Константин. Двадцать третья часть

Константин остановился у библиотеки, и поднял голову к небу. Кажется, облака рассеиваются… Они бежали так быстро, что создалось ощущение чего-то вроде гонок — разве могут облака так резво шевелиться? Когда случился недолгий просвет, Константин заметил полную красную луну. Недобрый знак. Он втянул морозный воздух носом, и потянул за ручку двери. Она скрипнула, вместе с ним в библиотеку попал холод. Он плотно закрыл дверь, зажёг свечи, и осмотрелся. Здесь кто-то был… это точно! Константин прищурился. Наверняка Марья… обычный люд в библиотеку ходит редко — если только что-то отнести, а лекарь здесь главный гость — как и сам Константин, любит чтение. Он невольно улыбнулся. И почему ничего ей не рассказал? Быть может, удалось бы смертей избежать, если бы Марья знала… Мотнув головой, он полез искать необходимый для дела книги. К счастью, быстро нашёл.

Раздался неожиданный и громкий хлопок — будь здесь кто-то кроме Константина, наверняка бы вздрогнул. Облако пыли поднялось вверх, глаза заболели, словно в них бросили сажи. Удалось найти целых четыре книги — теперь они ждали читателя на столе. Он помахал рукой перед лицом, сел, и открыл первый справочник. Господь всемогущий, ну какой же бред!



Алхимия — искусство превращения и познания. Суть её — в умении видеть скрытые связи между элементами, и преобразовывать материю, открывая тайны природы. Настоящий алхимик — не только мастер реакций, но и искатель истины, чья работа требует терпения, мудрости и чистоты сердца. Благодаря этому справочнику вы станете настоящим алхимиком! Да будет так!



Константин закатил глаза. Алхимия… что-то про зелья, металлы и чёртов философский камень! Даже дураку давно известно, что никакого волшебного камня не существует! А эти идиоты его всё ищут и ищут… Хотя на деле Константин точно знал, что в нынешние времена никаких алхимиков в деревне нет, всё равно их презирал. Абстрактные алхимики его натурально злили. Стиснув зубы, он продолжил читать.



Первые элементы — основа всего сущего

В основе мира лежат четыре первоэлемента — Земля, Вода, Огонь и Воздух. Каждый из них обладает своими качествами:

Земля — твёрдость и прочность, основа тела и формы.

Вода — текучесть и мягкость, источник жизни и перемен.

Огонь — тепло и свет, сила преобразования и движения.

Воздух — лёгкость и движение, дыхание и…



Константин не выдержал, и захлопнул книгу. Чего ради это читать? Где здесь информация о совах? Он перевернул справочник, в попытках найти оглавление, и — слава господу! — оно было. Основы, элементы, философия, рецепты, камни… Нет-нет. Это ему не подходит. Он принялся листать книгу, в попытках найти хотя бы какие-то сноски, но увы, ничего, что касалось бы сов. Тогда Константин перешёл к следующему справочнику. Принялся листать, а там… только рецепты! Какие-то зелья, рисунки, короткие рассказы. Он был уверен — всё это выдумка! Проза! Но уж точно не рассказы из реальной жизни. Так, например, средний из рассказов заставил его улыбнуться.



В доме одинокого алхимика жил его фамильяр — маленькая чёрная крыса. Однажды алхимик создал зелье, которое должно было даровать бессмертие, но вместо этого наполнило его тело ядом. Крыса почувствовала опасность и, без предупреждения, вонзила зубы в руку мастера. А ведь она могла бы его спасти, но увы, была слишком серьёзно связана с хозяином. Если отравлен он — отравлена и она! Алхимик рухнул на пол, а крыса, выполнив свой роковой долг, исчезла в тени. Фамильяр убил хозяина — такого ещё не бывало! Но всегда что-то случается впервые. Читатель, будь начеку!



Константин гоготнул. Ну, какая глупость! Неужели существовал в мире человек, что поверил бы этой выдумке? Он было принялся читать дальше, но вовремя себя одёрнул. Какая-какая крыса? А слово-то знакомое. Фамильяр… и что это может значить? У Константина открылось второе дыхание, и он принялся и дальше искать.

