3. Вкус во время еды

3. ВКУС ВО ВРЕМЯ ЕДЫ. Недальновидная политика македонского царя Филиппа V, решившего в союзе с Ганнибалом свалить Римскую Республику, стала для Македонии роковой. Незадачливый Филипп просто не знал, с кем связывается. Попав в «черный список» злопамятного римского сената, он стал для республики тем же, чем в наши дни Хусейн стал для Америки, - тираном и узурпатором, не имеющим права восседать на своем троне. В Риме, конечно же, понимали, что тронуть Македонию значило - влезть в бойню, которая уже сто лет сотрясала Азию и Ближний Восток. Однако Рим уже начал свой путь в вечность, и остановить его было невозможно. Точка невозврата, лежавшая где-то в предгорьях Альп, была им уже пройдена. Дальше – все, как в той старой забытой песне о трубаче: «Ну а ему все нипочем… Азия, так Азия».

В Азии, меж тем, наследники наследников Александра Великого, не чуя нависшей над ними всеми беды, упорно продолжали делить Персидское Царство и все никак не могли прийти к общему согласию. Государства эллинов почти ежегодно меняли свои размеры и очертания. Птолемеям, к примеру, удавалось отодвинуть границы Египта вплоть до берегов Фракии и Персидского Залива. Правда, через какое-то время все возвращалось на круги своя, и кровопролитие возобновлялось с новой силой. В самом центре этой драки одиноким островком торчало независимое Пергамское Царство, выросшее на руинах Арсавы и Лидии. Пергамский царь Аттал не мог соперничать с соседями численностью своих воинских подразделений, и потому постарался довести до совершенства их техническую оснащенность. Его стараниями маленький Пергам превратился в мощную крепость, связываться с которой не рисковали ни галлы ни, даже, Селевкиды.

Именно Аттал одним из первых заметил появление на мировой арене нового серьезного игрока. Взвесив все «за» и «против», пергамский царь сделал ставку на союз с Римом и не прогадал. Уже в 200 году до н. э. римские легионы пришли на помощь Пергаму в его конфликте с македонцами. Впрочем, для римлян союзнические обязательства перед Пергамом были лишь удобным поводом для того, чтобы закрепиться на Балканах. Менее чем за три года Филипп V потерял все свои владения за пределами самой Македонии и лишился флота. Ему не помогла и знаменитая фаланга, созданная его великим предшественником и тезкой. Римский сенат немедленно провозгласил свободу Эллады от македонской тирании и ввел в Грецию республиканские войска. При этом в Греции римляне вели себя словно завоеватели - нагло и бесцеремонно, точно так же, как спустя два тысячелетия американцы будут вести себя в «освобожденном» от Саддама Ираке. Любопытно, что македонцев римляне лупили в союзе со спартанцами. Однако, стоило Филиппу признать свое поражение и запросить мира, как римский сенат тут же организовал крестовый поход за «освобождение греческих городов от тирании Спарты». В конечном итоге македонцы лишились всех своих владений вне пределов Македонии, а спартанцам пришлось довольствоваться одной только Спартой.

Могущественный правитель Селевкидского Царства, Антиох III, со спокойствием удава наблюдавший за тем, как колотят его македонского союзника, под шумок прибирал к рукам города Малой Азии и Фракии, ранее принадлежавшие бедолаге Филиппу, и выполнять свои союзнические обязательства перед ним не спешил. Только после того, как мордобой на Балканах закончился, Антиох, как бы спохватившись, принялся сколачивать антиримскую коалицию. Однако, «холодную войну» с Римской Республикой  сирийский царь проиграл вчистую. Надраить физиономию наглеющим «макаронникам» согласились лишь малоазийские галлы, да кое-кто из греческих друзей беглого Ганнибала. Римлянам же удалось перетянуть на свою сторону большинство старых союзников Сирии, включая и битых македонцев, а республиканские «спецслужбы» вышли, наконец, и на след самого «террориста номер один», Ганнибала, который, сознавая, всю безвыходность своего положения, предпочел покончить с собой. Оставшись в гордом одиночестве, Антиох понял, что скрипеть перьями дальше бессмысленно, и пришла пора погреметь железом.

В 192 году до н. э. оконфузившиеся сирийские дипломаты отступили в сторону, уступая дорогу военным. Антиох лично высадился с войсками на Пелопоннесе с тем, чтобы поддержать антиримское восстание в Этолии. Боевые действия велись на чужой территории, поэтому с местным населением обе стороны не церемонились. Как два слона в посудной лавке Рим и Сирия разгромили и разграбили всю Северную и Среднюю Грецию. Всеобщего греческого восстания, на которое рассчитывал Антиох, так и не произошло. Обласканная римским сенатом греческая знать не позволила антиримским настроениям, царившим в нижних слоях общества, перерасти в вооруженный мятеж. Решающее же сражение той войны произошло всё в том же легендарном Фермопильском ущелье, где римляне сполна рассчитались с азиатами за царя Леонида и его спартанцев. Антиох с небольшим отрядом бежал в Малую Азию, а его войска начали спешно покидать Балканы.

