В мире танков

***

В мире танков нет места ни для грузовых, ни для легковых автомобилей. Там нет ни парковочных мест, ни платных стоянок, ни гаражных товариществ, ни троллейбусных депо. Нет привычных в нашем понимании городских магистралей и автобанов. Не говоря уже о велосипедных дорожках. Там вообще нет места ни для какого другого транспортного средства, кроме танка. В мире танков нет места и для мира как такового, понимаемого как противоположность войне, потому что в этом мире, то есть в мире танков, постоянно идут танковые баталии. Идут день за днем, час за часом, минута за минутой. Там нет конца и края войнам. Они идут беспрерывно, с разным успехом для противоборствующих сторон, с разной степенью зверства и интенсивности.  Танки в этом мире постоянно совершенствуются, они претерпевают метаморфозы практически на ходу, мутируют и трансмутируют, причем такие метаморфозы происходят даже без участия каких-либо инженеров-конструктов и вопреки здравому смыслу. Они берут на испуг своими рычащими, рявкающими и рыкающими звуками железного, со всех сторон механизированного зверя, они переходят из одного агрегатного состояния в другое. В этом мире можно встретить танки жидкие, твердые и газообразные. С двигателем внутреннего и внешнего сгорания. Вывернутые наизнанку и скрученные в спираль. Боевые машины, путешествующие во времени, и махины, неспособные сдвинуться с места.  Миниатюрные, как игрушечные танчики, купленные в «Детском мире», и гигантские, как египетские пирамиды в Гизе. Это кажется непостижимым, но этот так. Можно встретить танки с живым Вин Дизелем, заменяющим собой движок танка, с силачом Александром Поддубным, отвечающим за поворот танковой башни, с Александром Засса, обеспечивающим бесперебойную работу ходовой части танка. Ну что тут скажешь. Вин Дизель, по свидетельствам очевидцев, справляется со своей работой в качестве танкового двигателя не хуже, чем V-образный четырёхтактный 12-ти цилиндровый дизельный двигатель В-92, используемый, в частности, на танках Т-90. В мире танков не услышишь других песен, кроме песен о танкистах. Там круглый год стоит осень, каждый день – день танкиста, приходящийся, как правило, на второе воскресенье сентября. Вопреки содержанию известной на всю танковую ойкумену песни «Три танкиста», не такие уж они на самом деле и веселые ребята, эти танкисты, составляющие экипаж машины боевой, которая на заре своей истории была пустозвонной, как старая бочкотара, несуразной, как лохань на гусеницах, и медлительной, как черепаха на сносях, однако с задачей устрашения противника справлялась она на первых порах на ура. Рецепт, создающий эффект устрашения, обезоруживающий противника и обращающий его в позорное бегство, подобно тому, как удалось это сделать бронетрактору НИ-1 («Январец») во время обороны Одессы в период ВОВ, когда в ходе атаки 2 октября 1941 года одесского танкового батальона на позиции 4-ой румынской армии, последние пришли в ужас от увиденного, вследствие чего и были разгромлены, – рецепт этот, повторяю, довольно прост. При изготовлении подобных машин нужно не бояться совмещать подчас несовместимое, создавать невероятные гибриды из механизмов разного хозяйственного назначения, делать упор на придании боевой машине видимости наличия железных мускулов, делать ставку на внезапность, на грозный с виду муляж танка, чем на сам танк как таковой, как он виделся Михаилу Кошкину или Жозефу Котину в их конструкторских бюро, и не тратить время на обсуждение проектов по усилению его огневой мощи, увеличению скорости по пересеченной местности, наращиванию мощности двигателя, усовершенствованию прицелов, оснащению танка активной защитой и динамической. Представьте себе двадцатибашенный летающий атомный царь-танк размером с Московский Кремль, стреляющий черт знает чем и предназначенный бог знает для какого прорыва. Представьте четырехмерный