Глава-9 Тихая замена

 Акулы и люди. Конфликт интересов

             Путь из лабиринта только вверх,
             чтобы увидеть всю картину и определиться.
             Не поднимая головы, будешь бродить до скончания века.
             Лабиринт хуже тоннеля: нет конца и, соответственно, света
               
- Вулкан, дымя, работает на нас, сигналит самолетам каждый час, - срифмовал Артур и гордо осмотрелся, ожидая восхищенных возгласов.
- Ты настырный или бессмертный? - удивился качок Игорь. -  Еще не поправил бандану после предыдущей плюхи, и опять сочиняешь.

      Я посмотрел на Лору вопросительно, а девушка улыбнулась и ласково пиита острым плечиком кольнула.
- Веков несколько назад за удивительную наблюдательность и злободневность стихов уже бы распяли или сожгли, - ласковой насмешкой откомплиментила критикесса, чмокнула Артура в щеку и проворковала, - а сейчас, просто остроумно.

      Некоторым нравится творить и радовать, другим - «топить и не пущать». На мой взгляд, тем и отличается поэт от критика; тут главное определиться, что доставляет больше радости... тем и заниматься. Значит, действительно опасность велика, если вечные антагонисты находят общий язык. Природу не обманешь, и перед лицом опасности начинают спокойно уживаться на одной поляне хищники и травоядные.

      Столб дыма в скалах густел и поднимался все выше, черня небо и увеличивая наши шансы на спасение. Множество людей в мире «кормится» от стихии: вулканологи, гидрологи, метеорологи и прочие «-ологи». Хочется верить, уже спешат изучать, исследовать, обсуждать, брать пробы грунта и воды, - по сути, тупо глазеть-таращиться на захватывающее зрелище.

      От дыма до нас полтора-два километра. Опасное расстояние, так как неизвестен сценарий развития событий. Новообразование всегда более непредсказуемо и агрессивно, чем давно функционирующая система. Рьяны в вере новообращенные, безудержны в сексе новобрачные, аспирантишко трещит о науке более, чем убеленный сединами академик; новый вулкан может разом выбросить весь накопленный потенциал и в щепки, точнее, в камни разнести наш уютный островок.

- Сергеич, что-то мы упустили?
- Моя вина, - спохватился дачник-завхоз. – Склероз.
- Склероз хорош тем, что не маразм, - неожиданно отметился афоризмом качок Игорь. - Помогу.

      Торопливо, как в бою, мужчины в два приема перетащили на плот ящик с лапшой, наполнили водой из ручья пятилитровую флягу и казанок теть Поли.
- Что-то медлят спасатели, - озаботился поэт, - о судьбах, путешествующих радетели. – И вновь сорвал поощрительную улыбку с губ Лоры.
- Подумаешь, вулкан, - Марина спрыгнула с плота, оступилась и, радостно смеясь, запрыгала на одной ноге. – Андрюха, пошли скупнемся.

       Девушка-лошадь мгновенно спустила до щиколоток серые «бермуды» и ногой зашвырнула полуштаны на плот, следом бросила желтую майку, оставшись в раздельном ярко-красном мини-купальнике и бандане. Потянулась сладко и чувственно.

       Этой крупной девушкой-кобылкой нельзя было не любоваться. Гармонично развитое, золотистое тело, высокая грудь, мощные, притягивающие взгляд бедра, и никаких намеков на жеманство и стыдливость; раскрепощенность, смелость и свобода движений. Уверен, ходи девушка совершенно голой, ни у кого не повернется язык осудить такую красоту. Афродита «нервно курит в сторонке сморкаясь и сплевывая». «Девушка, примите мой восторг».

- Черт побери! - я подпрыгнул от неожиданности, вообразив, что в ягодицу вцепилась змея, и оглянулся. Ирина облизывала ногти на большом и указательном пальцах, а в ее серо-зеленых глазах гнев неторопливо уступал место печали и укору. – Все скупнемся, только вещи оставим на плоту.

       Спортсмены быстро организовали игру в «пятнашки». Накопленные гормоны затмили опасность, и туристы с хохотом и визгом радостно «пятнали» друг друга. Степан Сергеич поднял Изольду над водой, и Пышка огласила окрестности таким воплем, что уже никто не сомневался – девушка свое счастье нашла.

       Хлюпик гонялся за Ириной, теть Поля пыталась перехватить свою щуплую симпатию; качок Игорь просто поднимал всех подряд и бросал обратно в море. Лора, оседлав поэта, скакала по мелководью, как на Пегасе; а я, усадив хохочущую Марину на плечо, изображал карусель и высматривал акул.

       Стихия ночью и утром неплохо «прикормила» хищников кроликами, крысами и змеями, и производимый туристами шум, акулы оставить без внимания не могли. Косой плавник всплыл метрах в тридцати, и одновременно из рук теть Поли неведомая сила вытолкнула и швырнула вверх Федора.

- Акулы, все на сушу! - сбросил в сторону берега Марину и помчался спасать хлюпика, но что-то жестко ударило и обожгло ногу ниже колена.

       Схватил руками и поднял над водой хвост отчаянно сопротивляющейся хищницы. Теть Поля бегом уносила от опасности Федора; Марина ногой отталкивала атакующую серую морду, прикрывая отход Лоры и Артура.
- Игорь, - передал качку дергающийся хвост, - держи обед.

       Сам подхватил не сдвинувшуюся ни на шаг Ирину и помчался к берегу, позади, быстро догоняя, резали воду три плавника. Нога горела в морской воде нестерпимо и, наверное, кровоточила, привлекая кровожадных хищников.

       Подоспела теть Поля, мой ангел-хранитель с жердиной, и начала лупить направо и налево по выскакивающим из воды плавникам, хвостам и мордам. Русская женщина – коня на скаку, акулу вплавь… Я улыбнулся Ирине и бережно усадил свою принцессу на ствол поваленной пальмы.

- Один-ноль в нашу пользу, - «гоготнул» Игорь и пнул в бок дергающуюся на песке двухметровую рыбину.
- Плавники акул считаются деликатесом, - поделился знанием из газеты «Ваши шесть соток» дачник Степан Сергеич.

- Андрюх, в порядке мести, не хочешь съесть их? – в очередной раз срифмовал поэт Артур.
- Артур, ты за наш счет насочиняешь стихов на целый сборник, - я добинтовал ногу полосой парашютного шелка, - и получишь-таки Нобелевскую премию.
- Я пока расту, - поскромничал поэт.
- Держим кулачки, - мгновенно отозвалась Лора.