Песчаные марши. жёлтая роба, главы 1-11

Авторы: Гарольд Лэмб,Автор: Эл Хейнс
Дата выхода: 11 июля 2021 г. [электронная книга № 65825]
 Последнее обновление: 18 октября 2024 г. МАРШРУТНЫЕ ПЕСКИ
 АВТОР ГАРОЛЬД ЛЭМБ Д. ЭППЛТОН И КОМПАНИЯ
 НЬЮ-ЙОРК : ЛОНДОН : 1920 КОПИРОВАНИЕ, 1920, Д. Эпплтон и компания

 СОДЕРЖАНИЕ

 I. Потерянный народ II. Легенды III. Беседы Делабара IV. Предупреждение
 V. Незваные гости VI. Мирай Хан VII. Дверь охраняется VIII. Делабар уходит
 IX. _Лю Ша_ X. Говорит Мем-Сахиб XI. Сэр Лайонел XII. Послание из прошлого
13 Пустыня XIV. Следы на песке XV. Последний лагерь XVI. Грей продолжает путь
17. Жёлтая мантия,18. Бассалор Данек XIX. О городе XX. Талисман
 XXI. Мэри просит о помощи XXII. Ответ XXIII. Испытание XXIV. Сцена готова
 XXV. Ружьё против стрелы XXVI. Бронзовый венец.
МАРШРУТНЫЕ ПЕСКИ.ГЛАВА I.ПОТЕРЯННЫЙ НАРОД

«Вы хотите, чтобы я потерпел неудачу?». Это был не вопрос и не утверждение. Слова прозвучали ровным голосом, медленно слетая с губ человека, сидящего в кресле, словно он... Он взвешивал каждое слово.
 Возможно, он говорил вслух, сидя прямо перед собой, спокойно сложив мощные руки на коленях. Он был из тех мужчин, на которых другие мужчины взглянули бы дважды, а женщина могла бы взглянуть один раз — и запомнить. И всё же в нём не было ничего примечательного, кроме, пожалуй, необычной глубины грудной клетки, которая придавала его тихим словам особую звучность.

Это и округлая шея свидетельствовали о силе, которую демонстрировали руки. На широкой каштановой голове виднелся жёсткий
рот и широко расставленные зелёные глаза. Эти глаза были спокойными и медлительными двигались, как губы, — глаза человека, который мог играть в покер и наблюдать за другими людьми, не глядя на них прямо.
 В бесстрастном лице отражалась некая меланхолия.
 Меланхолия, вызванная тяготами и физическими страданиями. В сочетании с огромной, хотя и скрытой, физической силой это была любопытная черта человека в кресле, капитана Роберта Грея, когда-то авантюриста и исследователя, а теперь состоявшего в резерве армии Соединённых Штатов.

Он, как путешественник, небрежно носил отличную одежду.
и армейская привычка сдерживать движения и речь. Он был
на грани принятия жизненно важного решения, но говорил спокойно, даже холодно. Настолько, что человек за столом серьёзно наклонился вперёд.

"Нет, мы не хотим, чтобы вы потерпели неудачу, капитан Грей. Мы хотим, чтобы вы узнали правду и рассказали нам, что вы узнали."
— А если окажется, что там нечего открывать?— Мы будем знать, что ошибались.— Вас это устроит?— Да.
Капитан «Боб» Грей внимательно изучал шрам на тыльной стороне правой руки.
 Он был оставлен крисом с Минданао, и, поскольку край криса
Он был отравлен, кожа всё ещё была тускло-фиолетовой. Затем он улыбнулся.

"Я думал, — медленно произнёс он, — что мифы о потерянных народах устарели. Я думал, что последнее исчезнувшее племя было обнаружено и внесено в картотеку географического и антропологического обществ."

Доктор Корнелиус Ван Шайк не улыбнулся. Это был худощавый седой мужчина с внимательными глазами. И он был главой Американского исследовательского
общества, директором Музея естественной истории, в кабинете
которого он сейчас сидел вместе с Греем, и членом различных
научных и исторических академий.

«Это не _затерянный_ народ, капитан Грей». Он сделал паузу, обдумывая свои
слова. «Это ветвь нашей собственной расы, индоарийской, или белой
расы. Это усуни — «Высокие». Мы — Американское
исследовательское общество — считаем, что их можно найти в самом сердце
Азии». Он настороженно откинулся назад. Грей приподнял брови.
«И вы собираетесь отправить экспедицию на его поиски?»
«На его поиски». Ван Шайк кивнул с энтузиазмом учёного, стоящего на пороге открытия. «Мы собираемся отправить вас, чтобы
доказать, что он существует. Если это будет доказано», — решительно продолжил он,«Мы узнаем, что белая раса доминировала в Азии до появления великих империй; что нынешние жители Центральной Азии могут быть потомками арийцев. Мы прольём новый свет на развитие рас — даже на Библию...»
«Спокойно, доктор!» Грей поднял руку. «Вы забегаете вперёд». Я хочу знать вот что: почему вы думаете, что я могу найти это белое племя в Азии — усунов? Я армейский офицер, у меня нет работы, и я её ищу. Вот почему я ответил на ваше письмо. Я на мели, и мне нужна работа, но...
Ван Шайк взглянул на бумагу, которую достал из стопки на своём столе.

"У нас были веские причины выбрать вас, капитан Грей," сухо сказал он.
"Вы проводили исследовательские работы к северу от Гудзонова залива; однажды вы
искореняли дизентерию в районе Минданао; вы выполняли необычную работу для Бюро навигации; во время службы во Франции вы возглавляли свою роту..."
Грей быстро поднял глаза. — Как и тысячи других американских офицеров, —
перебил он. — Ах, но у очень немногих был такой отец, как у вас, — улыбнулся он, слегка постукивая по бумаге. — Ваш отец, капитан Грей, когда-то был миссионером из методистов, в Западном Шэньси. Вы были с ним там,
пока вам не исполнилось четыре года. Насколько я понимаю, он в совершенстве овладел пограничным диалектом, и вы тоже выучили его в детстве. Это так?

"Да.""И ваш отец, прежде чем умереть в этой стране, время от времени
повторял вам слова на этом диалекте.""Да".Ван Шейк отложил газету.
"Короче говоря, капитан Грей, - заключил он, - у вас есть послужной список в
Вашингтон всегда получать то, что вы идете после того, будь это
информация или мужчины. Что можно сказать про многие исследователи, возможно,;но в вашем случае результаты на бумаге. Вы никогда не терпели неудачу. Вот почему мы хотим, чтобы вы это сделали. Потому что, если вы не найдёте Усунь, мы поймём, что их не найти.«Я не думаю, что их можно найти».
Учёный с любопытством посмотрел на своего посетителя.
— «Подождите, пока вы не услышите нашу информацию о белой расе в
сердце Китая, прежде чем принимать решение», — сказал он своим холодным,
лаконичным голосом, собирая бумаги в кожаный портфель. «Вы знаете, почему о Усунь ничего не слышно?»
 «Могу предположить. Похоже, они находятся в регионе, где нет европейцев».
исследователи отправились...

«Нам было позволено отправиться. Азия, капитан Грей, несмотря на все наши американские исследования, остаётся для нас загадкой. Мы думаем, что сняли завесу с её истории, но мы лишь отделили одну нить. Религия Азии построена на её прошлом. А религия — это пульс Азии. Азиаты учат своих детей, что с самого начала истории они были владыками цивилизованного мира. Что бы произошло, если бы удалось доказать, что белая раса доминировала в Центральной Азии до христианской эры? Традиции шестисот миллионов
люди, которые поклоняются своему прошлому, были бы разрушены ".

Грей молчал, пока ученый водил пальцем по настенной карте Азии. Ван Schaick вынул свой палец вглубь от побережья Китая,мимо рек и городов, мимо северной границы Тибета до пустое пространство в горах Туркестана, где нет в
письменной форме."Это слепое пятно Азии", - сказал он. "Он стал меньше, поскольку Европейцы путешествовали через его границы. Тибет, мы знаем.
Внутреннюю часть Китая мы знаем, за исключением этого слепого пятна. Это..."
- В пустыне Гоби.«Единственное место, куда не допускали белых исследователей.
И именно здесь, как мы слышали, находятся Вусуны».- «Совпадение».
Ван Шайк взглянул на часы.
"Если вы пойдёте со мной, капитан Грей, на заседание Исследовательского общества, которое сейчас проходит, я убежу вас, что это не совпадение. Прежде чем мы уйдём, я хотел бы убедиться в одном.Экспедиция в дальнюю часть пустыни Гоби будет небезопасной.Она может быть очень опасной. Вы готовы отправиться в неё? Грей взглянул на карту и поднялся. -"Если вы сможете показать мне, доктор," ответил он, "что там есть что-то можно найти ... я бы с ней бороться". -"Пойдем со мной", - кивнул Ван Шайк резво.В залах музея было темно, как это было прошлым вечером час посетители. Слабый свет на лестнице высвечивал черную массу неодушевленных форм в стеклянных отсеках и неясные очертания верховых животных с белыми костями доисторических млекопитающих.
У входа Ван Шайк кивнул охраннику, который вызвал машину для ученого.
 Их шаги перестали эхом разноситься по выложенному плиткой коридору.
Неподвижные звериные группы немигающими глазами смотрели на единственный источник света стеклянные глаза. Затем в одной из групп шевельнулась фигура.
Фигура выскользнула из-за чучел животных и направилась дальше по коридору. В
вход свете показало, что на секунду стройный человек в шинели, кто
быстро скользнул из стороны в сторону, на дверь, чтобы увидеть, если он был
наблюдается. Потом он вышел в дверь, в ночь.

ГЛАВА II.ЛЕГЕНДЫ

В тот вечер несколько человек собрались в личном кабинете Ван Шайка
в здании Американского исследовательского общества. Одним из них был
знаменитый антрополог, другим — историк, который пришёл в тот день
из Вашингтона. Финансист, имя которого фигурировало в газетах, был третьим. И европейский востоковед.Этим людям Ван Шейк представил Грея, вкратце объяснив, о чем шла речь в их интервью.
"Капитан Грей, - заключил он, - желает получить доказательства того, что мы знаем. Если он сможет убедиться, что усуны обитают в пустыне Гоби,
он готов предпринять путешествие".
В течение часа трое учёных беседовали. Грей молча слушал.
 Они были последователями странного для него дела, искателями знаний,
добытых в самых отдалённых уголках земли, фанатиками.
люди, которые потратили бы год или целую жизнь на поиски ключа к разгадке
нового вида людей или животных. Это были люди, которые собирали сокровища науки, равнодушные к обыденным аспектам жизни, неутомимые в своих усилиях. И он видел,что они знали, о чём говорят.
В конце бронзового века, на заре истории, как они объясняли,
индоарийская раса, их собственная раса, двинулась на восток из Скандинавии
и с севера Европы, преодолела горный барьер Азии и завоевала народы Центральной Азии — монголов — с помощью своих длинных мечей.
Об этом почти ничего не было известно, и о нём можно было лишь догадываться по некоторым остаткам арийского языка, найденным в Северной Индии, и надписям, обнаруженным в горах Туркестана.
Эти учёные считали, что до великой династии Хань в Китае Центральной Азией правила индоарийская раса, известная как саки. Предки европейцев правили монголами. Предки тысяч современных жителей Центральной Азии были белыми
людьми — высокими, с длинными черепами, жёлтыми волосами и отличными бойцами.
 В самых ранних летописях Китая упоминаются ***н-ну — светлоглазые
дьяволы, спустившиеся в пустыню. Древние рукописи носили название усун - "Высокие". Их дети Арийские завоеватели выжили, сражаясь с монголами в течение нескольких сотен лет.
"Они выживают и по сей день", - серьезно сказал историк. "Марко Поло,
первый европеец, вошедший в Китай, проходил вдоль северной границы
земли Усунь. Он называл их короля Престером Джоном и христианином. Вы слышали о мифе о Престере Джоне, которого иногда называют монархом Азии. И о сказочном богатстве его королевство, огромные города. Легенда гласит, что Престер Джон был пленником в собственном дворце.
"Видите ли, — согласился Ван Шайк, — пленение Усуня уже началось. Монголы никогда не терпели других рас на своих территориях. Во времена Чингисхана и татарских завоевателей выжившие арийцы были истреблены мечом.
«Марко Поло, — продолжал историк, — подошёл к земле усуней так же близко, как и любой другой европеец. Три столетия спустя португальский миссионер Бенедикт Гоэс прошёл через пустыню близ города Усунь, и сообщил, что видел людей со светлой кожей, высоких и светлоглазых. Ван Шайк обратился к своим бумагам.
"В прошлом веке, — сказал он, — с английским исследователем Неем Элиасом произошла любопытная история. Я цитирую его книгу. _Один старик
навестил меня в Квей-хва-чин, в восточной части Тиан-Шаня.
Горы, которые, по его словам, не были ни китайскими, ни монгольскими, ни мусульманскими,и он жил на земле, специально выделенной ему императором, где
сейчас живут несколько семей такого же происхождения. Он сказал, что был принцем. В Квей-хва-цине за мной очень пристально следили.
— нас предостерегали от того, чтобы задавать слишком много вопросов.
Ван Шайк посмотрел поверх очков на Грея. "Горы Тянь-Шань находятся к северу от этого слепого пятна в пустыне Гоби, где, как мы думаем, находятся усуни."
Историк нетерпеливо вмешался.
"Ещё один ключ — поколение назад русский исследователь, полковник
Пржевальский попытался проникнуть в эту слепую зону с юга, но был
отбит с большим кровопролитием одним из племён-хранителей.
Грей откровенно рассмеялся.- "Признаюсь, я удивлён, джентльмены. До сих пор я думал, что вы просто разыгрываете меня."
Худощавое лицо Ван Шайка покраснело, но он говорил спокойно.
 «Будет справедливо, сэр, если у вас будет доказательство того, что вас не посылают за миражом. Несколько дней назад я разговаривал с
миссионером, который вернулся домой из Китая по состоянию здоровья. Его зовут Джейкоб Брент. Он двадцать лет был главой колледжа в Чэнту,
в Западном Китае». Он слышал слухи о пленённом племени в самом сердце
Гоби. И он видел одного из усуней.
Он сделал паузу, чтобы методично свериться с одной из своих бумаг.
«Брент слышал от китайских кули, что в Гоби живёт высокая раса».
город в Гоби, раса, которая была, по их словам, "совсем как он".
в одной из своих поездок недалеко от края пустыни он увидел высокую фигуру, бегущую к нему по песку, пошатываясь от усталости. Затем несколько
Китайских всадников появились из песчаных дюн и преградили путь беглецу. Но не раньше, чем Брент увидел, что лицо мужчины было частично белым.
"Частично?" - насмешливо спросил Грей.
«Я цитирую буквально. Да, именно это сказал Брент. Его носильщики не позволили ему отправиться в Гоби на разведку. Они верили в обычные суеверия.
— Пустыня, злые духи и так далее — и они предостерегали Брента от того, что они называли бледной болезнью.
Грей спокойно посмотрел на него. «Вы знаете, что это такое?»
«Мы не знаем, а догадки бесполезны». Он пожал плечами. «У вас есть идея?»
«Едва ли, но вы говорите, что Брент болен. Можно его увидеть?»
— «Не думаю. Он в калифорнийском санатории, измученный переутомлением, как сообщили мне врачи».- «Понятно». Грей внимательно посмотрел на своих спутников. На каждом лице читалось то же самое нетерпение, жажда открытий, которая сильнее всего. Жажда золота. Они ловили каждое его слово.
"Джентльмены, вы понимаете, что нам предстоит преодолеть три большие трудности? Деньги, Китай и знание науки. Под этим я подразумеваю мою собственную квалификацию. Я исследователь, а не учёный..."
В этот момент Балч, финансист, который до сих пор молчал, наклонился вперёд.
"Три превосходных пункта," — кивнул он. — Я могу ответить на них. Мы можем
предоставить вам средства, капитан Грей, — решительно сказал он.
 — А разрешение от китайских властей?
 — У нас есть подписанные паспорта для американского охотника и
«Натуралист отправится вглубь Китая, в пустыню Гоби».
«Вы поедете не один, — объяснил Ван Шайк. — Мы понимаем, что вас должен сопровождать учёный».
«У нас есть человек, — продолжил Балч, — востоковед, говорит по-персидски и по-турецки, знает Центральную Азию как свои пять пальцев. Профессор Арминиус
Делабар». Он присоединится к вам во Фриско. Он встал и протянул мне
руку. "Грей, ты тот человек, который нам нужен! Мне нравится твоя речь. - Он рассмеялся
по-мальчишески, будучи молодым сердцем, несмотря на свои годы. "Ты на высоте"
для этой работы - и ты можешь застрелить горного барана или бандита в
двигайтесь на расстоянии пятисот ярдов. Не отрицайте этого - вы сделали это!
- Карты? - сухо спросил Грей.
- Лучшее, что мы смогли раздобыть. Китайские и российские обзоры Западной
Гоби, - быстро объяснил Бэлч. "Мы хотим, чтобы вы начали прямо сейчас. Мы
знаем, что наши злейшие враги, Британское азиатское общество, пронюхали об
Усунях. Они снаряжают экспедицию. У них будет преимущество перед вами, потому что — если не считать того, что британцы лучше знают местность — они отправятся из Индии, которая ближе к Гоби.
"Значит, это будет гонка?" Грей нахмурился.
— Это гонка, — кивнул Балч, — и мои деньги вложены в вас и Делабара.
 Так что чем раньше вы начнёте, тем лучше.  Ван Шайк поедет с вами
во Фриско и расскажет подробности, а по дороге выдаст вам карты и паспорта.
 Мы заплатим вам жалованье, соответствующее вашему званию в армии, с пятидесятипроцентной надбавкой, если вы доберётесь до Усуня. Итак, каков ваш ответ — да или нет? Он резко взглянул на офицера, понимая, что если Грей
засомневается, то он не подойдёт для этой экспедиции.
 Грей вопросительно улыбнулся. -  «Я пришёл к вам, чтобы получить работу, — сказал он, — и вот она. Мне нужна Деньги. Мой ответ - да. Я сделаю все возможное, чтобы доставить товар.
"Джентльмены, - обратился Бэлч к своим коллегам, - я поздравляю вас.
Капитан Грей может или не может сделать, чтобы усуни. Но ... если я
хуже разбирается в людях, чем я думаю, черт возьми, на то место, где
усуни и должно быть. Он не повернёт назад.
Их гость покраснел от этих слов. Он был ещё молод, ему не было и тридцати. Он пожал всем руки и отправился в отель вместе с Балчем и Ван Шааком, чтобы договориться о расписании поездов и покупке снаряжения.
Это краткий рассказ о том, как Роберт Грей отправился в путь.
миссия в пустыне Гоби, о которой сообщалось в документах Американского исследовательского общества за лето 1919 года.
 В то время она не была обнародована в прессе из соображений секретности. Исследовательское общество также не получило разрешения на экспедицию от правительства Соединённых Штатов. Время поджимало, так как они узнали, что британская экспедиция собирается в Бирме.
 Позже Ван Шайк согласился с Балчем, что это было ошибкой.
Но к тому времени Грей был уже далеко, в предгорьях Небесных гор, в Лю Ша, и понял, что к чему бледная немочь.


