Я не хочу.
- Моё дело – предложить.
- Не хочу знакомиться.
- С кем?
- У тебя там одни цыгане!
БУМ! Я останавливаюсь, как поражённый громом. Нет, продолжаю идти, ведь ничего не произошло. Как… Как она сказала?.. Будто меня со всего размаху ударили чем-то по голове. Цыгане!.. Связаны они как-то с Этим? Они?..
Она перестаёт смеяться.
- Ты чего?
- Да, нет. Просто…
«Просто ЧТО?» - вопию я в себе. Просто. Простые числа. Два, три, пять, семь…
Она идёт рядом со мной, размахивая руками. Как тогда, неожиданно появившись сбоку… Я вздрагиваю… Настоящее не таково.
Снова всплеск. С точки зрения логики… абсцисса… степень частоты волн… Пытаюсь восстановить сформулированный накануне постулат. Ничего не получается. Так красиво было там написано!
Увлекаю её руку в свой карман. Её румянец слегка вспыхивает. И тут же ответная реакция – она нащупала хрустящие купюры: будет веселье. Улыбка до ушей. Мне так нравится, когда она улыбается! Именно поэтому я и выбрал её. Но не только поэтому. Она замечательный человек!
- Петрович не звонил?
- Кстати. Спасибо, что напомнила.
Мы останавливаемся в стороне от потока людей на тротуаре, у огромной стены здания. В воздухе табачный дым. Я не курю.
Набираю Петровича. Короткие гудки.
- Скам! – обращается к воздуху моя спутница.
Жду минуту. Всё-таки перезванивает. Хотя, это неудивительно.
- Павел Андреевич, где Вы наконец?
- Извольте адресовать Вам тот же вопрос.
- Ну, где мы договаривались? У памятника Грибоедову. Жду Вас со своею пёстрою толпой, а Вас всё нет…
- Я бы спросил у тебя кое-что по оптике… Насчёт пёстрой толпы.
Он усмехается:
- Угол преломления больше угла падения при переходе из более плотной среды… в четверг.
- Тем жальче, - говорю.
- Жарче?
- В каком смысле плотнее?
- В обоих!
- Ну, хорошо, что не в обоях.
Он смеётся. Вика смеётся. Я тоже смеюсь.
- Нам в сад театра юных зрителей?
- Стойте уж, юные зрители. Я к вам подойду.
Кто-то машет нам издалека. Это Петрович.
- Ну, пойдём. – обращаюсь я к Вике, сбрасывая звонок.
Петрович, радостно улыбаясь, жмёт мою руку. Здоровается с Викой.
- Ну, пойдём. Ждём уже вас.
Мы идём вместе. Идём по тротуару. Мне радостно, что люди смотрят на нас и видят, что мы вместе идём куда-то, непринуждённо беседуя. Это хорошо. Как будто они мне родные – эти люди. И отношение это – через город, через тротуар, через улицу. Наконец, через Петровича и через Вику, рядом с которыми я иду. Ведь и они – по сути – представители людей. Я не могу являться таким представителем, существуя лишь в отношении меня к себе, которое сокрыто внутри меня. Они же – эти люди – другие, и Петрович, например, который ближе ко мне, чем они, является представителем всех других, говорит от их лица. Значит, мой контакт с людьми не утерян. А это самое главное.
- Василия встретили.
- Василия?! – встрепенулась Вика в волнении. – А он – с гитарой?
- Обязательно! Уж мы его помучили с этим делом.
- Класс! – восторгается моя спутница.
- Сильно он изменился? – любопытствую я.
- Работает много. Там им надо рейтинг свой поднимать. Но, вот, отпуск взял – вспомнил товарищей. Сотрудник неплохой. Он здесь.
- Замечательно!
- Фантаст с ним какой-то связался. Помоги, мол, на роман надо оригинальную идею…
- Ну?
- Время переиначевает. В десятеричную систему всё переносит. Волосы дыбом встают. Минута – сто секунд. Час – сто минут. Получается, десять тысяч секунд – в часе. Дурдом! Десять часов в сутках. Неделя – десять дней. Месяц – сто. Расспроси его – интересно.
- А суть в чём?
- Это ты его спроси. Там с XXI-го века при такой системе всё другое, не наше будто – и год, и месяц, и день, и время даже другое.
- Оригинально.
- Ещё бы!
Василий – мой хороший товарищ. Мы учились с ним вместе. У него то же направление: вычислительная математика и логика, комплексный анализ. Когда ему поступило предложение на должность ВГУ, он, не задумываясь, отправился туда, даже не окончив аспирантуру. Общительный, интересный человек, Василий был в почёте везде.
