2. 2. Банный экзерсис

УРОК ВТОРОЙ
БАННЫЙ ЭКЗЕРСИС

... Ванная в каждой квартире - это правильно. Это цивилизация.Но сам процесс мытья, который в бане  выглядит, как торжественный обряд, в ванной просто смывание грязи ... 
- Миша прав, баня очищает...               
Из к/ф Ирония судьбы...

В отличие от России, Молдавия не имеет собственной банной истории. Ни в одном из письменных источников, описывающих быт молдаван, я не обнаружил упоминаний о бане как культурном явлении.
Хотя, учитывая длительное римское влияние на эту территорию (I-III вв. н.э.), можно было бы предположить наличие подобного обычая. Известно, что банная культура процветала в Древнем Риме и активно распространялась на завоёванных территориях Западной Европы. Однако территория современной Молдавии не входила в состав римской провинции Дакия, поэтому романизация здесь не была столь значительной.
После падения Римской империи Западная Европа надолго забыла не только о банях, но и о гигиене в целом. Банная культура оказалась под запретом, погрузив континент в пучину антисанитарии и болезней.
Даже королева Испании Изабелла Кастильская признавалась, что мылась в жизни лишь дважды: при рождении и перед вступлением в брак.
Не менее трагична была судьба короля Филиппа II, чья жизнь оборвалась в муках от чесотки и подагры. Эта же изнуряющая чесотка стала причиной смерти папы Климента VII. Его предшественник, Климент V, скончался от дизентерии, заразившись ею из-за полного пренебрежения гигиеной рук.
Более 700 лет назад татаро-монголы Золотой Орды попытались привить банную традицию на территории современной Молдовы. Они основали город Шехр аль-Джедид (Новый город) на месте современного села Требужены Оргеевского района. В этом городе, помимо общественных зданий, гостиниц, мечетей и каменных крепостей, были построены и общественные бани.
В середине XX века археологи обнаружили руины трёх бань эпохи Золотой Орды в районе Старого Оргеева на берегу реки Реут. Среди этих руин, по некоторым данным, находились остатки одной из крупнейших бань того времени.
Несмотря на влияние великих империй, таких как Рим и Золотая Орда, банная традиция так и не прижилась в богатой народными обычаями культуре Молдавии. Удивительно, но на протяжении 326 лет с момента основания моего родного села баня так и не появилась. Неизвестно, предпринимались ли попытки построить это полезное заведение (в религиозных текстах слово «баня», часто встречающееся как «байня», обозначает очищение и омовение словом и Святым Духом).
Однако отсутствие бани не означало, что жители села пренебрегали гигиеной, как это происходило в Западной Европе. Они купались в речке Глодянка, у болотистых берегов которой и раскинулся мой любимый городок, а также в многочисленных ручьях и родниках. Дома же мылись в тазах, а детей купали в больших деревянных корытах (называемых «ночвами» по-украински и «коватэ» - по-молдавски). Таким образом, даже до появления бань сельчане понимали, что нечистоплотность неестественна и вредна. Конечно, такой способ гигиены не мог сравниться с полноценным мытьём в тёплой воде и парилкой, но другого выхода у них не было...

............................

Масштабное строительство бань в республике началось с установлением Советской власти. К середине 1970-х годов бани стали неотъемлемой частью инфраструктуры всех городов и посёлков городского типа Молдавской ССР, а также многих сельских населённых пунктов.
Мой родной городок также не остался в стороне. Однако путь к появлению собственной бани был тернист. Первая попытка начать строительство этого «водного чистилища» была предпринята в 1947 году.
О сложностях строительства этого учреждения для жителей красноречиво говорилось на заседании районного совета в начале 1948 года: «Баня райцентра существует только для показа, как музейная редкость - в ней никто и никогда не мылся. Соседние сёла недавно красовались своими банями, но их не стало. Райсовет и его отдел здравоохранения решил: зачем заниматься банями, когда эпидемии нет».
 В 1950 году была предпринята очередная попытка построить банно-прачечный комбинат (БПК), запланированный к сдаче в 1951 году. Однако строительство сорвалось из-за нецелевого использования выделенных средств: деньги пошли на приобретение оборудования для гостиницы, электростанции и парикмахерской, а также на покрытие значительных транспортных расходов. Дополнительным фактором стала запущенность бухгалтерского учёта.
В итоге, лишь спустя девять лет, в 1959 году, баня на 24 места наконец открылась для посетителей. Этот знаменательный момент запечатлён на фотографии.
Это событие совпало с моим четырёхлетием, которое и было отмечено посещением бани. Прихватив из дома два алюминиевых тазика (тогда в бане ещё не выдавали помывочный инвентарь), мы вместе с соседями пошли в это «чистилище». Не имея опыта посещения подобных заведений, мы столкнулись с проблемой: кто и где будет «омываться». Что касаемо мамы, то тут всё было ясно как божий день: женское общее отделение. А вот что делать со мной? Соседские мужчины собирались в бане подкрепиться пивом, и я для них был обузой...