Глава III. Делабарские рассуждения

Грей имел в виду то, что сказал о своей новой работе. Ван Шайк настаивал на спешке, но армейский офицер по опыту знал, как опасно упустить какой-нибудь важный предмет из своего снаряжения, и действовал с присущей ему тщательностью. Он собрал свой личный комплект снаряжения в Нью-Йорке, взяв с собой винтовки, лекарства и боеприпасы, которые ему были нужны. А также хорошую пару полевых биноклей и карты, которые предоставил Ван Шайк. Балч подарил ему двадцать фунтов хорошего курительного табака, который был с благодарностью принят. "Мне нужен еще один человек со мной," Серый сказал Ван Schaick, кто был на край должен быть выключен. - С Делабаром по-своему все будет в порядке, но нам понадобится белый человек, который умеет стрелять и работать. Я знаю подходящего человека для этой работы Маккенн, когда-то мой ординарец, сейчас в резерве. -"Найдите его во что бы то ни стало", - согласился ученый.«Он в Техасе, без работы. Телеграмма доставит его во Фриско как раз вовремя, чтобы он успел встретиться с нами. Что ж, я почти готов к отъезду». В ту ночь они уехали на западном экспрессе.
 Грей был рад покинуть город. Как и все путешественники, он чувствовал
гнетущее воздействие узких улиц, монотонность постоянного возвращения домой.
в то же самое место, где он спал. Его снова охватила жажда странствий при
мысли о путешествии на другой континент.
 Он серьёзно отнёсся к своей миссии. На картах, которые Ван Шайк и
Балч дали ему, они указали место за пределами известных
маршрутов, более чем в тысяче миль от побережья Китая. Грей направлялся туда. У него был приказ,и он его выполнит.
Ван Шайк много говорил в поезде. Он объяснил, как много значила эта
миссия для Общества исследователей. Она принесла бы им
мировую известность. И значительно расширила бы знания о
человечество. Грей, по его словам, пройдёт по пути Марко Поло;
он сорвёт завесу тайны с потаённого уголка пустыни Гоби. Это будет победа науки над древней душой Монголии.Это потрясёт основы великого нефритового образа Будды,многорукой Кали, бога-дьявола Бона и древнего Вишну.
Это укрепило бы позиции Библии в монгольском мире.
 Если бы только, с тоской сказал Ван Шайк, Грей смог найти Усуня раньше
экспедиции Британского азиатского общества, триумф был бы полным.
Грей молча слушал. В свете того, что произошло дальше, ему повезло, что его воображение было не так-то просто разжечь.
 Он с любопытством посмотрел на человека, который должен был стать его напарником в экспедиции. Ван Шайк представил их на платформе вокзала в Сан-
Франциско.  Профессор Арминиус Делабар был невысоким, худощавым мужчиной с жилистым телосложением и нервными манерами, которые напомнили Грею птицу. У него были близорукие, налитые кровью глаза за затемнёнными очками и смуглое лицо с ухоженной бородой. Он был наполовину сирийцем по рождению,
американцем по выбору и обитателем академий и закоулков
Кроме того, он свободно говорил как минимум на четырёх языках.

 Уважение армейца к своему будущему спутнику возросло на несколько
ступеней, когда он узнал, что Делабар уже грамотно организовал покупку и отправку их товаров. -  «Видишь ли, — объяснил он Грею в своём номере в отеле, — чем меньше вещей нам придётся покупать в Шанхае, тем лучше.  Наш план состоит в том, чтобы привлечь как можно меньше внимания. В нашем паспорте указано, что мы охотники и натуралисты. Иностранцы часто встречаются в Китае вплоть до Лянчжоуфу. Как только мы проедем его,
на внутренних равнинах за нами будет трудно следить, если мы не привлекаем внимания. Вы говорите на каких-нибудь китайских диалектах? Это был резкий вопрос, заданный высоким голосом Делабара. - Я не знаю, что это за диалект. - Я не знаю, что это за диалект. - Что за диалект?"
Это был резкий вопрос. Сирийская говорит Английский с только след от акцента.
"Немного", - признался серый. "Я родился в Шэньси, но я не помните, ничего, кроме белого верблюжонка--приятеля. Мандарин Китайский для меня — всё равно что греческий.Некоторое время спустя он узнал, что Делабар воспринял это как
случайное хвастовство, не зная о привычке Грея преуменьшать свои
достоинства. Фортуна иногда выкидывает странные трюки, и
ответ должен был иметь большое значение в предстоящих событиях.

Фортуна, или, как выразился Грей, дорожная удача, поставила два препятствия
на их пути во Фриско. Ван Шейк заранее отправил телеграмму в санаторий, где лечился миссионер Брент. Он надеялся организовать интервью Брента и Грея.
Брент умирал. Никто не мог навестить его. Кроме того, МакКэнн, солдат, который должен был их сопровождать, не появился в отеле, хотя он телеграфировал своему офицеру в Чикаго, что будет во Фриско раньше назначенного времени.
 Грей хотел бы дождаться этого человека.  Он знал, что МакКэнн появится.
Ван Шайк был полезен — меткий стрелок, хороший слуга и мастер по части обращения с людьми, — но Делабар уже заказал для них места на следующем тихоокеанском пароходе «Почта».
 «Ван Шайк может подождать здесь, — заверил Делабар Грея, — встреть МакКанна и отправь его на следующем пароходе. Он присоединится к вам в Шанхае».
«Очень хорошо», — согласился Грей, просматривая список товаров,
купленных Делабаром. — Это будет прекрасно. Я вижу, что вы подумали обо всём необходимом, профессор. Мы можем пополнить запасы консервов в Шанхае или Ханькоу. Он взглянул на Ван Шайк. «Нужно решить ещё кое-что. Это важно.
 Кто командует этой группой? Профессор или я? Если он будет главным, то хорошо — я буду действовать в соответствии с этим соглашением».
Ван Шайк колебался. Но Делабар быстро заговорил."Экспедиция в ваших руках, капитан Грей. Я с готовностью беру на себя ответственность.

Грей всё ещё смотрел на Ван Шайка. — Вы меня поняли? Будет лучше, если мы проясним это до начала.— Конечно, — согласился учёный. — Теперь мы обсудим наилучший маршрут...На следующий день Ван Шейк стоял на причале, когда пароход отчалил от причала, и помахал им на прощание. Грей оставил его позади
с некоторым сожалением. Хороший человек, Ван Шейк, американец от начала до конца и раб науки. Во время монотонного перелета через Тихий океан, когда море и небо казались неизменными изо дня в день, Делабар без умолку рассказывал об их поездке. Грей, который предпочитал ничего не делать и ничего не говорить, спокойно слушал.
 Офицеру было приятно лежать в шезлонге, закинув руки за голову.
Он заложил руки за кудрявую голову и уставился в пустоту. Это было
его привычкой в свободное от службы время. Ему доставляло удовольствие
ничего не делать, кроме как смотреть на тонкую линию, где серо-голубая вода Тихого океана переходила в бледно-голубое небо, и чувствовать тепло солнца на своём лице. Это делало его ленивым. Хотя он таковым не был.

Энергичному профессору показалось, что Грей уделял мало внимания
его потоку информации о великой пустыне Гоби. В этом он
был несправедлив к собеседнику. Грей прислушался к словам Делабара и взвесил их.Армейская жизнь и уединенное существование, отмеченные
немногие дружеские отношения требовали сдержанности и бдительности. И при этом его склонность бездельничать в путешествии не была простой привычкой. Неосознанно, он готовила жизненная сила в его сильно вяжут каркас--прочность
что он сделал в прошлом, и что он снова нужен.
"Вы, кажется, не понимаете, мой юный друг, - раздраженно заметил однажды профессор, - что мы вторгаемся во внутреннюю Азию.
Кроме того, мы будем на тысячу миль дальше от ваших американских канонерок.
«Времена «Их-во-Чуань» прошли».
Делабар пожал плечами, удивлённый словами своего спутника.
уместное замечание. "Верно. Китай - республика и прогрессивная,
возможно. Но монгольская душа не меняется за одну ночь.
Более того, есть священники - буддисты и даосы. Страх и
Суеверия правят большинством Драконьего Королевства, мой друг, и именно
эти священники будут нашими врагами.

Грей говорил правду, когда сказал, что ничего не помнит о Китае,кроме белого верблюда, но подсознательно многие вещи были знакомы солдату.

«На границе пустыни Гоби, где, как мы полагаем, находится Усунь, —
продолжал учёный, пока Грей молчал, — находится центр
Буддизм существовал в Средние века. Три секты буддийских
священников — Чёрная, Жёлтая и Красная — объединились в стремлении сохранить
свою власть. Они проповедуют пришествие Гаутамы в ближайшие несколько
лет. А также то, что древний Гаутама правил духовным миром до прихода
христианства.

— Итак, вы видите, — заметил он, — что обнаружение белой расы — расы, которая не признаёт Будду, — в самом сердце Китая стало бы ударом по их доктрине. Это противоречило бы их книге пророчеств.

 Грей кивнул, попыхивая трубкой. Немного погодя он решился заговорить.

"Скорее всего, вы правы, профессор. Вы знаете религиозную
дурь. И религии Азии - не те вещи, с которыми стоит играть.
Но, послушайте сюда." Он достал из кармана карту и расстелил ее на
колене. "Вот место, где Ван Шейк обнаружил усуней - наших
давно потерянных, но не забытых кузенов. Ну и отлично. Только это место,
которое вы и ваши друзья называете "слепым пятном" Азии, случайно оказалось
посреди далекой пустыни Гоби. Как, по-вашему, люди
существовали там несколько столетий?"

Делабар заколебался, взглянув на движущийся узор дыма, который
поднимался из воронки на фоне облаков. Они были на шлюпочной палубе.

"В анналах династии Мин в этом месте упоминается город, существовавший около двух тысяч
лет назад. Тысячу лет спустя, мы знаем, было много дворцов
это конец Тянь-Шань-- "Небесные горы". Помните, что
караванные пути из Китая до Самарканда, Индии и Персии очень
старый, и что они-или один из самых важных из них, пробегая мимо
это слепое пятно".

— Марко Поло проходил там, не так ли?

 — Да. Мы знаем, что великий город Гоби назывался Сунь-Цань.
В анналах династии Мин говорится, что в нём были «массивные ворота, стены и бастионы,
а также подземные ходы, сводчатые и арочные».

«Европейские путешественники не упоминали об этом городе».

«Потому что они никогда его не видели, друг мой. Брент, который был на краю
Гоби неподалёку от этого места, утверждает, что видел башни в песке. А в
мусульманских анналах Центральной Азии есть любопытная история».

"Давайте", сказал Серый, устраиваясь поудобнее в кресле.

"Это было в шестнадцатом веке", - пояснил Delabar, который, казалось,
есть мифы Азии в конце его языка. - Религиозная легенда. A
некий святой человек, последователь пророка, был ограблен и избит в
городе недалеко от того места, где, как мы полагаем, находится Сунган. После того, как его ранили
жители города - он был муллой - он забрался на минарет, чтобы
объявить час вечерней молитвы".

Голос Делабара смягчился, когда он заговорил, став более музыкальным
артикуляция.

"Когда он прокричал "час", этот святой человек почувствовал, как что-то падает, как снег
, ему на лицо. Только это был не снег. Небо и город потемнели.
 Он не видел крыш зданий. Он спустился и попробовал открыть дверь. Она была заперта. Тогда он увидел, что это был песок
Песок засыпал весь город. Остался только высокий минарет. Люди, которые причинили ему зло,
были похоронены — превратились в белые кости под песком.

«Эта история упоминается в Библии, — согласился Грей, — только не так.
 Вы ведь не считаете этот миф важным, не так ли?»

«Азиатские жрецы считают», — серьёзно ответил профессор. — И я видел
воспоминания о царствах Центральной Азии, в которых упоминается, что
сокровища были найдены в руинах в песках. — Он с любопытством взглянул на своего спутника. — Вы, кажется, не беспокоитесь, капитан
Грей, при входе в запретную святыню монголов.

Грей, родившийся неподалёку, был забавен в этой ситуации.

"А вы?" Грей рассмеялся. "Жёлтая опасность мертва."

"Как и доктор Брент."

"Вы не видите связи между ними?"

"Я не пытаюсь анализировать эту связь, капитан Грей. Помните,
что в Китае мы имеем дело с людьми, которые мыслят образами,
а не так, как мы. Кроме того, есть священники. Всё, что я знаю,
это то, что доктор Брент вступил на запретную территорию, заболел и
был вынужден покинуть Китай. Вы знаете, от чего он умер?

"А вы?"

Делабар на мгновение замолчал, а затем улыбнулся. "Я знаю.
воображение — возможно, слишком богатое. Но ведь я прожил за порогом Азии половину своей жизни.

 «Полагаю, для меня это хорошо», — откровенно признался Грей.

. Прежде чем они встали со своих мест в тот день, стюард принёс офицеру
сообщение из радиорубки.

. Ван Шайк отправил его до того, как пароход прошёл радиозону.
Грей прочитал это, нахмурился и повернулся к Делабару.

"Это довольно плохая примета, профессор", - сказал он. "Макканн, парень, на которого я
рассчитывал, не приедет. Он заболел гриппом в Лос - Анджелесе
— Лос-Анджелес на пути во Фриско. Похоже, нам с тобой придётся действовать в одиночку.




ГЛАВА IV

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

Услышав о потере МакКанна, столь важной для офицера, Делабар лишь пожал плечами. Грей на мгновение задумался, почему человек, явно склонный к нервозности, игнорирует тот факт, что они остались без надёжного помощника. Позже он понял,
что, по мнению учёного, присутствие МакКанна не помогло бы ему,
что винтовки и люди, умеющие ими пользоваться, не сыграли бы никакой роли
в противостоянии враждебным силам, окружавшим территорию Усуня.

С этого момента он начал наблюдать за Делабаром. Ему было ясно, что
профессору не по себе, определённо не по себе. И что этот человек был охвачен нарастающим волнением.

 Это проявилось, когда пароход остановился в японском порту.
 Грей хотел бы посетить Киото, снова увидеть маленьких смуглых жителей островного королевства, взглянуть на серый замок
Оксака и, возможно, на несравненную, увенчанную снегом Фудзияму.

Но Делабар настоял на том, чтобы остаться на борту парохода до отплытия
в Китай. Приближение к воротам Азии произвело на него сильное впечатление.
Грей заметил — что было необычно для человека, склонного к учёбе, — что учёный курил много крепких русских
сигарет. Действительно, воздух в их каюте был пропитан дымом.

 «Мы не должны привлекать к себе внимание», — неоднократно повторял Делабар.

 В Шанхае они быстро прошли таможенный досмотр. Подготовка шла гладко; багаж был погружен на борт ожидавшего их парохода «Ханкоу», и Делабар добавил к их
запасам достаточное количество провизии, чтобы завершить сборы.
 Несмотря на это, Делабар не находил себе места, пока они не оказались в безопасности.
Грей плыл на речном пароходе по широкому коричневому
течению Янцзы, которое, кстати, китайцы не называют Янцзы.

 Грей никак не прокомментировал опасения своего спутника.  Он не видел причин для беспокойства. На речном судне было ещё с десяток путешественников:
агенты по продажам из трёх стран, пара железнодорожных инженеров, семья
миссионеров, несколько туристов, которые равнодушно смотрели на
широкий приливной участок реки и громко обсуждали удобства
этого роскошного судна. Очевидно, они рассчитывали добраться до Ханькоу
в хлам. Они отметили, шоколад, цветные паруса
мимо джонки с их полуголые кули и грязной палубы.

В течение нескольких дней единственный винт судна "Ханькоу" взбивал грязные отходы,
и дым веером стелился по его кильватерной струе.

"Ян-цзы" был не в новинку Грею. Он был рад, что заходит внутрь.
интерьер. Плодородные города побережья с их однообразными,
многолюдными улицами, узкими и увешанными расписными вывесками, не
привлекали его. Панорама монгольских лиц, бледных и морщинистых,
скрытных и весёлых, была не тем, что он хотел увидеть в Китае.
В глубине страны, за горами, увенчанными лесом, и обширными
равнинами, простиралась пустыня. Пока они не добрались сюда, путешествие
было не более чем необходимым злом.

Как отметил Грей, это не так сильно повлияло на Делабара. Первая встреча с
одетыми в синее толпами в Шанхае, первый взгляд на
храмы-пагоды с их выбритыми священниками одновременно обрадовали и
угнетали ученого.

«Каждый этап путешествия, — признался он Грею, — отбрасывает нас на
столетие назад в цивилизацию».«Ничего страшного», — проворчал офицер, который решил не обращать внимания на
Делабар не мог сдержать своего активного воображения. «Пока мы продвигаемся вперёд,
 это главное в этой стране. Нам приходится идти зигзагами. В стране Дракона нет такого понятия, как кратчайшее расстояние между двумя точками по прямой».

 Делабар нахмурился, удивлённый этими неожиданными проявлениями скрытых знаний. Затем улыбнулся, махнув тонкой рукой в сторону жёлтого течения реки.

«На это есть причина — как всегда в Китае. Злые духи, по их
верованиям, не могут двигаться по прямой. Поэтому мы видим ширмы,
установленные прямо у ворот храмов, — для защиты от злых сил».

— Посмотри-ка на это. — Грей тронул другого за руку. Рядом с ними на корме стоял стюард. В этой части палубы больше никого не было, и, осторожно оглядевшись, мужчина бросил за борт какие-то белые предметы — Грей не разглядел, что это было. — Я слышал, что несколько дней назад неподалёку утонули рыбаки.
Чинок — несмотря на свою европейскую одежду — бросает за борт куски
хлеба в качестве подношения духам утопленников."

"Да," кивнул Делабар, "низшие сословия китайцев верят, что
Утонувшие способны утянуть за собой живых и обречь их на смерть. Века миссионерской деятельности не изменили их суеверий. И,
посмотрите, это не мешает тем голодающим нищим на джонке
доставать хлеб из воды. Тьфу!

Он засунул руки в карманы и зашагал по палубе, а Грей с любопытством посмотрел ему вслед, а затем повернулся, чтобы посмотреть на джонку. Кули махали стюарду, который безучастно наблюдал за ними. Увидев Грея,
мужчина поспешил вернуться к своим обязанностям. На мгновение офицер
заколебался, увидев, что мусорщики смотрят на него.
не на хлеб в их руках, а на корабль. Затем он улыбнулся и
пошёл дальше.

 Несмотря на опасения Делабара, путешествие прошло гладко.
Берега реки приближались к ним, в прибрежных зарослях тростника
появлялись глинобитные деревни. Полуголые мальчики махали «огненной джонке»
со спин водяных буйволов, а на горизонте виднелся дым Ханкоу. Из Ханькоу они с комфортом добрались до Хонанфу по железной дороге Пекин-Ханькоу, после двухдневного путешествия на повозке.

 Здесь они ждали, пока их догонит багаж, в довольно
чистый и современный отель. Они избегали других европейцев в городе
. Грей знал, что они находятся за пределами обычного круга американских
туристов, и хотел путешествовать как можно тише.

- Нам повезло, - заметил он Делабару, который только что вошел. "Через
месяц, если все пойдет хорошо, мы будем в Лянчоуфу, "Западных воротах"
в степную страну. — В чём дело?

Делабар с любопытством протянул длинный лист рисовой бумаги.

 — Приглашение на ужин с одним из чиновников Хонана, капитаном
Греем — с вице-губернатором. Он просит нас принести наши паспорта.

«Хм», — офицер убрал карты, которые он просматривал, в футляр и положил поверх них послание. Он бросил футляр в открытый чемодан. «Что-то вроде вежливого приглашения показать свои карты — объяснить, кто мы такие, да? Что ж, давайте с удовольствием примем его. Мы должны играть по правилам. В этом приглашении нет ничего странного. Китайские чиновники достаточно гостеприимны». Всё, что им нужно, — это
подарок или два.

Он достал из чемодана часы с кукушкой и карманный фонарик с серебряным
позолоченным корпусом и внимательно их осмотрел.

«Это должно сработать. Мы наденем нашу лучшую одежду. И
помни, я любитель крупной дичи».

Делабар был в плохом настроении в тот день и без интереса наблюдал за тем, как Грей весело готовится к ужину. Армеец убрал их самые ценные вещи, аккуратно повесив винтовку, которую он носил в чехле через плечо, под раму кровати.

«Уловка, которой я научился на Минданао», — объяснил он. «В этих городах полно воров, а эта винтовка для меня ценна.
Восточному жителю второго этажа ещё предстоит узнать, что американские военные
повесьте свои винтовки под изголовьем коек. А теперь о вице-губернаторе, как его зовут? Ву Фан Чиен?

Ву Фан Чиен был очень любезен. Он прислал за американцами два паланкина и принял их у своей двери с подчеркнутой вежливостью,
приязненно пожимая руки в широких рукавах, когда Делабар представил ему Грея. Он говорил по-английски лучше, чем профессор.
Китаец заботливо осведомился об их здоровье и о том, с какой целью они посетили его страну.

 Он был высоким чиновником, носил обычные очки в железной оправе и был одет в церемониальный халат.

