Море - моя любовь

Каждый год я с нетерпением жду этого момента — первой в году встречи с морем. Неважно, где оно: в латвийских Саулкрастах, на Лазурном берегу в Каннах,  в Торремолиносе, где днем песок раскаляется так, что а него невозможно ступить, или на крохотном пляже на острове Корфу, о котором так занимательно писал в своей книге "Моя семья и другие звери" Джеральд Даррелл. Главное — оно есть. И оно ждёт.

Когда я впервые увидела море, мне было три с половиной года. Папа тогда нёс меня на плечах от электрички, чтобы я лучше видела. Я тянула папу за уши и спрашивала всё время: "Ну, где же оно, море?" Море вынырнуло совершенно неожиданно. Бескрайнее, спокойное - почти без волн и без прибоя, светящееся. Оно было совсем мелкое - это был Рижский залив. Я вскрикнула от восторга, скатилась с папы и бросилась к воде, прямо в сандаликах. Мама ругала меня, а папа смеялся. С тех пор море стало моим личным праздником.

Если мне память не изменяет, мы ездили на Рижское взморье почти каждое лето. В Риге жили мой дядя Рафаил с женой Блюмой и двумя их детьми - Лёвкой, на год старше меня, и Фимкой, на два года младше. Дядя Рафаил работал инженером на каком-то заводе, а ещё он был изобретатель, имел кучу патентов на свои изобретения. Тетя Блюма была врачом-кардиологом. Она была убеждена, что дети не должны летом жить в городе, поэтому они каждый год снимали на все лето домик на море, где один месяц жили все вместе, а остальные два летних месяца там жили их дети с няней. На месяц, когда они жили на даче, они оставляли свою квартиру в Риге в полное наше распоряжение. Мои родители были по сравнению с ними бедными: снимать дачу им было не по карману, папа работал на полторы ставки, но денег хватало только на еду да на кое-какую одежду (мы жили в такой дыре, где ничего не было в свободной продаже, все нужно было добывать, никакого сравнения с Ригой). Весь год папа хватался за любую работу (дежурил по скорой, брал внеочередные дежурства по больнице), мама тоже брала подработку - она хорошо, очень грамотно печатала, и это всё для того, чтобы отложить денег на поездку в Ригу. Там мы хорошие дни проводили на море (от рижской квартиры до моря была всего одна остановка электричкой, станция называлась Вецаки, помню, как сейчас), а в плохие гуляли по городу, а заодно ходили по магазинам, чтобы купить что-то из вещей: мне, маме. Папа был человек неприхотливый, на работе у него была униформа - белый халат, так что он обходился только самым необходимым, а нам, женщинам (особенно мне, я росла очень быстро), постоянно было что-то нужно, в первую очередь обувь: в Риге мне всегда прикупали что-нибудь красивое. 

Последний раз на Рижском взморье с родителями я была после окончания первого курса института. В пасмурные дни брат Левка таскал меня во все "злачные" места: в театры, на концерты (не помню, кто тогда гастролировал в Риге), в кафешки. Но это всё не шло ни в какое сравнение с морем: стоило выглянуть солнышку, и мы все вместе ехали в Вецаки. Стоял исключительно жаркий для Латвии июль, я накупалась и назагоралась как никогда в жизни. А на Черном море, в Крыму, в районе Феодосии, я впервые побывала уже после окончания второго курса, вместе с двоюродным братом Семеном и его семьёй. Там мы снимали домик на территории Луганской турбазы у её комендантши за рубль с человека в день; дочка комендантши Настя убирала в наших комнатах, а готовили мы сами, вернее, готовила жена брата Миля из того, что мы привезли с собой, а привезли мы немало, в числе прочего - говяжью и куриную тушенку, супы в пакетиках, галетное печенье... Молоко мы брали у молочницы, парное, она наливал в трехлитровую банку, закрывала крышкой, и я каждый день притаскивала эту тяжесть, чтобы было чем поить-кормить двух семилетних детей. А хлеб и фрукты там были чудесные, их Семен сумками таскал с рынка. Конечно, это было совсем другое море: за весь июль не было ни одного плохого дня, так что морскими купаниями я была сыта по горло (а казалось, что никогда не смогу насытиться).

