Глава 3 За что было стыдно Сергею Есенину?

Ну и вопросец, можете сказать вы, и будете абсолютно правы! Сюда можно отнести и пьянки-гулянки, и скандалы, и непостоянство в отношениях с женщинами, и много чего еще, но в данной главе я хочу рассмотреть вопрос совершенно иного рода – отношение Есенина к вере, к Богу, к православию. Но давайте сначала вспомним строки из стихотворения «Забава», которое многие литераторы называют исповедальным у поэта. В самом деле, как можно относиться к таким строкам:

Стыдно мне, что я в Бога верил
Горько мне, что не верю теперь…

Если эту книгу будут читать поклонники Александра Малинина, то они могут и удивиться тому, что в первой строке нет частицы «не» перед глаголом «верил». Честно говоря, и я не сразу узнал верное написание строки, настолько естественно она звучит в песне. А ещё я обратился к калькулятору подсчета слогов в строках и вот какой вывод у меня получился. В стихотворении Есенина всего 7 четверостиший и в 6 из них первая и третья строки имеют равное количество слогов. Догадались, какая строка выпала из этого ряда? Я понимаю, что это аргумент так себе, но у Есенина очень много произведений, где он очень строго соблюдает количество слогов в строках, словно понимает, что в будущем эти стихотворения станут песнями и композиторам будет проще сочинить мелодию. Ладно, шутки в сторону. Давайте попробуем включить в наши рассуждения логику.
Начнем с того, что Есенин родился еще в 19 веке, когда практически весь народ России был набожен, не исключая родителей поэта. Конечно, в детстве маленький Серёжа еще толком не понимал, что такое Бог, зачем люди ходят в церковь и многое остальное. Вот что пишет сам Есенин в одной из автобиографий: « В Бога верил мало. В церковь ходить не любил. Дома это знали и, чтоб проверить меня, давали 4 копейки на просфору, которую я должен был носить в алтарь священнику на ритуал вынимания частей. Священник делал на просфоре 3 надреза и брал за это 2 копейки. Потом я научился делать эту процедуру сам перочинным ножом, а 2 копейки клал в карман и шел играть на кладбище к мальчишкам, играть в бабки. Один раз дед догадался. Был скандал. Я убежал в другое село к тетке и не показывался до той поры, пока не простили».
Но не только в семье Есенин мог получить первоначальные знания о Боге, христианстве, православии. Он даже сам вспоминает, что Константиновская земская школа запомнилась ему в основном тем, что он получил в ней хорошее знание церковнославянского языка. И хотя из-за своей неуемной энергии будущий поэт был оставлен на второй год в третьем классе, но школу он все же окончил с отличием. Дальнейшее образование Есенин получил в Спас-Клепиковской «Второклассной учительской школе», нечто наподобие педагогического училища. В программе этой школы тоже было достаточно предметов, связанных с церковью и верой в Бога. Да и саму школу многие источники называют церковно – учительской.
Летом 1912 года Есенин уехал в Москву, но поступать в институт для дальнейшей учебы не стал, а недолго проработав у отца в мясной лавке, устроился в типографию Сытина. Большой город захватил поэта, и чтобы лучше понимать происходящее, Есенин в 1913 году поступает вольнослушателем историко-философского цикла в Московском городском народном университете имени Альфонса Шанявского. Сергея также увлекают идеи социал-демократической партии, он распространяет листовки, выступает перед рабочими, агитирует их бороться за свои права, участвует в забастовке. Все, что наблюдал Есенин в это время, он переживал очень глубоко и отражал в своих стихах. Некоторые произведения он посылал в столичные журналы, но ответов не получал. Зато московские журналы охотно печатали его лирические стихотворения - «Береза», «Воробышки», «Пороша», «Село», «Пасхальный благовест», а большевистская газета «Путь правды» напечатала стихотворение «Кузнец». Нельзя сказать, что после переезда в Москву вера Есенина в Бога поколебалась, но то, что он стал чаще задумываться о религии с философской точки зрения, это факт.
В 1915 году Есенин отправляется в Петроград, он хочет окунуться в литературную жизнь столицы. Мы должны быть благодарны Блоку, что он не отмахнулся от Есенина и дал ему рекомендации к поэтам Мурашеву и Городецкому. Есенина наконец начали печатать в журналах, он становится членом объединения крестьянских писателей «Краса». Вместе с его участниками поэт впервые выступает на открытом литературном вечере. По словам Городецкого, это был «первый публичный успех Есенина». Вскоре «Краса» распалась, и Сергей Есенин перешел в литературно-художественное общество «Страда». Несмотря на большой успех, он едва сводил концы с концами: выступления почти ничего не приносили.
В 1916 году у Есенина наконец выходит первый сборник его стихотворений под названием «Радуница». Так называется день поминовения усопших, то есть и в своих стихах Есенин говорит о Боге и он даже природу сравнивает с божественными символами - лес становится у Есенина храмом, деревья облачаются в монашескую ризу, синева укрывает Россию, словно Богородица своим амофором.