..............................

Место банщика у нас традиционно занимала женщина, обслуживавшая как мужскую, так и женскую часть посетителей. Насколько я помню, на этом троне бессменно восседала мама моего будущего одноклассника тётя Роза Ботова.
- Маня, - обратилась она к маме (многие глодянцы её так ласково называли) - сколько Вите лет? Как моему Вите - четыре?
- Да! На днях исполнилось - ответила мама.
- Тогда ему уже пора знакомиться с женщинами - усмехнулась тётя Роза. - Бери с собой в женское отделение.
- А що, так можна? - поинтересовалась мама, от стеснения перейдя на украинский язык.
- Звичайно, а як же - ответила тётя Роза тоже по-украински, безуспешно пытаясь скрыть русско-татарский акцент, произнеся букву «и», как «и», а не как мягкое «ы», а вместо «о» - «а». - Но следи, чтобы он там не подженился.
Поход в баню оказался настолько доступным, что даже семейный визит не поколебал бы нашего бюджета. Заплатив всего 30 копеек за троих (по 10 за билет), мы ступили в чистилище души и тела.
В предбаннике нас ждали ряды деревянных шкафчиков. Выбрав свободный, я освободил тело от одежды и шагнул в помывочный зал. Пол здесь был бетонным, стены покрашены в синий цвет. Чтобы избежать скольжения, поверх бетона проложили деревянные настилы - доски, уложенные с небольшими промежутками.
Оглядевшись, я с удивлением обнаружил, что только у меня между ног было то, что папа называл «женилкой», а бабушка Надя - «петушком». Я никак не мог найти сходства между своей «пипеткой» и этим громогласным предводителем домашних кур, чьё утреннее «Ку-ка-реку!» безжалостно рвало мой сладкий сон. В такие моменты единственным, но острым желанием было отправить виновника ранних пробуждений в суп...
Вокруг меня находились лишь влажные женские тела, сверкающие на пару, стремительно выбегающие из приоткрытой двери парилки. Я никогда не видел голых женщин, да ещё в таком количестве.  Моя мама всегда избегала показываться передо мной без одежды, и в тот банный день она была в ночной сорочке.
...От охватившего меня смущения я оступился и попал ногой в щель между брусками деревянного настила. Несколько добрых женщин сразу же бросились мне на помощь, стараясь освободить «узника».
 - Ой, мальчик! - завопила одна из молодых тётенек, уставившись на моё ещё не сформированное «хозяйство». -  Мальчик в женской бане! Я думала, что это девочка. - Она зачем-то стала старательно прикрываться мочалкой, пряча за тазик свою женскую принадлежность. - Чей ты, мальчик?
- Мамин и папин - дрожа от страха, завопил я.
Молодая женщина, оказавшаяся студенткой педагогического института, приехавшей домой на каникулы, начала активно жестикулировать и высказывать недовольство. По её мнению, присутствие мальчика в женском отделении было «непедагогичным».
Не понимая сути её претензий, я замер, зачарованно переводя взгляд с источника шума на её изящные, словно выточенные из белого мрамора, груди. Одна из них казалась немного больше другой, а соски забавно выделялись. Затем мой взгляд опустился ниже, и, не в силах сдержать удивление, я воскликнул:
- Тётенька, у вас между ног мочалка застряла!
-  Я же говорю, что это нехорошо: смотрите, как он меня разглядывает! - завопила молодая тётенька, обращаясь к подоспевшей моей маме. - Вот вырастет он у вас распутником и бесстыдником, наревётесь тогда!
- Чого ты разоралась! -  напутствовала молодую на украинском языке более взрослая тётенька. - Зовсим залякала дитыну. Своих дитэй немае, на чужых кидаешся? Народыш свого пацана, тоды подывимося в яку баню ты з ным пидеш, якщо чоловика вдома не будэ. (Чего ты разоралась! Совсем запугала ребёнка. Своих детей нет, на чужих бросаешься? Родишь своего пацана, тогда посмотрим в какую баню ты с ним пойдёшь, если мужа дома не будет).
При этом взрослая тётенька, добродушно посмеиваясь над моим «петушком», заявила на весь помывочный зал:
- Скоро цей пивнык неодминно перетворыться на орла и пиддасть жинкам спеку (Скоро этот «петушок» непременно превратится в орла и поддаст женщинам жару).
Мама, хоть и не сердилась на этих женщин - многие из них были её близкими подругами - всё же решительно увела меня подальше от соблазна, вглубь зала. Там, уединившись, она принялась старательно намыливать мою спину хозяйственным мылом.
Взволнованный только что увиденным, я, словно первооткрыватель, стал ощупывать своё «мужское начало». Мама, заметив это, мягко, но твёрдо одёрнула меня:
- Витя, прекрати трогать свои «глупости»! Мал ещё!