Потом я выросла, вышла замуж, родила ребенка, закончила институт. Мужа забрали в армию, лейтенантом, на долгих два года. Через год после возвращения домой он наконец-то получил отпуск на своём ВЦ, и мы смогли поехать на море. Ребенку нашему тогда было три с половиной года, а он ещё ни разу не был на море. А как я соскучилась по морю!

Три путевки на две недели в заводской пансионат на Черном море неподалёку от Одессы нам добыл свекор, практически задаром, нам пришлось доплатить всего около 30 рублей. Только то, что они стоили так дешево, примирило меня с сервисом, вернее, с почти полным отсутствием сервиса. Здание пансионата было вполне современным, но там не было ни воды, ни канализации, всё на улице. Вместо душа - бочка с водой, которая за день нагревалась от солнца. А дальше - как повезет: успеешь - помоешься, нет - вода кончится, и иди, мой голову в море, соленой водой. Про еду я вообще молчу, это была ещё та еда. На столах стояла кастрюля с супом на четверых, хлеб и компот, второе разносили официантки. Помню, как один здоровенный мужик с животом, нависающим над резинкой треников, кричал на официантку: "У вас написано, мяса - семьдесят пять грамм! Где тут семьдесят пять грамм мяса? Вы что думаете, я семьдесят пять от двадцати пяти отличить не могу? Я от вашей еды тут ноги протяну!" Девушка лениво отбрехивалась, наверное, ей было не впервой. Главное - чтобы никто не отравился! Но нам это было нипочем. Недостаток еды мы восполняли рынком, там можно было купить семечки, козинаки из тех же семечек, вареную кукурузу (её называли - пшёнка). Главное было - дожить до ужина, на ужин давали свежеиспеченные плюшки или бисквит: у них была чудесная повариха, которая занималась только выпечкой. Никогда прежде не ела я таких огромных, пышных, замечательных плюшек и такого нежнейшего бисквита! Ребенок наш был в диком восторге от этой выпечки, да и мы с мужем тоже. Мы были молоды и счастливы от того, что мы наконец опять вместе, и море - вот оно, рядом, купайся, сколько влезет. Целых двенадцать дней ничем не замутненного счастья...

А потом всё изменилось. И мы смогли уехать из страны, которая перестала называться - СССР, а стала -  Молдова. С этой независимой Молдовой нас мало что связывало. Ностальгировать было некогда, надо было учиться жить в новых условиях. У детей было больше времени, чтобы привыкнуть, у нас - меньше, но мы не жаловались. Тем более что жизнь в новой стране оказалась уютной и комфортной. И не надо было ни в чем себе отказывать, чтобы поехать на море: хоть на Черное, хоть на Красное, хоть на Средиземное. Привычки не меняются. Хоть нам уже немало лет, давно выросли дети, еще немного - и все внуки станут взрослыми, но мы все так же стараемся хотя бы пару раз в году на недельку-другую вырваться на море.Муж предлагал когда-то купить квартиру у моря, где-нибудь в Болгарии или Испании, я не согласилась. Это что же, каждый год ездить в одно и то же место отдыхать? Нет, так я не хочу! Еще столько есть мест у моря, которых мы не посетили, зачем же себя ограничивать? Муж согласился. Так и продолжаем ездить в разные места, жить каждый раз в других отелях, купаться в разных морях. Это ли не счастье? Никакого желания насовсем переехать жить к теплому морю на старости лет, как это сделала моя соседка Катерина, у меня нет. Это же совсем разные вещи: жить у моря постоянно и приезжать туда время от времени.

Я всё так же обожаю вдыхать солёный воздух полной грудью, до одури плавать в тёплой (и даже не очень!) морской воде и не устаю фотографировать одно и то же: берег, волну, следы на песке. Каждый год — всё как в первый раз.

Море ничего мне не обещает, оно ни о чем не спрашивает. Оно просто есть. Оно качает меня на волнах, как добрый гигант, и тихо нашёптывает: «Привет, вот ты и снова здесь».

Море — моя любовь.