И, в заключение выпуска, несколько слов о спорте

Международный шахматный турнир. Среди студентов.

Был такой в «нулевых». Ну, официальную часть турнира все знают. Я хочу рассказать про кулуары. Конечно, в пределах разумного.

Так вот, спортсмены съехались со всех уголков мира. Каждую же делегацию сопровождал штатский с армейской выправкой. Нетрудно было догадаться, кто эти люди. Нет, это не были любители шахмат с гроссмейстерской задумчивостью в взгляде. Напротив, их глаза постоянно напряженно работали - вращались, высматривали и запоминали...

Зачем их приставили к студентам, к чему послали сюда, предстояло выяснить. «Шпионы» скромно уверяли, что сами напросились. Дескать, интересно у нас тут, в провинции. Очень красивая природа, архитектура и, особенно, граждане — коренные жители. И жительницы.

Так или иначе, за каждой делегацией стран-участниц их правительством был закреплен спецслужбист (порой и не один), который целыми днями неотступно следовал за своими спортсменами. Ну и мы тоже - как за своими, так и за всеми другими.

Соревнования начинались с утра и шли целый день.

Вечерами, после ожесточённых шахматных баталий, студенты отдыхали в гостинице при спорткомплексе пока журналисты и другая околоспортивная общественность жадно изучала записи партий и делала прогнозы на финал.

Тем же были заняты и мы - узкий круг тонких ценителей дебютов и гамбитов. Около турнирного штаба я снял просторный номер, где можно было неторопливо подводить промежуточные итоги состязаний. Под «это самое», разумеется.

На исходе первого дня я заприметил симпатичного темнокожего парня, слонявшегося без дела по гостиничным коридорам. Он явно заскучал. Его подопечная, студентка-шахматистка, была чрезвычайно милой и приличной девочкой из знатной семьи (какие-то дипломаты). Она не хулиганила, за водкой и местными парнями не бегала, закрывалась в номере и что-то читала. Отходила ко сну шахматистка рано, а значит ему, ее телохранителю, особенно присматривать за ней и спасать честь будущей чемпионки мира было незачем.

В-общем, тоска зеленая его обуяла. Да так, что даже в вечернем сумраке на чёрном челе её было не скрыть.

Пожалел я его. Пригласил, так сказать, «разобрать» интересную партию. Мои товарищи проявили лучшие традиции гостеприимства - достали вторую бутылку.

Понятно, что языковой барьер для нас не препятствие. Старательно артикулируя, громко и чётко, чисто по-русски, я кратко изложил славную историю российских шахмат, современное положение страны на международном шахматном поле и что-то там ещё про Пушкина.

Гость понимающе закивал, а в потом вдруг своим длинным смуглым пальцем показал на стопочки на шахматной доске и вопросительно посмотрел мне в глаза.

— Ах, это... Да так, разминаемся, — я выразительно щёлкнул пальцем по опустевшей бутылке. — Ну а чтобы шахматная мысль поживее была —  разгоняем её. По чуть-чуть!

Хмурый африканец молча дослушал тоскливый звон стекла, взял у меня бутылку и заглянул в горлышко.

— «По чьйут-чьйут!»? — переспросил он недоверчиво.

— Ну да! Вот, смотри! — я обратился к коллегам: — У нас есть стакан? Есть? Молодец, товарищ лейтенант! Наградной? Вот в самый раз! Ну, друг! Ты что?! Нет-нет, обожди! Сначала - «За знакомство!», а потом уже по чуть-чуть. Так у нас принято. Заведено не нами, не нам и менять. Традиция! На, держи!

Налил ему до краёв, а самый умный из нас пылко провозгласил тост.

Конечно, как полагается в дипломатической практике, произнес на языке международного общения. Единственную ему известную фразу — да вы ее тоже знаете:

— Лондон из зэ кэпитал оф Грейтбритн ... Ай вэйк ап...

Разведчик ошалело посмотрел на нас. Мы давай скандировать хором:

— Пей до дна!

И он начал пить мелкими глотками. Ну вы сами понимаете, что из этого вышло. У темнокожего бойца водка полилась изо всех отверстий, он закашлялся и возмущенно посмотрел на нас.

— Так ведь закусывать надо! — мягко попенял ему, указав на хлебушек, сальце и лучок. Всё это было заботливо разложено на свеженьком «Кузнецком рабочем» с шахматными конями. - Не, давай сначала!

И беру у него стакан.

— Ноу, ноу, ноу! — протестующе замахал руками наш африканский друг.

— Эээ, так дело не пойдёт! - единогласно и твердо возразили мы.

И следом - «штрафную». Чтоб, значит, как положено - по полной и залпом.

Смотрю, заартачился, и вдруг ринулся бежать. Мы встали в дверной проем. Тогда он в стойку, каратист хренов - мы тут же его скрутили. Наконец, наш визитёр покорился немилостивой судьбе.