Неожиданно для себя, но он был рад, что книг оказалось много — есть место для поиска! В первых двух информации ни о совах, ни даже о неких фамильярах не оказалось. Пришлось открыть третью, а там…

Там была небольшая справка. Наконец-то нужное слово! И не одно…



Фамильяр — не просто зверь, что ходит рядом с магом или алхимиком. Это живое существо с умом и волей, связанное с хозяином невидимой нитью. Фамильяр — помощник и страж, который не только выполняет приказы, но и чувствует, думает, порой даже принимает решения лучше, чем человек. Чаще всего это животное — кошка, крыса или сова, но не просто зверь, а часть души мастера, его тень и опора в самых тёмных моментах.



Константин тяжело выдохнул, и откинулся на спинке стула. Голова его начала слегка побаливать, тело напряглось, а руки вцепились в края стола. И… как это понимать? Алхимик или маг… Но ведь Константин не был ни первым, ни, тем более, вторым! Он всего-навсего священник! Однако… создалось ощущение, что Костенька именно, что и есть — фамильяр. Часть его души. Она даже носит его имя… от этого осознания стало нехорошо. Если Костенька убила Тамару, то, что же за душа у Константина такая? Сердце заболело, а грудь сдавил нарастающий сильный кашель — определённо, не к добру! Он перечитал справку ещё раз, и попробовал всё это дело обдумать. Выходит, каким-то из образов маг или алхимик… создаёт себе животное из части души? Но… как? Константин ведь не планировал! Да и странно это как-то — создать целое животное. Может, алхимик или маг своего фамильяра просто встречает? Например, в лесу… Константин принялся искать информацию об этом. И… в другой книге нашёл.



Фамильяр создаётся не из простого металла, а из северного Лития — редкого и чистого. Над кусочком этого сияющего металла читается древнее заклинание, и он начинает светиться изнутри, словно оживая. Так рождается фамильяр — живое существо, наполненное силой северных земель, верный спутник и защитник мастера в самых суровых условиях.



Константин так взбесился, что отбросил книгу в сторону. Бред чистой воды! Он поднялся на ноги, прошёлся по помещению, и, нехотя, но сел обратно. Надо бы во всём разобраться. Он поднял книгу, и опять начал читать. Но в этом справочнике более ничего написано не было. Пришлось брать другой. Спустя долгое-долгое время он нашёл очередную крупицу. И эта самая крупица окончательно сбила его с толку…



И хотя считается, что сову можно создать своим фамильяром, важно помнить, что птица — дьявольское отродье, не место ей среди них. Её дух слишком вольный и жестокий, чтобы связать чарами. Все, кто пытался создать птицу-спутника, обрекали себя на смерть: её крылья рвут ткань мира, а крик — словно вопль самого ада, разрывающий разум. Птица в роли фамильяра — не помощник, а проклятие, с которым не совладать.



Он почти было испугался, но вовремя себя одёрнул. Бред это! Как минимум потому, что он даже не читал никакие заклинания, да и металл тот в глаза не видел! Такие, вообще, существуют? Константин уверен не был. Нет-нет… к нему и его Костеньке это отношение не имеет! Однако потратить столько времени, и уйти ни с чем? Прикусив язык, он продолжил поиски. Спустя долгое-долгое время чтения о каких-то зельях, наконец, увидел именно то, что было нужно. Но лучше бы не находил…



Иногда демоны выходят за границы своего мира и требуют дань — множество душ, чтобы укрепить свою силу. В определённые циклы они создают фамильяра не из металла или плоти, а из самой тёмной части души выбранного человека. Демон находит того, чья душа полна боли и пороков, и вырывает из неё самое гнусное, самое тёмное — ту часть, что человек сам старается не замечать. Из этой тени — души — рождается фамильяр — существо, наполненное злобой и коварством. Фамильяр действует в тенях, совершая дела, на которые не способен сам человек — разрушая и сея страх. Это никакой не спутник, а тёмное отражение души, связующее звено между человеком и бездной, которое нельзя отпустить и нельзя победить без великой борьбы. Это — концентрация всего плохого, что было в человеке. Такого фамильяра и «фамильяром» назвать нельзя. Чистое зло.



Константин медленно закрыл книгу. Так же медленно он встал, взял справочники в руки, и аккуратно поставил на место. Больше не найдёт он информации — что было, уже нашёл. Он остановился у книжных полок, и опустил голову. Осмотрел своё тело, руки и ноги. И… что теперь? Стоит ли верить этому дурацкому справочнику? Он почувствовал нарастающую злость, и вдруг толкнул книжную полку — толкнул со всей силы! Она пошатнулась, но не упала. Пара бумажек и книг свалились на пол. Даже силы у него нет физической. Лишь злоба и страх! Константин ударил себя по щеке. Потом в грудь, раскашлялся, и упёрся руками в колени. Кашель никак не отступал. Дышать становилось труднее, мутная темень начала владеть взором. Сухой кашель перерос в мокрый, момент, и он сплюнул прямо на пол кровавую слюну — неужели всё? Он попробовал распрямить спину.

