Последний романтик

- Мы изловили почти всех,-  с гордостью докладывал министру мрачных дел его первый заместитель. – Под весенними звездами их можно было брать голыми руками.
- Что значит «почти»? Кто-то еще остался?
- Где-то еще один прячется. Последний.
- Так ищите его. Все сроки уже прошли. На меня давят сверху. А он, пока вы тут медлите, может заразить других. Не мне вам рассказывать, как это бывает…
- Да, да. Как раз этим мы активно занимаемся. Брошены все лучшие силы на его поиски.
- И что? Есть какие-нибудь зацепки? Кто это, вычислили?
- Мы пока не знаем. Он очень тщательно маскируется. Но у нас уже есть кое-что: мы знаем, в кого он влюблен.
- Ищите. И чтобы до конца недели нашли этого мерзавца.
Первый заместитель удалился, а министр встал из-за стола, и подошел к окну.
Полуденное весеннее солнце безуспешно пыталось пробить своими лучами защитный колпак, которым был накрыт город. Благодаря этому чудесному устройству на улицы проникали отфильтрованные лучи, в свете которых  предметы и люди выглядели коричневыми. Там, наверху, можно было регулировать яркость. Весной, чтобы отловить новых романтиков, все вокруг становилось чуть менее коричневым, кое-где, если пристально вглядываться, даже можно было найти какие-нибудь другие цвета. Как правило, такие радужные места оказывались ловушками, в которые попадали, очнувшиеся, и еще плохо соображавшие после зимней спячки, романтики.
Больных романтикой отправляли на лечение в специальные исправительные заведения, откуда через пару месяцев они возвращались вполне нормальными горожанами. Лишь шрамы на головах, еще не успевшие укрыться под волосами, выдавали, откуда прибыли очищенные.
Министр мрачных дел нащупал свой шрам на темени, а затем вытащил из нагрудного кармана коричневого пиджака такой же коричневый телефон. Он снова нашел изображение странной женщины с зовущим взглядом. Оно не давало ему покоя с самого утра.
«Мы же договорились -  не пересекаться. Почему он не стер его? Почему оставил следы? Он хочет подставить меня? Что он выкинет в следующий раз?  Раньше он такого себе не позволял, благодаря чему все еще не был пойман, и  уже несколько сезонов не давал покоя охотникам на романтиков. Но если так дело пойдет дальше, его, а значит, и меня, быстро вычислят. Они уже нашли ее. И, скорее всего, теперь будут использовать в качестве приманки…»
Женщины в этом городе давно уже были стерилизованы в плане способности к романтическим чувствам. Они воздействовали на мужчин, лишь провоцируя в них простейшие сексуальные импульсы. Как правило, они же и сдавали органам городского порядка тех, у кого происходили сбои в порно-чувствах, тех, у кого появлялись неправильные ощущения к своим секс-объектам.
«Почему, она не предает его, как это делает большинство? - думал министр.- Почему позволяет нарушать режим романтической тишины? Значит ли это, что она так же больна, как и я? Мое альтер-эго либо совсем потеряло контроль над собой, либо хотело нечто сообщить…»
Он присмотрелся внимательнее к фотопортрету. За спиной у женщины можно было увидеть часть рекламного плаката, приглашавшего на старый фильм о легендарном охотнике на романтиков. Министр взглянул на часы. Оставалось полчаса до начала.
Кинотеатр находился неподалеку, и министр дошел до него пешком по унылым коричневым улицам. Он сразу узнал ее, когда вошел в зал. Когда свет погас, и начался фильм, она подошла к нему и села рядом.
И это был конец его головокружительной карьеры, ведь за ней наверняка следили.
Он ждал, что она что-нибудь скажет ему. Но она молчала. Уже было ясно, что это была ловушка. Теперь его схватят, и снова отвезут в лечебницу для очистки, будут доделывать то, что у них не получилось в прошлый раз. А что он, его скрытый демон? Зачем он это сделал? Его ведь удалят в первую очередь…
Его словно ударило током, когда она взяла его за руку. Она что-то шептала ему на ухо, но он был так напряжен, что ничего не мог понять.
Черно-белый фильм, который так и остался неоцененным, уже заканчивался, а к ним так никто и не подошел, так никто и не схватил их. К своему удивлению, он все еще сидел в кресле кинозала, а не лежал на операционном столе лечебницы.
Когда они вышли из кинотеатра, город изменился. Исчез купол-фильтр над домами, и вечернее солнце щедро раскрашивало предметы различными цветами. У него было такое ощущение, как будто он попал в свои сны. Ему казалось, что и внутри него все становится разноцветным.
- Ты меня совсем не помнишь? - спросила она у него. - Мы хотели  вытащить тебя оттуда, когда уже стало ясно, что нас вот-вот найдут. Как тебе здесь?
- Я… не знаю, что сказать… А как же он?
- Останется там - на твоем месте, до последнего, – ее лицо на миг стало таким же, каким оно обычно было у него. - Пойдем, у нас остался всего один вечер. Тебе надо успеть многое увидеть.

3 мар, 2017