Странная привычка

Горный Алтай. У подножья живописной скалы, среди огромных валунов – курумников, у геологов – поисковиков кипит работа: - Вот это денёк! Жаль, кинокамеры нет, такое дело надо бы для истории запечатлеть! Мужики, а ведь мы сейчас, возможно, открыли новое ценнейшее месторождение!
Санька Зайцев сиял от счастья… Снял штормовку, снял футболку, взмокшую от пота, и сидит, любуется на добычу.
В маршруте их сегодня четверо: самый младший и самый непоседливый – Санька Зайцев.
Другой его коллега – спокойный, рассудительный, дотошный Олег Рыбаков, имеющий уже немалый опыт. А старший у них – коренастый, крепкий, немногословный Степан Рыжков. На висках уже седина, и борода уже белеет, друзья его уже аксакалом называют.
И наконец, проводник у них: тщедушный, невысокий парень, по национальности алтаец. Имя у него, как он сам говорит, труднопроизносимое, «на трезвую голову и не выговоришь», и поэтому он всем представляется как Коля. Он не первый раз работает с геологами-поисковиками, и его очень ценят как опытного проводника и знатока тайги. Бывалый охотник, умеющий в тайге всё. Мужики смеются: - Коля, тебе бы надо в Горном институте преподавать курс «Выживание», это нужнейший предмет для геологов!
Коля лишь посмеивается: - Да у меня образование – 8 классов в школе и высшее образование в тайге! Тайга – матушка, она ведь и прокормит, и вылечит. Геолог в маршруте должен быть сам себе и добытчик, и повар, и врач, так что тайгу надо знать!
А сейчас они отдыхают и радуются своей удаче. Что же, удача знатная: в большой плоской глыбе они заметили жилу, проходящую в трещине. С немалыми трудами удалось по этой трещине отколоть большой кусок, и перед восхищёнными взорами геологов открылось роскошное зрелище: крупные чёрные кристаллы вольфрамита, а между ними чудесные золотистые кристаллики пирита.
Санька Зайцев зашёлся от восторга: - Вот это добыча! Вольфрам – ценнейшая штука, ведь он не только для лампочек накаливания, без него не сделаешь и подшипниковую сталь, и инструментальную сталь, и броню!.. Сегодня великий день, ведь мы такое дело нашли!
Степан его остудил: - Раньше времени особо не радуйся; пока неизвестно, сколько его тут, это уже другие будут выяснять. А сейчас надо набрать образцов, да и подробнее осмотреть другие скальные выходы, зафиксировать это.
Санька загорелся: - Попробую вот этот кусок отколоть для музея: у нас в Горном музее такого великолепия не видел, там только отдельные кристаллы, а здесь вон какая друза, да ещё с пиритом!
Вдвоём с Олегом они долго возились, и наконец удалось взять прекрасный образец. Красота, но тяжеленный!..
Степан усмехнулся: - Инициатива всегда наказуема! Стало быть, Санька, тебе его и тащить!
Тот лишь пожал плечами: - Не такое таскал, не напугаешь!
Стали укладывать рюкзаки – пора продолжать маршрут. Хотелось бы до заката пересечь это узкое ущелье, точнее сказать – расщелину, подняться на плато и там уже поставить палатку.
Чтобы освободить место для этого образца, пришлось спальный мешок и продукты переложить Коле.
Степан повернулся к Олегу: - Ну что, как твоя рука? Не пора ли перебинтовать?
- Да ладно, как на ночёвку встанем, Коля всё сделает как надо.
Подошёл Коля: - Однако, ребята, нам пора: сейчас спустимся в эту расщелину, может, там у ручья и заночуем, я Олега подлечу, отдохнём. А назавтра, со свежими силами, продолжим маршрут.
Кряхтя и чертыхаясь, взвалили на плечи свои тяжеленные рюкзаки, и снова в путь.
Теперь спуск в ущелье; это очень узкая расщелина, с крутыми откосами, а внизу журчит ручей. Наконец, спустились вниз, скинули рюкзаки, присматривают место для палатки. Передохнуть, покурить, тогда уже и костерок соберём…
И тут вдруг Коля начал принюхиваться: - Мужики, неладно дело! Срочно поднимаемся наверх! Ребята загудели: - Ты не сдурел ли, парень? Чего всполошился?
- А ты запах дыма не чуешь? Бегом наверх!
- Слушай, чего ты ерунду гонишь? Ну, где-то там туристы или грибники развели костерок, и что теперь, паниковать?
Коля взорвался, таким его ещё не видели: заорал благим матом, пинками стал гнать своих ребят. А между тем запах усилился, появилась лёгкая сизая дымка.
Чем чёрт не шутит? Тем более что этот взбесившийся Коля всё равно не отстанет.