.............................

Примечание. Слово «глупости» было в ходу в нашем детском саду, его употребляли и дети, и воспитатели. Помню, как однажды Игорь Фирсов, мой друг по садику, подошёл ко мне и шёпотом рассказал, что странная девочка (фамилию я не запомнил) из нашей группы предложила ему: «Хочешь посмотреть мои глупости?»
Игорь согласился, но идти на «показ» один побоялся. А я, как известно, слыл в садике самым смелым и решительным (так, по крайней мере, говорила воспитательница Нина Сергеевна), поэтому Игорь попросил меня составить ему компанию. Отказать я не мог - положение и репутация храбреца обязывали.
Встреча с «глупостями» состоялась в сарае, где хранились дрова и уголь. Очарованные и потрясённые увиденным, мы с Игорем присели на лавочку, погрузившись в свои мысли, пока нас не позвала нянечка, приглашая на обед...

................................

В следующую субботу мы всей семьёй отправились в баню. Мама с сестрой пошли в женское отделение, а мы с папой, дождавшись, когда тётя Роза из мужского отделения лениво крикнула: «Следующие два проходим!», взяли свой банный чемоданчик и отправились в долгожданное водно-паровое приключение.
Считая себя уже опытным банщиком, я первым делом бросился занимать шкафчик. Пока папа устраивался на лавочке, я уже мчался по помывочному залу в поисках свободных тазиков. Их было легко вычислить: обычно перед уходом тазики предусмотрительно переворачивали вверх дном.
Но вскоре я понял, что так поступают не все. Некоторые просто забывали перевернуть шайку. Мне предстояло научиться определять, какой тазик свободен. И я нашёл верные признаки. Во-первых, рядом с таким тазиком не было ни мыла, ни мочалки. Во-вторых, если в нем оставалась вода, то она была уже холодной. И, в-третьих, срабатывала та самая штука, которую папа называл красивым словом «интуиция». Мне же всегда слышалось «интуяйция», и я недоумевал: при чём тут яйца и чьи они?
В общем, когда папа, оглядываясь по сторонам, вошёл в зал, я уже успел занять свободную лавку и добыть вожделенные тазики.
...- Молодец, Виталик! - говорил он. - В армии старшиной будешь!
Потом папа взял меня с собой в парилку. Мне там было невыносимо: жарко, душно, и дышать было тяжело. Мужчины, покрасневшие от жара, постоянно просили: «Поддай!» - и пар становился всё гуще.
Папин друг, положив руку мне на плечо, сказал:
- Терпи, казак, атаманом будешь!
- Я не хочу быть мамой, - мне почему-то слышалось именно это слово. -  Я буду папой.
- Будешь, будешь! - отреагировал дядя, утвердительно кивая головой и фыркая от удовольствия.
Через несколько минут я, словно ошпаренный, выскочил из парилки. Ополоснувшись холодной водой, я уселся на лавку. После жара парной находиться в помывочной было куда приятнее, и я начал украдкой разглядывать мужскую компанию. К своему удивлению, я обнаружил, что «петушки» у мужчин были самыми разными. Почему-то раньше мне казалось, что у взрослых мужчин они такие же скромные, как у меня. Но реальность оказалась совсем иной! Они напоминали матрёшек: от маленького к большому, от скромного к внушительному. У одних из-под густых зарослей волос виднелся лишь небольшой «гребешок». У других «дружок» был похож на молодую, недозревшую морковку. А у кого-то, как у коня Барона, что пасся на базарной площади, «петух» напоминал слоновий хобот...
- Не глазей на чужое хозяйство! - буркнул папа, выйдя из парилки. - Это не прилично!
- Почему?
- Потому что потому, всё кончается на «у».
Уязвлённый таким ответом, я решил оценить папины мужское достоинство, сопоставив его с иными, увиденными в помывочной. Мысленно построив все достоинства, как матрёшек, по росту, я разместил папино ближе к средней матрёшке, но с меньшей стороны. 