- Вот так! Ты это смотри, не дури тут! Давай к столу! Держи стакан!

Разведчик не без труда встал, чтобы приветствовать тостующего. Африканец побледнел  и беспрестанно кашлял. Мы по достоинству оценили его стойкость, одобрительно, но достаточно сильно похлопали ему по спине, чтобы алкоголь без затруднений достиг самых потаенных уголков темнокожей души.

Тост был прежним, тостующий тоже (больше у нас полиглотов не было), но говорил он уже гораздо громче. Ну чтоб, значит, наш гость лучше усвоил, как следует пить водку:

— Лондон из ..., — и т.д

Он зажмурился и выпил залпом — как учили.

— Во-о-от, молодец! — заорали мы, глядя, как в полумраке комнаты лихорадочно засверкали его белки. - Закусывай!

Разведчик отчаянно вцепился огромными белыми зубами в здоровенный шмат сала и стал его драть. Пальцы предательски скользили, а зубы, как не старались, не могли прокусить кусок 10-тисантиметровой толщины.

Мы как завороженные смотрели, как он с рыком терзал это сало, пока, наконец, не сдался. Он сел и заплакал.

— Ты что ж, чудак? Вот же нарезанное лежит? - дружелюбно упрекнул его кто-то из наших.

— Да, отстаньте от человека! Видите, стресс у него, - возразил другой.

Разведчик вскоре успокоился. И мы продолжили вместе с ним разбор шахматных партий. Разошлись около 6 утра. Разведчика унесли в его номер.

На завтрак он не пришёл. Конечно, мы встревожились. Но его подопечная шахматистка объяснила, что наш новый друг взял паузу для осмысления вчерашних впечатлений. Она позавтракала и ушла на соревнования, а мы неторопливо поправляли здоровье. И предусмотрительно оставили ему полбутылки на обед.

К полудню в ресторан зашел наш разведчик. Зашел, как бы сказать, неуверенным шагом. Он старательно прятал глаза от окружающих, глядя в пол.

Мы встали и дружно поприветствовали его. Пусть все знают, что мы в любом состоянии можем соблюсти дипломатический протокол. К тому же нами руководила искренняя забота о самочувствии нашего иностранного коллеги.

— Старина, давай сюда! Сейчас быстро тебе поправим здоровье! - ласково предложили мы ему, полагая, что за вчерашний вечер он вполне сносно освоил русский язык.

Однако наш новый друг остановился посреди зала и испуганно уставился на нас.

— Да ты чего? Вот, глянь! - подбодрил старший из нас, осторожно извлекая из запазухи горлышко бутылки. - Всего-то по чуть-чуть!

— По чуть-чуть, - медленно, словно заклинание повторил разведчик.

— Во! Смотри! Запомнил! — обрадовались мы.

— Да, наш человек! — удовлетворенно кивнув головой, подтвердил старший.

Лицо разведчика исказила ужасная гримаса. Ещё мгновение и он вылетел из ресторана с криками: «По чуть-чуть! По чуть-чуть! По чуть-чуть!...»

В спортивном ресторане всегда было многолюдно и шумно: за каждым столиком звучала иностранная речь. Немецкая, английская, французская, китайская, фарси ...

Однако после отчаянного вопля нашего друга в зале воцарилась гробовая тишина. Все обернулись и посмотрели на нас, а затем вслед убежавшему негру.

Произошедшее произвело на нас удручающее впечатление. Чтобы как-то смягчить упадок духа, старший разлил долю разведчика по стаканам. Мы выпили, не чокаясь и не глядя друг на друга.

Вдруг повсюду зашелестел вавилонский шепоток: «чьют - чьют», «чут-чут», «чу-чу» ...

К нашему столику несмело подошёл один из гостей. Это был маленький, толстенький, пожилой шахматный судья из Цюриха. Он смущенно потёр лысину.

— Экскьюз ми, сё! Вот даз ит мин «Поу чут-чут!»? - спросил он, наконец.

— По чуть-чуть? Официант, у вас ещё осталась водка? - спросил старший, вставая из-за стола. - Видите ли ...

Мы потратили несколько дней и ящиков водки, чтобы удовлетворить любопытство иностранцев. Вскоре значение выражения «по чуть-чуть» усвоили все  - и теоретически, и (что оказалось важней) практически. Все без исключения - даже самый застенчивый шариатский студент.

Теперь уж вряд ли кто вспомнит имена победителей турнира.

Но в том, что никто никогда не забудет «по чуть-чуть», можно не сомневаться.

В результате организованных нами «культурных вечеров» работа иностранных разведок была полностью парализована, все провокации предотвращены, а наши шахматисты смогли беспрепятственно продемонстрировать своё спортивное превосходство.

Да, и кто-то из нас даже был представлен к награде.

Но это, как говорит Леонид Семенович, «совсем другая история»...