Снова взвалили на плечи неподъёмные рюкзаки, и снова наверх, теперь уже на другой склон. Угол подъёма примерно 45 градусов, поверхность – крупнозернистый гранит: лезть по нему (если не уставший и без груза) – одно удовольствие, но сейчас очень тяжело.
Олег не удержался, соскользнул вниз на брюхе, изрядно ободрав одежду и ладони, и потерял свою брезентовую шляпу.
С неимоверными трудами всё же удалось подняться немного выше деревьев, растущих у ручья, на большее сил уже не было. А пока поднимались, внизу ситуация резко изменилась: синяя дымка усилилась, сверху по ущелью нарастает непонятный гул.
Поднялись ещё немного выше, сели на узком уступе – всё! Дальше уже просто никак не получится, это предел!
И тут Степан вдруг обнаружил – нет бинокля! Оторвался, и теперь его видно внизу, на склоне, но туда уже не спустишься. А внизу, в дыму начались ужасы: бежит лось, рядом бежит медведь, и ещё кто-то в траве промелькнул… Трава мгновенно вспыхивает огненной лавиной. Летят птицы – глухари, тетерева, рябчики; вдруг камнем падают вниз, в пламя!.. Огненный ураган с жутким рёвом сметал всё: горящие ветки в руку толщиной летели сотни метров! Поразило зрелище: огромная сосна, растущая у самого ручья, ствол в обхват толщиной – вспыхнула вся сразу, как факел, вскоре наклонилась и разломилась пополам, потом упала и догорала уже на земле; на всё это ушло несколько минут. (Если бы её распилить на дрова, то деревенскому мужику хватило бы их на год!)
В этом аду погибло всё живое. Казалось бы, птицам можно бы спастись, но нет, все гибнут.  Так уж они устроены: если что-то непонятное творится, нужно затаиться на земле, авось минует меня беда. Но когда уже совсем рядом рёв пламени, пора лететь, да не тут-то было: в дыму птица задыхается и обессиленная падает вниз, в огонь!..
Степан с тоской смотрел на свой бинокль, его хорошо видно, но к нему близко не спустишься, страшный жар, невозможно выдержать. Всё же он присмотрел неподалеку, немного выше приютившего их уступа, тощую сосёнку. Срезал её ножом, убрал сучки, на тонкий конец шнурком  привязал сучок в форме крючка, и этим нехитрым инструментом всё же удалось подцепить ремешок бинокля. Но когда поднял, увидел, что усилия были напрасными: пластмасса сильно оплавилась, и бинокль потерял свою форму.  Степан чуть не плакал: - Чёрт возьми, это ведь трофейный «Цейсс»; мой дед его в сорок пятом году из Германии привёз, на охоте ему цены не было!
Тут поднялся Коля: - Однако, ребята, нам ещё здесь ночевать придётся, давайте как-то палатку ставить.
Легко сказать – ставить, когда кругом лишь огромные глыбы – курумники, между которыми стелется кедровый стланик. Всё же как-то удалось установить палатку, но собирать траву для мягкой подстилки уже не было сил. Впрочем, после всего пережитого уснули мгновенно, и без ужина.
Утром с трудом вылезли из палатки, не узнавая друг друга: лица стали кирпичного цвета.
Санька невесело усмехнулся: - У меня сейчас такое ощущение, будто меня всю ночь били, всё тело болит. Ну что, коллеги, надо нам денёк передохнуть, чтобы не развалиться совсем?
Остальные дружно поддержали. Общими усилиями развели костёр.
Но прежде чем готовить завтрак, Коля занялся лечением. У Олега травмирована левая рука; ещё раньше, когда через бурелом пробирались, при падении разодрал кожу, и теперь ранка гноится.
Коля снял бинт: - Ой, парень, дела серьёзные! Если вовремя не наладить, тут и до гангрены недалеко, глянь как опухло и посинело. Что же, будем колдовать.
Степан хотел вытащить аптечку, но Коля его остановил: - Бинт у меня есть, а лекарство у меня своё, с ним обычные аптечные не сравнятся!
Он достал из рюкзака луковицу, разрезал её и взял одну мясистую чешуйку: - Смотрите и учитесь, мужики! Чешуйка, по площади примерно как спичечный коробок; с внутренней стороны снять тоненькую плёночку, она здесь не нужна. Теперь на горячую поверхность (в данном случае на крышку котелка, под которой горячие угли) выпуклой стороной кладу, а сверху лезвием ножа прижать, чтобы чешуйка расплющилась. Спустя некоторое время она подрумянится снаружи, станет мягкой и тонкой, потому что из неё вода испарится. А теперь, ещё тёплую, накладывают на рану и хорошенько прибинтовать. Лук и обеззараживает рану, и главное – он просто высасывает из неё всё лишнее. После этого рана быстро заживает.