................................

С тех пор банная традиция прочно вошла в мою детско-юношескую жизнь. Каждую субботу, а то и воскресенье, я проводил в бане по несколько часов. Посетители здесь были как одна семья - все друг друга знали, что называется, в лицо. Это было место, где можно было узнать последние новости и, конечно, пополнить запас сплетен. Вот только анекдоты почему-то здесь не рассказывали.
Со временем в зале ожидания появилась возможность вскипятить воду. После парной можно было насладиться ароматным травяным чаем, запивая его колотым сахаром. Тётя Роза любезно предоставляла для этого несколько старых железных кружек. А когда в бане открыли мини-магазин, к чаю стали предлагать что-то посерьёзнее. А вместо чая можно было приобрести пиво, квас или газировку. Если же кто-то хотел пронести что-то покрепче, приходилось договариваться с тётей Розой. Но она разрешала это лишь тем, кого хорошо знала и кому доверяла.
Посещение бани превратилось в настоящий ритуал. Кто-то из завсегдатаев заранее занимал очередь. Первым, как опытный мастер, он подготавливал парную, а остальные терпеливо ждали. Постоянные посетители, давно знавшие друг друга, собирались по своим субботам: шутили, балагурили, делились новостями и обсуждали всё на свете. Повзрослев, я влился в этот устоявшийся круг и был с радостью принят в эту взрослую команду.
Начиная с первого класса, я уже самостоятельно ходил в баню. Там, среди взрослых дядек и тётек, я не просто мылся, а впитывал мудрость жизни, слушая их «глодянские новости». Потом, конечно, всё это пересказывал родителям - такой вот у меня был личный информационный канал. Удобно же! Но самое главное - когда ты, маленький, паришься рядом с огромными дядьками, чувствуешь себя настоящим мужиком. Выходишь из парилки, а тебе, как равному, говорят: «Ну, как пар?» И ты, набравшись смелости и важности, отвечаешь: «Лёгкий…»
А потом я начал тащить своих друзей в эту банную тусовку. Мы стали своей бандой «обсужденцев». И вот уже мы, мелкие, решали, о чём будут болтать взрослые дядьки и, честно говоря, получалось у нас весьма забавно.

...................................

...Годы шли своим чередом. Речка Глодянка, как и прежде, не меняла своего русла. Водозабор из неё работал безукоризненно. Баня также, как и речка, не меняла своего местоположения.
А мы с друзьями менялись, становясь старше, что неминуемо отражалось на наших интересах. Баня способствовала тому, что, начиная со старших классов школы, у нас сформировалась, говоря юридическим языком, устойчивая группа единомышленников, объединившихся на основе общих половозрастных интересов в целях совершения действий, способствовавших нашему сексуальному просвещению.
За моей, возможно, витиеватой фразой скрывается простая истина: период моего детства и юности обсуждение вопросов сексуальности в обществе было табуировано. Считавшиеся «стыдными» и «неприличными», они не обсуждались ни в семье, ни в школе.
Так мы, подростки, постигали науку чувственности «экстерном», полагаясь на подручные средства: созерцание и эротические фантазии, которые помогали справляться с пробуждающимися примитивными физиологическими инстинктами.
Всё началось с бани. Мой талантливейший друг с детяслевых времён Сашка Смирнов, находясь в постоянном творческом поиске самовыражения, предложил устроить в бане «подглядки» за особами «женской принадлежности». Для этого мы перестали посещать дешёвое десятикопеечное мужское отделение и решили раскошеливаться на пятнадцатикопеечные душевые кабины.
С момента детских банных «просмотров» грудей и волосистого низа в женском помывочном отделении, у меня ко времени полового созревания сформировалась трепетная сочетанность страха с любопытством в отношении, как говорят украинцы, жиночих принад (женских прелестей), которые древние китайцы называли «нефритовыми вратами».
Но любопытство оказалось сильнее страха, и мы с «соратниками» по «сексуальному недержанию» стали думать, как провернуть наши «подглядки» так, чтобы не «спалиться».