танк-тессеракт, неуязвимый во времени и пространстве, несущий погибель тысячам «Леопардам» и «Челленджерам» нового поколения одним своим выстрелом наобум лазаря, выстрелом в неизвестность, по сути, в пустоту. Представьте себе танк Судного дня в окрестностях Мегиддо накануне баснословного Армагеддона, который выдержит не только многократный термоядерный удар, но и удар боевого молота бога Тора под кодовым названием Мьёльнир. Представьте наконец планету Земля, похожую на «Кугельпанцер», то есть на «шаротанк», вооруженный до зубов и готовый вступить в бой с целым звездным флотом инопланетных захватчиков. В мире танков танкисты – это не совсем люди из плоти и крови, как мы с вами; тамошние танкисты – электронно-лучевые копии танкистов прошлого, продолжающие раз за разом, как фениксы, погибать в каком-нибудь горящем «Т-34», чтобы опять возродиться для новых битв, но уже в «Тигре», покамест не подбитом еще, пока абсолютной новом, будто по мановению Гейнца Гудериана поступившем в танковые войска вермахта прямиком из цехов завода «Нибелунгенверке», дабы опять подорваться на противопехотной мине, замаскированной под кучи верблюжьего навоза со следами уже переехавших их гусениц, или оказаться на мушке противотанкового гранатомета в руках неизвестного никому оловянного натовского солдафона. Такое возможно лишь в мире танков, существующем – пора уже открыть военную тайну, мой генерал, – параллельно нашему миру, где есть место не только танкам и танкеткам, грузовым и легковым автомобилям, велосипедам и самокатам, но и станковой живописи, станкам, танкерам и Останкинской башне. В мире танков каждый день происходит то битва при Эль-Аламейне, то битва за Норфолк, то бой при Султан-Якубе, то операция «Сорок Звезд», то сражение под Прохоровкой. Вы не отыщете в этом мире идиллических пейзажей, ухоженных скверов и парков, лесных насаждений и уютных дворовых площадок. О каких пейзажах может идти речь там, где в сотнях и тысячах километров вокруг от эпицентра условного взрыва, куда ни кинь взгляд, куда ты его ни брось, видны одни лишь лунные кратеры, дающие основание полагать, что в мире танков лунный ландшафт преобладает над всеми остальными стилями ландшафтного дизайна, даже над марсианским. Идиллического в этом ничего нет. В мире танков повсюду фронт, там нет никакого тыла. Там совершенно некуда отступать, нельзя дезертировать, не получится сдаться в плен или сказать себе «Игра окончена» (в мире танков таких опций не предусмотрено).  В мире танков нет ни мужчин с нафабренными усами, ни женщин в нарядных платьях, нет ни девочек, играющих в «классики» и «резиночки», ни мальчиков, играющих в «вышибалы» и «казаки-разбойники», ни бабушек, судачащих обо всем на свете на лавочке у подъезда, ни дедушек, режущихся во дворе в домино. Кто, спрашивается, тот неизвестный бунтарь, что в одиночку сдержит нескончаемую колонну бронетехники всех времен и народов, став супротив танковых башен и фаллических дул, кто задержит их хотя б ненадолго примирительным жестом иль заклинательным словом, чтобы выиграть немного времени и сочинить в противовес всему сказанному и увиденному на китайской площади Тяньаньмэнь 5 июня 1989 года японское лирическое пятистишие. Сочинить и прочитать его вслух – исключительно для услаждения слуха и успокоения охваченного войной миров беспокойного сердца. Пятистишие, что не могло бы не тронуть сердце танкиста, ибо в нем, в пятистишии этом, тоже есть что-то от танка. Что-то эфемерное, едва улавливаемое слухом, но есть. Дело ль в форме, в звучании, в техническом совершенстве? Что же в нем есть от танка, скажи нам, Ки-но Цураюки? Можете ли вы ответить на мой вопрос, взглянув из воображаемой глубины вашего «вчера» на наше невообразимое «сегодня»? «Что мне ответить тебе? // Глянь, как крыльями машет // Колодец-журавль на холме, // Нарисованный тушью, // Тщится он взмыть в небеса».