А ещё глядите: вон среди травы хорошо видны такие тонкие стебельки с тёмно-бордовыми, почти чёрными головками. Это кровохлёбка, её ни с каким другим растением не спутаешь. Если серьёзно поранился, нужно несколько таких головок растереть пальцами и посыпать рану, сразу кровь останавливается. Это серьёзные методы, лучше всяких аптечных лекарств!
Затем друзья общими усилиями приготовили завтрак, заварили брусничный чай. Жизнь хороша!..
Потом целый день просто лежали, после вчерашних перегрузок надо восстановиться.
Санька повернулся к Коле: - Удивляюсь я тебе, парень. Ты здесь в тайге живёшь, среди зверей, и у самого уже выработался звериный нюх, как ты сразу почуял беду. Я, признаться, тогда здорово на тебя разозлился, я думал – что за блажь на него нашла, чего разбуянился? После таких нагрузок, даже нисколько не отдохнув, опять лезть наверх? А оказалось, счёт шёл на минуты, спас ты нас, Коля! Спасибо тебе, парень, и правильно ты нас пинками гнал!
Коля тоскливо вздохнул: - А видели вы, сколько живности погибло? Страшное зрелище…
Олег с грустью взглянул: - Да, Стёпа, жалко твой бинокль, славная штука была. Ну что же, бинокль – дело поправимое, другой найдётся. Главное, мы образцы сохранили, и все записи.
Потом они дружно штопали разодранную одежду, а Коля возился со своим стареньким, видавшим виды ружьём – одностволкой «ИЖ». К вечеру набрали травы, устроили мягкое ложе в палатке – благодать!..
А утром, едва начало светать, Коля пошёл на промысел. Вскоре раздался выстрел, и через некоторое время стрелок пришёл с добычей: крупный сурок.
Завтрак был великолепный, мясо вкуснейшее. Коля рассказал: - Сурка лучше варить, такая вкуснятина получается, а вот если жарить – он весь как бы растает: полно вкусного и очень полезного жира, а остающиеся шкварки будут настолько твёрдые – не угрызёшь! А на этом жире хорошо готовить, вкусно получается.
После завтрака опять собираются в путь. На этот раз, если ничего непредвиденного не случится, будет легче: пройдём это плато, спустимся, а там есть дорога, машины изредка ходят, а главное – идёт автобус до Тишково. А в Тишково наши ребята за продуктами приезжают, дождёмся их, зачем нам тяжеленные рюкзаки тащить?
Всё получилось как задумано, и уже к вечеру они сели в автобус. Водитель и пассажиры смотрели на них, как на инопланетян: кирпичного цвета лица, и жутко воняют гарью…
В автобусе какая-то разговорчивая бабуська прицепилась с расспросами; узнав, что с ними произошло, что чудом от огня спаслись, она с каким-то детским простодушием удивилась: - Так а чего же вы свои каменюки – то не выкинули, корячились с ними, чёрт бы их побрал? Без них-то, глядишь, полегче было бы удирать?
Мужики молча переглянулись, потом Санька всё же не сдержался: - Так тогда все наши труды насмарку будут? Вернёмся в отряд несолоно хлебавши, перед другими ребятами стыдно будет. А так мы сейчас с добычей, ценную руду нашли. Стало быть, не зря наши труды!
Бабуська улыбнулась: - Вот вас сам Бог уберёг!
Олег засмеялся: - Да не только Бог, нас и Коля уберёг! Ведь пинками нас гнал наверх, век ему благодарны будем!
Старушка вдруг предложила: - Ребятки, да ведь вы у меня сможете переночевать по – человечески, и в баньке помоетесь, а уж потом и ваши за продуктами приедут, заберут вас?
Предложение было встречено с восторгом! Банька сейчас – просто предел мечтаний!
Познакомились, старушка назвалась бабой Настей.
Избушка у ней оказалась рядом с автобусной остановкой, и магазин рядышком.  А потом был дивный вечер: славная банька, а после неё вкусный ужин; конечно, и самогоном угостила, надо же и расслабиться после всего пережитого.
А утром к магазину подъехал такой родной, такой желанный «Уазик» – свои ребятки, за продуктами приехали. Баба Настя на прощанье всех напоила парным молоком – Эх, как же хороша Жизнь!
Прошли годы. Санька Зайцев по-прежнему верен своей нелёгкой профессии геолога – поисковика. По-прежнему он заядлый рыбак, нередко с друзьями выезжает порыбачить, отвести душу. Но у него с тех давних пор появилась странная привычка, порою очень раздражающая остальных рыбаков: он всегда сам, лично, заливает водой ставший уже ненужным костёр.  И бесполезно ему доказывать, что костёр находится на большой песчаной отмели, что он уже потух совсем, а времени у нас на твои причуды нет, поехали! Но Санька, ни с кем не споря, молча идёт за водой, чтобы залить уже давно остывшие угли…