Во время долгого ужина, состоявшего, как обычно, из тридцати блюд, Делабар разговаривал
с мандарином, в то время как Грей ограничился несколькими обычными
комплиментами. Но Ву Фань Цзянь смотрел серый стабильно, от пресно,
выцветшие глаза.

"Я не известным американским охотником приехать так далеко в Китай," он
наблюдается офицер. "Моему скромному и неполноценному дому оказана честь
присутствием энтузиаста. Какую игру вы ожидаете найти?"

«Олени, антилопы и несколько великолепных горных баранов из Шэньси», —
спокойно ответил Грей. У Фан Цзянь замер, поражённый точностью ответа.

— Значит, вы далеко пойдёте. Ваши паспорта позволяют?

 — Они дают нам свободу действий. Мы будем идти по охотничьим тропам.

 — До самого Лянчжоуфу?

 — Возможно.

 — Дальше будет другая провинция. — Мандарин задумчиво постучал ухоженными пальцами по столу. — Я бы не советовал вам, капитан.
Грей, выйди за пределы Лянчжоуфу. Как вы знаете, в моей несчастной стране
произошла двойная смена правительства, и во время последнего восстания
внутренние племена стали неуправляемыми. — Он слегка запнулся, подбирая слова.

 Грей кивнул.

 «Мы готовы пойти на некоторый риск».

У Фан Цзянь вежливо поклонился.

"Это может быть опасно — выходить за пределы Лянчжоуфу. Ваша страна и моя — самые дружественные, капитан Грей. Я забочусь о вашем благополучии, как о своём собственном. Мне будет очень жаль, если с вами что-нибудь случится."

"Ваша доброта делает честь вашему сердцу."

— Я предлагаю, — Ву Фан Цзянь мягко посмотрел на встревоженного Делабара, — чтобы вы дали мне свои паспорта, чтобы вы могли безопасно путешествовать по этой стороне Лянчжоуфу. Тогда я предоставлю вам военный эскорт, который будет защищать вас от любых преступников, которых вы встретите на дороге. Таким образом,
Я буду чувствовать, что выполняю свой долг перед моими уважаемыми гостями.

«Предложение достойное», — сказал Грей, который понимал, что чувство долга
городского чиновника — серьёзная вещь, но не хотел, чтобы его сопровождал
«тот, чьё гостеприимство доставляет удовольствие его гостям».

Ву Фан Чиен пожал плечами. «Но у нас мало денег, чтобы
заплатить за сопровождение…»

— Я позабочусь об этом.

— К сожалению, сопровождение из солдат испортит мои шансы на крупную дичь. Мы наймём местных охотников.

Ву Фан Чиен поклонился, и его зелёные глаза едва заметно блеснули.

"Это будет, как вы пожелаете, капитан Грей. Но я беспокоюсь за
подумал, что вам может быть причинен вред. Последний американец, который выходит за пределы
Западные ворота, умер".

Грей нахмурился. Он не знал, что один из его соотечественников
проник так далеко вглубь страны.

- Без сомнения, - продолжал мандарин, нежно проводя веером по лицу.
- у вас хороший запас винтовок. Я много слышал об этом превосходном оружии вашей страны. Не будете ли вы так любезны показать мне его перед отъездом из Хонана?

— Я был бы рад это сделать, — сказал Грей, — если бы оно не было упаковано.
— Наш багаж не будет здесь до нашего отъезда. Но у меня есть два небольших подарка…

Подарок в виде часов и электрического фонаря сменил тему разговора и, казалось, удовлетворил Ву Фан Чиена, который с величайшей учтивостью проводил их до ожидающих паланкинов. Затем, когда носильщики подняли шесты, он достал из-под мантии маленькую изящную вазу и вручил её Грею в знак того, что он будет хранить память об их визите.

В их номере в отеле Грей показал вазу Делабару. Это была
ценный предмет, покрытый эмалью на золотых пластинах и украшенный
китайскими иероглифами.

 «Что ты думаешь о нашем достойном Ву Фане… эй!» — он оборвал себя.
 Делабар схватил вазу и снял с неё крышку.

 «Это то, что китайцы называют сосудом для посланий», — объяснил учёный,
ощупывая вазу.  Он достал тонкий шёлковый свиток, намотанный на
палочку из чёрного дерева. На шёлке были изящно выведены четыре китайских иероглифа.


[Иллюстрация: четыре китайских символа]

 «Что они означают?» — спросил Грей, заглядывая через плечо.

 Сириец оценивающе посмотрел на него, нахмурив брови.
лицо компаньона ничего не выражало, за исключением легкого оттенка
любопытства. Делабар решил, что солдат ничего не смыслит в письменном
китайском языке, что было правдой.

"Что угодно или ничего, друг мой. Это звучит как пословица.
Восточная душа получает удовольствие от сентенций. Однако все, что они делают или
говорят, имеет значение - очень часто двойное ".

— Например, как У Фан говорит за столом, — улыбнулся Грей. — Согласен. Это какой-то особый диалект?

 — Письменный китайский почти везде одинаковый. Как и арабские цифры по всей Европе.
его губы приоткрылись. «Первый иероглиф объединяет атрибут или
прилагательное «умный» или «хитроумный» с показателем «человек». Хитроумный
человек — _хуа дзэнь_.»

 «Возможно, У Фан: возможно, ты. Продолжай».

 «Второй иероглиф очень древний, почти как рисунок с предупреждающими
лентами. Это emphatic «не делай!»'"

"Тогда это ты - и я".

"Третий символ имеет префикс _mu_, дерево, и означает
деревянную доску или стену. Четвертое означает "Запад".

"Загадка, но ее не так уж трудно разгадать", - ухмыльнулся Грей, беря со стола свои
карты и набивая трубку, готовясь к работе"._A
умник не лезть в Западной wall_".

"Вы забыли", - отметил Delabar резко "отрицательные. Это
сильнейшие рода предупреждение. _ Если вы мудры, не приближайтесь к
стене Плача_. Друг мой, это прямое предупреждение - даже угроза.
Сегодня У Фан Цзянь намекнул, что нам не следует ехать в Лянчоуфу. Теперь он
угрожает...

— Я примерно так и понял. — Грей взял клочок тонкого шёлка и вопросительно
просмотрел его. — Делабар, ты знаешь иероглиф, обозначающий «делать» или
«строить»?»

Учёный кивнул.

 «Тогда напиши его там, где он, кажется, подходит сюда».

Delabar так и сделал, бросив взгляд на своего собеседника. После чего
солдат сложил письмо и сунул ее в банку. Он хлопнул
руки громко. Почти сразу мальчик появился в дверях.

В его серых передал вазу с инструкциями, чтобы носить его
Ваше превосходительство, официальный фан Ву Цзянь. Он подкрепил свой заказ
серебряной монетой. Любопытному ученому он коротко объяснил
.

«У Фан — учёный. Он воспримет наш ответ так: _Мудрый человек не будет
строить стену на западе_. Это даст ему пищу для размышлений».
и это может помешать людям Его Превосходительства обыскать наши вещи во второй раз за время нашего отсутствия.

Делабар начал: «Может?»

«Да. Помнишь, я оставил записку Ву поверх этих карт. Я
нашёл её под ними. Все карты здесь. Мы тщательно заперли нашу дверь. Кто-то, очевидно, бегло просмотрел наши бумаги и
забыл вернуть их на место в том порядке, в котором он их нашёл. Я говорю, что это могло быть сделано по приказу Ву. Я думаю, что, скорее всего, так и было.

 — Почему? — Делабар нервно облизнул тонкие губы.

 — Потому что ничего не пропало. Китайский чиновник имеет право
ему было бы любопытно узнать о незнакомцах в его районе. Точно так же его людям не составило бы труда проникнуть в комнату — с помощью хозяина. Обычные воры взяли бы что-нибудь ценное — например, мой полевой бинокль.

Делабар нервно расхаживал по комнате и выглядывал из-за ставен.

— «Капитан Грей!» — он развернулся, — «вы знаете, что в вашем чемодане есть карты
Гоби и Сунгана? Тот, кто ворвался в нашу комнату, должно быть, видел их».

 «Думаю, да».

 «Тогда Ву Фан Чиен может знать, что мы направляемся в Гоби! Я не
забыл, что он говорил о последнем американском охотнике. Какой охотник
добирался до Гоби? Нет. Так что...

- Ты думаешь, он имел в виду...

"Доктор Брент".

Грей медленно покачал головой. "Притянуто за уши, Делабар", - подумал он.
"Ты складываешь два и два, получается десять. Всё, что мы знаем, — это то, что Ву прислал нам вежливый девиз. Бесполезно беспокоиться самим.

Но ему было ясно, что Делабар беспокоился, и даже больше. Грей внимательно наблюдал за своим спутником. Теперь он впервые заметил на худом лице профессора скрытый страх.

«Страх, — размышлял Грей про себя, — трудно побороть человеку со
слабым здоровьем и расшатанными нервами». Он чувствовал, что Делабар
беспокоится без причины, что он боится того, что ждёт их впереди.

 По этой причине он сожалел о событиях той ночи, которые усилили
опасения Делабара.

 По настоянию учёного они не стали выходить из комнаты, прежде чем лечь
спать. Грей прислонил трость Делабара к двери, положив на её конец связку китайских денег, и уравновесил конструкцию так, чтобы при движении двери монеты с грохотом падали на пол.

«На случай, если наши соседи со второго этажа нанесут нам ещё один визит, — объяснил он. — Теперь, когда мы знаем, что они могут открыть дверь, мы будем действовать соответственно».




ГЛАВА V

ВТОРЖЕНЦЫ

Это была жаркая ночь.

 Грей, обнажённый, если не считать рубашки и носков, лежал под москитной сеткой и жалел, что не взял с собой вдвое больше порошка от насекомых. В другом конце комнаты Делабар начал прерывисто
храпеть. Ночь была неспокойной.

 Во дворе отеля несколько китайских слуг
продолжали играть в азартные игры, и их пронзительные голоса доносились
жалюзи. На противоположной стороне улицы гитару twanged
монотонно. Где-то, собака взвизгнула.

Теплые запахи этого места насилию неприятно ноздри Грей.
Это были странные, сильные запахи, смесь грязи, отбросов, лошадей,
остатков готовки. Грей вздохнул, тоскуя по чистому воздуху
равнин, к которым они направлялись.

Они были еще далеко от пустыни Гоби края. Расстояние, казалось,
растянуться бесконечно. Это не так легко пересечь широкое лоно
Китай.

Ему было интересно, какого успеха они добьются. Что это был за город
Суган? Как он ускользнул от внимания? Как вообще город мог оказаться
в пустыне?

Что это была за бледная болезнь, о которой говорил Брент? Брент умер.
Конечно, от естественных причин. Грей не придал особого значения
диким домыслам Делабара. Но поведение Ву Фан Цзяня навело его на
размышления.

Знал ли вице-губернатор об их миссии? Его слова могли иметь двойной смысл. А могли и не иметь. Шелковый свиток мало что значил. Делабар увидел в нём предупреждение, но не было ли это плодом его воображения?

Грей неловко повернулся на кровати и задумался. Откуда
Ву Фан Чиен мог знать, что они направляются в Сунгань? Их
миссия тщательно скрывалась от посторонних. О ней знали только Ван Шайк и
три его помощника. Такие люди, как Ван Шайк и Балч,
умели держать язык за зубами. А Делабар, безусловно, был достаточно осторожен.

 Грей про себя выругался из-за жары и вдобавок из-за собаки, которая, казалось, собиралась устроить себе ночь. Шум у двери отеля
утих к полуночи. Но гитара по-прежнему играла
меланхоличная нота, сопровождаемая прерывистым воем
печальной собаки.

 «Нет, — сонно подумал Грей, — Ву Фан Чиен не мог знать об их
миссии.  Он позволил нервам Делабара подействовать на его собственные — вот и
всё.  Делабар был полон азиатских штучек, особенно в том, что касалось
жрецов...

 Грей погрузился в смутные видения древних и забытых храмов. Гитарная нота превратилась в бой храмовых барабанов, эхом разносящийся
по пустыне. Плач собаки превратился в
стон закутанных фигур, которые бродили среди гигантских руин, руин, которые
из храма хлынули толпы духов. И духи подхватили плач,
приближаясь к нему.

 Из ворот храма вспыхнул зелёный свет. Гонги издали последний
звонкий удар — и Грей проснулся от шума палки и монет, падающих на
пол.

 Он мгновенно пришёл в себя — по привычке. И осознал две вещи. Он проспал некоторое время. Кроме того, дверь была распахнута настежь, и в комнату вбегали тёмные фигуры.

 Грей схватился за свой пистолет, который всегда держал под подушкой. Он промахнулся в темноте. Одна из фигур споткнулась о кровать.
Он почувствовал, что кисть руки по его лицу.

Составление ноги быстро, как он выбил у человека, который копошится
для него. Парень с ворчанием откинулся назад, и офицер
поднялся на ноги. Его зрение еще не прояснилось, но он различил
размытые фигуры в свете из открытой двери.

Он не терял времени на крики. Опыт научил его, что лучший
способ расправиться с нападавшими туземцами - это использовать кулаки. Он наклонился
вперёд, балансируя на ногах, и ударил первого подбежавшего к нему человека.

 Его кулак врезался в лицо нападавшего.  Грей весил больше ста килограммов.
и семьдесят фунтов, и у него была способность, которой обладают сравнительно немногие мужчины
переносить свой вес на кулаки. Более того, его было нелегко вывести из себя.
и это хладнокровие придавало его ударам дополнительную остроту.

По крайней мере, четверо мужчин ворвались в комнату. Двое других заколебались.
когда они увидели, что их товарищи сбиты с ног. Но Грей этого не сделал.
Раздался короткий шорох шагов по полу, звук удара тяжёлого кулака по плоти, и захватчики, спотыкаясь, поползли из комнаты.

 Грей удивился, что они не воспользовались своими ножами.
поняв, что он полностью проснулся, они, казалось, пали духом.
Бой занял всего минуту, и Грей был хозяином поля.

Он насчитал четырех человек, когда они выбегали. Но он настороженно ждал у
двери, пока Делабар, который оставался на своей кровати, встал и зажег
лампу. С первого взгляда Грей понял, что китайцев нигде не было
видно.

Он тяжело дышал, но совершенно не пострадал. Имея преимущество в весе и силе удара по сравнению со своими лёгкими противниками, он не гордился тем, что быстро расчистил комнату. Делабар, однако, явно дрожал.

— Чего они хотели? — пробормотал профессор, глядя на дверь.
 — Как…

 — Берегись! — резко предупредил Грей.

 Из-под кровати показалась голова.  Два раскосых глаза сердито уставились на него.  Китаец в грубой одежде кули выполз наружу
и выпрямился.

В одной руке он держал винтовку Грея, извлеченную из чехла.
Другой он возился с предохранителем, с которым, казалось, был
незнаком.

Грей действовал быстро. Понимая, что пистолет заряжен и что он
выстрелит, если кули вздумает нажать на курок, поскольку
поскольку предохранитель не был установлен, он шагнул в сторону, к изголовью
кровати.

Здесь он упал на колени. Человек с винтовкой, если он уже сгорел,
вероятно, стреляли над американцем, который чувствовал себя под
подушка.

Как это произошло, кули не нажимал на курок пистолета.
Вспышка пламени, треск, который громким эхом отозвался в узкой комнате - и
Грей, целясь из автомата, который он подобрал и
выстрелил одним движением, увидел, как мужчина пошатнулся.

 Сквозь клубящийся дым он увидел, как кули выронил пистолет и побежал к
окну.

Грей снова прицелился в мужчину, но не стал нажимать на спусковой крючок.
 Не было нужды убивать кули. В следующее мгновение мужчина
распахнул ставни и выпрыгнул из окна.

 Выглянув наружу, Грей смутно различил фигуру своего противника, когда тот
поднялся и исчез в темноте.

 На улице было тихо. Гитары больше не было слышно.

Грей пересек комнату и распахнул дверь. В коридоре было пусто.
 Он закрыл дверь, поправил палку и связку монет и
улыбнулся Делабару, который нервно наблюдал за ним.

"Это было на моей совести, профессор", - весело признал он. "Кули
который вынырнул из-под кровати, должно быть, был тем, кого я туда пнул.
Забавно сбить человека с ног, когда он может выхватить твой собственный пистолет ".

Делабар, однако, не увидел в ситуации ничего смешного.

"Они были кули", - сказал он. - Как ты думаешь, за чем они пришли?

- За деньгами. — Я не знаю. Грей закрыл ставни и выключил свет.
— Утром мы пожалуемся нашему домовладельцу. Но я не думаю, что он
нам чем-то поможет. Тот факт, что мой выстрел не заставил домочадцев
бежать сюда, ясно показывает, что это было
подстроенная работа".

Его пророчество сбылось. Владелец отеля заявил, что
он ничего не знал об этом. Его спросили, почему он не
исследованы выстрел, он заявил, что ему было страшно. Серый сдался
его допрос и готовится к выходу Honanfu.

"Чем скорее мы уберемся подальше от юрисдикции Ву Фана, тем лучше", - сказал он
Делабару. «Нет смысла проводить расследование. Это только
задержит нас. Наш багаж прибыл сегодня утром, и вы наняли погонщиков мулов. Мы
вытряхнем Хонанфу».

Делабар, казалось, так же, как и Грей, стремился покинуть город. Толпы
Китайцы, возможно, привлекает слух о том, что произошло в
ночью, следом за ними энергетически по улицам, как серые
собран в двух его вагонах в магазинах и мужчин для привода
мулы.

Он сделал одно открытие. Проверяя список багажа, они обнаружили, что
не хватало одной коробки.

"Это та, в которой были винтовки и запасные патроны", - проворчал
Грей. "Черт!"

Он положил винтовку, предназначенную для МакКанна, в отдельный ящик вместе со своей
дополнительной винтовкой и боеприпасами. Несмотря на настойчивые
расспросы, возницы, доставившие повозки в Хонанфу, отрицали это.
что они видели коробку.

На железнодорожный вокзал была отправлена телеграмма. Ответ пришёл только ближе к вечеру. Никаких новостей о коробке не было.

"Бесполезно," угрюмо заявил Делабар. "Помнишь, ты сказал Ву Фан
Чиену, что наши винтовки были в багаже. Наверное, он забрал
коробку."

— Похоже на то, — признал Грей, которого расстроила эта потеря. — Что ж,
ничего не поделаешь. Пойдём пешком, пока Ву Фан не придумал что-нибудь ещё.

Он дал знак погонщикам мулов, и повозки со скрипом двинулись вперёд. Он
запрыгнул на хвост последней повозки, рядом с Делабаром и Хонанфу.
Толпа зевак растаяла в пыли, когда они свернули с дороги.

 С тех пор Грей держал винтовку в руке или за плечом.

 Пока они неловко сидели, прислонившись к повозке, — ничто так не подчиняется закону
гравитации, как китайская повозка без рессор, и ничто не может быть более неудобным, разве что ухабистая поверхность китайского имперского шоссе, — оба
думали.

Делабар, про себя: «Почему императорская дорога в Китае — это не та дорога, которую в прошлом содержали в порядке для императора, а та, которую можно
привести в порядок, если император объявит о своём намерении пропустить его? Мой товарищ, американец, который мыслит только прямолинейно, никогда не поймёт извилистых путей восточного ума. И это навредит ему.

 Грей, вслух: «Послушай, Делабар! Теперь мы можем с уверенностью предположить, что У
 Фан захочет помешать нашему путешествию».

 «Я уже догадался об этом».

 «Хм». — Думаешь, это потому, что Усунь на самом деле существует, и он хочет
не подпустить нас к Гоби?

Делабар очнулся от своих размышлений.

"Китайский чиновник редко действует по собственной инициативе," — ответил он.
«У Фан Цзянь получил инструкции. Да, я думаю, он намерен преградить нам путь за пределами Лянчжоуфу. Продвигаясь так, как мы продвигаемся из
Хонаньфу, мы слепо идём навстречу опасности».

Грей, прищурившись, смотрел на пыльную дорогу, держа винтовку на коленях. Его смуглое лицо было бесстрастным, кожа вокруг глаз сильно
впалая от солнца. Сами глаза были узкими и жёсткими.
Делабару становилось всё труднее догадываться, что творится в голове у неразговорчивого американца.