Есенин очень хорошо понимал красоту родной природы и может именно поэтому через всю свою недолгую жизнь пронес любовь к России.
После февральской революции Есенин создает цикл поэм «Товарищ», «Певущий зов», «Отчарь» и «Октоих», в которых возникает образ революции. Сам поэт признавался, что «первый период революции встретил сочувственно, но больше стихийно, чем сознательно».
В марте 1918 года Есенин снова возвращается в Москву и здесь пишет теоретический трактат «Ключи Марии» о творчестве и литературе, сочиняет поэмы «Инония» и «Иорданская голубица» с библейскими мотивами. Несмотря на то, что Есенин принял Октябрьскую революцию, он все же переживает за крестьянство и это отражается в его поэме «Сорокоуст».
В этом же, 1918 году Есенин знакомится с Анатолием Мариенгофом. Поэт попадает под обаяние «московского денди» и в творчестве Есенина начинают появляться нотки безверия, которые в него заронил будущий автор «Романа без вранья». Многие литераторы называли эту работу Мариенгофа «враньем без романа».
А теперь давайте вновь вернемся к названию главы. Так за что же было стыдно поэту Сергею Александровичу Есенину? За веру в Бога? Как говорится – не смешите мои тапочки! И главное, а перед кем ему было стыдно? Уж не перед большевиками ли, в которых к тому времени (а стихотворение, напомню, было написано в 1923 году) Есенин разочаровался? Но так как они (большевики) по-прежнему оставались у власти, то поэт, конечно же, мог для цензуры написать, что ему было стыдно, что он верил в Бога. Хотя тут же, в следующей строке пишет о том, что ему горько, что сейчас не верит. Сергей чувствует свой близкий конец и поэтому многого уже не боится, а где-то даже идет напролом. Но я могу понять, что когда Есенин увлекся большевиками и революцией, то вполне возможно, что он поддался всеобщему разгулу атеизма, который поощрялся большевиками. И вот за это ему может быть стыдно, но стыдно не перед кем-то, а перед самим собой, это самый сильный стыд, который может испытывать человек. И вот если стихотворение «Забава» рассматривать с данной точки зрения, то более естественное звучание строка примет, если в ней будет говориться о неверии в Бога. К моему величайшему сожалению, мне нигде не удалось найти автограф данного стихотворения, вполне возможно, что там есть искомая частица «не», но она перечеркнута рукой редактора. Простите меня за мою вольность!
Ещё один раз Есенин пишет о том, что он в Бога не верит, в объяснительной записке по поводу скандала в поезде Москва- Баку с дипкурьером из Эстонии. Вот что можно там прочитать: «В Бога я не верю и никаких «Ради Бога» не произношу лет приблизительно с 14». Не совсем понятно, почему Есенин пишет об этом, нет никакой связи с предыдущими абзацами объяснительной. Возможно, кто-нибудь упрекнул его в употреблении данного словосочетания, но мне в этой записке четко видно, что поэт понимает, в какой переплет может попасть и поэтому решает показать, что он атеист, в соответствии с требованиями того времени. Возможно, что ему стыдно и за эти слова о неверии в Бога, но повторяю, ему стыдно не перед теми, с кем он перестал быть попутчиком, а только лишь перед самим собой.
Свою «исповедь» в стихах Есенин заканчивает строками:

…Чтоб за все за грехи мои тяжкие,
За неверие в благодать
Положили меня в русской рубашке
Под иконами умирать.

Может возникнуть вопрос, а какая разница, верил Есенин в Бога, не верил, кому как нравится, тот так и поет. А разница все-таки есть, если мы пришли к выводу, что Есенин, как был верующим человеком, так и оставался им до последних дней, то надо помнить, что самоубийство – великий грех и таких покойников не отпевают в церкви и не хоронят в пределах кладбища. Есенин все это прекрасно знал и никогда бы себе этого не позволил. А все выдумки о том, что он много раз пытался покончить с собой, оставим недобросовестным литераторам той эпохи. И потом, Есенин был эстетом, разве он мог себе позволить даже после смерти выглядеть нелепо, с вывалившимся языком и обмоченными штанами. Что интересно, свидетели, видевшие мертвого Есенина 28 декабря 1925 года в пятом номере гостиницы «Англетер», обращали внимание, что и брюки Есенина были сухие и на полу не было никакой лужицы. А если вспомнить, что Есенин никогда не расставался с револьвером, который он привез из одной своей поездки на Кавказ, то станет и вовсе ясно, что поэт ну никак не мог расстаться с жизнью таким нелепым образом. Да и не собирался Есенин умирать. Не для того он приехал в Ленинград, убить себя можно было и в Москве, нет, в Ленинград он приехал полный надежд на будущее.
Возможно, что в декабре 1925 года Есенин действительно находился на переломе своей жизни, он надеялся, что в Ленинграде у него в жизни начнется новый этап, без загулов, скандалов и прочего эпатажа. Вероятно, у него была предварительная договоренность с Кировым, что ему дадут возможность создать свой журнал и поэтому он очень боялся, что ему не удастся этого сделать. Сейчас уже невозможно определить, кто и за что убил поэта, но в том, что его убили, не сомневается никто из тех, кому Есенин действительно дорог. А уж говорить о том, что поэт исписался к своим 30 годам и вовсе несусветная глупость! Да, может быть теперь из-под его пера выходило бы меньше лирических стихотворений, и возможно Есенин пошел бы по стопам Пушкина, когда тот говорил в «Евгении Онегине»: «Лета к суровой прозе клонят...». И как знать, если бы не ранняя смерть, то может быть Есенин и превзошел бы своего знаменитого родственника. Ведь не просто же так Есенин женился на Софье Андреевне Толстой, внучке Льва Николаевича? Наверняка он надеялся со временем покопаться в семейных архивах и выудить оттуда что-нибудь интересное, уникальное. Теперь мы этого не узнаем. Век прошел после смерти поэта, но по-прежнему кто-то заинтересован в том, чтобы не была раскрыта тайна смерти Сергея Есенина.