В 190 году до н. э. закончилась, наконец, затяжная изнурительная война Рима с иллирийцами. Предводитель «варваров» со славянским именем Плеврат получил царскую корону из римских рук и тем самым признал поражение своего народа. В том же году первые римские легионы начали высаживаться в Азии. Войска Селевкидов и их союзников были вновь разгромлены в генеральном сражении при Магнесии. Антиох поспешил заключить мир и отказался от своих владений в Малой Азии в пользу Пергама. Среди вассалов сирийского царя немедленно начался «парад суверенитетов». О своей независимости объявили: Армения, Понт, Вифиния и Каппадокия. Некоторым из них удалось избежать римского вторжения только благодаря заступничеству все того же пергамского царя.

Следующий по счету Антиох с порядковым номером IV, уяснивший на горьком опыте своего предшественника, что Рим ему уже не по зубам, в 170 году до н. э. возобновил старую вражду с Птолемеями и за два года войны сумел дотопать до Мемфиса и Александрии. Мемфис он успешно взял, а вот в знаменитой Александрии побывать ему так и не довелось. С берегов Нила пришлось срочно убираться. То, чего не смогла сделать египетская армия, играючи сделал римский посол, передавший сирийскому царю свой ультиматум. Снедаемый стыдом и бессильной злобой Антиох отправился домой и на обратном пути всю накопившуюся в его сердце ярость излил на иудеев, которые как раз в этот момент вздумали против него бунтовать. Иерусалим был разрушен, храм Яхве разграблен, а иудейская религия подверглась гонениям. Иудеи на это, разумеется, обиделись и тут же ответили всеобщим восстанием, подавить которое не удавалось несколько лет.

После смерти «четвертого» Антиоха начался окончательный закат Сирийского Царства Селевкидов. По требованию римского сената, который, казалось, всеми силами пытался унизить восточного соседа, провоцируя новую войну с ним, сирийцы уничтожили весь свой военный флот и перебили боевых слонов. Потеряв формальный повод для объявления войны, римляне махнули на Сирию рукой и отступились, дескать: «Пусть пока живет», но легче Селевкидам от этого не стало. На восточных рубежах империи копил силы новый страшный враг, который не считал возможным проявление милосердия к слабеющему соседу. Там на Востоке племена арийцев, словно капли разбрызганной по земле ртути, в очередной раз сливались в единое целое, только теперь их общий дом звали не Персия, а Парфия.

В Средиземноморье тем временем возобновился рутинный процесс устранения конкурентов, прерванный событиями в Азии. После того, как самый опасный враг Рима добровольно перешел в разряд самых безопасных, римляне принялись скрупулезно подчищать за собой объедки, оставшиеся от предыдущих кровавых пиршеств. В 168 году до н. э. после недолгого сопротивления республикой были окончательно проглочены Эпир и Македония. В 146 году до н. э. после трех лет изнурительной осады и семи дней уличных боев пал Карфаген. Место, на котором стоял этот ненавистный город, победители распахали плугом и прокляли. 50 тысяч уцелевших в резне жителей города отправились в рабство. В том же году взбунтовалась «недоеденная» Греция. В ответ римляне сравняли с землей Коринф, стоявший во главе восстания, и превратили Грецию в свою провинцию. После включения Греции в состав республики уровень жизни эллинов резко пошел вниз. Эллада в конец обнищала и обезлюдела.

«Объедки», тем не менее, продолжали сопротивляться и при каждом удобном случае устраивали Римской Республике «несварение желудка». В Испании войны с повстанцами стали уже обыденностью и шли с неослабевающим ожесточением. В Греции, Македонии и Фракии римлянам все чаще приходилось иметь дело с доведенными до отчаяния рабами. Этим ребятам вообще нечего было терять. Они сбивались в отряды и, даже, в целые армии и бились до последнего. На Сицилии 200 тысяч рабов более пяти лет с завидной регулярностью громили отряды карателей, и для подавления мятежа пришлось перебрасывать войска из Испании. Когда республике становилось совсем худо, и войск на все мятежи не хватало, или они просто не могли справиться с очередным восстанием, ситуацию приходилось брать под контроль при помощи подкупа и наемных убийц.

В 133 году до н. э. совершенно неожиданным образом завершилась история независимого Пергама. Лежа на смертном одре, Аттал завещал свой трон Республиканскому Риму. Родственники царя и пергамская знать с такой постановкой вопроса были в корне не согласны и после смерти господина отказались исполнять его волю. Возмущению римлян не было предела. В Риме все были уверены в том, что воля умирающего – закон. Отдавать то, что уже принадлежало ему по праву, Рим не собирался. Добывать выморочное наследство сенат решил любой ценой, причем цена оказалась достаточно высокой. Первая же римская армия, высадившаяся в Малой Азии, потерпела поражение и прекратила свое существование. Впрочем, гордый Рим уже научился не считаться с потерями, если этого требовали интересы республики. Второй десант оказался значительно более успешным. Пергам был разгромлен, завоеван и превращен в римскую провинцию получив новое название - Азия. Он стал плацдармом для дальнейшего продвижения римских легионов на восток. В том, что это продвижение будет иметь место, в Риме уже никто не сомневался. Республика поверила в свои силы и теперь строила большие планы на будущее.

К концу второго столетия до н. э. Рим еще не успел стать Вечным Городом, но путь к вечности он избрал самый верный – через кровь и насилие.