 «Мне было интересно, — медленно произнёс Грей, — очень интересно.
по поводу одного вопроса. Если допустить, что у-сунь находятся там, в
Гоби, то почему их держат в заключении и так тщательно охраняют? Это
не кажется логичным!"

Сириец вежливо улыбнулся, теребя бороду тонкой рукой.

"Логика!" — воскликнул он. "О, разум внутреннего азиата логичен;
но причины, которыми она руководствуется, и основания для её выводов
совершенно отличаются от мотивов европейской психологии.

«Что ж, я не вижу причин, по которым народность у-сунь должна
охраняться на протяжении многих сотен лет».

«Всё просто. Буддизм — это суть восточной души. Конфуций
и даосизм вторичны по отношению к пришествию Гаутамы — к великой
Нирване. Буддизм правит внутренним Китаем, Тибетом, частью Туркестана, частью
Индии и — под видом _шаманизма_ — Юго-Восточной Сибирью.

Грей ничего не ответил. Он изучал лицо Делабара — это
интеллектуальное, нервное, неустойчивое лицо.

«Буддизм правит Центральной Азией со времён Сакунталы — великой Сакунталы, —
продолжал учёный. — А законы Будды древни и очень строги. Усуни — враги буддизма. Они
ещё большие враги Северного и Восточного Китая, чем маньчжуры.
Это потому, что узуны с почтением относятся к символу, который ненавистен жрецам храмов.

«Что это такое?»

Делабар колебался.

«Этот символ — какой-то варварский знак. Узуны дорожат им, возможно, потому, что, отрезанные от мира, они не имеют другой веры, кроме веры своих предков».
Высокий голос учёного звучал твёрдо. «В анналах династии Хань, до рождения Христа, говорится, что по просьбе буддистов была послана армия под командованием генерала Хо
Ку-пи, чтобы уничтожить ***н-ну — «зеленоглазых дьяволов» и Усунь — «Высоких»
на западе. Военная экспедиция потерпела неудачу. Но с тех пор
буддисты озлобились на Усуней и держат их в плену.

"Значит, ответ в религиозном фанатизме?"

"Религиозная вражда."

"Потому что Усуни не примут буддизм?"

"Потому что они цепляются за абсурдный символ своей веры!"

Грей провёл мозолистой рукой по подбородку и нахмурился, глядя на свою винтовку.

"Звучит странно. Я бы хотел увидеть этот знак."

Делабар беспокойно поёрзал, пытаясь устроиться поудобнее на тряской повозке.

"Вряд ли, капитан Грей, — сказал он, — кто-то из нас его увидит."

После чего они замолчали, каждый занятый своими мыслями, в такой
манере.

Делабар, про себя: "Мой спутник - физическое животное; как он может
понимать высокие тайны азиатской мысли?"

Грей: Либо у этого сирийца богатое воображение, либо он знает больше
чем он мне сказал - скорее всего, верно последнее.




ГЛАВА VI

МИРАЙ ХАН

Рядом с Киа-ю-кван, западными воротами Великой Китайской стены, на равнине возвышаются две
пагоды Лянчжоуфу.

 В прежние века Лянчжоуфу был приграничным городом, цитаделью,
защищавшей от внешних варваров из северной степи.
Центральная Азия. Это город-крепость, расположенный прямо на пути из Китая во внутренние районы. За Лянчжоуфу находятся
высокогорные районы Центральной Азии.

 Ровно через месяц после отъезда из Хонанфу, как и обещал Грей,
повозки с двумя американцами проехали через городские ворота.

 Грей, запылённый и испачканный в дороге до пояса, но бодрый и прямой, шёл впереди двух повозок. Он не выказывал никаких признаков недомогания после
тяжёлого этапа путешествия, который они только что преодолели.

 Делабар лежал за кожаной занавеской в одном из фургонов.
духи пострадали за последний месяц. Монотонная дорога с
бесконечными грязными деревушками угнетала его. Группы туземцев
присев на солнце перед своими хижинами, в нескончаемый поиск
для паразитов, и толпы пялятся детей, что искали лошадь
навоз на рейде, чтобы использовать для топлива, воздействовал на его чувствительный
нервы.

За все время путешествия они не видели ни одного белого человека. Грей написал Ван Шаику
до того, как они покинули Хонанфу, но они не ожидали получить письмо
до своего возвращения в Шанхай.

"Если мы снова доберёмся до побережья," угрюмо сказал Делабар.

Свежий воздух холмистой местности, по которой они проезжали, не
улучшил его настроение, в отличие от настроения Грея. Вид покрытых лесом
вершин с их скрытыми пагодами, с карнизов которых ветер доносил
звон колокольчиков, не представлял интереса для учёного.

Мельком увиденные смуглые рабочие в очках, которые смотрели на них с рисовых полей,
или вид потрёпанного парусника, плывущего по устью в пурпурной тишине вечера, когда тускло-жёлтые поля и зелёные холмы сливались в мягкой дымке, не заставили Делабара поднять глаза.

Китай, огромный и неизменный, поглотил двух американцев.
И Грей знал, что Делабар боится. Он подозревал это ещё в
Хонанфу. Теперь он был уверен. Делабар беспрестанно курил
и не пытался размяться, как Грей. Он размышлял
в повозке.

Спокойствие армейского офицера, казалось, злило Делабара. Часто, когда два человека долго находятся наедине, они начинают действовать друг другу на нервы. Но проблема Делабара была глубже. Его страхи преследовали его в течение месяца. Он стал смотреть на пыльную дорогу позади них. Он плохо спал.

И все же они этого не сделали .Н приставал. Они не наблюдали, насколько
Серый могли наблюдать. Они больше не слышала от Ву Фань Цзянь.

Улицы Liangchowfu были переполнены. Это был какой-то праздник
день. Грей отметил, что было много священников, которые бесстрастно смотрели на
них, когда он вел упряжку мулов к гостинице на дальней
стороне города, недалеко от западной стены, и убедил владельца
убрать свиней и детей из одной из гостевых комнат.

"Мы были дураками, что зашли так далеко", - пробормотал Делабар, опускаясь
на бамбуковую скамейку. "Ты заметил толпы на улицах, мимо которых мы
проезжали?"

— Полагаю, это праздник или базарный день, — тихо заметил Грей,
снимая испачканные в грязи ботинки и вытягиваясь во весь рост на глиняной
скамейке, служившей ему постелью.

 — Нет, — Делабар покачал головой. — Грей, говорю тебе, мы глупцы.
Китайцы из Лянчжоуфу знали, что мы приедем. Эти священники были
буддистами. Они здесь не просто так.

«Они кажутся достаточно безобидными».

Делабар рассмеялся.

«Ты когда-нибудь видел, чтобы монгол предупреждал тебя перед тем, как ударить? Нет, мой
друг. Мы здесь, в ловушке, за стенами. Мы —
— Здесь только европейцы. За каждым нашим шагом будут следить. Как
ты думаешь, сможем ли мы пройти через стены так, чтобы китайцы об этом не
узнали?

 — Нет, — признал Грей. — Но нам пришлось прийти сюда за едой и новыми
мулами.

 — Мы никогда не покинем Лянчжоуфу — на западе. Но мы всё ещё можем
вернуться.

— Мы можем, но не будем.

 Грей повернулся на кровати, на которой сидел, и осторожно процарапал
чистое место на застеклённой бумаге, которая образовывала единственное — закрытое — окно в
комнате. Вентиляция в Китае неизвестна.

 Он обнаружил, что может смотреть на улицу. Гостиница была построена
Они жили в доме с тремя дворами, и их комната находилась в конце одного из них. Он видел нескончаемую толпу прохожих — рябых нищих,
вялых кули, везущих женщин на тачках, астролога, который расположился посреди улицы с двумя ручными воробьями, служившими ему товаром, и нескольких щеголеватых киргизов в овчинах из степи.

Когда каждый из них проходил мимо гостиницы, Грей заметил, что они бросают на неё
быстрые взгляды из-под насупленных бровей. По улице проехал внушительный
паланкин. Перед ним шёл толстый носильщик в шёлковой тунике с посохом в руках.
носильщики. Поравнявшись с астрологом, человек с посохом
презрительно оттолкнул его в сторону.

 В этот момент Грей увидел, как занавеска паланкина приподнялась, и
из-за неё выглянуло чьё-то лицо, смотревшее на гостиницу.

"Похоже, мы стали достопримечательностью города," сказал он Делабару, натягивая
ботинки. "Только что проехал автобус с туристами. Смотрите-ка,
профессор! Нечего тут слоняться без дела. Сходи-ка раздобудь нам еды. Я проверю наш багаж в конюшне.

Когда Делабар отправился на задание, Грей неторопливо вышел из гостиницы. Он побрёл вслед за учёным, с любопытством поглядывая по сторонам.
толпа, собравшаяся на том, что, очевидно, было центральной площадью города
город был окружен множеством киосков.

Толпа была слишком велика, чтобы он мог разглядеть, что привлекло его внимание, но
он без церемоний протолкался сквозь толпу. Уверенный, что происходит что-то
необычное, он был удивлен, увидев только
невзрачного китайского солдата в куртке, которая когда-то была синей, с
ржавым мечом на поясе. Рядом с солдатом стоял старик с
морщинистым коричневым лицом, на котором сверкали два проницательных глаза.

Судя по его дублёнке, забинтованным ногам и грязным ботинкам из ячьей кожи, Грей
опознал старшего из них как киргизского горца. Оба мужчины
сидели на корточках, киргиз курил трубку.

"Что происходит?" - Что это? - спросил Грей у прохожего, указывая на двоих в
расчищенном пространстве.

В его речи с готовностью зазвучал акцент пограничного диалекта.
Другой понял.

"Это скоро произойдет", - объяснил он. «Это Мирай Хан, охотник, который курит трубку. Когда он закончит, маньчжурский солдат отрубит ему голову».

Грей тихо присвистнул. Толпа теперь смотрела на него, заворожённая новым зрелищем. Даже Мирай Хан лениво наблюдал за ним, по-видимому,
его не беспокоила приближающаяся смерть.

 «Почему он курит трубку?» — спросил Грей.

 «Потому что он хочет. Солдат позволяет ему это делать, потому что Мирай
Хан пообещал рассказать ему, где находится его длинный мушкет, прежде чем он
умрёт».

 «Почему он должен умереть?»

 Мужчина рядом с ним равнодушно кашлянул и сплюнул. «Я не знаю».
Так было приказано. Возможно, он украл что-то стоимостью в десять таэлей.

Грей достаточно хорошо знал особенности китайского законодательства, чтобы понимать, что кража чего-либо, стоимость чего превышает определённую сумму, карается смертью. Вид спокойного киргиза пробудил в нём интерес.

"Спроси солдата, в чем заключается преступление", - настаивал он, показывая монету
, на которую китаец жадно уставился.

Грею сообщили, что Мирай Хан была осуждена за кражу лошади
стоимостью тринадцать _таелей_. Киргиз утверждал, что лошадь была
его собственной, отнятой у него чиновниками Лянчоуфу, которым случилось
нуждаться в вьючных животных. Дело было передано властям в Хонанфу, и не кто иной, как У Фан Цзянь,
решил, что, поскольку охотник отрицал свою вину, он солгал суду.
Следовательно, он непременно должен быть обезглавлен.

Грей сочувствовал Мирай-хану. Он достаточно насмотрелся на Ву Фан
Чиена, чтобы догадаться, что дело киргиза не получило должного
внимания. Что-то в проницательном лице горца привлекло внимание
Грея. Он вышел на свободное место.

"Скажи маньчжуру, — резко сказал он китайцу, которого взял с собой, — что я знаю Ву Фан Чиена. — Скажите ему, что я заплачу сумму, равную стоимости украденного, если он отпустит пленника.

 — Может, и не заплачу, — равнодушно возразил тот.

 — Делай, как я говорю, — резко приказал Грей.

 Солдат, которому, видимо, надоело ждать, поднялся и обнажил меч.
оружие. Он склонился над киргизом, который продолжал стоять на коленях. От этого зрелища
пульс Грея участился - несмотря на опасность, от которой, он знал, он бежал.
вмешательство в дела китайских властей.

"Быстро", - добавил он. Его товарищ что-то прошептал солдату, который
удивленно взглянул на американца и заколебался.

Грей отсчитал тринадцать таэлей - около десяти долларов - и добавил еще пять
. «Я поговорил с У Фан Цзянем, — объяснил он, — и я выкуплю жизнь этого человека. Если будет выплачена стоимость лошади, преступление будет раскрыто».

Манчжур в синем мундире что-то сказал, очевидно, возражая.

- Он говорит, - перевел китаец, жадно разглядывавший деньги
, - что тринадцать таллов не загладят оскорбление, нанесенное
судье.

"Еще пять завещаний", - ответил Грей. "Он может оставить их себе, если хочет.
И вот тебе таэль".

Добровольный переводчик сжал монету в руке, похожей на клешню. Грей
сунул оставшиеся деньги в руки нерешительного палача и
схватил Мирай-хана за руку.

 Кивнув киргизу, он повел его сквозь толпу, которая
беспокойно перешептывалась.  Он свернул в переулок.

 «Ты можешь выбраться из Лянчжоуфу так, чтобы тебя не заметили?» — спросил американец.
— спросил он своего нового приобретения. Теперь он был увереннее в себе, когда говорил на языке племени.


Мирай Хан понял. Позже Грей узнал, что этот человек был очень сообразительным. Кроме того, он был полиглотом.

«Да, ваше превосходительство». Мирай Хан упал на колени и прижался лбом к ботинкам своего спасителя. «В западной стене за храмом есть дыра, через которую погонщики караванов поят своих волов и верблюдов».

«Тогда иди, и поскорее».

«Я возьму лошадь, — пообещал Мирай Хан, — и китайские свиньи меня не заметят».

Грей подумал, что Мирай Хан, возможно, больше похож на лошадь.
вор, чем он утверждал.

"Превосходство спас мою жизнь", - пробормотал киргиз, поглядывая вокруг
хитро. "Было предначертано, что я умру в этот день, и он уберег меня
от взгляда ангела смерти. Но тринадцать талей - это
большое богатство. Было бы хорошо, если бы я нашел свой пистолет и убил
солдата. Тогда у Его Превосходительства снова будут его тринадцать таэлей. Где его найти?

«На постоялом дворе у западной стены. Но не обращай внимания на Манчу. Спасай свою шкуру».

Грей зашагал по переулку, потому что за ними шли люди.
В задней части неприглядной хижины киргиз потянул его за рукав.

"Да, так и будет, ваше превосходительство," — прошептал он.  "Есть ли у благородного господина табак?"

 Грей нетерпеливо высыпал немного табака из своего мешочка в
покрытую шрамами руку охотника.  Затем Мирай-хан попросил спички.

"Я не забуду," — важно сказал он. «Ты снова увидишь Мирай Хан. Клянусь. И я кое-что тебе скажу. Ву Фан Чиен в Лянчжоуфу».

С этими словами мужчина побрёл по переулку, похожий на лохматую собаку с необычайно длинными ногами. Грей смотрел ему вслед.
Он улыбнулся ему в ответ. Затем он повернулся и пошёл обратно к гостинице.

 В ту ночь в Лянчжоуфу был праздник. До гостиницы доносился звук храмовых барабанов. На фасадах домов через дорогу появились фонари. Мимо в торжественной процессии прошли толпы священников с факелами. Во дворе постоялого двора группа
музыкантов расположилась на сцене, наигрывая отвратительную пародию на мелодию на
цимбалах и однострунных скрипках. Но в главном зале постоялого двора,
где на столах стояли миски и лежали палочки для еды, было пусто, если не считать
бродячего петуха.

— Я собираюсь посмотреть представление, — заявил Грей, которому надоело бездействие.


 — Что! — Сириец уставился на него, беспокойно теребя бороду.
 — С Ву Фан Чиеном в городе!

 — Конечно. Здесь ничего не поделаешь. Возможно, я смогу раздобыть
информацию, которая будет полезна, если нам грозит опасность.

Делабар выбросил сигарету и пожал плечами.

"Мы под прицелом, мой юный друг. Сегодня днём я видел, что у городских ворот
поставлена охрана. Те музыканты — шпионы. Хозяин гостиницы в конюшне с нашими людьми.

— Тогда мы на время избавимся от нашего эскорта. — Улыбка Грея померкла. — Послушайте, профессор. Я в курсе, в каком мы положении. Нам нужно выбраться из этого места. И я хочу взглянуть на ту дыру в стене, о которой мне рассказывал Мирай Хан. Во-первых, чтобы посмотреть, смогут ли лошади пройти через неё.

Делабар проводил его со двора на улицу. Грей
мрачно отметил, что с их уходом музыканты перестали играть.
Он поманил Delabar следить и повернул в переулок он
посетили в тот день. Глядя через плечо, он увидел темную форма
наденьте на входе в аллею.

— Быстрее, профессор, — прошептал Грей. Схватив другого за руку, он побежал через груды мусора, которыми был завален задний двор. Несколько раз резко поворачивая, он убедился, что их больше никто не преследует.

 Ориентиром ему служила тёмная громада пагоды, которая образовывала крышу храма. К ней он и направился, ныряя в тень, когда замечал группу китайцев. Теперь он шёл вдоль стены, которая привела его в сад, очевидно, являвшийся частью храмовой территории.

Он не увидел ничего похожего на отверстие, о котором упоминал Мирай Хан. Но шепот
голосов из закрытых ставнями окон здания пробудил его
интерес.

"Это собрание буддистов", - прошептал Делабар. "Я слышал, как
посланцы храма выкрикивали призывы на улице сегодня днем".

Грей подошел поближе к зданию. Это было высокое сооружение из
резного дерева. Окна были маленькими и располагались высоко над головой. Грей задумчиво
осмотрел их.

"Нас не пригласили на встречу выпускников, профессор," размышлял он, "но
я бы многое отдал, чтобы заглянуть внутрь. Судя по тому, что вы рассказали
лично я, эти буддисты - наши особые враги. И это
скорее совпадение, что сегодня вечером они проводили собрание ложи.

Он ощупал стену в поисках свободного места. Они были скрыты от посторонних глаз
Деревьями сада с улицы.

- Привет, - прошептал он, - вот и удача. Дверь. Похоже на сцену.
вход с какой-то резьбой над ним."

Delabar выдвигается вперед и всмотрелся в надпись. Отраженный
световой иллюминации на улице позволило ему достаточно см.
хорошо.

"Это врата церемонии из храма", - отметил он. "Так и есть
одна из дверей, построенных для особого случая - только для того, чтобы ею пользовался
ученый из города, получивший высшие награды академии Ханьлинь
, или сам император - когда она была.

Грей толкнул дверь. Она не была заперта, но, поскольку ею не пользовались,
медленно поддалась, скрипнув железными петлями. Делабар остановил его.

"Ты ничего не знаешь о китайских обычаях", - предостерегающе прошипел он. «Никому не
разрешается входить. Наказание...»

«Полагаю, обезглавливание», — нетерпеливо перебил Грей. «Пойдём,
Делабар. Это особый случай, и, чёрт возьми, ты выдающийся учёный».

Он потянул другого за собой внутрь. Они стояли в темном коридоре,
наполненном смешанным запахом плесени и ладана. Грей достал из кармана пальто свой
карманный фонарик и поводил лучом перед
ними. Он почувствовал, что Делабар дрожит. Удивляясь состоянию
нервов ученого, он разглядел перед ними проем, в котором появились
ступени.

Казалось, они находились в пустынной части храма. Грей очень хотел
посмотреть, что происходит и что находится в конце лестницы. Он поднимался как можно тише, а за ним следовал сириец, что-то бормотавший себе под нос.




 Глава VII

ДВЕРИ ОХРАНЯЮТ

Появился приглушенная подсветка над головой Грея, как по узкой лестнице
витой. Свечение становилось все сильнее, и он уловил гул голосов.
Он осторожно поднялся на верхнюю площадку лестницы и заглянул внутрь.
комната, из которой лился свет.

Он увидел странную комнату. В ней не было никакой мебели, кроме
стула из тикового дерева. Свет проникал через большое отверстие в полу
. Перила из черного дерева, позолоченные и инкрустированные, окружали этот квадрат.
Круг света. Голоса становились громче.

Грею стало ясно, что они находятся в какой-то галерее над
комната, где происходило собрание, - голоса, казалось, поднимались вверх
сквозь пол.