.............................

Душевые кабины в бане напоминали скорее крошечные комнатки с отдельными входами, разделённые капитальными перегородками. По какой-то причине - то ли по задумке, то ли из-за строительной небрежности (Сашка Смирнов утверждал, что это сделали специально для подглядываний) - в некоторых из них перегородки не доходили до потолка. Этот приличный зазор позволял нам, юрким подросткам, легко проникать в соседние кабины.
Детали стёрлись из памяти, но два способа нашего «злодейства» я помню отчётливо:
Первый: Один из нас подставлял спину другому, помогая ему дотянуться до припотолочной ниши и насладиться обзором соседнего номера. Затем мы менялись. Этот метод был рискованным: замеченная вверху голова соглядатая означала бы провал нашей тайной миссии и предсказуемые последствия.
Второй: Использование зеркала. Под нужным углом и в нужном месте зеркало позволяло наслаждаться видом красоток, оставаясь незамеченным. Эта техника гарантировала анонимность.
Нашим сексуально-визуальным планам мешало одно обстоятельство: в соседних душевых могли оказаться мужчины. В таком случае нам пришлось бы использовать душевые по их прямому назначению.
Чтобы избежать этого, Вова Торбаев предложил дежурить у входа в коридор с душевыми и наблюдать за посетителями. Как только в нужный номер заходили дамы, мы тут же занимали очередь в соседний. Иногда приходилось ждать или пропускать свою очередь, но цель того стоила.
На спинах друзей мне так и не довелось побывать. Однажды я рискнул подставить свою, но, увы, скользкий пол оказался коварнее. Вместе с моим «альпинистом-подглядывателем» мы рухнули, едва не отправив руку в гипс. К счастью, Сашка Смирнов проявил изобретательность: он соорудил из алюминиевого стержня от зонта и зеркала настоящее чудо техники. С его помощью мы затем регулярно устраивали «визуальные сеансы» просмотра того самого, как бы сейчас выразились, «заветного контента».
Я погрузился в этот процесс, как мне теперь кажется, ради чистого эстетического наслаждения. Женские тела представали передо мной, словно полотна Рембрандта или Тициана, раскрывая свои тайны, которые в обычной жизни скрывались под одеждой и не были столь явными.
И хотя обнажённые фигуры не всегда совпадали с моими детскими фантазиями, они были живыми и настоящими, в отличие от застывшего масла на холсте.

................................

Идейным вдохновителем нашего «клуба любителей скрытого эроса» был Сашка Смирнов. Этот талантливый художник-самоучка, как губка, впитывал впечатления от своих «тайных банных экспедиций», превращая их в настоящие шедевры, полные чувственности.
Десятки наших сверстников стали обладателями его завораживающих рисунков с «обнажёнкой» - работ, в которых, казалось, оживали эротические образы, достойные кисти Рембрандта и Тициана.
Но Сашкино творческое начало не знало границ. Его неуёмный дух искал более грандиозных холстов, способных вместить всю палитру его замыслов и поразить воображение множества людей. В стремлении найти своё уникальное пространство, где он мог бы воплотить свою неповторимую индивидуальность, Саша обратил свой взор на... общественные туалеты!
В вечерние часы, освещая туалеты карманным фонариком, который он одолжил у старшего брата Кости, Сашка старательно разрисовывал стены мужских кабинок. Всего за несколько часов на месте непристойных надписей возникали великолепные изображения обнажённых женских фигур.
Если бы эти рисунки оказались в женском отделении, некоторые посетительницы могли бы узнать себя - так филигранно и точно, вплоть до родинок на груди, были воспроизведены их фигуры, запечатлённые в зеркальном отражении душевых кабин.
Сашино эротическое творчество, похоже, вдохновляло некоторых мужчин, поскольку вскоре на деревянных перегородках, отделяющих мужское отделение от женского, стали появляться небольшие щели, размером с глазной зрачок.
Раз в месяц стены общественных туалетов подвергались побелке, и Сашины «наскальные» рисунки безжалостно уничтожались, а «глазницы» заделывались. Однако круговорот его граффити продолжался, возрождаясь, как Феникс из пепла, а вместе с ним продолжалась и «щелевая» эпопея.

...................................