- Воронеж – город хороший. – говорю я, сворачивая налево. Вика за мной:
- Ты был там?
- У меня там родственники.
- Крутой!
Я улыбаюсь. Невдалеке – группа людей. Чуть скрытых памятником Грибоедову. Это они. Друзья и знакомые. Вот, от группы отделяется высокий длинноволосый мужчина. Он направляется к нам.
- Братишка!
- Здорово, здорово!
- Как ты, дорогой?
- Сто лет не виделись! Замечательно. Викуша, привет!
- Приветик!
Объятия, рукопожатия, приветствия – всё как полагается. Улыбки радости. Блеск глаз. Восторг предстоящих событий.
- Ну, встретил тебя! – довольно отряхивается Василий. – Всю мою причёску растрогали.
- Языковой нюанс? – подмигиваю я.
- Шаришь, братишка.
- Бро, я прошаренный препод.
Все смеются. Мы направляемся в глубь парка.
- Ну, как ты, Василий?
- Работаю потихоньку. Программу недавно разработал. Конкурсы, конференции, семинары, слушания – всё проходит. Всё хорошо.
- Замечательно!
- Думаю, неплохо – улыбается он. – Сейчас всё другая проблема интересует. «Многомерные периодические системы всплесков».
- Диссертацию пишет. – подмигивает Петрович, кивая в мою сторону.
- С Сергеем Николаевичем сотрудничаем.
- С кем? – вдруг останавливается Вика.
- Сергей Николаевич – учёный в области языка.
- Лингвист?
- Именно.
- Случайно не Карасёв?
- А как же!
- Реально?
Недоумённо смотрю на неё.
- Он мой одноклассник.
- Замечательно! Везде свои связи.
Улыбаюсь, предвкушая взрыв:
- Половые?
И вдруг – я ошарашен. Что я сейчас сказал? Откуда Это? Что-то странное будто снова всплывает в моём сознании. Какие-то отрывки. Что всё это значит? Почему это происходит? И с чем оно связано?.. Третий всплеск. Я снова поражён. «Проблематика обработки сигналов, включающая сжатие и передачу информации».
Мы направляем свои стопы по тропинкам парка. Василий рассказывает о Воронеже.
- Может, присядем? – предлагает Ангелина.
Останавливаемся у скамеек.
- Надо отдохнуть.
- А мы что делаем?
- Может, перекусить? – снова предлагает Ангелина.
Она – председатель олимпиадной комиссии ВСОШ, кандидат педагогических наук. Не без уклона в физико-математическую деятельность. Ей принадлежит соавторство четырёх учебников для средней школы и вся методика преподавания для бакалавриата. С ней – разработчиком ЕГЭ – говорить интересно. Начитанный человек, без гордости, не склоняясь, как некоторые, в разговоре лишь к точной материи, она была проста в общении. Её любили все: от членов комиссии, до участников олимпиад.
- Предложение неплохое.
- Предложение, ты имеешь в виду, которое является наименьшей структурной единицей языка? – умничает Василий.
- Ну, типа.
- Ой-ой-ой! Языковед!
- Языковая модель мира имеет место быть во всём. – скромничает Василий.
- Тут есть неподалёку «Бургер Кинг» - предлагает Петрович.
- А я знаю, тут грузинская кухня.
- Где?
- Павел Андреевич заинтересовался.
- Люблю грузинскую.
- Ну, решено?
Мы направляемся к грузинской кухне. Перекус проходит на славу. Все довольны. Сидим, разговариваем. Потом начинаемся расходиться.
Домой иду один. В подъезде тихо. Мне всегда нравится мой подъезд: чистый, новый. Добравшись до нужного этажа, стою у окна. Прекрасный город!
Ну, пора! Впереди много дел.
А потом – снова всё начинается с чашки ароматного кофе. Упорядочивание бумаг, просмотр черновиков и домашних заданий, кратковременное обдумывание плана дальнейшей работы над авторефератом.
Чемодан – вокзал – поезд. До этого: напряжённые разговоры по телефону, прощание с друзьями, товарищами, коллегами.
Отъезд.
И на протяжении всего – Это беспрерывно сопровождало меня. Я чувствовал: оно какое-то близкое, родное. Может, сам город значит что-то, присутствует в смысле, сути этого, непонятного пока мне. Но, чувствую, близится разгадка этого.
Поезд грохочет по рельсам.