Он подошел к креслу - и резко остановился.

Отверстие в полу находилось прямо над самим храмом. Грей
и Делабар могли видеть святилище с обычной бронзовой фигурой бога с
миндалевидными глазами, горящими свечами и чашами для благовоний.

На полу у святилища сидела на корточках группа жрецов. Они
смотрели не на изображение Будды, а на стул, стоявший на возвышении с одной стороны. На этом стуле сидел важный мандарин в красной пуговице и шёлковом халате чиновника.

— Ву Фан Чиен! — прошептал Делабар.

 Грей кивнул. Это был их друг из Хонанфу, с его тонкой бородой,
спокойным лицом и очками.

 — Что они делают? — тихо спросил Грей.

 Шум голосов не утихал. Некоторое время Делабар прислушивался.
 Затем он указал на человека в одежде нищего, стоявшего на коленях рядом со
стулом мандарина.

"Это какое-то испытание", - сказал он с сомнением. "Священник У".
Фанг Цзянь - аскет, которого в Индии называют факиром. Но он
не преступник.

Они придвинулись ближе к отверстию, будучи в безопасности от наблюдения со стороны.
внизу. Грей поморщился от смешанного запаха благовоний и
монгольского пота, который доносился через отверстие.

 «Ву Фан Цзянь говорит, что он пришёл в Лянчжоуфу, чтобы судить злодеев, которые являются врагами бога, — перевёл
 Делабар. — Он позвал жрецов в качестве свидетелей».

 Грей с любопытством посмотрел на Делабара. Он уловил пару слов из их разговора.


"Он называет имена преступников?" — спросил он.

"Нет. Он говорит, что священникам сообщили, что двое мужчин планируют
осквернить святое место. Он пришёл, чтобы поймать их с поличным."

У Фан Цзянь, размышлял Грей, не мог знать, что они находятся на
галерее храма, рядом с местом, отведенным для выдающегося
ученика или императора. Мандарин, должно быть, узнал об их миссии.
Как и опасался Делабар. Он выглянул через перила.

Прямо под ними трое жрецов были раздеты по пояс. Они
держали бронзовую чашу значительных размеров.

Пока Грей наблюдал, в комнате внизу воцарилась тишина.

"Они собираются попробовать гадание", - прошептал Делабар, и Грей увидел
, что лицо его напряглось. "Гадание по палочкам из слоновой кости и
— Чаша. Это обычай колдунов Внутреннего царства. Жрецы безоговорочно верят в него. Я видел кое-что чудесное...

Он замолчал, когда аскет распростёрся перед У Фан Цзянем, протягивая ему шкатулку из сандалового дерева. Грей увидел, как мандарин наклонился вперёд и достал из шкатулки что-то похожее на короткую белую палочку.

— Это для того, чтобы определить расстояние, на котором преступники находятся от
храма, — объяснил Делабар. — Это очень короткая палка, которая
представляет собой, возможно, _ли_ или треть мили.

 — Это включает и гостиницу, — прокомментировал Грей. — Привет, чаша
мальчики приходят в действие".

Трое священников были переходя медленно на ноги, поддерживая
бронзовый шар над их головами. Они двигались в каком-то танце, и по мере того, как
они вращались, приближались к святилищу - затем отступали. Делабар
внимательно наблюдал.

"Они будут продолжать танцевать в течение двадцати четырех часов", - сказал он,
"без остановки. Между тем другие священники будут смотреть, без
принимая пищу или напитки. Это вызывает своего рода гипноз. Они верят,
что в конце суток бог войдёт в чашу.

Грей кивнул. Ву Фан Чиен откинулся на спинку стула и наблюдал за танцем.
— самодовольно.

"Когда это произойдёт, — продолжил Делабар, — жрецы покинут храм, держа чашу перед собой. За ними последуют горожане, которые не сомневаются, что бог приведёт их к преступникам."

"Полагаю, мы назначены виновными."

Грей с любопытством наблюдал за происходящим: за вращающимся трио коричневых
тел, за молчаливым мандарином и наблюдающими жрецами. Он рассеянно следил за клубами дыма, поднимавшимися от святилища бронзового
бога. Ву Фан Чиен, размышлял он, решил, что пришло время
удар. И мандарин действовал с терпением монгола, уверенный в своей жертве и в собственной силе.

У Фан Цзянь предупреждал их. Они не прислушались к предупреждению.
Нападение в Хонанфу было прелюдией — возможно, чтобы забрать у Грея оружие.
Это не удалось, но У Фан Цзянь разработал другой план. Иначе зачем бы ему приезжать в Лянчжоуфу?

Наблюдая за кружащимися жрецами, Грей догадался о плане. Через
двадцать четыре часа волшебство чаши достигнет апогея. Трое жрецов
отнесут её в гостиницу в состоянии полугипноза
Они сами, а за ними фанатичная толпа. Они бросятся на
Грея и Делабара. Они обыщут вещи белых людей и найдут карты Сунгана —
карты, которые видел незваный гость в гостинице «Хонанфу». После этого...

Делабар схватил своего спутника за руку. «Кто-то идёт», — прошептал он.

Грей прислушался и услышал слабый звук шагов. Он доносился с
лестницы - мягкое шлепанье ног в тапочках, поднимающихся по ступенькам.
Грей бросил быстрый взгляд на храм внизу. Сцена не изменилась
, за исключением того, что священника в изодранной рясе больше не было на
Со стороны Ву Фан Чиена.

"Мы в ловушке, — пробормотал учёный. — Другой двери нет."

Грей знал об этом. Единственными отверстиями в комнате, где они стояли, были дверь и отверстие в полу. _Пад-пад_
приближался, но уже медленнее. Он был почти уверен, что их не заметили. Это было чудовищное невезение, что кто-то оказался в галерее именно в тот момент.


«Мы оставили дверь в храм открытой», — прошептал Делабар, глядя на тёмную лестницу позади них. «Один из жрецов заметил это и
пришёл…»

«Спокойно», — предупредил его Грей. Он отвёл дрожащего сирийца обратно в
тени по одну сторону от двери. Здесь было полутемно. Бесшумно подойдя к лестнице, Грей
подождал.

 Он услышал приближающиеся шаги, затем все стихло, как будто незваный гость
заглянул в комнату.

 Прошло мгновение, пока Грей молча проклинал тяжелое дыхание
Делабара, который, казалось, был охвачен неконтролируемым волнением. Затем в дверном проёме появилась бритая голова, за ней — обнажённое плечо. Пара раскосых злых глаз обвела взглядом галерею, не заметив двух белых мужчин в тени.

Рука Грейс вышла и закрыла на горле священника. Его
сцепление сжал, перекрывая приглушенный вздох. Мужчина тяжело упал
на колени.

Слово повторил тупо при ударе. Серый понял, что она должна
были услышаны теми, кто в храме ниже. Схватив хрупкого
священника за горло и ногу, он легко поднял его и стремглав понесся вниз по
лестнице.

— Сюда, профессор, — позвал он. — Лучше поторопиться.

Теперь прятаться было бесполезно, и они бросились вниз по ступенькам. К тому времени, как они добрались до нижнего этажа, Грей уже держал
борьба за человека, которого он признан подвижника.

Топот бегущих ног к нему пришла, как он ждал, чтобы Delabar
придумали. Профессор метнулся в дверь храма, как
испуганный кролик.

Грей бросил потерявшего сознание священника на порог и толкнул
тяжелая дверь почти закрылась, втиснув тело мужчины в проем.
Затем он потрусил вслед за Делабаром через сад.

— Будем надеяться, что ты прав насчёт наказания за то, что открыл дверь, —
рассмеялся он. — Этому священнику придётся долго объяснять, как он оказался
лежащим на пороге императорского дворца, когда тот придёт.
— Наверное, он скажет, что его схватили демоны.

Оглянувшись на край храмового сада, Грей увидел толпу с фонарями, стоявшую у двери над телом жреца. Они были уже довольно далеко. Обойдя городскую стену, Грей сумел незаметно пробраться в переулки позади гостиницы.

Оказавшись в безопасности в их комнате, Делабар, тяжело дыша, бросился на кровать.
Грей взял винтовку и положил её себе на колени, расположившись так, чтобы видеть и дверь, и окно.

 Он не хотел спать. И он боялся доверить Делабару наблюдение.
В течение оставшихся часов, пока дневной свет не побелил бумагу на окне
, он сидел в своем кресле. Но больше ничего не происходило.
Гулянье на улицах закончилось, и в самой гостинице было тихо,
необычно тихо.


Дневной свет показал, Delabar, лежа на кровати, куря бесчисленные
сигареты. Ученый сохранял мрачное молчание, так как их
прибытие в гостиницу. Звук возбужденных голосов плыли в от
двор. Было слышно, как по улице проезжают машины. Но
обычная суматоха в китайском заведении во время завтрака была
сдержанной.

Серый бросил свою винтовку на кровать, зевнул и потянулся своим мощным
рамка. Он был голоден, и сказал так. Он отряхнул грязь с ботинок
, переоделся в чистую рубашку, поискал в ведре воду.
Не найдя ничего, он поднял ведро, подошел к двери и распахнул ее
распахнул.

На пороге, прислонившись спиной к дверному косяку, сидел
Буддийский священник. Это был пожилой мужчина с морщинистым лицом и воспалёнными глазами. Его правое плечо и грудь были обнажены. В одной руке он сжимал длинный нож. Его глаза злобно смотрели на белого человека.

Серый признается подвижника храм. Он мог видеть темные
знаки там, где его руки, сжал тощую глотку.

Он достал автомат свободной рукой. Священник не
перемешать. Мужчина присел на корточки, прямо над порогом.;
нож лежал на колене. Как долго он там пролежал, Грей не знал.
не знал.

Священник и белый человек пристально смотрели друг на друга. Грей нахмурился.
Очевидно, человек у двери не желал нам добра, но почему он
сидел, безвольно держа нож? Он мельком заметил, что
главная комната постоялого двора была пуста.

— Не двигайся! — донёсся до него голос Делабара, пронзительный от беспокойства.
 — Не делай ни шагу. Закрой дверь и возвращайся сюда.

 — Зачем? — с любопытством спросил Грей. — Я хочу сходить за водой, и будь я проклят, если этот парень собирается держать меня взаперти…

«Двигаться — значит умереть!»

«Ради меня?»

«Нет, священник умрёт». Делабар схватил своего спутника за руку.
«Ты не понимаешь. Священник здесь с миссией. Если ты войдёшь в дверь, он зарежет себя ножом». И если он
покончит с собой у наших дверей, на нас ополчится весь Лянчжоуфу.

Грей со смехом сунул пистолет в карман. - Не понимаю, почему мы должны быть виноваты.
если эта желтая обезьяна проткнет себя собственным ножом.

Делабар подошел к двери и закрыл ее перед наблюдающим буддистом.

- Ты очень мало знаешь о Китае, мой друг, - мрачно сказал он. "Одна
из излюбленных способов мести, чтобы нанять священника, чтобы сидеть на
дверь человека, как этот. Затем, если кто-то выходит из дома, священник
совершает самоубийство. Это навлекает — или, по мнению китайцев, навлекает —
на человека в доме преступление. У китайцев есть привычка убивать
себя, чтобы отомстить врагу.

Грей присвистнул. «Я слышал что-то подобное. Но, послушай, я
мог бы схватить этого парня, прежде чем он навредит себе».

 «Это было бы бесполезно. Как только он освободится, он покончит с собой,
и вина падёт на нас. К этому времени все китайцы в городе
будут знать, что этот священник здесь». Если он умрёт, это будет сигналом к всеобщему нападению на нас.

Размышляя, Грей присел на ведро и обдумал ситуацию.

"Вы знаете, как работает жёлтая пресса, профессор," заметил он.
"Как вы думаете, этот парень считает нас виновными?
кто избил его в храме и оставил у священной двери?

«Скорее всего, Ву Фан Чиен догадался, что это были мы.
За нами, вероятно, следили внимательнее, чем вы думали. Тогда, согласно храмовому закону, этот жрец виновен в святотатстве, поскольку переступил порог императорской двери. Итак, Ву Фан Цзянь приказал ему охранять нашу дверь,
чтобы скрыть свой собственный грех и в то же время обвинить нас.

Грей весело ухмыльнулся.

"Работа монгольского разума — это откровение, Делабар. Думаю,
ты прав. Это способ Ву Фан Цзяня заставить нас молчать.
— Здесь, пока мальчики с чашей настраивают свою магию. Кроме того, это
поможет настроить горожан против нас.

План Ву Фан Чиена постепенно обретал форму. Грей видел, как ловушка
монгольского мандарина захлопывается вокруг них. Это была странная, фантастическая
ловушка. В Соединённых Штатах ситуация была бы смешной.
 Здесь же она была смертельной.

У Фан Цзянь тщательно подготовился. Храмовый
праздник взбудоражил буддистов; появление бронзовой
чаши, которую несли жрецы, должно было привлечь внимание двух белых людей;
обнаружение карт запретного района Гоби сделало бы
остальное.

Грей мог уничтожить карты. Но тогда у него не было бы руководства к действию.
курс, которым нужно следовать, если они сбегут из Лянчоуфу. Он
еще не был готов разрушить все надежды на успех.

Он отыскал карты в одной из пачек и положил их в карман.

— Этот фокус с чашей в храме всегда занимает двадцать четыре часа? — спросил он Делабара.

 — Всегда.

 — Что ж, Ву Фан не захочет нарушать правила игры — не тогда, когда у него
всё так хорошо получается. Профессор, у нас есть четырнадцать часов, чтобы
придумать линию поведения. У нас есть еда и здесь достаточно сделать квадратный
прием пищи или два. Также и вино-как подарок городу мандарины ... что
будет держать нас от слишком хочется пить".

Делабар пожал согнутыми плечами. Он выглядел больным. Его рука
дрожала, и Грею стало ясно, что мужчина на грани
нервного срыва.

"Что мы можем сделать?" - жалобно спросил сириец. — «Если не считать того, что мы уничтожим карты, которые нас выдадут».

«Мы этого не сделаем».

Наступает момент, когда усталость подрывает слабую жизненную силу. Делабар
жаловался, умолял, проклинал. Но Грей отказался сжигать бумаги
что означало успех или провал их экспедиции.

- Ты болен, Делабар, - твердо сказал он. - Ты, кажется, забываешь, что мы здесь
с заданием. Теперь удели минуту внимания. Я готовился
в некотором роде, к шагу со стороны Ву Фана. Я заплатил нашим кули в четыре раза больше, чем они должны были получить, и пообещал им удвоить плату, если они останутся с нами. Думаю, они могут это сделать. Если так, у нас есть все шансы выбраться отсюда с нашими необходимыми припасами — продовольствием на случай чрезвычайной ситуации, лекарствами, кое-какой кухонной утварью и одеялами. Но мы не можем начать
ничего, пока совсем не стемнело. Спать, если вы можете. Если вы не можете ... не
беспокоиться".

Он с любопытством взглянул на ученого-взгляд смешанные
добродушного презрения и тревоги.

"Этот трюк стража врат работает в обоих направлениях", - заключил он. "Если
мы не сможем выбраться, никто не захочет входить".

Он сделал несколько осторожных глотков крепкого вина, откусил кусок
хлеба с рисом и прислонил свой стул к стене. В комнате
было жарко и душно, и он вскоре задремал. Делабар
не спал.

Грей по привычке слегка задремал. Он слышал звуки, которые доносились до него.
На улице было тихо. Несколько раз он просыпался, но тут же снова засыпал,
видя, что всё в порядке. Один или два раза он слышал, как
Делабар подходил к двери и выглядывал, чтобы посмотреть, на месте ли священник. Очевидно,
на месте, потому что сириец сохранял задумчивое
спокойствие.

 Время шло, и Грею показалось, что он слышит смех Делабара. Он убедил себя,
что, должно быть, ошибся. И всё же эхо смеха
продолжало звучать, резкое и горькое. Должно быть, это смеялся Делабар.

 Офицер сонно размышлял, что могло вызвать смех у другого.
веселье--и сел рывком. Он схватил руку, которая была
воровать у него под пальто, и оказался в Delabar по
покрасневшее лицо, а не в тридцати сантиметрах от его собственного. Ученый отстранился с
смешком. На этот раз смешок был очевиден.

Грей пощупал карман пальто и убедился, что карты все еще на месте.
там.

— Значит, вы потеряли самообладание, да, профессор? — сказал он не без доли иронии — и
замолчал, уставившись на него. — Какого чёрта?..

Делабар попятился от него и упал на кровать, сотрясаясь от смеха. Он обхватил голову руками и расхохотался.
Грей уже слышал это раньше. Затем он вытянулся во весь рост, по-идиотски размахивая руками.

Грей тихо выругался. Он заметил на столе бутылки с вином и
подхватил их. Он мрачно заверил себя, что одна из них пуста, а
другая почти пуста. Сам он сделал лишь глоток.

Делабар выпил примерно две кварты крепкого вина. И
Грей знал, что этот человек не привык к такому.

Ученый был пьян, вслепую, безнадежно пьян.

В комнате было темно. Свеча, вероятно, зажженная Делабаром по какой-то
-то прихоти, оплывала на пол. Выйдя из комнаты, гостиница была очень
до сих пор.

Грей сожалел, что сон позволил Делабару допить
спиртное. Но вред был нанесен. Его спутник был беспомощен, как
ребенок. Он посмотрел на часы. Было уже больше восьми. Насколько он помнил
, заседание в храме началось около десяти
часов. Им оставалось не более двух часов тишины.

Делабар сел и посмотрел на него с мудростью совы.

— Выпей, друг мой, — пробормотал он, — ты сильный человек, и тебе будет трудно умереть, если ты не выпьешь. Ты был глупцом, придя сюда. Ты — дитя перед древней мудростью Китая.
секреты монголы были перед вашим у Бога были глаза, чтобы увидеть
земля. Зачем вам лезть в них?"

За этим последовал смех, и Делабар безуспешно попытался схватиться за одну из бутылок.


"Ты думаешь, я боюсь Ву Фан Цзяня?" бормотание продолжалось. "Нет, я
не боюсь его. Он всего лишь слуга раба Будды,
который есть Судьба. Мы не можем пойти туда, куда не пускает нас судьба.

Грей, нахмурившись, посмотрел на него.

"Посмотри за дверь, — усмехнулся Делабар. — Посмотри — я вышел за дверь, друг мой. И я увидел..."

Не дожидаясь продолжения, Грей подошёл к двери и открыл её.
ноги лежал священник. Косые глаза смотрели на него. Нож
исправлено в его шею, и темно кругом собрались на
пол за головой.




ГЛАВА VIII

ДЕЛАБАР УХОДИТ.

Грей наклонился и потрогал лицо мертвеца. Оно было еще довольно теплым.
Священник не мог покончить с собой больше нескольких минут назад.
Вероятно, Делабар в своем пьяном блуждании перенес ногу через
порог.

Поджав губы, Грей выпрямился и оглядел гостиницу
. Там было пусто и темно , если не считать фонаря с малиновым абажуром
который висел над дверью. Либо обитатели заведения увидели
мертвого буддиста и сбежали, чтобы распространить новость, либо они с того дня обходили комнату
стороной.

Он не мог знать, как обстояло дело на самом деле. Грей, однако, мог
позволить себе не тратить время на рассуждения. Он вернулся в их комнату
закрепил винтовку на ремне через плечо и
рывком поставил Делабара на ноги.

— Пора нам убираться отсюда, профессор, — сказал он, — если вы ещё не
решили нашу проблему раз и навсегда.Мужчина бормотал и спотыкался, едва держась на ногах.
Он не мог ничем помочь Грею.

Они беспрепятственно пересекли главный зал гостиницы и вышли через заднюю дверь. На конюшенном дворе было темно и, по-видимому, пусто. Фонарик Грея осветил только безобидного на вид осла,
который щипал листья платана.

«Похоже, это место сейчас не очень популярно», — подумал Грей.

Рядом со stable, за кучами навоза, он увидел свои повозки
и мулов, запряжённых так, как он приказал. Взглянув и посветив
фонарём, он увидел, что лишние припасы погружены. Он
завёл Делабара в stable и тихо присвистнул.

Из кучи грязной соломы под стеной, у которой терпеливо стояли несколько мулов, выполз кули.