Наш банно-эротический экскурс, к сожалению, оказался недолгим. Юных «исследователей» поймали с поличным, но не в самом месте «преступления», а в коридоре, когда они только приближались к объекту своего ритуала.
Я не был свидетелем тех событий и восстанавливаю картину со слов моих «сообщников» и рассказа тёти Розы. Она долгое время делилась этой историей с посетителями, открывая очередной банный день и рассказывая о том, как раскрыла «плотский» заговор. В её устах слово «плотский» звучало как синоним «гадкого», «отвратительного», «подлого» и «омерзительного».
Вот что рассказывала тётя Роза:
- Я давно обратила внимание, шо «трей бэець» (три мальчика - произнесла она по-молдавски) из русской школы постоянно ходят в один и тот же номер. И носят с собой какую-то железяку, завёрнутую в бумагу. Я вначале не понимала для чего она им нужна. Мне они сказали, что с её помощью прочищают слив в душе, когда он засоряется. Но я не поверила и отобрала её у них. Оказалось, что это железяка, как стрела подъёмного крана выдвигается, а на её конце зеркало. Вот так..., шо б за девками подглядывать. Тьфу ты, гадость-то какая!
Кое-кто из мужиков, реагируя на этот рассказ, заявлял «гэкая», что ничего «поГХаноГХо» в действиях пацанов не видит - мол, рано или поздно они должны с женскими прелестями ознакомиться. А женщинам советовал гордится тем, что их «изюминками», помимо мужа, интересуются ещё молодые хлопцы.
- Вас же природа так устроила, что вы всегда соблазняете нас мужиков - констатировал один из постоянных посетителей.
- А чем нас можно соблазнить? - вопрошал другой. - Как заставить наших «петушков» кукарекать? Вот-вот, сами знаете ...
Дамы, недовольно цокая на внезапно появившихся поклонников женской красоты, втайне принимали их комплименты с игривой улыбкой.
...Продолжать наше путешествие в мир эротических фантазий без возможности просмотра было бессмысленно, и оно прекратилось.

...................................

Двадцать три года спустя, в 1992 году, после наших, скажем так, банных приключений, Молдова обрела независимость и суверенитет. Вместе с этим пришел и конец эпохи «общежития» в великом Советском Союзе, а вместе с ним - и все его преимущества.
Исчезло и само банное движение. Новая баня, построенная на территории бывшего аэродрома, была «утилизирована» как нежелательный артефакт «тоталитарного режима», чтобы ничто не напоминало о былом благополучии. На её месте теперь зияет разрушенное здание, его краснокирпичная пустота - красноречивый, хотя и печальный, символ обретённой независимости.
Даже улица моего рождения была переименована в соответствии с модными политическими веяниями. Улица Микояна стала Strada Independentei (улица Независимости), а центральная улица Ленина – Strada Suveranitatii (улица Суверенитета). Ирония в том, что эти улицы, названные в честь свободы и суверенитета, стали лишь темнее, погрузившись в ночную мглу из-за полного отсутствия освещения.
Из-за острой нехватки воды для коммунальных нужд и энергетического кризиса жители Глодян вновь столкнулись с необходимостью использовать тазики и корыта. Эта проблема коснулась не только моего родного города. Ситуация с водоснабжением и, как следствие, с возможностью помыться, стала серьёзной проблемой для всей республики. Общественные бани, когда-то бывшие неотъемлемой частью жизни, практически исчезли: из восьмисот, существовавших ранее, осталось меньше шестидесяти.
...Драматург Владимир Войнович в романе «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина» устами селекционера Гладышева точно подметил: «За что боролись - на то и напоролись».
Действительно, горькая правда. Однако хочется верить, что это временное явление, и что вместе с водой не будет утрачено человеческое достоинство и память...

...................................

ПОСЛЕСЛОВИЕ. Очередной урок моего детства завершился на минорной ноте. Я снова остался наедине со своими воспоминаниями. Но это одиночество не пугает меня. Напротив, оно облагораживает, добавляя новые краски в чёрно-белую палитру моей жизни, раскрывая её многообразие и пестроту.
Не соглашусь с теми, кто видит между черным и белым лишь серый. И поспорю с художниками, утверждающими, что чёрный - это цвет, а белый - отсутствие цвета. Ведь с научной точки зрения, чёрный - это отсутствие всех цветов, а белый, как и серый, - результат смешения других. Значит, между чёрным и белым на самом деле раскинулась многоцветная радуга...


..................

Продолжение. 2.3. Любовь, комсомол и весна.
http://proza.ru/2025/06/20/999