Голова его сильно кружилась, в глазах темнело, ноги не хотели слушаться. Он хотел сесть на стул, но… заслужил ли он комфорта? Заслуживает ли он, в принципе, чего угодно в этом мире? Если только расплаты… Всё медленно вставало на свои места — смятый снег под окнами… смогла бы сова убить человека? Вряд ли. А вот мужчина… хотя и в возрасте, но всё-таки мужчина… более чем мог. Константин резко поднял голову. Хотелось закричать, но… заслужил ли он крика? Заслуживает ли такого подарка от человеческой плоти — выпуска эмоций с помощью голосовых связок? Разумеется, нет. Кричать не стал…

Константин вышел из библиотеки. Улицы окрасились в тёпло-красный свет — облака рассеялись, и полная кровавая луна осветила собой ночь. Он посмотрел в небо, сосчитал звёзды, и… себя отдёрнул. Не заслужил такой красоты! Он сделал пару шагов, и сел прямо на лесенку, что вела в библиотеку. Не сдержался — заплакал. Хотя и этого он не заслужил.

В памяти его начали кружить воспоминания. Его ли? И почему он этого раннее не помнил? Он чувствовал кровожадный азарт, слышал крик Тамары, ощущал, как разгрызал её плоть — так вот почему ему казалось, что он пробовал мясо… Он видел всё, словно переместился в тот миг… Видел, как руки его погрязли в крови, как открывал окно, и… как в него прыгнул. Он вспомнил, как убил Антона лопатой. Как ел его плоть, как наслаждался вкусом. Константина затошнило. Он не сумел сдержаться — его вырвало прямо на собственные ноги. Почему не в сторону? Всё просто — не заслужил.

А ведь он и не подумал, что не было на нём никакой крови в момент, когда вернулся с ягодами из леса… не догадался, что если бы попробовал мясо человека, то, вероятно, отравился.

 Он поверил.

Поверил не книге — воспоминаниям. Только вот его ли были эти воспоминания? Константин об этом не думал. Мысли его крутились даже не вокруг информации из книги, — вокруг безумия, что охватило его жизнь. Правда там написала или нет… неважно! Важно лишь, что он — причина всех бед. Разве может быть птица чистым злом? Птица — всего лишь птица! Чего бы себе не надумывали простые люди. И даже если она и создана демоном… создана из него самого. А если нет… то выходит, он действительно сошёл с ума. Действительно потерял рассудок, действительно пытался обвинить в убийствах и всех грехах сову, действительно притащил домой птицу! Бедное животное! Он воспользовался её слабостью, и буквально украл из привычной среды обитания! Такой человек не заслуживает ничего хорошего… и нейтрального тоже. Лишь плохого. Он поднялся на ноги, и пошёл домой.



Долго шёл Константин в сторону дома.Не потому, что обходом отправился — медлил так, как ещё не медлил никогда. Каждый шаг отдавался тупой болью в голове, каждый вздох был словно царапиной по коже. Костеньку более видеть не хотелось. Видеть не хотелось, но любить… разлюбить он её так и не смог.

Константин успел догадаться, что именно сова и убила Тамару. Его Тамару… Учительницу, наставницу и верную подругу. Ту, кто действительно заботился о люде и нравах, ту, кто отдавал народу всю себя. Отдавала и ему… Боль его была всепоглощающей, сердце кровоточило невидимым для человека ядом. Константину хотелось лишиться всех чувств разом, хотелось бы, чтобы душа его превратилась в камень. Он был готов отдать жизнь за Тамару! Но есть ли в этом какой-то толк, если Тома уже придана земле?

Сердце его сжалось лишь сильнее от этой мысли, хотя казалось, что «сильнее» невозможно. «Придана земле»… какой наглый и подлый обман! Только вот кого он обманывал? Себя ли? Дух Тамары? Господа Бога? Всем троим известно, что никакой «земле» Тамара не придана. Похоронена в двойной самодельной снежной могиле. Такое и «могилой» то не назвать! Лишь плотный белоснежный сугроб… даже думать об этом было больно. А ведь он мог бы догадаться, как что-то идёт не так… мог бы понять, что не зря Костенька его не хотела отпевать Тамару. Конечно, не хотела! Нет у неё достойных желаний. Ни достойных, ни каких-либо ещё. Или же…

Нет их у него самого?

