Наш ответ Индиане Джонсу

 Мой “старый” товарищ – писатель-сюрреалист Жора Помидоров как-то зашёл ко мне в мастерскую. Фамилия, не поверите, у него настоящая, а не псевдоним. Оно понятно: сюрреалист Помидоров –  что может быть  сюрреалистичней.  Пришёл он с просьбой: “Сделай-ка иллюстрации к моей будущей книге”. Жора по большей части витал в придуманном мире своих фантазий и на грешную землю, которая по его мнению была для него  слишком банальна и скучна,  спускался только в  случае крайней необходимости.  Сегодня эта крайняя необходимость случилась. Он похвастался, что у него есть идея, а вот  сюжета нет: “Путешественник во времени из настоящего совершенно случайно попадает в прошлое. В какое и куда? Непонятно. И там с ним куча всяких неприятностей творится. Понимаешь? Идея есть, а кучи нет... Ты набросай в иллюстрациях какую-нибудь сюжетную линию, может дальше что-то само прорастёт” .
      В первую очередь, я задумался над обликом главного героя, на ходу зарисовывая художественным углём  на бумаге первое, что приходило на ум. Над образом я провозился довольно долго, вспоминая то Индиану Джонса, то конкистадоров и прочих Зверобоев с Джеймсами Куками. В конечном итоге я решил не повторяться и пришёл к выводу, что главный герой должен быть чем-то средним между мной и Помидоровым.  И что-то такое средненькое у меня в итоге  получилось. А мы оба, как-бы это помягче выразиться, и не Гаррисоны Форды, и не Брюсы Уиллисы. Я нарядил героя в ту самую одежду, которая была в данный момент на мне. Чёрная, плотно облегающая голову трикотажная шапочка, натянутая на уши, и заляпанная краской  цветастая футболка на выпуск. Среднестатистическое лицо, огромные уши, “выдающийся” нос и маленькое зарождающееся брюшко я почерпнул у Помидорова. Получился  типичный образ художника-литератора, в котором  не было ничего героически-эпохального… Тот ещё герой, так сказать — наш ответ Индиане Джонсу.  Главный персонаж я создал, а вот сами приключения никак не вырисовывались.  По телевизору в это время шла  передача  о каннибальских племенах Папуа-Новой Гвинеи.  И тут в прожекторе сгорела лампа. Я протёр руки от угля  влажной тряпкой и полез её менять, забыв выключить свет и не отрываясь от телевизора.  Пальцем случайно попал в патрон и…  Раздался хлопок.  Свет погас… И в глазах тоже, а с ним и сознание в голове.
      Когда  пришёл в себя — предо мной оказались девственные джунгли. Затем я нос к носу столкнулся с вооружёнными копьями и луками аборигенами. Подсознание подсказывало, что это сон, и ничего страшного они мне не сделают, тем более — не съедят. Сон сном, но жарко было по-настоящему,  потому я стянул с головы шапочку, а затем снял  футболку. После этого сел в позу лотоса и стал ждать продолжения сюжета. Прекрасно понимая, что самое страшное, что мне  грозит — это проснуться.
     Каннибалы же  почему-то, поглядывая на мои шапку и футболку, лежащие рядом, сложили оружие и поклонились мне.   Внезапно они все как один, показывая пальцем вверх, заверещали что-то на своём “каннибальском”. Покосившись в указанном направлении, последнее что я успел заметить — это падающий мне на голову кокос. “Проснувшись” внутри своего сна, и слегка приоткрыв глаза, я был немало удивлён. Кто-то  вновь усадил меня в позу лотоса. На мой голый торс  пулемётными лентами были навешаны бананы. По джунглям эхом разносились гортанные песнопения, в ритме которых местные красотки услаждали мой взор танцами. Наклонившийся в услужливом поклоне  рослый абориген старательно вещал  мне на ухо местную легенду (самое странное, что после удара кокосом я понимал его без переводчика):
 —  Мы избрали тебя вождём  племени, потому что по нашему старинному преданию именно так должно было  появиться белое божество в разноцветной шкуре. Оно должно было снять её и преподнести нам в дар. Ко всему прочему, ты снял свои волосы, а под ними оказались другие волосы. На такое способно только божество. Теперь ты  наш вождь и божественный дух нашего племени. Все эти подарки и почести — это самое малое, чем мы можем отблагодарить тебя.    И тут снова — кокос на голову…
                ***
         Преодолев головокружение после  удара током и окончательно придя в сознание, я, вдохновлённый своими странными  сновидениями, сделал  о них хлёсткие, искромётные наброски. При встрече  с Помидоровым торжественно преподнёс их ему.  На базе этих зарисовок он  сварганил довольно живописный рассказ.
       По всей видимости, электрический ток пробил брешь в плотине  моего воображения, и я стал прямо фонтанировать похождениями путешествующего во времени недо-Джонса.  С помощью машины времени я на своих последующих рисунках стал отправлять пузатенького художника то в древний Рим,  то на Куликово поле, то на Дикий Запад, а Помидоров всё это облекал в литературную форму.  В итоге у нас  родилась целая  книга-вестерн  — “Наш ответ Индиане Джонсу”. Читатели неожиданно очень полюбили нелепого героя, на фоне  которого знаменитый профессор Паганель — сама адекватность. Чтобы  ни делал центральный персонаж,  именно  абсурдность поведения в итоге  его и спасала. 
        Словно кокос в моём сне на голову Помидорову свалилась слава писателя — звезды довольно-таки крупного разлива.    Рикошетом, как соавтора, это зацепило и меня. Разглядев в таком раскладе коммерческую выгоду,  ко мне  стали настойчиво обращаться знакомые и не очень знакомые прозаики  с просьбой придумать для них главного героя и сделать сюжетные наброски для их новых  книг.   С тех пор я отбиваюсь, как могу.
        Видите, как бывает, Ньютон отделался упавшим на голову яблоком, Архимед — купанием в ванной, а меня, для того чтобы “войти в Вечность”, периодически должно бить  током…