"Где остальные?" резко спросил Грей.

Остальные, сказал кули, ушли.

"Почему не запряжены свежие мулы, как я приказал?"

Человек поклонился. "Я боялся. Это плохое место.
Священники говорят, что черная метка дурного предзнаменования спустилась с
Небес----"

- Пять талей, - решительно вмешался белый человек, - если ты поможешь мне
нагрузить мулов. Священники убьют тебя, если найдут здесь. Если
ты пойдешь со мной, ты будешь жить. Выбирай."

Откуда-то из города донёсся глухой звон храмовых гонг-колоколов.
Кули заскулил от страха и поспешил к мулам.

Нелегко в темноте запрячь четырёх мулов.
Грей позволил Делабару, который уснул, едва коснувшись прохладного воздуха,
лечь на грязный пол конюшни.  Он направил фонарик в солому, чтобы луч
помог им разглядеть, что они делают.

Он обнаружил, как и ожидал, что другие кули растащили
многие товары. Однако они взяли самое ценное для них, что было наименее необходимо Грею, — например,
одежда, кухонная утварь и тяжёлые ящики с китайскими деньгами.

 Последние были серьёзной потерей, но у Грея в поясе для денег было много золота, и он знал, что у Делабара столько же.

 Двое мужчин погрузили оставшиеся ящики на животных — провизию,
которую Делабар купил в Сан-Франциско, лекарства и
несколько одеял, которые воры не заметили.

 Сделав это, Грей вышел из конюшни, чтобы осмотреть поле. Во дворе гостиницы по-прежнему было тихо. Даже на улице за ней было спокойно. Повернувшись, он помог кули усадить Делабара на лошадь.
Грей привязал учёного к мулу и крепко связал его ноги под брюхом животного. Накрыв его одеялом, Грей дал знак трогаться.

Китаец пошёл впереди с первым животным, потому что Грей не хотел выпускать его из виду. Он шёл рядом с мулом, на котором ехал Делабар, и давал указания относительно их маршрута.

«Гружёная повозка на постоялом дворе станет настоящей загадкой для
поисковой группы из храма, — подумал он. — Мы никогда не смогли бы выбраться из
Лянчжоуфу с повозками. Будем надеяться, что мой друг Мирай Хан был
прав, когда сказал, что в городской стене за храмом есть дыра».

Шанс был невелик — пробираться по переулкам в темноте. Но, по мнению Грея, это было единственное, что можно было сделать. И
в их пользу говорили две вещи. За гостиницей, несомненно, следили,
спереди и сзади. Священники-шпионы увидят, как уезжают мулы, и,
вероятно, решат, что кули сбежали с ними, тем более что повозки всё ещё стояли во дворе.

Кроме того, внимание жителей Лянчжоуфу — или, по крайней мере, наиболее
опасной их части — будет приковано к храму и происходящему там гаданию.

Грей рассудил правильно. Следуя по зловонным и грязным
закоулкам, которые они с Делабаром исследовали ранее, он смог
подобраться к стене, не привлекая внимания.

Здесь огней было меньше, и их скрывали деревья.
Кули, который был сильно напуган, не смог сообщить Грею, где находится
пролом в городской стене. Конечно, было бесполезно пытаться прорваться
к городским воротам, которые охранялись.

Грей уверенно продвигался вперёд медленной рысью, осматривая стену в поисках
отверстия. К тому времени они уже были далеко позади храма.
Теперь они были на другой стороне сада, куда вошли прошлой ночью. До сих пор им очень везло, но у Грея упало сердце, когда он увидел впереди здания — скопление соломенных хижин, очевидно, в самой бедной части города. Каменный барьер по-прежнему был цел.

«Продолжай идти, — прошептал он кули, — и не забывай, что если нас обнаружат, тебя поймают на том, что ты помогаешь мне сбежать».

Мужчина ускорил шаг, испуганно оглядываясь через плечо. Звон храмовых гонг стал громче, сердито нарастая.
на ветру. Из хижин впереди доносились голоса, и Грею показалось, что
он слышит крики на улице, которую они только что покинули.

Он тихо выругался. Если бы только они могли найти выход, который он искал!
Если бы они оказались на равнине за Лянчжоуфу, у них был бы хороший шанс сбежать. Если бы только Делабар оставался трезвым…

Он настороженно обернулся на звук копыт. В слабом свете
рядом с ним появился всадник.

"Это было очень хорошо сделано, ваше превосходительство", - прошептал хриплый голос.
Китайский. - Я знаю, потому что наблюдал за происходящим с навозных куч у гостиницы
стабильный. Один из мужчин, бежавших поймали и забрали деньги, которые он
нес".

"Мирай Хан", - прошептал серый.

- Да, - признался киргизский благодушно. "Я клянусь, что ты
увидеть меня снова, и это свершилось. Я слышал разговоры в
город. Я знал, что священники--могут их проглотить их собственный огонь--искать
вы. Так что я ждал, я подумала, что ты бы не легко
в западне. Вот, так получилось. Воистину, моя мысль была верно
мысли. Следовать туда, куда я поведу".

Он направил своего пони впереди мулов, жестом указав Грею на обочину дороги.
небольшой караван прочь от хижины. Дим лица смотрели из окна
отверстия в них. Но белый человек находился в тени стены,
а Мирай Хан казался слишком знакомой фигурой в этом квартале
Лянчоуфу, чтобы вызывать комментарии. Вероятно, мулы демонстрировали
характер конокрада, удаляющегося на равнину с грузом
добытой нечестным путем добычи.

Они прошли по баракам, в тишине, кули слишком напуган, чтобы
говорить. Делабар что-то бормотал себе под нос, укрывшись одеялом, но
горделивая фигура киргиза с ружьём наперевес, казалось, не обращала на него внимания.
чтобы застраховать их от расследования. Тем не менее, Грей выдохнул
благодарственное ругательство, когда они нырнули в овраг, через который протекал
ручей.

Мирай Хан поехал вперед, очевидно, к самой стене. Но тут
крошащийся камень разделился - образовался проход, достаточно широкий, чтобы пропустить
вьючное животное со своей ношей, идущее по руслу
ручья.

Оказавшись за пределами стены, звук храмового гонга затих и
полностью прекратился. Они быстро бежали вперёд, пока Грей, оглянувшись, не увидел, что огни Лянчжоуфу исчезли.
Насколько он мог судить по звёздам, Мирай-хан вела их на северо-запад.

 Когда небо позади них посветлело и рассветный ветер ударил им в лицо,
Грей разглядел, что они находятся в окружении холмов. Ни одного дома не было
видно. Это была пустошь, лишь изредка к глинистому склону
прислонялся чахлый кедр. Они преодолели более дюжины миль
от Лянчжоуфу.

Теперь было достаточно светло, чтобы разглядеть лица его спутников, и Грей
остановил кавалькаду.

 «Мы дадим мулам немного передохнуть», — сообщил он киргизу.
Он вопросительно взглянул на него. «Я поговорю со своим другом».

Он отвел лошадь, на которой ехал учёный, на несколько шагов в сторону
и сбросил одеяло, которым был укрыт Делабар. Мужчина проснулся, посиневший от холода и с замедленным кровообращением из-за неудобного положения и действия алкоголя. Он посмотрел на Грея затуманенным взглядом, протрезвев после прошлой ночи.

Офицер развязал верёвку, которой были связаны ноги Делабара, затем сел на камень и закурил трубку.

 «Профессор, — задумчиво сказал он, — вы не знаете, но я
обдумывая все за последние несколько часов. И я пришел к
решению. Я скажу тебе, о чем я думал, потому что хочу, чтобы ты
понял, почему я это делаю ".

Делабар молчал, пытливо глядя на него.

- Там, на пароходе, - продолжал Грей, - ты показал мне, что у тебя есть нервы.
нервы - и немалые. Ну, у многих мужчин они есть. При таких
обстоятельствах я не могу сказать, что виню тебя. Но в Хонаньфу твои нервы
сильно сдали. Там, — он мотнул головой в сторону
Лянчжоуфу, — ты сильно испугался. Теперь ты в полной заднице.

«Я голоден», — пожаловался учёный. «Зачем вы привязали меня к мулу?»

 «Та стычка с Ву Фан Чиеном, — продолжил офицер, игнорируя вопрос, — была лишь хорошим примером того, с чем нам, возможно, придётся столкнуться в пустыне Гоби. Она показала мне, что вы не в состоянии продолжить путешествие». Ты был бы так же болен телом, как сейчас болен душой.

«Я не лошадь», — огрызнулся Делабар. «Буддийские священники…»

«Именно, буддийские священники. Они тебя напугали. Сильно.
 Позволь мне рассказать тебе ещё кое-что, о чём я думал. Намеренно или нет,
в Лянчоуфу ты сделал все, что мог, чтобы помешать мне. Только удача
и Мирай Кхан вытащила нас оттуда с целой шкурой. В
армии, где я служил некоторое время, расстреливали мужчин, которые напивались во время
дежурства.

"Это Китай, другой мир", - угрюмо возразил мужчина.

"Китай это или нет, но мой долг - отправиться в пустыню Гоби и найти
Усуня, если смогу. Я пообещал Ван Шаику это сделать и составил контракт, который
я подписал. Я иду вперёд. Вы, профессор, возвращаетесь на
побережье и в Штаты. Вы можете сообщить Ван
Шаику о нашем прогрессе.

На проницательном лице сирийца отразилась смесь облегчения и тревоги.

"Ты можешь жаловаться, что я отправил тебя обратно, если хочешь. Я отвечу
перед Ван Шейком за это". Серый поднял руку, а другой попытался
говорить. "Все будет в порядке. Я опрашивала Мирай Хан. Кули может отвести вас обратно, к северу от Лянчжоуфу, где вы встретите миссионеров. Ву Фан Цзянь будет искать нас на западе, а не на востоке. Вы возьмёте с собой деньги, которые у вас есть, и двух мулов с половиной припасов. Пообещайте кули достаточно золота,
и он останется с тобой, потому что ему будет безопаснее вернуться, чем идти вперёд.
Есть вопросы?

Грей произнёс длинную речь. Делабар изучал его и
дрожал от холодного ветра, дувшего над равниной. Трудности
выявляют в людях силу и слабость. В его случае это была слабость.
И всё же он, казалось, был странно встревожен тем, что оставляет Грея. Двенадцать часов назад он
умолял своего спутника отказаться от похода в Гоби.

"Зачем ты это делаешь?" — спросил он.

"По двум причинам. Я не хочу, чтобы на моих руках был больной человек. И... ты
пытался уничтожить карты. Есть ещё одна причина..." Грей
колеблясь, и осеклась. "Я не утверждаю, что ваш судья. Каждый
человек следует своей собственной жизни. Но твое и мое не подходят ни под один
больше. До свидания, профессор.

Он встал, выбивая пепел из трубки. Делабар издал
встревоженный возглас.

- А что, если люди из Ву Фанцзянь найдут меня?

— С тобой будет безопаснее, чем здесь, со мной.

Делабар посмотрел в спокойные глаза своего спутника, и его взгляд
сместился. — Я не могу вернуться. Я должен пойти с тобой.

— Я попрощался. Твой кули знает, что делать. Выбирай двух мулов.

— Нет. — Теперь мне будет лучше…

Грей слегка улыбнулся.

— Сомневаюсь. Я наблюдал за тобой. Ближе, чем ты думал.
 Какие мулы тебе нужны?

Делабар покраснел и повернул своего коня обратно к ожидающей группе. Он
что-то неуверенно бормотал себе под нос. Грей шёл рядом с ним. Внезапно он
заговорил. «Буддизм, профессор, — плохая тема для размышлений. Как
Ву Фан Чиен сказал, что плохо вторгаться на запретную территорию. Что ж, удачи, Делабар. Лучше расстаться сейчас, чем позже...

Но Делабар уже не слышал его. Он больше не смотрел на Грея,
который продолжал разговаривать с киргизом. Позже Грей пожалел, что не
посмотрел на Делабара.

Сириец, не теряя времени, выбрал двух животных и сразу же повернул обратно.
Мирай-хан, нахмурив брови, следил за кавалькадой, пока она не скрылась из виду среди холмов. Грей помахал рукой, когда ему показалось, что Делабар оглянулся. Но тот не обернулся,
наклонившись вперёд над своим животным и опустив голову между
плеч.

— Жаль, — сказал Мирай-хан, задумчиво поглаживая свою седую бороду, —
что мы потеряли двух мулов и столько денег. Однако, что будет, то будет. Пойдём, я знаю неподалёку караван-сарай, где мы можем отдохнуть, пока не будем готовы отправиться дальше ночью.

Он провел Грея по овечьей тропе на несколько миль к овражному колодцу
на холмах. Здесь была кедровая роща и небольшой
родник. Пока Грей разводил костер, Мираи хан, следуя указаниям белого человека
, разгрузил двух оставшихся мулов.

"У нас мало еды, ваше превосходительство", - многозначительно заметил он.

- Открой одну из коробок, - сказал Грей.

Вскоре у костра появился Мирай-хан с каким-то тяжёлым предметом в руках.


"Что это за еда?" презрительно спросил он. "Я попробовал, и вкус напоминает смесь соли и кислого вина."

Грей с удивлением уставился на предмет. Это была одна из коробок, с которой сняли крышку. Она была заполнена множеством длинных бутылок. У одной из них была вынута пробка, и от неё исходил резкий запах. Грей взял её в руки.

 Это была бутылка с очень хорошим уксусом.

 Грей поспешно подошёл к другим коробкам и открыл их, отметив, что застёжки и пломбы не повреждены. Все они были наполнены
уксусом.

 Грей тихо присвистнул от удивления.  Это были коробки, в которых, как предполагалось, должны были храниться их запасы на случай чрезвычайной ситуации, которые Делабар
купил в Сан-Франциско. Имя сирийский было написано на них.

Он подумал мимолетно если Ву Фань Цзянь были манипуляции с их
багаж. Но ящики были явно не были открыты, так как они были
упакованные. Кроме того, уксус из Америки, и носившего имя
фирма Сан-Франциско.

Если бы там была ошибка в отправке заказа? Возможно. И все же
Делабар должен был проверить груз. Нет, сириец, должно быть,
знал, что было в ящиках. Он выбрал двух других
мулов, зная, что эти несколько ящиков ничего не стоят.

«Я должен был взглянуть на них, прежде чем отпустить Делабара, — подумал Грей.
 — Теперь он слишком далеко, чтобы следовать за ним. Так почему же?..»

Вот в чём был вопрос — почему? Делабар с самого начала создавал
всевозможные препятствия для экспедиции. Даже покупал фальшивые
припасы.

 Делабар не хотел, чтобы Грей добился успеха. Он использовал все средства, чтобы
удержать американца подальше от пустыни Гоби. Он пытался внушить
Грею яд собственного страха. Он пытался завладеть картами,
показывающими местоположение Сунгана, которые имели жизненно важное значение.

Делабар был врагом Грея. Почему?

Грей многое из этого понял, когда приказал другому вернуться на
берег. Но он не знал ответа на вопрос «почему?». Он много размышлял
об этом в последующие дни и кое-что понял из своих рассуждений.

 Прошло
много времени, прежде чем он узнал ответ на вопрос «почему?». Он пришёл к нему,
только когда добрался до пустыни и увидел _лю ша_. Только после того, как он
встретился с Мэри Гастингс и увидел стражников Сугана. Только после того, как он
узнал объяснение многим вещам, которые он пока смутно себе представлял.




Глава IX

МИРАЙ-ХАН _ЛЮ ШАО_

согласилась с Греем, что оставаться на месте бесполезно.
они были до темноты. У них не было еды. Несмотря на риск
открытие, они должны идти вперед.

"Если мы уснем, - согласился охотник, - то проснемся с пустыми животами"
и сил у нас будет меньше, чем сейчас. Придет время, когда нам
понадобится мясо, а здесь его нет. На западе мы можем увидеть деревню
или подстрелить газель ".

Не теряя времени, они отвязали мулов и погрузили на одного из них
остатки снаряжения Грея — палатку и личные вещи. Американец сел на другого
мула, который не без протеста почуял запах воды и корма.

Мирай-хан, ведущий в поводу своего косматого пони, вывел их из холмистой местности на равнину. Теперь они были на
Монгольской равнине — бесплодном плоскогорье с бурыми холмами и каменистыми долинами.
 Хижин не было видно.

 Они оставили позади кишащий жизнью Китай и въезжали в пределы
Центральной Азии и пустыни Гоби. В спину им дул устойчивый ветер. Голубое небо над головой было безоблачным.

Грей оставил бесполезные коробки с уксусом. И по пути он
размышлял над загадкой Арминия Делабара. Это была загадка. Ван
Шейк и Балч мало что рассказали об этом человеке, потому что торопились отправить Грея в путь. Он помнил, что они говорили, что
Делабар был сирийцем или персом по рождению, заядлым путешественником, побывавшим в большинстве уголков земли, и единственным человеком в
Америке, который мог говорить на китайском, турецком, персидском и русском языках — четырёх языках, знание которых могло понадобиться в их экспедиции, — и который прекрасно разбирался в антропологии и истории Центральной Азии.

В таком случае Грей взял на себя большую часть работы, когда
отправил Делабара обратно. Но он поступил правильно. Коробки с уксусом доказали
это.

У Грея был уравновешенный, логичный ум, который принимал решения медленно,
но обычно точно. Теперь он уразумел несколько вещей.

Delabar, он догадался, не приходят на экспедиции. Еще
на пароходе он показал страха Гоби. Почему? Он, должно быть,
известно кое-что о пустыне, что он не сказал Серый. Что это было? Грей не знал.

 Это навело его на другой вопрос. Почему, если этот человек боялся, он вообще
пришёл? Он мог бы отказаться от поездки. Вместо этого он купил
намеренно, с грузом бесполезных товаров; он воздействовал на разум Грея в меру своих возможностей.

 Грей подозревал, что Делабар приехал, потому что хотел помешать ему — Грею — добраться до Гоби.  Но Делабар мог бы высказать свои возражения до того, как они покинули Сан-Франциско.  Почему он этого не сделал?

Возможно, потому, рассуждал Грей, Делабар решил, что если он
помешает Грею отправиться на задание, то Ван Шайк и Балч
наймут другого человека.

 Грей проверил ход своих рассуждений. Он решил,
что Делабар хотел помешать не ему, а любому американцу
от поездки в Гоби. И для этого сириец сам отправился с ними, хотя и боялся.

Да, Делабар, конечно, боялся. Чего? Во-первых, У Фан Цзяня, а также буддистов. Он был на грани срыва в гостинице в Лянчжоуфу после того, что они пережили в храме.

Грей вспомнил несколько вещей, которые он тогда не заметил:
Делабар под предлогом покупки припасов в Шанхае. Учёный
отсутствовал несколько часов, но ничего не купил.
 Затем произошёл инцидент с китайским стюардом на речном пароходе.
Янцзы. Что-то было выброшено за борт, и это что-то подобрал проходивший мимо джонка. Было ли это что-то информацией о маршруте Грея? Это было более чем возможно.

И нападение на Хонанфу. Откуда китайцы узнали, что Грей хранил винтовку под кроватью, если только Делабар не сообщил им об этом? Делабар испугался нападения. Возможно, потому что оно провалилось.

Наконец, в Лянчжоуфу Делабар попытался украсть важнейшие
карты. Не сумев этого сделать, он буквально рухнул. И, — Грей
тихо присвистнул, — возможно, именно Делабар выдал информацию
что привело к delayal Макканна, кого серый необходимости, в Лос-Анджелесе.
Никто, кроме Ван Schaick и Бэлч, было известно, что Грэй
послали за Маккеном.

Было достаточно ясно, что Делабар пытался вернуть Грея.
Когда американец приказал ему вернуться, вместо этого мужчина
запротестовал. Очевидно, он боялся этого. И все же он был в большей безопасности, чем здесь
с Греем. Делабар в какой-то момент неосторожно сказал, что боится
быть пойманным Ву Фан Цзянем. Почему?

 Какие отношения связывали Делабара с Ву Фан Цзянем? Будучи пьяным, он
сказал, что мандарин был всего лишь рабом неизвестного хозяина. Кто это был?
Кто был хозяином? Очевидно, человек, обладавший большой властью в Центральной
Азии, — если это вообще был человек.

