Переезд к дочери

Татьяна долго собиралась с духом, прежде чем решилась на переезд к дочери.

Одиночество в доме стало невыносимым, особенно вечерами. Внуки приезжали редко, дочь всё время занята, а подруги занимались своим здоровьем, внуками, дачей.

Когда дочь, Оля, позвала жить к себе в Воронеж, Таня сначала обрадовалась: наконец-то будет компания, дом полный людей, детский смех, разговоры.

– Мам, ну что ты там одна? – уговаривала Оля. – У нас места полно, дом большой, детям нужна бабушка, а мне помощница. Ты же знаешь, мы с мужем на работе, дети одни, школа, кружки, покормить нужно и проконтролировать с уроками.

Таня долго сомневалась, но в конце концов сдалась. В собственном доме плохо без «мужской руки». Продала дом. Собрала вещи и поехала в новый дом, который по наследству достался зятю.

Встретили её радостно: внуки хвастались своими успехами, Оля обрадовалась, что теперь есть помощница, только зять поздоровался и тут же ушел по своим делам.

Первые дни всё было в новинку. Дом просторный, два этажа, светлый, кухня огромная, дети вечно что-то спрашивают, бегают, смеются. Таня помогала всем, чем могла.

Вставала раньше всех, готовила завтрак. Дети в школу, дочь с зятем на работу. Мыть посуду стала ее обязанностью.

– Мам, ты же всё равно дома, – говорила Оля. – Отведи Ульяну «на гитару», а Егора «на борьбу».  А тут уже в пору и ужин готовить.

– Конечно, дочка, – кивала Таня, хотя уже начинала немного уставать.

Вечером все собирались на кухне, Таня готовила ужин на большую семью, потом убирала посуду, прибиралась в доме. Зять приходил, хмуро кивал, иногда говорил:

– Опять макароны? Может, что-нибудь другое завтра сделаете?

Таня улыбалась, но в душе потихоньку накапливалась тревога.

Прошёл первый месяц жизни в семье дочери, и Таня поняла, что устала как никогда.

Внуки вечно спорили, не хотели делать уроки, сидели со своими телефонами. Оля возвращалась поздно, иногда даже не ужинала дома.

– Мам, ты не представляешь, какой сегодня был день, – жаловалась она, снимая каблуки. – Я так устала, что даже говорить не могу. Только благодаря тебе я всё успеваю.

Таня кивала, но сил не было даже пожаловаться. Зять всё чаще ворчал:

– Опять беспорядок в коридоре. Кто будет убирать?

– Я уберу, – вздыхала Таня.

– Только не забудьте завтра купить хлеб, – добавлял он.

Таня записывала всё в блокнот: купить хлеб, отвести Глеба, Ульяну, приготовить обед, убрать кухню, погладить бельё. Вечером она падала на кровать и думала: когда же я успею пожить для себя?

В город выбраться было почти невозможно. Подруги звонили всё реже – у каждой свои заботы, а Таня, кажется, стала для них очень далёкой. Она пыталась читать, вязать, но стоило открыть книгу, как кто-то из детей требовал внимания.

Однажды вечером Таня попыталась поговорить с дочерью:

–Оля, мне тяжело одной со всем справляться. Я не железная, мне бы хоть немного отдыха.

Оля махнула рукой:

– Мам, ну потерпи. Мне сейчас очень нужна твоя помощь.
 
– Но я ведь не молодая, – робко возразила Таня.

– Мам, ну что ты начинаешь? Ты же сама хотела быть с семьёй.

Таня замолчала. Она поняла: дочь не слышит её, ей просто удобно, что мама взяла на себя дом и детей.

Время шло, и Таня всё больше ощущала себя чужой в этом большом доме. Дети были то радостью, то испытанием. Внуки всё чаще огрызались:

– Бабушка, не лезь.

Таня уже не помнила, когда последний раз спокойно выпила чай или посмотрела любимую передачу. Зять стал ещё раздражительнее:

– Почему опять грязные ботинки у входа? Почему на кухне крошки? Что за бардак в доме?

Таня пыталась не обращать внимания, но обида копилась. Она всё чаще думала о своем старом доме: пусть одиноком, но своем. Здесь же она чувствовала себя домработницей, а не мамой и бабушкой.