Константин замер, и схватился за сердце. Невидимый яд обволакивал орган так, как наверняка обволакивал тело Тамары холодный снег. А как же тело Антона? Как же стыдно Константину стало за все те разы, что он осуждал соседа. Обзывал бражником, закатывал глаза, когда видел того хмельного. С чего Константин решил, что он лучше? Антон хотя бы произвёл на белый свет прекрасного ребёнка! А что произвёл Константин? Лишь сеял зло. Он долго сжимал грудную клетку обеими ладонями. Массировал левую часть тела, хотя и знал, что не заслужил подобного. Когда стало чуть легче, а дыхание выровнялось, он грязно выругался себе под нос. Лучше бы не становилось! Лучше бы он умер, и всему настал конец!

Но настал ли?

Для него, может, и да…, но что для народа? Константин ведь священник. Должен он заботиться о люде, обязан их опекать! Или…

Мысли запутались лишь сильнее. Раз обязан, то выходит, стоит людей от себя избавить! Ведь все знают, что если хочешь избавиться от зла — вырывай его корень! Константин уже не сомневался, что корнем был он сам. Он так серьёзно и так крепко задумался, что не заметил, как остановился у дверей храма. Откуда-то изнутри раздались странные шаркающие звуки, что заставили вынырнуть из думы. Он поднял голову, и внимательно посмотрел на дверь. Не видел Костеньку, но её ощущал.

Его девочка…

И как же ему быть теперь? Как показать, насколько сильно он в ней разочарован?

А разочарован ли?

Как бы не было больно это признавать, но на Костеньку злиться он не мог никаким из образов. А ведь она убила Тамару… Он должен, обязан её ненавидеть! Сжав руки в кулаки, он двинулся в сторону двери. Потянулся к ручке, но остановился. Слёзы полились из глаз ручьём. Да, должен, но он не ненавидит. Он любит! Любит всем своим сердцем. Какое бы чёрное оно не было, ведь главное другое — оно было. А раз было, то и любви место нашлось. Он зашёл внутрь. Костенька спустилась вниз без разрешения, и сидела на амвоне в ожидании. Константин поджал губы. Хотел что-то сказать, но не сумел.

— У-у?

Сова склонила голову. Не потому, что хотела что-то спросить — в знак приветствия. Теперь стало очевидным, почему Константин всегда понимал её без ошибок. Ведь по сути… Кто она такая? Она — это он. И наоборот.

— Я был в библиотеке… — сказал он.

— У?

Он невольно улыбнулся. Не хотел, но… улыбнулся. Как же не улыбнуться такому чуду? Вновь мысли его запутались — отравились под взглядом ярких красных глаз.

— Но ты ведь… уже знаешь, верно? — спросил он.

— У?

— Ты ведь всё знаешь… мысли все мои знаешь. Ты ведь… я?

Сова резко взлетела вверх. Она принялась кружиться, взмахи её крыльев били в лицо священника. Он наблюдал за ней, как приворожённый.

— Знала ли ты всё с самого начала? — спросил он, не отрывая взгляда от кружащей у потолка птицы, — Или же узнала всё тем же темпом, что и я? Ведь мы…

— У!!!

Сова резко остановилась и зависла перед ним в воздухе. От резкой перемены голова закружилась лишь сильнее.

Взгляд её вдруг изменился. Стал серьёзным — с прищуром. Константин раскрыл от удивления рот.

— Или же ты отделилась?

Он коснулся собственных губ.

— Ты… ты стала отдельной личностью? — догадался он, — Всю жизнь мы были вместе, но теперь… всё злое из меня вышло, и…

— У. — сова перебила его.

Константин замер в ожидании. Что же теперь будет? Когда он произнёс эти слова вслух, развязка подкралась ближе, чем ожидалось. Затаив дыхание, он протянул Костеньке руку.

— Лети ко мне…

Но она, кажется, и не собиралась этого делать. Резкий широкий взмах крыльями, горящие давным-давно свечи потухли, темнота захватила храм, лишь тонкая полоска лунного красного света легла на лицо священника. Он хотел попросить её остановиться, но не сумел — почувствовал сильный толчок в грудь, и завалился на спину. Сова всем своим весом села ему на живот. Дышать становилось всё труднее. Он прохрипел:

— Пожалуйста… убей!