 Именно этого боялся Делабар, хозяин Ву Фан Чиена. Был ли
Делабар тоже рабом? Грей рассмеялся. Его рассуждения выходили за
пределы логики. Но он был убеждён, что его покойный спутник
служил не Ван Шаику, а кому-то другому; что он боялся этого другого; и что его страх усилился, а не уменьшился, когда
Грей приказал ему вернуться.

 Грей поднял глаза, когда Мирай-хан обернулся с предупреждающим шипением.
Киргиз натянул поводья, и Грей сделал то же самое.

Короткий подъем был перед ними. За этот охотник
видимо, увидел нечто, что возбудило в нем.

- Смотрите! - прорычал он. "Бейте окна дальнозоркости и Смотри".

Потребовалось мгновение озадачивает перед американским понял, что его
спутником называют полевой бинокль, перекинутой через плечо. Он
спешился и подкрался с Мирай Хан в верхней части подъема. В бинокль он разглядел, по указанию охотника, пару газелей, медленно двигавшихся по равнине на некотором расстоянии от него.

Мирай Хан тут же засуетился.  Он привязал лошадь.
добрался до низкорослого тамариска, зарядил свой длинный мушкет, вырезал себе
палку в виде промежности и направился в сторону от
тропы, поманив американца следовать за собой.

Газели паслись поперек тропы, и Мирай Хан
уверенно трусил с подветренной стороны от них, держась за укрытиями
кочки. Это был долгий забег.

Время от времени Мираи Хан останавливалась и вглядывалась в животных. Затем он рванул вперёд. Грей не был изнеженным, но он давно не ел и спотыкался, бегая за выносливым киргизом, который был полон азарта погони.

«Аллах дал нам мяса для нашего котла на эту ночь, — прошептал он Грею, — если мы будем умны и животные не учуют нас».

Грей понимал, насколько важен их поиск. Их тени быстро удлинялись на песке, а солнце, словно красная жаровня, опускалось за горизонт прямо перед ними. Если бы они не подстрелили газель, то
не смогли бы поесть этой ночью, а оба мужчины были
ослаблены голодом.

Мирай-хан выслеживал свою добычу с мастерством,
продиктованным многолетним опытом, терпеливо продвигаясь вперёд, пока ветер не
подул в сторону газелей.
Но на краю Гоби быстро темнеет. Небо из голубого стало фиолетовым, когда Мирай-хан бросился на песок
и пополз к вершине холма, толкая перед собой палку.

 Грей, следуя за ним, разглядел газелей, пасущихся примерно в ста пятидесяти ярдах впереди. Светло-коричневые и белые тела едва
различимы на фоне коричневой равнины, но Мирай-хан
уложил свою палку и аккуратно положил на неё мушкет.

 Грей, растянувшийся рядом с ним, попытался прикинуть расстояние.
 Охотник предостерегающе коснулся его.

«Позвольте мне сделать выстрел, ваше превосходительство», — прошептал он. «Если я не смогу убить — даже с такого расстояния — то никто другой не сможет».

Он произнёс короткую молитву и прицелился, крепко сжимая длинное оружие в
устойчивой руке. Он снял свою шапку из овчины, и его седые волосы и
густые брови придавали ему сходство с зоркой хищной птицей.

 Грей ждал, наблюдая за газелями. Поскольку Мирай Хан заявил, что
первый выстрел за ним, Грей уступил ему, но в то же время вставил патрон в патронник своего ружья.

Газели заметили или учуяли что-то тревожное, потому что они
оживила свою ногу подальше от охотников. Мирай Хан выстрелил, и
мрачно выругался. Оба животные не пострадали, и они были разбиты в
Свифт бегут, скользя в сумерках.

Грей сам нацелился на игру, и когда киргиз промахнулся
трудный удар, американец нажал на спусковой крючок.

Сказал рывок пыли по эту сторону убегавших зверей ему
высота ошибся. Он спокойно поднял прицел и выстрелил снова, когда газели показались в лучах солнца на холме.

 Животное, в которое он целился, споткнулось и упало на землю.
Это был трудный выстрел с расстояния в триста ярдов при плохом освещении, но Грей
был опытным стрелком и знал своё оружие.

Мирай-хан дико закричал. Он бросился к ногам Грея
и стал целовать его сапоги.

«Чудо, ваше превосходительство!» — радостно затараторил он. «Это был один выстрел из тысячи. Да, я расскажу об этом охотникам в пустыне,
но они не поверят». Воистину, я не видел ничего подобного. Клянусь бородёнками моих отцов! Я поступил правильно, когда последовал за тобой из Лянчжоуфу...

Всё ещё бормоча от восторга, он поспешил к убитому животному и выхватил нож.

К ночи они разбили лагерь в овраге рядом с привязанными животными
. Мирай Хан выкопала колодец, зная, что таким образом можно найти воду
и на ярком огне из корней тамариска
готовила стейк из газели.

Грей расстелил одеяло на песке возле костра, наблюдая за
отблесками пламени. Овраг скрывал их от посторонних глаз.
К этому времени он уже был почти уверен, что они ускользнули от преследователей, которых
Ву Фан Цзянь послал из Лянчжоуфу, — если они вообще были посланы.

Мирай Хан с удовольствием съел стейк.  Когда голод двух
Удовлетворившись ответом и раскурив трубку, он задумчиво повернулся к киргизу.

 «Слыхал ли ты когда-нибудь, — спросил он, — о городе Суган?»


Мирай-хан, как понял Грей, был мусульманином, фаталистом, искусным конокрадом и жителем края Гоби, где жизнь была полна лишений. Он был человеком юрт, или палаток,
кочевником, который жил от мечетей Бухары до окраин
Китая. Возможно, где-то у Мирай-хана был _aul_ со стадом
овец, собакой и даже женой и детьми.

Киргиз пристально посмотрел на него и покачал головой.

"Я слышал это имя", - ответил он. "Его произнес мой отец.
Но Сунгана я никогда не видел".

"Это город в неделе езды от Ансичоу, - настаивал Грей, - в
Пустыне Гоби".

"Это в песках", - размышлял Мирай Хан. - Никакой дичи не найдено
там, ваше превосходительство. Зачем человеку идти в такое место?

«Ты там был?»

«Лошадь может попасть в зыбучие пески?»

«Ты знал кого-нибудь, кто там был?»

«Может быть, и знал».

«Что они говорили о пустыне?»

«Это злое место».

Киргиз сонно кивнул. Плотно пообедав, он был готов ко сну.

— Почему они назвали это место злым?

— Откуда мне знать — я там не был, — Мирай Хан зевнул и потянулся, как собака. — Говорят, из-за бледной болезни.

Грей быстро оторвал взгляд от костра. Он уже слышал эту фразу. Делабар её использовал.

"Что такое бледная болезнь?" терпеливо спросил он. Мирай Хан перестала
зевать.

"В песках, в лиу ша, обитает бледная болезнь. Это
витает в воздухе. Это злая болезнь. Она оставляет свой след на тех, кто
не подходи слишком близко. Я слышал о людях, которые заходили слишком далеко в _лю-ша_
и не возвращались.

"Почему?"

"Это запрещено."

"Священниками пророка?"

"Нет. Зачем им иметь дело со злом? Разве в Коране не сказано, что человек не должен прикасаться к нечистому? Крыса
жрецы Китая, поклоняющиеся бронзовому богу, предупредили нас из региона
. Я слышал, как торговцы-караванщики говорили, что людей привозят
из Китая и размещают в песках, в "лиу ша".

Грей нахмурился. Мирай хан говорила откровенно, не собираясь скрывать
обмануть его. Но он говорил на своём языке — притчами.

"Трижды, Мирай-хан," сказал он, "ты произнёс _лю ша_. Что
это значит?"

Киргиз взял горсть песка в свою покрытую шрамами руку и просеял его сквозь
пальцы на землю.

"Вот что это значит," объяснил он. "Мы называем это на моем языке _kara
kum_--темные пески. Однако _liu sha_ не песок вам найти
в другом месте. Они маршируют пески".

Серый улыбнулся. Он шел, в поисках информации, от
одну загадку на другую.

"Ты имеешь в виду пыль, что движется с ветром", он рискнул.

Мирай Хан решительно и гортанно возразил: «Это не так. Пески движутся по воле Аллаха. Когда-то был город, который
грешил…»

 «И святой мулла». Грей вспомнил легенду, которую Делабар рассказал на пароходе. «Он один избежал пыли, которая упала с неба. Это было давно. Так вот что такое ваш _лю ша_!»

Косые глаза охотника расширились от удивления. «Клянусь бородой моего
отца! Ты что, Коран читаешь, раз знаешь такие вещи?
 Да, это так. Люй-ша появился из-за греха, и, без
сомнения, именно поэтому это место до сих пор населено чумой.
Китайские священники приводят туда людей — людей, которые уже находятся в тени
смерти.

«Тогда, Мирай Хан, там должен быть город или лагерь, если там живёт много людей».

«Я его не видел. И те, кто со мной разговаривал, тоже не видели».

«Но ты там не был?»

«Как я мог, если это место населено грешниками? Нет».
— Магометанин пойдёт туда.

 — Что это за болезнь — бледная чума?

 — Я не знаю. Но на много миль, да, на расстояние недельной езды, никто не будет ставить свои юрты, опасаясь её.

 Грей, пожав плечами, сдался. Киргиз говорил загадками.
искажённые воспоминания о легендах и, несомненно, преувеличенные истории.
 Пока Мирай Хан уютно похрапывал, американец обдумывал сказанное.

 Ночь стала холодной, и он подбросил в огонь последние поленья,
подтянув одеяло к ногам.  В их лагере царила полная тишина, если не считать
редких потрескиваний пламени.

Мирай Хан категорически заявил, что не видел в Гоби, куда направлялся Грей, ни одного города и не слышал о них. Американец знал, что если бы на огромной равнине Гоби были здания, то
виден на многие мили вокруг. Даже если бы товарищи Мирай Хана
держались подальше от места, которое они считали нездоровым, они бы все равно
заметили здания, в тот или иной момент.

Но Брент заявил, что он видел вершины башни.
Воображение, пожалуй. Хотя миссионеры, как правило, были не
склонен к фантазиям.

Здесь было одно противоречие. Потом были "лиу ша". Всего лишь
легенда, несомненно. Центральная Азия была полна рассказов о былом
величии.

Но одно было ясно. Китайские священники пришли в это место в
пустыня. И легенда о чуме могла быть придумана, чтобы отпугнуть
мусульман от этого места. После недавнего восстания мусульмане
и китайцы часто воевали друг с другом — они никогда не были в дружеских
отношениях. Очевидно, буддисты по какой-то причине старались
держать эту часть пустыни при себе.

 Они даже охраняли её от посягательств — как обнаружил Брент.

 И Брент умер от болезни. Что это была за бледная болезнь? Были ли
люди, заразившиеся ею, сосланы в Гоби — самый унылый уголок
на поверхности земли?

Грей сонно кивнул. Загадки не давали ответа. Он
решил, что сам узнает правду. Уставший от своих усилий, он вскоре уснул. В лагере царила тишина,
задумчивая тишина бескрайних просторов, порог бесконечности,
открывающийся перед путником в Гоби. Ветер вздымал песок
в крошечные спирали, которые прыгали и танцевали, словно пыльные призраки,
над оврагом, осыпая одеялами спящих людей и грубыми попонами мулов.

 По вершине хребта прошла тень, закрыв звёзды.
Он замешкался у тлеющих углей костра, и шакал подкрался
ближе.Луна медленно двигалась над головой, отбрасывая туманный полусвет на поверхность песка и выхватывая из темноты выбеленные кости антилопы.

Ночь окутала монгольскую степь.




Глава X

Мем-сахиб говорит

Почти неделю спустя на границе Гоби Грей и Мирай Хан заметили караван. День был дождливым. В какой-то момент,
когда дождь ослаб, киргиз указал на группу юрт,
окружённых верблюдами и пони, в миле от них.

 Грей осмотрел лагерь в бинокль и заметил, что
в караване было много людей и что юрты были
Они остановились на ночлег. Снова начался дождь, и он потерял из виду дорогу.

 Был уже поздний вечер. Оба мужчины устали. Они упорно продвигались вперёд от Лянчжоуфу, убивая дичь, которая была им нужна, и время от времени покупая козье молоко или сухофрукты у пастуха, стоявшего у дороги. Они избегали тех немногих деревень, которые им попадались. Грей не забыл ни Ву Фан Чиена, ни страхи Делабара.

«Это киргизские юрты», — сказал Мирай-хан, когда американец
описал увиденное. «И это караван в пути, иначе мы бы увидели овец. Многие племена используют наши юрты. Их берут с собой
— Спустись и поднимись за то время, что человек выкуривает трубку. Но
эти люди не киргизы. У моих сородичей нет столько верблюдов.

 — Как ты думаешь, кто они?

 — Китайские купцы, ваше превосходительство, или, может быть, туркестанские торговцы из
Кашгара.

 За последние несколько дней Мирай-хан проникся уважением к своему спутнику. Меткая стрельба Грея вызывала у него восхищение, а
сила духа этого человека удивляла его.

 Со своей стороны, Грей доверял киргизу. Если бы Мирай-хан хотел его ограбить, у него было бы
много возможностей сделать это. Но
Кодекс киргиза не позволял ему воровать у того, кто делился с ним хлебом и солью.

"Если это китайцы, — размышлял американец, — то будет неразумно подъезжать к их лагерю. Что скажешь, Мирай-хан?"

Киргиз спокойно попыхивал своей вонючей трубкой.

"Это. Сейчас время вечерней молитвы. Когда это закончится, вы и
Я спешимся, ваше превосходительство, и обойдем лагерь. По милости Божьей
тогда мы узнаем, китайцы эти люди или туркмены.
Если последнее, то буду спать в сухом _aul_, что хорошо, для моего
кости вроде не сыро".

После этого Мирай-хан вынул трубку и опустился на колени на песок,
обратившись лицом на запад, где находился священный город его веры. Он был настолько беден, что у него даже не было молитвенного коврика.
 Грей наблюдал за ним, привязав трёх животных.

 «Помни, — строго сказал он, когда Мирай-хан закончил молитву, —
в лагере нельзя красть животных, какими бы они ни были».

Ему была хорошо известна слабость киргиза к конине.
Охотник с готовностью согласился, и они отправились в путь под прикрытием дождя.
Когда они были уже на полпути к каравану, внезапно стемнело.
Гоби скрывала их.

 Ориентируясь на случайное ржание лошади или хриплый крик верблюда,
Мирай-хан крался вперёд, принюхиваясь, как собака.
 Из тумана появилось несколько огней, и Грей пошёл первым.

 Он мог различить фигуры, которые проходили через освещённые входы
в куполообразные войлочные шатры. Отойдя в сторону, он приблизился к
верблюдам, которые стояли кружком, по-видимому, без присмотра.

Мирай-хан скрылся из виду в темноте, и Грей медленно пошёл
вперёд между верблюдами, пытаясь разглядеть людей.
из каравана. Те немногие, кого он увидел, несомненно, были слугами, но
их одежда была ему незнакома.

Серый почти мог разглядеть интерьер одного из _yurts_,
с зажженными свечами, с шелковой драпировкой и множеством подушек на
пол. Он поднялся во весь рост, чтобы лучше видеть, и
остановился, увидев, что одна из фигур смотрит в его сторону.

Верблюды беспокойно двигались. Грей мог бы поклясться, что услышал рядом с собой
приглушенный возглас. Он повернул голову, и чья-то фигура поднялась
с земли и схватила его.

Грей вырвался из рук мужчины и нанес удар. Вновь прибывший
Он проскользнул у него под рукой и схватил его за колени. Другие фигуры
выскочили из-за верблюдов, и худые руки обхватили американца.

"Берегись, Мирай-хан!" — крикнул он по-китайски. "Это враги."

Могущественный белый человек, умеющий обращаться с кулаками, может справиться с
полудюжиной безоружных монголов, если у него твёрдая опора и он видит, куда бить. Грея держали по меньшей мере четверо человек; его винтовка, перекинутая через
плечо на перевязи, мешала ему. Его тут же повалили на землю.

 Его лицо вдавили в песок, а руки завели за спину.
Он услышал, как его противники переговариваются на незнакомом языке. Холодный металл коснулся его запястий. Он почувствовал щелчок металлической застёжки и понял, что на него надели наручники.

 Он смутно удивился, откуда в среднеазиатском караване взялись наручники, когда его грубо подняли на ноги. В темноте он не мог разглядеть людей, которые его держали. Но они направились к одной из
палаток — той самой, в которую он пытался заглянуть.

 Грей, поневоле, больше не сопротивлялся. Он был полностью занят тем, что
выплевывал песок изо рта и пытался стряхнуть его с глаз.

Так получилось, что, когда он вошёл в освещённую _юрту_, он
едва не ослеп от пыли и внезапного яркого света. Он услышал возбуждённые
индейские гортанные звуки, а затем —

 «Да это же белый человек».

 Это был женский голос, и он говорил по-английски. Более того, голос был
чистым, даже музыкальным. В нем отразилось неподдельное удивление, оттенок
жалости - возможно, вызванной его поврежденным видом - и немалое
недоумение.

"Да, чота мисси", - эхом отозвался мужчина рядом с ним, - "но так, в темноте,
мы этого не знали. И он закричал на другом языке".

Грей подумал, что его предупреждение Мираи Хан было несвоевременным.
Его глаза все еще болели от песка. Он не мог
отряхнуть их руками из-за наручников, которые связывали его
запястья за спиной. Ни за что на свете бы серый попросил
помощь в его бедственном положении.

Он быстро подмигнул, и вскоре смог увидеть других в
четко шатер. Людей, которые привели его сюда, он разглядел как
стройных, темнокожих парней. По их чистой одежде и маленьким
украшенным тюрбанам, перекинутым через правое плечо, он догадался, что
это были коренные жители Индии — скорее всего, сикхи. Это его удивило, потому что он
Он был готов встретиться лицом к лицу с дунганами или туркменами.

 Переносная печь излучала приятное тепло, рядом стоял складной
стол.  Грубое войлочное покрытие юрты было скрыто за
занавесками из полосатого шёлка.  Грей уставился на него; он не ожидал увидеть
такой интерьер в жилище кочевников.

 Стол был накрыт чистой скатертью. За ним висела холщовая занавеска, которая, очевидно, должна была отделять один угол от остальной части палатки, возможно, для сна. Перед перегородкой, за столом, стояло удобное кресло. И в этом кресле,
широко раскрытыми серыми глазами на него смотрела молодая женщина.

Он не видел белую женщину уже несколько месяцев. Но его первый взгляд сказал
ему, что девушка в кресле была более чем обычно хорошенькой - что
ее сочли бы такой даже в Вашингтоне или Париже. Она была
аккуратно одета в светло-коричневую юбку для прогулок с белой талией, на стройные плечи накинута шаль
.

Она молча рассматривала его, подперев рукой подбородок, слегка нахмурившись
наморщив гладкий лоб. Бронзовые волосы были уложены низко на затылке, как
нравилось Грею — на расстоянии, потому что он стеснялся в
присутствии женщин.

Глаза, смотревшие на него были ясные, и, казалось, склонны быть
дружелюбный. Только сейчас, они были сомнительными. Маленький нос наклонен вверх
изо рта разошлись даже зубы. Она была сильно загорелой, даже
на горле и руках. Как правило, женщины принимают большие усилия для защиты
свою кожу от воздействия солнца.

На смуглом лице была печать гордости, голова держалась гордо.
прямо на сильных молодых плечах. Грей разбирался в лошадях. И эта женщина
напомнила ему чистокровную лошадь. Позже он понял, что его
оценка её гордости была верной; но в тот момент он едва ли это осознавал.
Он был не в настроении делать другие, более смелые выводы о девушке.

 Он покраснел, надеясь, что это не было заметно под слоем песка.

 «Верно», — признал он с печальной улыбкой.  «Под слоем грязи и пыли я оказался арийцем».

 «Англичанином?» — быстро спросила она почти скептически. «Или американцем?»

 «Американцем», — признал он. — Меня зовут Роберт Грей.

Она с любопытством взглянула на него. Он был не настолько несчастен, чтобы не задаться вопросом, кто она такая. Что делала белая женщина в этой части Гоби? Белая женщина, которая была хозяйкой, или, скорее, госпожой,
большой караван, и она казалась вполне довольной своим окружением?