Однажды утром, когда Оля снова уехала по делам, а зять ушёл на работу, Таня осталась с внуками. Егор не хотел идти в школу, Ульяна устроила истерику. Таня не выдержала, села на кухне и заплакала.

Вечером Оля вернулась, увидела уставшую мать и только вздохнула:

– Мам, ну что ты опять расстраиваешься? Всё же хорошо. Дети при тебе, дом полный, ты не одна.

– Я не отдыхаю ни минуты, – сказала Таня. – Я не могу так больше.

– Мам, ну ты же сама хотела быть полезной, – отмахнулась Оля. – Потерпи ещё немного, потом станет легче.

Таня поняла: для дочери её усталость – пустой звук. Главное, что удобно.

Второй месяц жизни в доме дочери тянулся бесконечно.  Таня стала просыпаться по ночам от тревоги: ей снились внуки, ворчание зятя. Утром она вставала разбитая, но день начинался с новых забот. Внуки болели по очереди, у кого-то температура, у кого-то живот.

Однажды она не выдержала и позвонила подруге:

– Люда, я не знаю, что делать. Я думала, что буду просто бабушкой, а стала няней для детей и домработницей.

– Таня, а поговорить с Олей не пробовала?
– Пробовала, – вздохнула Таня. – Ей удобно, что я всё на себе тяну. Она не слышит.

– Может, домой вернуться? – осторожно спросила Люда.

– А как? Я же теперь тут как на цепи, – горько усмехнулась Таня. – И в город не вырвешься, и уйти неудобно, Оля ждёт помощи

В этот момент в комнату вбежал Егор, Таня попрощалась с подругой и снова ушла в круговорот домашних дел.

Вечером Оля вернулась, уставшая, раздражённая, и спросила:

– Мам, ты не забыла купить молоко?

– Не успела, – призналась Таня. – Я не могу всё успеть одна.

– Ну что ты опять жалуешься? – раздражённо бросила Оля. – Я же работаю, кто-то должен помогать.

Татьяна почувствовала себя лишней в этом доме. Она поняла: никто не спросит, как она себя чувствует, никто не предложит помощь. Все привыкли, что бабушка справится.

В ту ночь она долго не могла уснуть. В голове крутились мысли: неужели так будет всегда? Неужели она зря поверила, что в большой семье будет легче и веселее? Всё, чего она хотела – немного общения, тепла, поддержки. А получила бесконечную работу и равнодушие.

В одну из ночей Таня проснулась, лежала, смотрела в потолок и вдруг ясно поняла: если не уедет сейчас, то совсем потеряет себя. Она не молодеет, здоровье всё чаще подводит, а сил на этот нескончаемый круг забот не прибавляется. В душе было тревожно, но и странно спокойно — решение пришло само.

Утром, пока Оля собиралась на работу, Таня спокойно ей сказала:
– Дочка, я решила уехать. Я больше не могу так, мне тяжело.

Оля даже не сразу поверила:

– Мам, ты что, серьёзно? А как же дети? Как я буду всё успевать?

– Ты справишься, – мягко ответила Таня. – Я, правда, устала. Мне нужно немного пожить для себя.

Оля обиделась, отвернулась:

– Ну конечно, бросить всё на меня, это проще всего. Я так на тебя рассчитывала…

Таня промолчала. Она понимала: дочь не видит её усталости, ей просто удобно, чтобы мама была рядом и всё делала. В тот же день Таня собрала вещи, поцеловала внуков, попрощалась с домом, который так и не стал ей родным, никто не помог ей с сумками, никто не проводил до ворот.

В дороге Таня смотрела в окно и думала: неужели она такая плохая мать и бабушка, раз не смогла остаться? Хорошо, что деньги от продажи дома она положила на вклад.

Подруга помогла ей купить однокомнатную квартиру, вернула мебель, которую Таня ей дала.  Теперь дома её встречала тишина, любимое кресло, старый телевизор и спокойствие. Она впервые за два месяца почувствовала, что снова принадлежит себе.
Оля не звонила. Только внук через неделю прислал смешную картинку по телефону. Таня улыбнулась, но звонить не стала. Она решила: теперь будет жить для себя, пусть и одна, но без вечного чувства вины и усталости. В квартире было тихо, но эта тишина была уже не пустотой, а долгожданным покоем.