 Он удивился, почему покраснел. И почему ему было так неловко под ее спокойным взглядом. К его крайнему удивлению, хмурые складки на ее лбу разгладились, а губы растянулись в быстрой улыбке, которая отразилась в ее глазах. Затем она снова стала серьезной. Но он заметил, что его пульс учащается.

— Где ты нашёл этого _феринги_, Рам Сингх? — с любопытством спросила она.

 — Среди верблюдов, _мем-сахиб_, — быстро ответил мужчина, который говорил
раньше. — Его слуга в это время убегал с нашими
лошадьми.

Серый оглянулся. В задней части группы, Руки скрутили его
сторон, и его бородатое лицо со следами борьбы, был Мирай
Хана. Киргиз носил глуповатый выражения и избегать его глаз.

"Слуга", - пояснил Рам Сингх в непреклонное "нет", "у
отвязанный два пони. На одном он сел верхом, когда мы схватили его.
Разве я не говорил, что равнина кишит конокрадами?

Грей сердито посмотрел на Мирай-хана.

"Разве я не предупреждал тебя, — сердито спросил он, — что нельзя
воровать животных?"

Киргиз беспокойно заёрзал в своих путах.

— Да, ваше превосходительство. Но пони, похоже, не охранялись, а вам нужен был конь для верховой езды. Если бы эти проклятые сикхи не высматривали конокрадов, мы бы ушли налегке.

Офицер выругался себе под нос, начиная понимать, в какое незавидное положение поставил его Мирай Хан. Ограбление каравана в этой стране не считалось легким преступлением. А лошади принадлежали женщине!

Грей молча убрал руки в наручниках подальше с глаз долой, желая оказаться где угодно, только не здесь. Покрытый грязью после недельного перехода по равнине, с короткой бородой на подбородке, с покрасневшими от недосыпа глазами.
В песке и без шляпы он, должно быть, выглядел как грузчик, и
внешность Мирай Хан не располагала к доверию.

"Это правда?" — спросила девушка.  И снова в серых глазах заплясал озорной огонёк.

"Каждое слово — правда," — честно ответил он.  В поисках слов, чтобы объяснить, он
замялся. — То есть Мирай Хан, несомненно, забрал ваших пони, но я не знал, что он задумал…

Он замолчал, мысленно проклиная свою неловкость. Нелегко вести непринуждённую беседу с уравновешенной молодой леди, владелицей
пара потрясающих холодных серых глаз. Особенно когда тебя избили
и связали подозрительные и расторопные слуги.

- Почему ты не пришел прямо в юрту? - осторожно спросила она.

"Потому что я подумал, что вы могли бы быть ... китайцем".

"Китайцем!" Маленькая головка любопытно склонилась набок. "Но я не китаец.
Это не так, капитан Грей. Почему я должен быть таким? Почему вам не нравятся китайцы?

В её речи Грея заинтересовали две вещи. Она, похоже, была англичанкой. И она назвала ему его армейское звание, хотя он сам об этом не упоминал. Конечно, в этом не было ничего удивительного.
по его внешнему виду можно было предположить службу.

- У меня есть причина не любить одного китайца, - ответил Грей. "Итак, я был
вынужден принять меры предосторожности", - промямлил он, а затем попытался исправить
свою ошибку. - Если бы я знал, что вы владелец юрты, я бы
пришел прямо сюда.

Слишком поздно он понял, что усугубил свою ошибку. Брови девушки
поднялись, как и её нос — совсем чуть-чуть.

"Почему вы так осторожны, мистер Грей?"

Гражданское звание было произнесено с нажимом. Однако минуту назад она
обращалась к нему «капитан». "Конечно же, — это была явная ирония, —
китайцы безобидны?"

Грей мрачно подумал о Лянчоуфу.

"Иногда, - сказал он, - они бывают ... любопытными". Девушка взглянула на
него. Она, конечно, не воспринимай это как личную копать? Грей не
понять женщин. «Мисс», — он колебался, — «_Мемсахиб_», — она
уставилась на него, — «послушайте, я вышел за пределы, указанные в моём
паспорте». В таких обстоятельствах он не хотел раскрывать всю правду о своей миссии и звании. Поэтому он пошёл на компромисс. Что оказалось ошибкой. «И этот губернатор Лянчжоуфу хочет меня остановить».

— Правда? Может, официальное, — и она мельком взглянула на Мирай
Хан: «Думаю, вы не в хорошей компании. Не покажете ли вы мне свой паспорт? Вам не обязательно это делать, знаете ли».

Нет, ему не обязательно было это делать. Но в его нынешнем положении он чувствовал, что отказ будет ошибкой. Он потянулся к бумагам в нагрудном кармане, но его остановили наручники. Он сердито взглянул на Рама. Туземец самодовольно посмотрел на него. Это был
неловкий момент.

"Рам Сингх!" — резко сказала девушка. "Ты связал белому
человеку руки?"

Сикх неопределённо хмыкнул. Она указала на Грея.

"Развяжи ему руки. Разве белого человека нужно связывать, как конокрада?"
Киргиз?"

Нехотя, Рам Сингх подчинилась, и стояла возле зорко. Серый войлок
в кармане с коченели пальцы, и предъявил паспорт. Это
девушка по этой любопытством.

- Я хочу извиниться, - отважился Грей, - за покушение Мирай хана на
ваших лошадей. Он действовал вопреки приказу. Но я беру вину на себя
за то, что он сделал.

Он говорил официально, даже сухо. Женщина в кресле взглянул на
он быстро учится у него из-под бровей уровне. Он почувствовал огромное
желание, чтобы с него сняли клеймо вины перед ней.
И, как подобает мужчине, он доверился формальному объяснению.

Она, казалось, не обратил внимания на его слова. Она вернула ему документы, кусая
она задумчиво губы. Он бы многое отдал, чтобы узнать, о чем она думала
, но по светлому лицу девушки ничего нельзя было прочесть.

- Рам Сингх, - рассеянно приказала она, - винтовку сахиба нужно
наполнить песком. Проследи, чтобы ее почистили. Отведите его в магазин
палатка, где он сможет смыть песок с глаз. — Вы вернётесь сюда, капитан Грей? Я бы очень хотела поговорить с вами.

Пока Грей с благодарностью умывался, а туземцы чистили его пальто и ботинки, он думал о девушке из юрты. Он сказал себе:
жестоко, что он не желает, чтобы сочувствовали. Как
женщина, подумал он, она сжалилась и на его дискомфорт. Конечно,
она должна была обращаться с ним прилично перед туземцами.

В этом он был скорее прав, чем неправ.




ГЛАВА XI

СЭР ЛАЙОНЕЛ

Когда Грей вернулся в _юрту_, он увидел, что стол сервирован серебром
и фарфором и на нём стоит большое блюдо с рисом, бараниной и
чаем. Это напомнило ему, что он очень голоден, ведь он не ел
уже двадцать четыре часа. Он не заметил, что волосы девушки
были уложены более аккуратно и что она сменила
Грей накинул шаль поверх пиджака.

"Вам крепкий чай?" вежливо спросила она.

Несмотря на голод, Грей чувствовал себя неловко, когда ел понемногу под её холодным взглядом. Она была безразлично внимательна к его желаниям. Ему хотелось, чтобы она сказала что-нибудь ещё или чтобы Рам Сингх перестал смотреть на его затылок, как ястреб, готовый наброситься на добычу.

Однако еда его взбодрила. Его любопытство по поводу хозяйки
росло. Он не видел в лагере других белых людей. Едва ли англичанка
приехала в Гоби одна.
Куда она направлялась? И почему она жила в киргизской юрте,
когда караван был оснащён европейскими предметами роскоши?

 Когда туземцы унесли тарелки, он по привычке достал трубку и
нащупал спички. Потом он подумал, что не должен курить в женской палатке.

Ему хотелось бы поблагодарить её за гостеприимство, заверить её в том, что он сожалеет о тактике Мирай-хана, задать ей несколько вопросов, которые крутились у него в голове. Особенно если она действительно была одна в пустыне. Но пока он подбирал слова, она заговорила быстро.

"Я никогда не брал в плен, капитан Грей. Белый человек, что
это. Я считаю правильным, что нужно сделать, чтобы допросить вас. Это подходит
как нельзя лучше, потому что я необычайно любопытен по натуре.

Он вытащил спичку, рассеянно чиркнул ею, затем погасил
. Она молча наблюдала за этим действием.

"Вы армейский офицер?"

"В резерве. Теперь, конечно, действую независимо.

«Действуешь?» — Она слегка улыбнулась и протянула ему что-то. «Так ты
охотник на крупную дичь? Я не знала, что здесь есть такая дичь».

"Это не так", - прямо признал он. "Это ... не в обычном смысле"
. Но я уже собрал несколько трофеев. Мирай Хан - мой
проводник ..."

"Пожалуйста, не курите", - сказала она, и он увидел, что то, что она предложила ему было
коробок спичек. Один из слуг ударил свет.

"Я привык к этому. Мой дядя, сэр Лайонел, курит гораздо худший табак, чем ваш.

Грей посмотрел на неё поверх трубки.

"Не могли бы вы сказать мне, — серьёзно спросил он, — мисс племянница сэра
Лайонела, что вы собираетесь со мной делать? Я, по сути, ваш пленник.
 Ваш патруль под командованием Рам Сингха захватил меня в ваших рядах.

Девушка задумчиво кивнула. Грей подумал, не мелькнул ли в её скромных глазах огонёк
смеха. Он решил, что ошибся.

 «Вы офицер, капитан Грей. Вы знаете, что всех заключённых тщательно допрашивают. У меня есть ещё два вопроса, прежде чем я решу, что с вами делать. Вы действительно один? И куда вы направляетесь?» «Ансихов».

«Правда? Я еду туда. Я должен представить вас, как мою пленницу,
сэру Лайонелу, но он устал и спит, оставив меня с Рамом
Сингхом».

«Который является превосходным опекуном, мисс Никс».

— Мэри Гастингс, — быстро ответила девушка. — У меня нет причин скрывать своё имя.
Грей подумал, что она подчеркнула слово «моё». — Мой дядя, сэр
Лайонел Гастингс, возглавляет Британское азиатское общество в Индии. Он
направлялся в Гоби.

Грей уставился на неё. Британское азиатское общество! Значит, это и есть экспедиция в поисках Усуня. Ван Шайк сказал, что он
выезжает из Индии.

 «Я упросила сэра Лайонела взять меня с собой, — спокойно продолжила Мэри Гастингс, —
и он считает, что я ему очень полезна. Я записываю его наблюдения, знаете ли,
веду дневник экспедиции и рисую карты. Это даёт мне
у него есть время для более важной работы.

- Но пустыня... - Грей замолчал.

- Пустыня - неподходящее место для женщины. Полагаю, ты именно это
имел в виду. Но я не обычная женщина, предупреждаю вас, капитан Грей.
Сэр Лайонел - мой единственный родственник, и мы путешествовали вместе в течение
лет. Он сказал, что ожидал некоторого противодействия со стороны
китайских властей. Но я отказался, чтобы остаться позади". Округлая
подбородок упрямо поднят. "Это самая важная работа, мой дядя
работы, и он всегда ходил с температурой примерно в это же время
года."

Грей втайне завидовал сэру Лайонелу. Каким союзником была бы эта девушка! И всё же в их нынешнем положении она, скорее всего, была бы его самым ярым врагом. Он поднял глаза, оценивая её, и встретился с ней взглядом.
 В течение долгого мгновения его серо-зелёные глаза изучали её.
 Они напоминали ему поверхность воды, иногда спокойную до бесконечности, а иногда бурлящую.

Будучи проницательным человеком, Грей не мог понять Мэри Гастингс.

 «Чтобы не привлекать внимания китайцев, — продолжила она, глядя вниз, —
мы приехали из Бирмы вдоль тибетской границы. Довольно скучный путь».
поездка. Но, объезжая главные города у истоков Янцзы,
и используя эти пригодные для эксплуатации хижины местных жителей, которые можно быстро снести
и построить, мы избегаем расспросов ".

Так вот чем объяснялись неуклюжие юрты.

- Вам не так повезло, капитан Грей? Любопытно, не так ли?
это - когда вы всего лишь охотник на крупную дичь?

Он уже было открыл рот, чтобы признаться во всём и сказать,
что он тоже ищет Сунгана. Но ему показалось абсурдным признаваться
ей, что единственный член американской экспедиции был найден
среди верблюдов каравана Гастингс. Возможно, он был
бессознательно повлияли на его желание быть в дружеских отношениях, даже
например, в настоящее время с Марией Гастингс.

Каждую минуту их разговора доставляло огромное удовольствие его-в большей степени, чем
он был в курсе. Он подумал, как ему повезло, что он успел вбежать в
другие экспедиции. В этом не было ничего странного, поскольку они оба
стартовали в одно и то же время, и Ансичоу был общим отправной точкой
в Гоби.

«Не расскажете ли вы мне, — уклонился он от ответа, — как вы стали называть меня капитаном Греем
до того, как увидели мои документы?»

Мэри Гастингс мило улыбнулась.

"Это была отличная догадка, не так ли? Но теперь я закончила со своими
вопросами. Она сделала паузу, наморщив лоб в глубоком раздумье. - Я
думаю, я не стану обременять себя пленником. Вы совершенно свободны,
Капитан Грей. Вы и Мирай Хан. Несомненно, вы хотите вернуться к
своему каравану.

Грей подумал о двух ожидающих его мулах и промокшем от дождя одеяле,
которое составляло его экипировку, и со смехом упомянул об этом.

"Вы очень добры," сказал он, вставая.

"Капитан Грей," импульсивно сказала она, "снова идёт дождь. Если вы
не против провести с нами ночь, я уверена, что Рам Сингх сможет вас приютить.
тебе раскладушку и одеяло. Мирай Хан заберет твое снаряжение утром.
и ты сможешь отправиться с нами в Ансичоу. Это всего лишь дневной переход.
"

Грей поколебался, затем с благодарностью принял ее предложение.

- Ты найдешь свою винтовку на своей койке. Рам Сингх сам ее чистил.
Она была нужна. Он сказал, что это модель 30-30, но вы, вероятно, используете её для крупной дичи, потому что привыкли к ней.
Она протянула руку с вопросительной улыбкой. Грей неловко пожал её,
быстро отпустив пальцы, чтобы не держать их слишком долго. Она кивнула.

«Спокойной ночи, капитан Грей».

Только выйдя из палатки, он понял, что признался
в том, что направляется в Ансичоу. А Ансичоу означало Гоби.

 Какое-то время после его ухода Мэри Гастингс оставалась в своей палатке.
 Она отпустила слугу-туземца. Она размышляла, и это, казалось,
приносило ей удовольствие. Но размышления в компании девушки требовали
общения и разговора.

 Внезапно она встала со стула и вышла из палатки.
Снаружи по-прежнему моросил дождь, но в тяжёлых тучах на западе
появилась брешь. Мэри заметила это и побежала к ближайшему входу в
юрту.

«Это я, дядя Сингх», — позвала она не совсем грамотно. «Можно войти?»

«Конечно», — тут же ответил добрый голос. «Что-то случилось?»

Мужчина сел на койке, включил электрический фонарик у изголовья
кровати и посмотрел на маленькие часы. Он был высоким, худощавым
человеком, с телосложением спортсмена, широкими плечами и
высоким лбом учёного.

 Он был далеко не молод, с желтовато-коричневым лицом, глубокими впадинами
под скулами, редкими волосами, такими же, как и лицо, за исключением
седых прядей.

Девушка уютно устроилась в изножье кровати, скрестив ноги.


"Ты крепко спал, _Шер Сингх_," — укоризненно заметила она,
назвав мужчину его родной фамилией, — "а это значит, что ты нездоров. У меня есть новости." Она торжествующе замолчала, а затем
непроизвольно заговорила.

"Такие новости. _Айе_. Капитан Роберт Грей здесь, в Рам Сингха
палатка. Он один, со слугой. Он большой человек, не
плохо искал, но неудобно очень. Он так дорожит своим достоинством.
На самом деле, это было довольно нелепо, - она любезно рассмеялась, - и я была
очень мило развлекали. Его привели сикхи после того, как
пытались украсть наших пони...

"Украли наших лошадей!" Сэр Лайонел резко выпрямился и покраснел.
"Ах, негодяй! - - - -"

"Я имею в виду его слуга. Капитан Грей был невиновен, но я не был
склонен позволить ему легко----выкл."

Представление Мэри о важных новостях не удовлетворило желание исследователя
узнать факты. На открытом лице мужчины появилось
странно ревнивое выражение.

"У него хорошо оснащённый караван?"

"Два мула, ружьё и одеяло."

"Как необычно!" Сэр Лайонел уставился на свою племянницу. "Никаких верблюдов?"

- Ни одного. Мэри зевнула и, взглянув на часы, начала
расплетать свои тяжелые волосы. Было уже очень поздно. Ее пальцы работали
ловко, пока сэр Лайонел взвешивал ее слова. В отличие от своей племянницы,
он отличался замедленным умственным развитием, возможно, даже чересчур.
вышколенный рутиной.

"Мэри! Как вы... э-э... вели себя с капитаном Греем?

«Я взяла его в плен». Девушка озорно улыбнулась. «Он был так
унижен, дядя Сингх».

 «Надеюсь, — сурово заметил сэр Лайонел, — ты предупредила его о том, кто мы такие».

 «Скорее всего. Но он намекал, что охотится за крупной дичью».

Сэр Лайонел потянулся к подставке для лампы и взял сигарету, которую
закурил. Его взгляд стал решительным.

"Я немедленно отправлюсь в Ансичоу. Я должен купить всех доступных
верблюдов. Если вы вернётесь в свою палатку и пришлёте за мной _сису_..."

"Конечно, нет." Она обеспокоенно нахмурилась. — Ты ещё не выспался.

Сэр Лайонел взял её за руку.

"Нет, Мэри. Ты должна понимать, что для меня значит эта экспедиция. Я
должен быть первым в Ансичоу и в Гоби. О неудаче не может быть и речи. Дорогая, я поставил на кон свою репутацию..."

"Я знаю". Она легонько похлопала его по руке, и ее глаза были серьезными.
"Только я бы хотела, чтобы ты позволил мне помочь еще немного". Она высвободила локоны
своих бронзовых волос и крепко прижала маленькую ручку к его
губам. "Я знаю, что ты хочешь сказать - что ты такой добрый
и снисходительный, что вообще позволил мне прийти. Как будто меня можно было оставить в Симле
когда ты отправился на свою самую большую охоту, дядя Сингх. — Что ж, — вздохнула она, —
если тебе нужно купить верблюдов, то покупай. Но, — она просияла, —
пожалуйста, оставь мне этого бродягу-американца. Я первая его увидела.

Сэр Лайонел убрал руку, мешавшую ему говорить, и зловеще нахмурился
. Мэри просияла, заплетая волосы в две косички.

- Мэри! - серьезно сказал он. - Пожалуйста, не раздражай капитана... э-э... Грея. Мы
должны быть с ним предельно честны, ты же знаешь.

- Конечно, - добродетельно заверила она его. - А разве я там не был? Он может
подумать иначе, когда узнает, что ты отправился покупать верблюдов, когда я
предложил ему ночлег. Он всегда будет бояться греков, приносящих
дары...

"_Олу ка буча!_" (Дитя совы!)

"Но он ведь не должен пытаться обмануть меня, не так ли, дядя? Я думаю, он...
у него довольно жалкий вид. Он кажется здесь не в своей тарелке.

Она решительно кивнула.

"Это его собственная вина, что он пришёл туда, где ему не место, и хочет лишить моего Шер Сингха того, ради чего ты трудилась всю жизнь.

"Это просто его долг, Мэри.

"Но он не помешает тебе в твоём деле.

Она замолчала, больше не улыбаясь. В её взгляде, обращённом на худощавого англичанина, была огромная нежность. Сэр Лайонел был её
героем, и, поскольку у неё не было ни отца, ни матери, всё тепло её
любви было отдано исследователю.

Она тихо пожелала спокойной ночи и выскользнула из палатки. Той ночью она
спала чутко и отправилась в путь с первыми багровыми отблесками на
востоке.